Белый китель, белое платье

В палатку ворвался светлый день, когда генерал ещё спал. Луч упал на лицо молодого капитана, заставив того открыть глаза. Фуражка и китель свалились на ковёр, Мортэус, зевнув, ощутил, как продрог. Когда он оделся, в проходе показался вчерашний дозорный и кивнул ему. - Прошу, – проговорил он, передавая капитану свёрнутое одеяло и флягу с водой. – Ваш конь готов. - Благодарю вас. Закрепив поданные вещи на седле, он похлопал Лиландрия по шее и взобрался на него. Просыпающиеся солдаты мельком провожали его, не интересуясь личностью уезжающего, появившегося в лагере чудесным образом. Он правил через лес, ещё не протоптанный, ещё не тронутый войсками, а потому чрезвычайно дикий и отстранённый. Конь изредка застревал в зарослях, отчего злобно фыркал; вся натура его требовала скорейшего освобождения из лабиринта изумрудных стен. В то счастливое мгновение, как утренний свет пал на всадника, Лиландрий счастливо покачал головой и потоптался на месте. За лесом открывался вид на вытянутое поле, будто давным-давно предназначенное для посевов: короткая бурьянная зелень росла волнами. А за ним – снова лес, снова густые тернии. Но нечто новое чувствовалось тут, отчего конь словно впал в смиренное забытье. Вдали Мортэус слышал шорох, отнюдь не похожий на шелест листьев в вышине или таинственный говор людей; то была вода. И правда, спустя несколько минут пути перед ними обнаружилась речка, неглубокая, но проворно бегущая по специально выложенной каменной дорожке. Капитан оглянулся вокруг, но ни домов, ни сторожевых башен, ни даже одинокого замка не увидел. Спешившись, он взял поводья и, погладив приятеля, ступил в воду. - Холодная! – засмеялся он, всё более удивляясь, но продолжая путь. Камни, несмотря на скорое течение реки, не были гладкими, словно их специально отбивали, чтобы получить крохотные вмятины и бугорки. Вода мягко обвивала их ноги и текла дальше, не заботясь о цели путников. Едва Мортэус ступил на берег, ощущая холодное дыхание ветра на ногах, Лиландрий фыркнул, натянув поводья, и припал к воде. Не споря с ним, юноша снял китель, бросив его на седло, и, закатав рукава рубашки, умылся. Усталость, накопленная за время дороги, вдруг накатила на него и тут же свалилась, как громадный валун с вершины горы. Он намочил волосы, испил чистой воды и, проверив флягу, наполнил её до краёв. Солнце поднималось над лесом, и в счастливых лучах Мортэус видел прекрасную жену: её внимательные и понимающие глаза смотрели на него, нежные руки ласкали щёки и шею, а горячие губы незабвенно целовали и просили ещё на секунду дольше остаться с ней. Но миг мечтаний растворился в нетерпеливом храпе коня, и капитан двинулся далее. Лесные заросли ещё долго не отпускали их, пока солнце не стало клониться к горизонту. Деревья вдруг расступились, и несколько сотен палаток предстали перед их взором. Солдаты ходили между ними, кричали, что-то спрашивали, приглушённо смеялись и косо смотрели на всадника. Обнаружив большую палатку, наспех сшитую из двух, он подъехал к ней и, поручив коня одному из сторожащих, вошёл внутрь. Как и в скромных хоромах генерала, здесь посредине располагался стол, заваленный бумагами и исписанными перьями, а вокруг него – кровати, скромные, но добротные; между ними лежали тюки и мешки. - Добрый день, – сказал Мортэус троим офицерам, сидящим за столом. Они самолично штопали одежду и, хлопая глазами на вошедшего, молчали. - Меня зовут Мортэус ван Хельц, и я определён капитаном авангардных войск. - Просим-просим, капитан ван Хельц! – пригласил сильный голос за спиной. Обернувшись, Мортэус столкнулся с лейтенантом фон Голль, бывшим под его командованием всего несколько недель назад. Тот сверкал широкой улыбкой и с нескрываемым весельем смотрел на капитана. - Лейтенант! - Прошу прощения, но победа на Мирренейских полях не только вас продвинула по карьере, – стукнул пятками сапог фон Голль. - Офицер? – удивился Мортэус и от чувств хлопнул его по плечу. Штопающие офицеры с лёгким раздражением наблюдали картину, но не говорили ни слова, обмениваясь краткими взглядами. Капитан выяснил, что его личная палатка находится по соседству со штабной, чтобы в случае чего он мог незамедлительно оказаться в штабе и раздать указания офицерам, расположившимся здесь. Расседлав Лиландрия, он отнёс вещи в палатку, скромную, как солдатская жизнь, и вернулся к офицерам, уже завершившим швейные дела. - Мне необходимо всё внимание солдат, – завершил Мортэус просьбу о сборе частей. Офицеры переглянулись. До тех пор пока не прибыл генерал с приближёнными или по крайней мере большая часть войск, они не видели смысла устраивать смотр. - Нет, я не хочу их начищенные латы, – прервал их задумчивые взгляды капитан, – я желаю видеть их глаза. - Капитан, – наконец открыл рот один из офицеров, смугловатый мужчина лет сорока с золотистой бородой, – если вы желаете донести до них некую… идею, несомненно, лучше действовать через нас. - Благодарю вас, офицер Леймнор, однако прошу довериться мне и сделать так, как было прошено. Твёрдость голоса и неуклонность мнения капитана озадачили мужчину. Он слегка наклонил голову, как бы примиряясь с неизбежностью общего сбора, который доставит массу хлопот не только им, но и самим солдатам. - Я понимаю, что многие из нас обеспокоены тем, что зальменцы пускают отвратительные слухи и подставляют нас, однако это не повод спускать всё на самотёк. Офицеры отдали честь и вышли из штабной палатки. На мгновение в неё ворвались солнечные лучи, и Мортэус устало выдохнул, прислонившись лбом к рукам. Ему казалось, что, приехав в лагерь и вступив в свою новую роль, он не встретит никаких препятствий. Но что-то шло не так, не так, как он задумывал. Авангардные части расположились всего в нескольких метрах от границы Демении, а по ту сторону начинался Зальм, государство зальменцев, суровое и дикое. Долгие тысячелетия страны-соседки косо посматривали друг на друга, но не пересекали границ, торговали, но в войнах и конфликтах не помогали, до той секунды, пока войска зальменцев не вырезали пограничные селения Демении. Король предложил правителю Зальма, или, на их лад, радже, перемирие с уплатой за пролитую крови, но тот отказался и собственноручно зарезал посла. Посчитав это за личную обиду, король объявил войну и двинул силы на границу, где на разрушенных поселениях уже давно обосновались вражеские отряды. Каждый клочок земли, каждый домишко, каждая деревня отгрызались с неимоверным усилием и стойкостью. И вот, на Мирренейских полях, где пролегает граница двух враждующих государств, войска столкнулись в решающей, кровопролитной и безжалостной битве. Победа помогла оттеснить зальменцев, отбросить их на свои границы. Прошедшее казалось чересчур приятным и лёгким. Эта мысль заставила Мортэуса содрогнуться, ведь он ясно помнил изуродованные тела товарищей, нелепо разбросанные клочки людей и сочащуюся кровью землю, взрытую копытами и дёргаными телодвижениями. Слишком жива ещё была картина прошлого, хоть и не так живо действовала на него. - Капитан? – позвал его золотобородый офицер. – Отряды собраны. Мортэус поднялся, будто только очнувшись ото сна, и вышел из палатки. Солнце палило огромную массу солдат, собравшихся, чтобы выслушать его. Оглянув их, он снова вздрогнул: в голове пронеслись трагичные пейзажи войны, однако теперь лица, жарко освещаемые сейчас, были новыми, свежими. Как только солдаты увидели небольшую растерянность на его лице, кто-то ободряюще крикнул, но тут же осёкся. Мортэус поднялся на импровизированный помост, составленный из коробок. - Товарищи, – начал он и, заметив в толпе знакомые лица, которые недавно стояли с ним у Мирреней и сражались бок о бок, приободрился, – мы едины в своей печали, цели и желании. Мы все горим завершением войны, мучений и лишений. Только об одном мы молимся. И оно всенепременно исполнится, если мы не забудем, зачем судьба собрала нас здесь, кто рядом с нами и нужна ли ему помощь. Враг пользует любые методы ведения войны: и хитроумные, и бесчестные. Но нам не стоит поддаваться ни их силе, ни их лести, ни их лжи. Скоро прибудут остальные части, и мы выступим, дадим врагу понять, что с нами шутки плохи. Товарищи, с нами Бог и король! Солдаты загудели: воодушевление влилось в их существа, каждая клеточка кричала о победе, всякий вдох совершался только для победы. Капитан дал команду «Вольно!», но не сразу военные люди разошлись по палаткам: некоторые ещё говорили о молодом предводителе, другие всё ещё смотрели на него, провожая взглядом до штаба, третьи думали, что дворянишка лихо заплатил генералу и получил желанный пост, чтобы отправить тысячи солдат на верную смерть. Вернувшись в штаб, Мортэус застал офицеров, разглядывающих карту на столе. - Восторженная речь, капитан, – улыбнулся фон Голль, отстраняясь от карты. - Не стоило ради нескольких минут полошить все отряды, – заносчиво-пискляво проговорил Д’Орт, поправляя манжеты кителя. Офицеры взглянули на него, но ничего, кроме приподнятых бровей, не выказало их удивление. Вздохнув и кивнув, Мортэус ответил: - Господин Д’Орт, вы безусловно правы, поскольку вы хорошо знаете своих солдат, однако смею напомнить, что в этой толпе находились не только ваши солдаты, но и мои, когда я числился офицером, – фон Голль с наслаждением улыбнулся, услышав эти слова. – А теперь я всех намерен считать их «моими». Офицер смял тонкие губы и не решился ответить. Мортэус махнул, отпуская их. - Вы не понимаете, какое впечатление производите, – полушепнул фон Голль, когда офицеры вышли из палатки. - Мне нет дела до впечатления: у меня есть приказ, и я его выполняю, – устало проговорил капитан, садясь на скамью. - О, это так похоже на вас! Приблизившись к столу, фон Голль положил ладонь на карту. - Тогда всего лишь послушайте меня, и я удалюсь. Солдаты пока благосклонны к вам, поскольку плохо знают, на что вы способны, каковы ваши привычки. Их мнение может вдруг измениться, если те, кто найдёт вас неудовлетворительным, сделают шаги против вас. И тогда всё будет потеряно. - Единственное, почему я до сих пор не отказался от этой должности, – это потому, что никто, кроме меня, не сможет выиграть эту войну. - Ваше самомнение удивляет меня, – улыбнулся офицер. – Не так давно вы говорили, что солдаты побеждают, а не генералы и верховнокомандующие. Солдаты – истинная сила, и только они достойны победы. А теперь… - Я не отказываюсь от этих слов, фон Голль, – Мортэус отвернулся. – Но я ясно чувствую, что смогу, смогу привести их к этой победе. И все лавры, конечно, принадлежат солдатам. Фон Голль сел рядом с капитаном. Улыбка сошла с его лица, брови нахмурились. - Вы очень правильно думаете, но не забывайте о тех, кто думает иначе. Что же тогда воля одного человека против тысячи воль? Мортэус внимательно посмотрел на офицера и, хмыкнув, ответил: - Мне всегда казалось, что я вас переоцениваю, а сейчас видится мне, что недооцениваю, – он положил ладонь на плечо и сжал его. - Благодарю, капитан, – учтиво склонил голову фон Голль. – И всё же будьте осторожны. - Кто этот Д’Орт? - «Вечный офицер» – так прозвали его, – офицер поднялся и проследовал к карте, указав костлявым пальцем на небольшую точку, где заканчивалась граница Демении с Зальмом. – Его вывели в офицеры по завершении реформации войск перед войной, потому что многие отрекомендовали его, а иные заплатили. Генерал бросил его войска на самый край, чтобы защищать границы в случае нападения, но побывать в бою им так и не удалось, и отряды были отправлены сюда, без славы, без поддержки и продвижения. - Что ж, понятно, – призадумался Мортэус. – А Леймнор? - Ему-то как раз удалось побывать в пылу боя: он почти с самого начала войны был определён на границу и отбивал поселения. Капитан кивнул. - Что же касается офицера Чен, то он довольно исполнительный и непротиворечивый малый, – опережая вопрос, ответил фон Голль. – На него можно положиться, пусть и не доверяя самых сокровенных тайн. - Благодарю, фон Голль… - Кларис, капитан, – перебил он Мортэуса. – Просто Кларис. - Хорошо, Кларис, – улыбнулся капитан. – Мне приятно, что мы завершим эту войну бок о бок. Фон Голль улыбнулся, обнажив ровный ряд жемчужных зубов, откланялся и удалился. Ткань мягко хлопнула по полу и замерла. Несмотря на тихий, почти равнодушный приём и удачный сбор отрядов, Мортэус чувствовал, что в воздухе витает неприязнь. Он, подойдя к карте, коснулся грубой бумаги. На ней красовались реки и горы, границы между государствами, витиеватые буквы, указывающие названия всего нанесённого на карту. Казалось, что она насмехается над ним и всем человечеством, говоря, что люди чрезвычайно всё усложняют. Перед сном капитан проведал Лиландрия, справившись о его здоровье. Он расчесал гриву коня и аккуратно заплёл её, на что тот лишь покачал головой и всхрапнул. Ночь выдалась тихой и тёплой: Мортэусу не пришлось разворачивать врученное дозорным одеяло, и он проспал в белье. За палаткой сидели стражники, молча глядя в тёмное небо, сверкающее крохотными звёздочками. В лагере проносился хор сотен храпов, то громкий, басистый, сотрясающий землю, то тихий, свистящий, робко высказывающийся. - Капитан, генерал прибыл, – возвестил фон Голль, распахивая палатку. Мортэус с трудом открыл глаза и, заметив беспокойное лицо офицера, поднялся. Облачившись в походную форму без излишеств, он вышел, краем глаза заметил, что стражники отдали честь, и двинулся в штаб. Склонившись над столом, стоял генерал, в грубых одеждах, с пенсне на носу и лентой через плечо; рядом с ним, сосредоточив всё внимание, стояли офицеры. Капитан ударил пятками и отдал честь, генерал, не глядя на него, махнул рукой. - Если мы не желаем сдавать положение, то – я согласен с господином Д’Орт – нам необходимо выступать как можно скорее, – закончил генерал прерванную приходом капитана мысль. - Прошу прощения, генерал, но у нас нет никаких данных о силах врага, мы не можем знать, что нас ожидает на их землях, – воспротивился Мортэус. - Ах, новоиспечённый капитан! – воскликнул он, будто только заметил. – Быть может, и так, но мы можем взять их неожиданностью, не думаете? - Это чрезвычайно рискованно, – нахмурился капитан, не отводя взгляда от по-детски голубых глаз, – и я не желаю жертвовать солдатами ради неожиданности. - Какие жертвы, ван Хельц? Зальменцы сидят на своей стороне, как крысы, и наверняка не ждут, что мы ударим по ним. - Или, наоборот, ждут этого и готовят для нас ловушку. Офицеры переводили взгляд с генерала на капитана и старались сохранить равнодушие к происходящему, лишь фон Голль, стоявший слегка в стороне, сжимал кулаки и играл желваками. - С чего вы можете быть уверенны, что они ждут? – хихикнул генерал, снимая пенсне. - Я не уверен, генерал, а потому и прошу послать разведотряд. - Молодость всегда готова пододвинуть старость, высмеять её, оплевать, – буркнул он, стирая с лица всякую расположенность к дальнейшему разговору. Взглянув на офицеров, он крикнул: – Что вы молчите? Предложения? Спохватившись, что они тоже причастны к этому плану, к этой войне, мужчины заговорили, перебивая друг друга. В гомоне прозвучал громкий стук, требующий внимания, и голоса стихли. - Капитан ван Хельц, вы получаете выговор за недисциплинированность ваших офицеров, – бросив на Мортэуса холодный взгляд, сказал генерал. – Если иных предложений не имеется, собирайте разведотряд и выступайте. - Слушаюсь, генерал. Офицеры опустили глаза, когда капитан молча посмотрел на них и едва вздохнул. Будучи офицером, он бы ни за что не позволил, чтобы его капитан был посрамлён и унижен кем бы то ни было, потому Мортэусу было ясно, что ни Д’Орт, ни Леймнор не хотят, чтобы он был над ними, и теперь всячески будут это выказывать. - Генерал… - Капитан ван Хельц, – перебил его мужчина, усаживаясь на скамью, – я понимаю, вы опьянены вашим новым положением и большей властью, но не вы командуете всеми солдатами Демении, прошу это запомнить. Мортэус сжал челюсть, нахмурился, но не сказал ни слова. - Вы весьма успешный молодой человек, к чему эти проблемы? – он слащаво улыбнулся и вынул из-за внутреннего кармана флягу. – Делайте, что вам говорят, и всё будет хорошо. Прямой взгляд блестящих синих глаз впился в него. Нарочитая резкость в словах и движениях генерала, вдруг проявляющаяся при виде Мортэуса, настораживали и путали. Меньше месяца назад генерал целовал победителя, сейчас же – всеми способами выказывал неудовольствие от общения и присутствия молодого капитана. - Слушаюсь, – Мортэус отдал честь и вышел из штаба. Генерал крякнул и, проводив юношу взглядом, глотнул из фляги. Фон Голль, ждавший его у палатки, подскочил и, схватив за рукав, повёл за собой. Сидевшие на коробках, брёвнах, камнях солдаты вставали и отдавали честь, их сверкающие глаза следили за капитаном, а лукавые рты кривились в улыбках. - Пока вы спали, капитан, – зашептал фон Голль, отводя Мортэуса за палатки, – офицеры окрутили генерала и убедили его выступать немедленно под предлогом опасности и непоследовательности зальменцев. - В том и дело… - Подождите, – остановил его офицер. – Они предложили выступить не всему авангарду в тысячу человек, а только капитану с несколькими десятками солдат. Без офицеров. - И ты поддержал их? – в ужасе прошипел Мортэус. - Я не произнёс ни слова «за», ни «против» – меня и не спрашивали, – удивился фон Голль. – Они наверняка понимают, что я не смогу пойти наперекор вам, но и вы слишком неудобны для них. - Неудобен? Чем же? Недалеко прогремел солдатский хохот. Мужчины встрепенулись, оглянулись и, встретившись встревоженными взглядами, кивнули. Они разошлись. Мортэус вернулся в свою палатку и, взяв бумагу и чернил, уселся писать. Но слова не шли, в голове крутились вопросы, возмущения, и ничего приятного для него. Уехав из рассадника проблем, он оказался в новом, не менее суровом, не менее безжалостном. Он отложил перо и, глядя на чистый лист, вздохнул. Что он мог рассказать Эмилии? Что его душевные порывы втаптывают в грязь, что он окружён лицемерами и хитрецами? Всё казалось лживым, даже его нахождение в палатке, думалось ему, было чей-то злобной шуткой. Отодвинь рукой ткань входа, и увидишь за ней домашний сад, благоухающие лилии, услышишь ржание вольнолюбивых коней. Однако ничего этого не произошло, когда он вышел на улицу. - Капитан! – издали прогремел Леймнор. Мортэус скрепя сердце двинулся в его сторону между ровных рядов палаток. Офицер, сверкая золотом бороды, улыбался и, показывая на десяток солдат, сказал: - Разведывательная команда собрана. - Прекрасно. Я возглавлю её, – будто в тумане проговорил Мортэус. Леймнор с опаской глянул на капитана, слегка приоткрыл рот, но не возразил, лишь отдал честь. Капитан отдал распоряжение получить необходимое снаряжение, запастись припасами и вернулся в штаб. Генерал всё ещё восседал на скамье, держа в руке флягу. Он встрепенулся, когда услышал шорох ткани, и слабо улыбнулся вошедшему. - Прошу прощения, генерал. Докладываю, что разведывательный отряд в сборе. - А, отлично. Выступайте, – он махнул рукой, словно его это не касалось. Отдав честь, Мортэус удалился и, забежав в палатку, выложив одежду из котомки, наполнил её провизией. Он ещё раз взглянул на чистый лист, готовый к словам любви и счастья, но усесться и написать их не смог, хотя и понимал, что разведка может обернуться весьма трагично. Коснувшись бумаги, вздохнул и быстрым шагом покинул палатку. Получив у оружейника неплохо выкованные меч и кинжал, он встретился с отрядом у пастбища. Солдаты гладили коней, шептались с ними, незаметно кормили их сахаром. И капитан тоже был бы не прочь попрощаться с Лиландрием, но он не нашёл его среди пасущихся. - Выступаем, товарищи! – провозгласил Мортэус и, увидев, что солдаты с готовностью подошли к нему, двинулся в границе лагеря.