Помидор, ошейник и абьюзы

      Юнги оттаскивает Чимина от киоска с уличной едой и ведет к аттракциону.       — Хватит жрать, я тебя не для этого вытащил в парк развлечений. Тут надо развлекаться.       Мин никогда не подумал, что есть еще кто-то более ленивый, чем он сам. Чимина вообще сложно вытащить на улицу, а то, что у Юнги получилось организовать что-то типа «свидания» – это вообще какое-то чудо.       — Что мне сделать, чтобы мы вернулись домой? – он доедает керанппан с беконом и, облизывая указательный и большой пальцы, смотрит на то, как в ближайшей палатке жарят что-то во фритюре. Кажется, это мясо.       — Покататься со мной на аттракционах, подержать меня за руку и посмотреть на мое лицо наконец, а не на жрачку!       Юнги кажется, что он ведет себя как девчонка, у которой начался ПМС, потому что внимания сейчас он хочет больше, чем обычно. А его, вроде как, парень (он еще не знает, как правильно называть фамильяра) постоянно отвлекается на еду.       — Хорошо, – Чимин хватает минову руку, переплетает их пальцы и смотрит своими глазами с огромными зрачками, полными обожания, – только потом купишь мне воон ту штуку.       Как отказать? Юнги не сможет не купить.       Парень с рыжими прядями тащит куда-то в сторону, стараясь уловить запах любимого человека среди других перемешанных в толпе. Они катаются на больших качелях, которые раскачиваются очень высоко, на колесе обозрения и на американских горках. На водные аттракционы Чимина затащить не получилось. Тут фамильяр остановился перед небольшим шатром.       — Хочешь в лабиринт страха? – интересуется Мин и смотрит на то, как парень облизывается.       — Каждый день в твоём доме – как лабиринт страха.       — Вот сейчас не понял наезда, – на эти слова лишь пожимает плечами.       — Не люблю оставаться один в твоем доме, – они встают в очередь.       — И ты это говоришь спустя почти три месяца?..       Чимину на самом деле просто не нравится, что Юнги куда-то уходит от него. Ему бы вечно держать человека в объятиях под пушистым одеялом.       — Если развернетесь и выйдете через вход, то больше зайти нельзя. Бить актеров запрещено, и по возможности не забивайтесь в один угол, – говорит на входе парень в гриме и улыбается, открывая черные шторы.       Чимин заходит первый просто потому, что стоял впереди. Плюс у него преимущество – он неплохо видит в темноте.       Лабиринт похож просто на темный коридор, в котором даже руки раскинуть в стороны не получается. Где-то есть слабое освещение, но оно далеко. Фамильяр делает два небольших шага вперед, ожидая, что сейчас кто-нибудь выпрыгнет, но его хватают за щиколотку чьи-то руки. Он не успевает испугаться, поэтому просто ждет, пока его отпустят и делает еще шаг вперед. Чимин ухмыляется, понимая, что сейчас за ногу схватят Юнги. Мин резко орет, подпрыгивает и врезается в спину впереди стоящего Чимина.       — Меня тоже схватили, – фамильяр делает еще несколько шагов, поворачивая за угол и видя развилку коридоров.       — Почему ты мне не сказал?! – Юн пихает парня в плечо.       — Хотел, чтобы ты испугался. Это же все-таки лабиринт страха. Налево или направо?       Юнги хочет было ответить, но слышит позади какие-то стуки и, обернувшись, видит, что прямо из-за угла выглядывает какая-то тень в страшной маске.       — Похуй, давай уже куда-нибудь!!! – он быстро пихает Чимина вперед, потому что стук становится всё ближе.       Кажется, Мин пожалел, что пошел последний. Они заходят в новый коридор: там стоит гроб прямо посреди небольшой комнатки с декорациями-паутинами и черепами.       — Щас оттуда точно кто-нибудь выпрыгнет.       Юнги неосознанно сжал в кулаке футболку впереди идущего парня. Они очень медленно подходят к злосчастному гробу, а Мин передвигает ладонь на чиминово запястье, впиваясь ногтями в кожу.       — Юнги-я, мне больно, – спокойно произносит фамильяр и подходит ближе.       — Прости, –длинные пальцы разжимаются, но тут со спины опять звучат дурацкие постукивания и Мин начинает ускоряться.       Как раз, когда они становятся на одном уровне со сраным черным гробом, крышка резко отворяется и оттуда с кряхтением «восстает» искусственный скелет человеческого размера. Парни резко прижимаются к стене, но Юнги больше от страха, а Чимин, потому что его туда почти припечатали.       — Я, блять, так все свои нервные клетки растеряю! – с этими словами Мин выпихнул смеющегося фамильяра в следующий коридор. – Где заканчивается это дерьмо?       — Всё, угомонись, а то я тебе дома тоже устрою лабиринт страха ночью.       — Только попробуй, – зло шипит Юнги и, обидевшись, отпускает чужое запястье.       Парни проходят немного вперед, и подозрительно ничего не происходит. Юнги даже расслабляется, надеясь, что сейчас они уже выйдут на улицу. Но тут на его плечи ложатся две горячие ладони и просто тащат назад. Мин не успевает испугаться, потому что теплые руки напоминают что-то скорее приятное, чем жуткое. Зато он успевает ухватиться за чиминову футболку и утащить его за собой. Вот так в абсолютной тишине их двоих тащат назад в течение нескольких секунд как на буксире.       — Юнги-я, зачем мы идем назад? – Чимин не выдерживает и разворачивается; актер, тащивший их назад тоже замирает. Он на голову выше парней, но фамильяр вскипает и притягивает Юнги к себе. – Какого хрена вообще?       Юнги совсем не понимает, что происходит. Ему очень повезло, что он не остался с этим жутким актером один на один. Человек во всем черном скрывается в темноте коридора, а Чимин смотрит на парня.       — Ты сказать не мог? Что ты вообще молчишь?       — Я просто… – Мин хмурится. – Ничего не мог сообразить и просто ухватился за тебя.       — Пойдем отсюда.       Чимин по-хозяйски взял Юнги за руку и переплел их пальцы: уже привычный и такой любимый жест, который дарит ощущение любви и защиты. Он уверенным шагом идет дальше. Они снова поворачивают за угол и перед ними появляется небольшое помещение с новыми декорациями. В этот раз это стоящая у стены, вся измазанная в крови, ванна, наполненная ненастоящими человеческими конечностями. Забивая на то, что сейчас вроде как должно что-то произойти, фамильяр даже не замедляется. Но тут прямо из стены выскакивает актер с бензопилой; все это сопровождается звуками настоящей работающей техники и диким хохотом. Оба парня дергаются к противоположной стороне, но Чимин все-таки не тормозит и наконец-то они выходят через черный занавес наружу.       — А теперь ты купишь мне ту странную вкусно пахнущую штуку на шпажке, и мы поедем домой.       Юнги поднимает все еще огромные от страха глаза и думает, что остановить аппетит Чимина невозможно, как и свое сильно бьющееся сердце.