Белый китель, белое платье

- Капитан, – послышался шёпот за спиной. – Капитан! Мортэус повернул напряжённое лицо и почесал колючий подбородок. Придвинувшись к нему ближе, солдат осторожно указал на пляшущую точку в гуще леса. - Как давно? - С час назад, – выдохнул солдат. - Прошу двоих отправиться ближе, – капитан, не моргая, смотрел на единственное светлое пятно в лесном сумраке. Тихий шёпот скоро избрал добровольцев, и они выдвинулись, стараясь не шелестеть. Остальные с напряжением вглядывались в ночь, но внимание на себя перетягивал костёр. Три ночи подряд разведывательный отряд блуждал по лесу, составляя собственную карту местности, выискивал хоть малейший намёк на близкое нахождение зальменцев, но всё было тщетно. Мортэусу казалось, что степным народам свойственно избегать диких лесов даже на своей территории. И вот на четвёртую ночь они видят разбитый лагерь. Неестественный грай птицы донёсся со стороны костра, солдат, с опаской взглянув на капитана, приложил руки к губам и издал ухающий звук. Спустя мгновение, неуверенный, будто приглушённый вернулся ответ, и Мортэус резко махнул вперёд. Солдаты, пригнув головы, трясь коленками о росистую траву, поползли. У небольшого костра, завёрнутые в простые и грубые ткани, с кольцами в носах и на бровях, с подогнутыми ногами, сидели зальменцы. Не издавая ни звука, они смотрели друг на друга, как если бы вели мысленный диалог, и руки их покоились под накидками. Чужестранцы виделись совсем не похожими на людей: смуглая кожа, боевая раскраска и причудливая манера одеваться делали неземными существами. На секунду Мортэус залюбовался ими, как если бы ему дали камень неизвестного происхождения и не сказали, что с этим камнем можно делать. Грай-позывной раздался снова, и солдаты, незаметно окружившие лагерь, направив оружие на зальменцев, с криком выскочили из темноты. Люди у костра не пошевелились – напавшие обменялись боязливыми взглядами. Капитан, коснувшись одного за плечо, проговорил: - Отвечайте, и мы вас отпустим: где ваш отряд? Чужестранец едва обратил внимание на прикосновение, слегка повернув голову в сторону Мортэуса. Танцующие отблески тёмных глаз обожгли его, и зальменцы в мгновение ока подскочили, достав откуда-то из-под одежд серповидные мечи. Мужчина, чьё плечо тронул капитан, выбросил твёрдую руку прямо в сердце врага – острый конец ядовито блестел смертью. Мортэусу повезло, что мечи зальменцев несколько короче деменийских, и движение мужчины не навредило ему. Но тот тут же сделал выпад вперёд и повёл лезвие в сторону. Звук рвущейся ткани привёл солдат в чувства: они с криками кинулись на чужестранцев. По лесу разносились лязганье, рычание, крики боли и злобы. Невиданные танцы исполняли длинные тени: они то соединялись, то распадались, то вновь схлёстывались с большей рьяностью, то валились и не вставали. Отражая удары озверевшего зальменца, Мортэус придерживал раненную руку и скрипел зубами. Боль вспыхивала от малейшего движения, глухо отдаваясь в голове. Сквозь разноцветные пятна, плывущие в глазах, он видел оскал врага, блеск колец и меча, и всё представлялось ему охотой. Охотой на него. Мужчина опрокинул его, устав от упрямства капитана, и, прижав коленями грудь, зашипел: - Проваливайте с нашей земли! Пока Мортэус пытался нащупать выпавший из рук меч, зальменец приблизил меч к его горлу, и хищная улыбка растеклась по лицу. Остывшее тепло рукояти вдруг вошло в ладонь капитана, и он, уже ощущая лезвие на коже, махнул мечом. Лезвие плашмя пришлось по голове чужестранцу – тот свалился лицом во влажную землю. Перевернувшись на живот, Мортэус подполз к врагу и, дрожа от страха и напряжения, возрос над недвижимым телом. Он толкнул его и, не заметив ответа, вонзил меч в спину. Чёрная струйка побежала изо рта зальменца, белок неприятно светился в темноте, словно укоряя капитана за бесчеловечность. Он выдохнул, вытащив оружие из размягчённого тела, и поднялся на трясущихся ногах. Крича и стеная, солдаты расправлялись с врагами или падали замертво в траву. Лагерь был уничтожен, и деменийцы сидели у костра, безучастно глядя на огонь, стараясь не думать о погибших, лежащих под ногами. - Капитан, – после часа тишины, едва забрезжил рассвет, шёпотом отозвался один из солдат. – Капитан, что нам делать теперь? - Мы пойдём дальше. Мы будем идти до тех пор, пока не узнаем их планы, – тихо, но твёрдо ответил Мортэус. Солдаты молчали. В душе им противна была идея истребления людей, пусть и враждебных им, но и свои погибали тоже, безвинные, покорно выполняющие команды старших по званию; они не могли ответить капитану отказом, не могли без разрешения вернуться в лагерь. Поэтому они лишь молчали. Мортэус разглядывал на дрожащей ладони, прорезанной всполохами костра, запёкшуюся кровь; чья она была – его или зальменца – не знал. Бордовое пятно едва блестело, и в этом робком проблеске он видел таинственность разноцветных склянок алхимической лавки. - Vita, – прошептал он и почти незаметно хмыкнул. Каким же нужно быть лицемером, чтобы утверждать, что что-то, созданное руками человека, способно укреплять силу, продлевать жизнь, даровать удачу! Солнце поднималось над лесом, когда отряд пришёл в себя и выдвинулся в путь. Им предстояло бродить по нехоженым местам, искать очередной лагерь, или поселение, или нечто, что гарантирует их возврат. И на несколько километров от вырезанной стоянки им так не удалось никого обнаружить. - Вернёмся, доложим генералу, – решил Мортэус на седьмую ночь разведки. Солдаты единодушно поддержали его. В лагере все уже и забыли, что капитан авангарда снарядил отряд и выдвинулся за информацией. Солдаты вели беспутную жизнь, разбрасываясь непозволительными словами о личности молодого капитана. Офицеры же, слыша гуляющие на устах мнения, никого не одёргивали, не наказывали. Да и генерал, запершийся в командной палатке, старался не встречаться с немытыми и заросшими солдатами, лишь отдавал пространные приказы. Не зная, как распоряжаться, как двигать обленившихся мужчин, офицеры формировали тактические группы и расформировывали уже устоявшиеся отряды, урезали дневной паёк, а многих и лишали спиртного. Дрожащая злоба поселилась в лагере, и казалось, при малейшем ненужном движении она взорвётся и разразится буря. - Капитан… Капитан вернулся! – раздалось, как только над холмом показались головы разведчиков. Генерал, отхлебнувший горячего чая, закашлялся и, расплескав напиток по столу, утёрся платком. Небрежно махнув стражнику, чтобы звали Мортэуса как можно скорее, он оглядел себя, поправил воротник, пригладил волосы и, придав напыщенно-озабоченный вид, снова принялся за чай. Офицеры, заслышав крики, переглянулись и скрылись из вида. На трясущихся ногах, заглядывая в лица солдат в надежде встретить вернувшихся, фон Голль шагал от одного ряда до другого. Ворвавшись в штаб, распахнув ткань, он с радостью и сомнением увидел прямую спину Мортэуса. - Что ж, мне весьма прискорбно осознавать, что разведка не только не дала плодов, но и растратила наше драгоценное время, – холодно говорил генерал, отодвигая пустую чашку. Капитан, глядя из-под потемневших век на лощёные щёки мужчины, кивнул. Сейчас ему меньше всего хотелось что-то доказывать и оправдываться. Встретившись с безразличным взглядом, он расстегнул китель и, не дожидаясь приказа, вышел из палатки. Чрезвычайно удобная, хоть и простая, постель встретила его, но Мортэус, сдерживаясь из последних сил, лишь мельком взглянул на неё, медленно разделся, вышел на улицу, брызнул на себя из кадушки и вздохнул. - Капитан, – взволнованно шепнул фон Голль, глядя на белые плечи мужчины. – Как Ваше самочувствие? - Как у старого башмака, – бросил он и погрузил голову в воду. Скрытный шёпот, блуждающий среди солдат, перешёл в открытый разговор со смешками и брезгливыми фырканьями. Офицер прикрикнул смотрящим, но они даже не обратили на него внимания, забывая, что перед ними старший по званию. Вынырнув из кадушки, Мортэус утёр лицо и, шлёпая босыми влажными ногами по земле, приблизился к солдатам. Удивление и интерес блеснул в глазах мужчин, наглость исказила из рты в ухмылках, грязные руки скрестились на груди. - Товарищи, – хрипло проговорил капитан. Фон Голль не слышал, чтобы хоть слово более слетело с губ Мортэуса, а потому внутренне удивился, увидев вытянувшиеся лица солдат, их распрямившиеся руки и спины, приятственный блеск в глазах. Мужчины, отдав честь, хором выпалили: - Капитан! С его рыжих волос капало то на руки, то на землю, и когда он взаимностью ответил солдатам, подняв ладонь к виску, вода брызнула в стороны, словно благословляя всё вокруг. Капитан удалился в личную палатку, и мужчины, проводив его взглядом, переглянулись. С круглыми глазами, трясущейся губой и падающими на кончик носа очками, вбежал в палатку капитана врач. Он молча разорвал наспех перебинтованные ткани на руке, облил пахучей бесцветной жидкостью рану, навертел чистые бинты, не расслышав слов благодарности, исчез. Завернувшись в одеяло и отвернувшись к стене, Мортэус лежал на кровати. Как только офицер осторожно зашёл внутрь, до него донеслось тихое, далёкое, будто заклинание: - Разбуди через пару часов и доложи обстановку. Для спящего время летит незаметно: казалось, капитан только закрыл глаза, и вот фон Голль трясет его за плечо, призывая проснуться. В щель палатки падал закатный луч, красно-оранжевый, тёплый, прощальный. С улицы доносились озабоченные крики и призывы, заставившие Мортэуса вдруг вскочить. - Капитан, к авангарду прибывают части основного состава, – сообщил офицер. – Капитаны и офицеры собрались в штабе: ждут вас. Фон Голль удалился, заметив, что тот начал одеваться. В штабе горели споры: нетерпеливые голоса просили их выслушать, тут же вступали другие, более спешные и ярые, а третьи, тихие, но чрезмерно твёрдые, что-то продолжали твердить своё. На офицера никто не обратил внимания, но, как только в штаб вошёл Мортэус, распахнув палатку и нагнав за собою свежего воздуха, голоса смолкли и любопытные глаза вперились в него. Обойдя сгрудившихся у стола офицеров, он сел рядом с генералом на специально оставленное место. - Капитан ван Хельц, – безразлично проговорил генерал, потирая гладкие руки, – доложите обстановку. - Разведывательная команда в течение семи дней и ночей вела операцию на пограничных территориях, – капитан провёл пальцем по карте. – В течение этого времени был найден лагерь зальменцев в шесть человек, мирная просьба о передаче информации встречена враждебно, и команде пришлось отражать нападение. В результате столкновения отряд зальменцев был уничтожен, потеряно двое наших бойцов. Иных следов нахождения вражеских отрядов обнаружено не было. Мужчины, слушая его, чесали подбородки, тупо смотрели на расписанную карту, но молчали. Шумно вздохнув, генерал положил руки на бумагу и проговорил: - Благодарю, капитан. Теперь, принимая во внимание известную информацию, предлагается два варианта наступления: во-первых, авангардные части пройдут уже разведанными путями, во-вторых, разделённые надвое части пройдут в обход разведанной территории. Прошу голосовать. - Генерал, но разве мы не можем принять тактику ненападения? – спросил капитан с широкими плечами. - Приказ короля не подразумевает ненападения: нам необходимо предъявить свои претензии вражеским войскам. - Мы слишком мало знаем о этих «вражеских» войсках, – выпалил кто-то среди офицеров. - Мы знаем достаточно благодаря разведке капитана ван Хельца, – отрезал генерал. Он оглянул собравшихся и, вздохнув, произнёс: – Понимаю, что воевать на своих территориях и воевать на чужих – несоразмерно разные вещи, но нельзя показать слабости или страха перед зальменцами. - Ожиданием никто не покажет страха, – возразил Мортэус. – Ожидание – это зыбкое перемирие, и на сегодняшний день мы его нарушили, уничтожив лагерь. - «Зыбкое» – верно подмечено! – хлопнул в ладоши генерал. – Но никто не давал приказа избавляться от кого бы то ни было, это полностью Ваше решение. Собравшиеся с напряжением глядели на капитана авангарда и ещё сильнее сжимали подбородки, челюсти, переносицы, являя подобие чрезмерной умственной деятельности. - И за это Вы посылаете нас вперёд, в качестве наказания, – проговорил Мортэус, отворачиваясь от генерала. - Я согласен с капитаном, – вдруг вступил золотобородый Леймнор, – ожидание поддерживает нейтралитет, но мы не можем быть уверены, что враг не обнаружит пропажи целого лагеря в скором времени. Предлагаю послать несколько разведывательных отрядов и укрепить авангардные части в случае внезапного нападения. - То, что Вы предлагаете, называется трусость! – взвизгнул генерал, шлёпнув по столу. – Для чего нам ещё одна разведка? Сколько времени мы тратим впустую! - Но куда нам спешить? Наши земли отбиты, – вмешался широкоплечий капитан. - Прошу заметить, что это не исключает возможности нового нападения со стороны врага, – грозно вытянул палец генерал в сторону офицера. – А вы, господин Леймнор, думайте прежде, чем говорить что-либо. Промедление смерти подобно, – вздохнул он и, проведя пальцем по пышной брови, сказал: – Враг находится у себя дома, и, ожидая, мы даём ему возможность собраться с силами, призвать на помощь соседние государства. Разве этого вы хотите? Офицеры замотали головами. В их глазах читался страх и зарождающаяся уверенность в словах генерала. - О каких соседях Вы говорите? Зальменцы давно не ведут дружбу ни с кем на континенте Огея, – фыркнул Мортэус. – А до других им просто не добраться. - Не забывайте о возможности приезда в Зальм иностранных послов, – ткнул в карту генерал. – Да и важно ли это? - Важно то, что они не желают нас на своей территории. - Никто не желает врагов на своих землях, капитан ван Хельц, не рассуждайте, как ребёнок! – хохотнул генерал, утирая рот костяшками пальцев. – Почему мы отбивали каждую деревню, каждый метр нашей территории? Да чтоб эти сволочи не смели не только топтать, даже смотреть на то, что принадлежит нам! Подтверждая каждое слово мужчины, офицеры послушно кивали и с укоризной смотрели на Мортэуса. Но, кажется, все из сидящих в штабе вдруг забыли, что зальменцы – такие же люди, как и деменийцы, со своими проблемами, думами, чувствами. Конечно, он понимал, что животный выкрик зальменца есть не что иное, как обыкновенное желание защитить своё место, и вместе с этим приходило понимание, что он, капитан авангарда, делает что-то не то. Да и все, кто расположился на границе двух государств, делали что-то не то. Лишь правители могли договориться, прийти к соглашению и миру, лишь правители могли пожать друг другу руки и забыть старые обиды. Забыть, почему раджа решил избавиться от деменийского посла, забыть враждебное настроение, забыть пролитую кровь и жить дальше. Но Мортэус с огорчением понимал, что ни король, ни раджа не уступят, а генералы продолжат двигать войска по приказам и вдохновлять на будущую смерть. - Я согласен на выступление по разведанным землям, – сообщил вдруг капитан. Испуганные глаза капитанов и офицеров забегали и остановились на спокойном, даже умиротворённом лице генерала. Он кивнул, и все собравшиеся единодушно проголосовали «за» выдвинутый план.