Дикая охота. Руины рассвета

- И что это дает нам? - Как минимум – надежду на скорое разрешение вопроса, - Лиара устало растерла лицо ладонями, сонно смаргивая: судя по всему, за нынешний день она утомилась больше, чем за все предыдущие. Рада, ушедшая получасом ранее, наконец вернулась – с чаем и медовыми лепешками. Она поставила поднос перед Лиарой, тяжело наваливающейся на столешницу, и та одарила ее слабой улыбкой. Рада только сжала ее плечо ладонью, а затем опустилась на стул рядом. - Честно говоря, я слабо представляю себе, как с этим работать, - Тэарга покачала головой. – Ты говоришь о воздействии звуком, о перестройке самой сути этой… не знаю, энергии – с помощью вибрации. Но она одушевлена. Это не просто поток, не разреженная сила – это полноценная сущность, о природе которой мы ничего не знаем. Как ее можно изменить? С учетом того, что последствия могут быть непредсказуемы. - Не ее, - Лиара потянулась за чашкой и чайником, но Рада опередила ее, помогая женщине, - А то поле, которое она создала. Или сеть, я не знаю, какое слово будет вернее. Ее присутствие влияет на пространство – значит, нужно блокировать это влияние, а это можно сделать, используя то же самое оружие. - Я не понимаю, каким образом это сделать, - призналась Тэарга, отмечая где-то внутри привычную тень досады: больше всего на свете ее раздражала собственная неспособность осмысливать те или иные вещи сразу же. Это случалось нечасто, однако неизменно напоминало о том, что разум нуждался в постоянном труде, иначе очень скоро он, подобно лезвию ножа, мог затупиться. - Смотри, я объясню, - Лиара, оглядевшись, подцепила плошку с крупными кристаллами сахара, что были так похожи на камни из пещер Лореотта, что Тэарга ощутила тихую тоску, исподволь тронувшую сердце. Лиара продемонстрировала ей кристалл. – У всего есть своя плотность, правильно? Какие-то объекты тверже, какие-то – мягче, мы знаем это. Если сравнить твою кожу и вот это, - она чуть приподняла осколок сахара, - То кожа, конечно, будет гораздо мягче. И вода в чашке – тоже значительно мягче, верно? - Зависит от формы воды и способа соприкосновения с ней, - задумавшись на миг, ответила Тэаргавар. – Замерзшая в ледник вода тверже камня. Как и та, в которую падаешь с большой высоты. При должном везении об нее можно разбиться – или, как минимум, что-нибудь сломать. - Да – и это говорит нам о том, что свойства могут меняться, - кивнула Лиара. – Если я брошу сахар в воду, он начнет таять, становясь частью этой воды, разделить их впоследствии будет или невозможно, или довольно сложно и, наверное, бессмысленно. Сахар останется в воде, он сохранит свои свойства – вернее, перенесет их на воду: она станет сладкой. И этот процесс может происходить медленно, - с этими словами она бросила кристалл в глубокую пиалу с горячим чаем. – Если все оставить так, он будет растворяться медленно. Но мы можем повлиять на этот процесс. Если я создам колебания воды, сахар растает быстрее – и чем большей интенсивности будет такое воздействие, тем быстрее это произойдет. - Это я понимаю, - сдержанно заметила Тэаргавар. – Но каким образом смешение чая и сахара связано с нейтрализацией воздействия сущности на сознание детей Алариса, пока не представляю. - Мы говорим не про чай и сахар, - Лиара мягко взглянула на нее, и Тэарга напомнила себе, что стоило бы держать себя в руках: они все устали, и не она одна работала в последние дни, не жалея сил. – А про колебания. Звук – это тоже колебание, и чем он громче, чем… заряженнее, тем сильнее он воздействует на предметы и объекты. Я лишь хочу сказать, что если мы найдем нужную вибрацию и встроим ее в мир, мы сможем повлиять на пространство и то незримое, что наполняет его, - она отхлебнула из своей пиалы и смешно поморщилась. Тэарга, выслушав ее, высказала резонные опасения: - Но если проводить аналогию с сахаром, то фактически такое воздействие никак не повлияет на присутствие: сахар все равно есть в твоем чае, только теперь он растворен и его – ты сама это отметила – оттуда уже не вынуть. В таком случае, будет ли наше действие иметь хоть сколько-нибудь положительный результат – и не усугубим ли мы ничего? Мы не знаем ничего о том, что захватило детей Алариса. Все, что узнала я, не дает нам полного представления. Да, несомненно, эта сущность – древняя; она обладает своей волей, ее способности с учетом площади, которую она охватила, колоссальны. Но у нас нет понимания способов ее контакта с миром и с существами из плоти, и это создает трудность. - Именно поэтому мы будем воздействовать не на саму сущность, а на ту вибрацию, которую она создала своим присутствием, - терпеливо разъяснила Лиара. – Изменить форму с помощью вибрации – можно, однако отсутствие знаний о том, что представляет собой сущность, не позволяет нам это сделать. Ее влияние – фактически, кристалл, то есть концентрированное, многократно усиленное собственной плотностью свойство. Но с помощью звука мы можем его разредить, или нейтрализовать, или вынуть – в общем, сделать что-то, благодаря чему его присутствие не будет ощутимым. Или исчезнет вообще. - Но мы не знаем наверняка, - подсказала ей Тэарга – зыбкое положение было самым ясным из того, что они имели. - Но мы не знаем наверняка, - повторила анай, механически болтая изящной ложечкой из похожего на хрусталь материала в пиале. - Я не поняла ничего, - честно сообщила Рада, переводя хмурый взгляд с Лиары на Тэаргавар. – Что в итоге-то мы делаем? - Сущность создает определенную вибрацию – и мы попытаемся на нее повлиять, встроить собственную вибрацию так, чтобы изначальная изменилась, - подвела итог Лиара. Тэарга для себя самой сделала примерно тот же самый вывод – и это было поводом для слабой радости: в условиях постоянного напряжения голова периодически отказывалась работать и воспринимать информацию. Путь с сахаром показался ей излишне замысловатым, однако вслух она того не сказала. В конце концов, каждый из них опирался на свое мироощущение и делился опытом ровно так, как умел. Она сама, вероятнее всего, многим казалась невыносимой. - Сколько на это может уйти времени? И могу ли я чем-то помочь тебе? Признаться, я по-прежнему не слишком представляю, какого рода работа нам предстоит, но, возможно, я могу быть тебе полезна? – спросила она. Лиара неопределенно пожала плечами: - Насчет времени – не знаю. Но сделаю все, что смогу. А что до помощи, - она задумчиво оглядела Тэаргу, - Может быть, мы попробуем распространить вибрацию и по теням. Вопрос в том, насколько это осуществимо и нужно ли вообще, но как только я пойму, с чего начать – обязательно дам тебе знать, - она перевела взгляд на Раду. – С Сорейн все по-прежнему? - Без изменений, - подтвердила Рада, и этот ответ можно было счесть уже привычным. – Мудрые утверждают, что идут по следу, но толку с того, если она все равно впереди, что бы мы ни делали? Они даже пробовали проверить те разломы, что ты нашла над тоннелями, Зрячая. - И ничего, - предположила Тэаргавар, не спрашивая. Она и сама уже не раз проверяла с помощью теней узкие, будто ножны, разломы, что протянулись вдоль вырубленных Скрытыми людьми ходов – но обнаружила там лишь пустоту, которая вытесняла все прочие энергии. Тени ощущали в них следы древних сил, и это также позволяло предположить, что такие разломы служили своеобразным барьером и не давали другим ведунам ощутить присутствие незваных гостей с поверхности. Именно поэтому Скрытые люди прошли в Аларис незамеченными – да и атака диких отвлекла внимание от них. И Сорейн, вероятнее всего, теперь шла по этим тоннелям. - Конечно, - хмыкнула Рада. – Чем дальше от Эрхеля, тем больше там обманок и закольцованных ходов. Они хорошо все предусмотрели. - А что отряды на рубежах? – полюбопытствовала Лиара, и Рада поморщилась, словно от зубной боли. - Как по мне, это тоже бестолковая затея. Они ищут иголку в стоге сена. Даже если вдруг стражи найдут тоннели и выставят охрану, она может уйти другим путем – никто не знает, остались ли здесь другие ведуны Скрытых людей. И могут ли они провести ее по воздуху, как было с той ведьмой во время атаки. Если так, то сейчас он просто расходует силы, которые стоило бы бросить на прочесывание окрестностей Эрхеля и поиск диких в Аларисе. Мембрана не пропустит духов сюда, но они могут прятаться в здешних лесах, и если игнорировать это, рано или поздно они уничтожат всех. - Природа диких заставляет их сбиваться в стаи – чем их больше, тем они сильнее, - заметила Тэарга. – Они чувствуют живых и идут туда, где смогут полакомиться. Скорее всего, во время битвы мы столкнулись со всем отрядом, направленным сюда. Не уверена, что это можно считать достаточным утешением, но одинокий дух все равно ищет собратьев. Поэтому если дикие все еще находятся в Аларисе, они вскоре объединятся, и обнаружить их будет проще. - И помешать им – сложнее, - Рада бросила взгляд за стекло высокого окна – за ним медленно таяла ночь, и горизонт уже затянула серая пелена. Лес внизу был черен и неприютен, еще чернее были опаленные прогалины, по которым шли тропы огня в ночь сражения. Сегодня они не спали, не грезили: Лиара хотела узнать, влияла ли сущность на состояние других эльфов через сон, и Тэаргавар взялась помогать ей. И к нынешнему моменту они даже сумели придумать нечто, отдаленно напоминавшее план действий. Рада, входившая в состав поискового отряда и ищущая Сорейн, тоже вернулась не так давно. Мудрые использовали ее, чтобы ощутить тень присутствия Сорейн – они были из одного рода, в их жилах текла серебряная кровь, и это должно было помочь им идти по следу сбежавшей женщины. Впрочем, насколько могла судить Тэарга, надежды не особенно оправдывались, но переубедить Ал'Навира они уже не могли. Владыка экранировал свое сознание от всех подданных, отгородившись от них плотной, словно полированный гранит, стеной, и Тэаргу все больше тревожило его предупреждение, подозрительно напоминавшее угрозу. По-хорошему, им и впрямь следовало уходить так скоро, как только возможно, но существовало слишком много вопросов, которые для начала следовало решить. Впрочем, думать об этом сейчас ей не хотелось – она была слишком изнурена. Ал'Навир, пусть и оставался владыкой, оказался вдруг в оппозиции: его народ принял чужеземок как часть себя, связался с ними и не желал ни отпускать их, ни воспринимать так же, как прежде. Тех, кто, подобно владыке, считал их врагами, оказалось совсем немного – и в их числе, конечно же, была Миерна. Они держались поближе к Ал'Навиру, убежденные, что в какой-то момент перед ними встанет необходимость защищать его от Тэарги, Рады и Лиары, а их помощь продолжали воспринимать как особенно хитроумную уловку. И это тоже порядком утомляло, как и ожидание неминуемой вспышки – Тэарга чувствовала ее, как чувствуют грозу птицы, замолкающие за несколько минут до первых раскатов. Изменить это они не могли, а потому оставалось лишь ждать и быть все время настороже. - Давайте отдохнем – и продолжим позже. До полудня у нас есть время, чтобы восстановиться, - предложила она. – Едва ли сейчас следует начинать наши опыты. Рада, когда ты уходишь – и куда именно? - Тэрин хотел исследовать северо-западный рукав тоннеля – они придут за мной, когда сами отдохнут. В прошлый раз мы свернули в кольцевой ход, сейчас они намерены пройти дальше, насколько это возможно. Они уверены, что даже с учетом того, что Сорейн опережает нас по времени, у нас есть шанс ее догнать – она же по-прежнему спит, - анай покачала головой. – Это даже звучит жутко. С этим Тэаргавар была согласна, хоть и сам факт того, что Сорейн была погружена в сон и при этом могла двигаться и осознанно говорить, ее заворожил. Если бы только появилась возможность исследовать это явление, Тэарга с удовольствием тем занялась бы. С другой стороны, у Сорейн было несколько тысяч лет для того, чтобы ее изможденное сознание научилось воспринимать голоса тонких тел и использовать их. Это действительно пугало, но вместе с тем открывало бесчисленные возможности для того, кто владел такой способностью. А с третьей стороны, никто не мог предсказать, как такое взаимодействие меняло разум – и было ли это изменение обратимым. Скорее всего, нет – и скорее всего, слабое сознание изламывалось или и вовсе выжигалось до самого дна. Каким чудом того не произошло с Сорейн, Тэаргавар не знала. - Тогда – до встречи. Лиара, я приду к тебе, и продолжим, - дождавшись кивка усталой анай, Тэаргавар поднялась со стула и направилась в свои покои, стараясь как-то структурировать мысли, погрузиться в них – но получалось не слишком хорошо. По чести сказать – не получалось совсем. Ей просто нужно было отдохнуть. Что бы она ни пыталась осмыслить, в очередной раз разложить для самой себя по полочкам – оно не складывалось, упрямо каменея в ее сознании. Это раздражало, но как-либо изменить это Тэарга не могла, и приходилось мириться. Она рассчитывала найти в Башне Десяти информацию по исследованиям серебряной крови – однако к ее неудовольствию очень скоро обнаружилось, что ни Хранители, ни предшественники владыки не прикладывали к тому никаких усилий. Случившееся с Сорейн пугало их и предопределило дальнейшую судьбу каких-либо изысканий на тему того, как именно проклятие рода Стальвов искажает тело, в каких условиях – а также то, каким образом можно это использовать. Тэаргавар не сомневалась в том, что такая возможность существовала: тени, если их не контролировали, могли быть разрушительной, слепой и голодной силой, уничтожающей все, однако при умелом обращении приносили пользу, исцеляли, оберегали. Любой яд мог стать и лекарством – следовало лишь изучить досконально его свойства, чтобы сделать соответствующие выводы. И Знающую неизменно раздражало то, с какой легкостью суеверный страх перед неизведанным мешал людям развиваться и расширять знания о мире и себе самих. Поскольку исследования не велись, у нее не было никакого материала, который она могла бы обдумать и проанализировать, а данных для самостоятельной работы у нее было слишком мало; в условиях, в которых они сейчас находились, времени на изучение Рады с помощью теней у нее не оставалось, и это тоже было досадно. Да, им с Лиарой предстояла довольно сложная работа, но Тэаргавар понимала, что ей фактически придется действовать вслепую, положившись на восприятие Лиары и то, каким она видит процесс работы с сущностью. И конечно, это тоже несколько сковывало: она привыкла к ответственности в своей работе, к четкому пониманию того, что она делает и зачем. Сейчас же приходилось мириться с тем, что слишком многое оказалось не в ее власти. Вернувшись в свои покои и привычно мысленно поздоровавшись с пустым пространством, захватившим комнату Гветан, Тэарга сняла накидку с капюшоном, устраивая ее на спинке кресла, и призадумалась на миг, мельком взглянув на собственное отражение в стекле. Волосы успели отрасти с того момента, как она стригла их – кажется, это было в конце лета, еще в Лореотте. Теперь снежно-белые пряди лежали на груди, спускаясь к нижним ребрам, и их приходилось заплетать в тонкую косу, чтобы не мешали. У нее не получалось ловко, коса выглядела неопрятно, пряди все равно растрепывались – да и с убранными волосами Тэаргавар казалась себе странно беззащитной, сбросившей несколько десятков лет – и заодно несколько слоев брони. Мысли лениво бродили в этом направлении, не принося ей никакой практической пользы, пока она расчесывалась – и в один миг стихли, когда в дверь постучали. Приглушенный голос Самрина заставил ее подавить тяжелый вздох. - Кела? Это страж Самрин. Тэарга потянулась было за накидкой, но тут кто-то за стеной возмущенно что-то воскликнул, и дверь с грохотом распахнулась. От неожиданности Тэаргавар мгновенно призвала к себе потоки тени, и те прильнули к ее ногам, готовые в любой момент взметнуться, повинуясь ее воле. Привычная волна паники пришла с каким-то запозданием – и сменилась оторопью, когда вместо Самрина на ее пороге вдруг возникли две женщины. - Где моя дочь?! – рявкнула одна из них, в несколько шагов преодолевая расстояние между ними и подходя к Тэарге почти вплотную. Следом за ней подскочила вторая – ее высокий голос буквально резанул Знающую по ушам. - Куда девку дела?! Ну-ка отвечай, ты, мотылиха бледная, не то я тебе!.. Тэарга даже не успела сопоставить все факты – Самрин тоже оказался рядом, и от обычной его невозмутимости не осталось и следа. - Кела, я пытался объяснить им, что сейчас не лучшее для того время… - А ты помолчи, селедка нечищеная, не с тобой говорят, - вторая женщина угрожающе зыркнула на него. – А когда заговорят – узнаешь, не ошибешься. - Девчонка моя! – вторила ей первая – низкорослая, с круглыми серебристыми глазами и смутно знакомыми чертами лица. Она казалась миловидной, но глаза ее метали молнии. – Мелкая, чешуя над зенками, лохматая вечно, как болотница!.. Где моя девчонка?!.. И вдруг она расплакалась, закрывая лицо руками и сотрясаясь всем телом. Вторая женщина, дородная, тоже маленькая и круглоглазая, с румяными щеками, подскочила к ней, обхватывая ее за плечи. Свободной рукой она грозила Тэарге, каждое слово подкрепляя резким движением. - Этот хлыщ сказал, что с тобой она была! И упаси тебя Матерь Озер не достать ее нам прямо сейчас – ты у меня на дне поселишься, слышишь меня?! Будешь деснами камни подводные жевать, покуда в песок не источатся! - Кела, я могу позвать помощь, если нужно… - попытался вернуть утраченное самообладание Самрин, и полная женщина обернулась, уже готовясь обрушиться на него со всей своей яростью – и Тэарга, прежде чем это произошло, отозвалась, уже начиная осмысливать происходящее. - Все в порядке, Самрин, я разберусь сама. Владыка знает? - Этих женщин привел ко мне Налерин – сказал, что они явились из Скалы. Их пропустили, как и всех, кто сейчас ищет защиты при дворе, - сообщил ей Самрин, стараясь держать себя в руках. Он явно не знал, как вести себя – да и Тэаргавар не представляла, как быть. Картина начинала складываться, и к тому же она вспомнила, что уже видела этих двоих. - Они довольно… красочно описали, кто им нужен. Я подумал, что речь идет о вашей спутнице, и решил, что им следует говорить с тобой – владыка, конечно, будет поставлен в известность, но поскольку госпожа Гветан… - Госпожа Гветан!.. – надрывно всхлипнула женщина в объятиях своей сестры – Тэарга вспомнила, что еще в лазах Гветан говорила о матери и тетке. – Ты подумай, госпожа!.. Да я этой госпоже все плавники повыдергиваю, зараза такая, только попадись мне в руки, щучонок ты, сомом обглоданный, гадкая, гадкая девчонка!.. - Тише, Алфирушка, тише, - проворковала вторая женщина, поглаживая ее по плечу. Она вновь смотрела на Тэаргу, и взгляд ее был недобрым. – Сейчас нам вот эта снежинка все расскажет. Я права, морозная ты моя? - Самрин, пожалуйста, если такая возможность есть, постарайся сделать все возможное, чтобы об их присутствии владыка узнал как можно позже. Я не хочу беспокоить его сейчас, раз уж мы можем решить все без его участия, - попросила его Тэаргавар. Эльф внимательно рассматривал ее, и оцепенение начинало понемногу расходиться по телу, а в груди мало-помалу теснило. Нужно было как можно скорее набросить накидку, иначе в какой-то момент страх вытеснит все прочее, и она утратит способность мыслить критически. А сейчас допускать это ни в коем случае нельзя было. - Я приложу все усилия, Кела, - пообещал ей Самрин, чинно прижав ладонь к сердцу и чуть склонившись. Он смотрел ей в глаза, и это было ужасно неуютно. – Владыка все равно пока отдыхает, а потому… - Долго вы лясы точить собираетесь, как лягушки в ряске? – возвысив голос, бойкая женщина, не прекращая баюкать сестру в объятиях, грозно воззрилась на Тэаргу. – Ты с нами беседы води – а коли ты на ухо туга, так я еще раз вопрос повторю: куда подевалась наша Гветка? А юлить вздумаешь – я мигом учую, уж поверь мне, у меня девять мальков!.. – она неожиданно нахмурилась, потом деловито добавила, легко похлопав себя по животу. – То есть десять. Поняла меня? Я притворство с полпинка слышу! - Спасибо, Самрин, - поблагодарила эльфа Тэаргавар, обходя женщин и все же подхватывая со спинки стула свою защиту. Самрин еще раз поклонился ей, а затем вышел. Тэарга ощутила облегчение, укутавшись наконец в накидку и уплотнив тень под капюшоном так, чтобы женщины не видели ее глаз. Одно знание о том, что они не могли разглядывать ее, внушало покой. Пристально следившая за ней тетка Гветан подозрительно спросила: - Это еще зачем? В глаза нам смотреть стыдно? Сманила девку, а теперь совесть тебя точит волной, да? Иль нечего там точить? Уж наверное, нечего, потому что ты бессовестная. Бес-со-вест-на-я! – по слогам повторила она погромче, вскидывая подбородок. – Это же малек! Ребенок по-вашему, коль ты нормально не разумеешь, ребенок! Его из заводи уводить – хуже нет греха, а ты взяла на себя, не побоялась!.. Ай, подожди, мы сначала с ней потолкуем, а уж потом и тебя приголубим, не поскупимся! Ну-ка, веди ее к нам! - Я ей устрою!.. – размазывая по щекам слезы, всхлипнула женщина по имени Алфира. – Домой за лохмы потащу, розог не пожалею… Девочка моя, Матерь Озер, где моя девочка… Она снова разразилась рыданиями – еще пуще прежнего. Ее сестра только крепче стиснула ее и сердито уставилась на Тэаргу. - Ты что, болезная? Думаешь, раз белобрысой и красноглазой, как кроль, родилась, можно вот так сердце матери терзать?.. Медлить вздумала или и впрямь на ухо туга? Гветан веди сюда! – вдруг заорала она, видимо, решив, что Тэаргавар действительно ее не слышит. - Нет нужды повышать голос – я прекрасно расслышала тебя с первого раза, госпожа. Думаю, вам следует присесть, - спокойным тоном заметила Тэарга, соображая, с чего бы начать. Мать Гветан продолжала плакать навзрыд, а ее сестра только недобро сощурилась. - Думаешь ты, значит? То есть все-таки умеешь, славно-славно! Я-то считала, что дите, если оно одно-одинешенько по миру шастает, только полный дурень может за собой повести не к дому милому, а к чужому порогу. Ан нет, не безмозглая ты – умишко, значит, какой-никакой, а есть. Оно и славно. Была б дурой, спросу бы с тебя мало было – а так потолкуем как надо, - она выпрямила спину, умудряясь смотреть на Знающую свысока – при том, что макушкой едва доставала ей до груди. – Я с места не сдвинусь, покуда племянницу не увижу! А коль надо – так тебя под белы рученьки возьму, и вместе ее искать пойдем. У нас в Семиречье у мельника на подворье псина жила – точь-в-точь ты, тощая и белобрысая, он с ней на охоту ходил за добычей. Вот ты нас к девочке и приведешь, по-хорошему аль по-плохому! - Ее здесь нет, - прохладно сообщила им обеим Знающая, а затем, поколебавшись, добавила. – И я понятия не имею, где она сейчас. Но могу… Договорить ей не дали – Алфира охнула, а затем заголосила, вновь закрывая лицо руками, а вторая женщина, замершая на миг, угрожающе двинулась на Тэаргу, отпустив сестру и постепенно переходя с шипения на рев: - То есть как это - нет?! Ты, моль чердачная, сожри тебя бубырь, что ты такое говоришь?! Ты мне сейчас же найдешь Гветку, поняла меня, из-под земли мне ее достанешь, как миленькая! - Дочь моя! - тут же рядом с ней оказалась мать Гветан, и теперь обе наступали на Тэаргу. – Дочь моя, кровь моя!.. Она с тобой была, а теперь ты говоришь, что ее с тобой нет?! Да я тебе хребет пополам переломаю, глотку за нее перегрызу, я… Тэарга поняла, что с нее хватит. Потоки тени, ждущие ее повеления, выросли прямо из гладкого каменного пола, ограждая женщин со всех сторон и нависая над ними. Те синхронно взвизгнули, схватив друг друга за руки – и крик постепенно стихал, пока вовсе не захлебнулся, а угрожающе-отчаянное выражение сошло с лиц, уступив место испугу. - Мать Озер, святая и светлая, защити! – выпалила тетка Гветан, очумело озираясь по сторонам. – Что за бесовщина, что за морок?.. - Ялуша… - слабым голосом, охрипшим после рыданий, пробормотала Алфира, - Рыбка, ведьма она… Прямо как Мара твоя… - Ты Мару не поминай, Марушка хорошая, у ней сердце доброе, - в тон ей отозвалась та. – А у этой и сердца вон нет, раз она так с нами… Ты это, - она словно собралась с духом, а потом попыталась снова – не разнимая рук с сестрой, впрочем. – Ты не пугай ворожбой своей, ясно? Не напугаешь! Для мамки нет страха большего, чем пропажа ее малечка. Самое страшное у нас случилось, а прочего – да не убоимся, вот что!.. - Вы знакомы с Марой? Ведьмой Марой, из Гарварнского леса? – ухватившись за знакомое имя, насторожилась Тэарга. Женщина нахмурилась и подозрительно уставилась на Тэаргу сквозь тень. - Ведьма Мара из Гарварнского леса, чернявая такая, высокая, глаза – что осенняя хмарь. Смурная часто, но всякому поможет, кто помощи просит. Как не знать, когда я ее с детства самого в доме своем принимала, она мне родная… - вдруг лицо ее вытянулась, и речная женщина побледнела. - Ты что, и ее сгубила?.. Вместе с Гветкой?.. - Гветка!.. – тоненько воскликнула заплаканная Алфира – и попыталась прорваться к Тэарге через барьер. На смену панике пришло вполне ощутимое раздражение. Знающая уплотнила тень, и та поднялась выше, нависая над обеими гостьями. Те снова в один голос завопили – уже тише, замерли на месте, а Ялуша после принялась тихонько бормотать что-то, больше всего напоминавшее заговор. - Я никого не губила – это первое, - отчеканила Тэаргавар, убеждая себя в том, что абсолютно каждого можно было понять. Несомненно, близкие Гветан были встревожены и огорчены – они проделали такой долгий путь в поисках беглянки, и вот когда уже казалось, что наконец нашли ее, выяснилось, что надежды напрасны. Однако это не давало им права так бесцеремонно вести себя с ней. В конце концов, в цивилизованном обществе существовали определенные правила общения, и сама Тэарга ни разу в жизни не позволила себе игнорировать эти правила. Впрочем, могло ли быть по-другому с речными людьми? Ответа у нее не нашлось, поэтому она продолжила, стараясь говорить предельно четко. – Если вы сейчас успокоитесь, я расскажу вам все, что знаю о Гветан – и о Маре. В обоих случаях некоторое время наши пути были связаны, но сейчас разошлись. Однако я готова оказать посильную помощь вам. Второе – я прошу вас держать себя в руках. Я понимаю, что сохранять спокойствие трудно… - Понимает она, умная нашлась… - страх перед тенью ослаб, и Ялуша вновь враждебно уставилась на нее. На этот раз Тэаргавар не стала давать ей волю и как ни в чем не бывало договорила: - И третье – вам нельзя оставаться во дворце владыки надолго. После нашего разговора возвращайтесь обратно в Скалу, либо выбирайте другой путь, но так или иначе вам нужно отсюда уйти. Владыка Ал'Навир может заключить вас под стражу или принять какое-либо необдуманное решение, которое ничем хорошим для вас не обернется. - Я просто ищу свою дочь! – надрывно воскликнула Алфира. – Что же это, преступление? - Нет. Но не так давно в Аларисе произошли события, которые повлекли за собой определенные последствия. И Гветан тоже замешана в них, - отозвалась Тэарга, убирая барьер. Женщины недоверчиво огляделись, а затем снова уставились на нее – выжидающе, требовательно, опасливо. В них Тэаргавар видела Гветан, и от того на душе в который раз стало сумрачно и как-то пусто. Небо, ты пришла бы в ужас, если бы они успели добраться до тебя, не так ли? Сбежала бы к веллям, прорыла бы лаз на самый край света. И ведь единственное, что гонит их за тобой, что пробуждает в них такую ярость – это любовь к тебе и огромный, как мир, страх за тебя. Вслух же она сказала, указывая на свою постель, устланную светлым покрывалом. – Присаживайтесь. Я расскажу все. Боюсь, мне придется пренебречь законами гостеприимства: я не предложу вам угощения. Чем скорее вы уйдете отсюда, тем в большей безопасности будете. - Это мы сами разберемся, - отмахнулась от нее Ялуша. Кажется, потрясение от встречи с тенями прошло, и Тэарга узнавала уже знакомые нотки в ее голосе. Наверное, все речные люди совершенно точно знали себе цену и не собирались занижать ее, пусть даже окружающие не воспринимали их всерьез. Устроившись вместе с Алфирой на кровати, она велела. – А ты говори – да смотри, чтоб складно было. И помни: я бывалая, вранье чую, как рак падаль. И даже то, что ты лицо прячешь, словно тать пред честными людьми, тебе не поможет! - Мое имя – Тэаргавар, - проигнорировав слова собеседницы, промолвила Знающая. – Я – пещерная эльфийка из клана Вар, подданная королевы Шедавар, владычицы Лореотта. - А-а-а, - задумчиво протянула Ялуша. – То-то я гляжу, какая ты невзрачная… Поди, совсем выцвели в подземельях своих? – вдруг она встрепенулась. – Погоди-ка! Я же Марушку когда в Мирилассе видела, она мне рассказывала, как захаживала в этот ваш Лореотт!.. - Там мы и познакомились с ней, - кивнула Тэарга. – Наши дороги практически сразу же разошлись, но вместе с Птицей Даэн Мара помогла нашей королеве. Моя наставница ухаживала за ней после того, как Мара потеряла почти все силы. После этого они покинули Лореотт, а следом за ними в путь отправилась и я с другими Птицами Келерии. - Так-так, ну тут, похоже, не брешешь, - рассудила Ялуша, цепко осматривая ее. – Что-то такое она и нам баяла. Только никак в толк не возьму, что это ты прячешься от нас с сестрицей? Если пристыжена – ну так это правильно, но смиренно надо это стерпеть, а не тряпками закрываться. Я в глаза тебе смотреть хочу. Поколебавшись одно мгновение, Тэарга невозмутимо ответила: - Вы верно отметили: я ведьма, и у меня есть обеты, запрещающие мне показывать лицо. Наверное, кое-чему ее Гветан научила: некоторые вещи можно было обставить так, чтобы у окружающих отпали все вопросы. Версия, когда-то высказанная речной девушкой, оказалась достаточно удачной: обе женщины переглянулись, Алфира осенила себя охранным знаменем, а Ялуша проворчала: - Очень удобно… Ну ладно, положим, откуда Марушку знаешь, я поняла. Говори теперь, где девчонку нашу нашла? - Как она? – Алфира умоляюще взглянула на нее, комкая в пальцах подол многослойной пестрой юбки. – Не худа ли? Цела? - С Гветан мы повстречались далеко отсюда: я вернулась в Лореотт, чтобы забрать оттуда нынешних своих спутниц – нам нужно было попасть в Аларис. В предгорьях Караласса мы столкнулись с дикими духами, которые гнались за молодой девушкой. Ею оказалась Гветан. - Гветка, ох!.. – Алфира снова залилась слезами, еще сильнее сжимая ткань. – Девочка моя бедная… - Мы расправились с дикими, поговорили с Гветан. Узнав, куда мы идем, она изъявила желание идти вместе с нами и проводить нас по лазам. - Как вы могли?! – сквозь рыдания спросила Алфира. – Она же еще совсем девчонка! Потащить ее невесть куда, поводырь им нашелся!.. Использовали, вы использовали мою дочь, а теперь ты мне говоришь, что нет ее здесь! - Мы сейчас со всем разберемся, рыбка, - сестра заботливо отвела мокрые прядки с ее лица, а затем угрожающе уставилась на Тэаргу. – Видишь?! Горе у нее какое – ты небось о том и не думала, когда девчонку нашу сманила!.. Каково матери будет! - Гветан ничего не рассказала нам о своем прошлом. Как и о том, что за ней идут, - Тэарга в очередной раз напомнила себе о том, что всех можно было понять. Обе женщины замерли, подозрительно уставившись на нее, и она пояснила. – Мы увидели вас, когда шли по лазам. Вернее, услышали. Гветан попросила меня укрыть нас ворожбой, чтобы вы не увидели ее. После того, как вы прошли, мы потребовали объяснений – и лишь тогда она нам все рассказала. И мы убедили ее оставить записку для близких. - Вот оно что было! – ахнула Ялуша, прижав руку к объемистой груди. – Так вот что в той колыбели было – а я думаю, что за сила чернющая, злая, как мертвый омут!.. А это ты наколдовала, бессовестная ты ведьма! - Записку!.. Записку! – Алфира часто заморгала, снова возвышая голос. – У тебя мальков, верно, нет, раз ты решила, что записки будет достаточно, чтоб успокоить болящее сердце матери!.. Умная нашлась! А знаешь ты, что она вообще в этой записке накарябала?! – с этими словами она запустила руку в карман, выуживая оттуда клочок пергамента, а затем дрожащим срывающимся голосом прочла. – «Милая мамка и милая тетка! Пишет вам ваша рыбка. Коли пройдете здесь еще – так знайте: искать меня не надо, гребите домой...» И слово «гребите» через две «и» написала, замалевала еще!.. «А я не вернусь, Мириласс не мил мне, и в нем не будет мне жизни, в нем я как в сети. Я выросла, мамка, хоть и ты того не видишь вовсе. А я не малек уже, голыми руками не возьмешь меня. Хочу свободы глотнуть, на мир поглядеть. Нашла товарок хороших, с ними не пропаду: одна дылда, вторая кудрявая, третья ворожит. В общем, складно у меня все. В Аларис идем, коль боитесь за меня – не бойтесь, в Аларисе я буду как у Матери Озер в кармане! А вы домой возвращайтесь, делать вам в лазах нечего. Мамка, целуй за меня Фэлдрин и Нэну. Авось, свидимся!». Авось!.. Авось, неблагодарный головастик! Отец бы за такое охапку крапивы извел на зад ее костлявый, и я бы еще добавила, не поскупилась!.. Как так можно – с мамкой родной, с семьей!.. - Я не читала ее посланий – к тому же, она утверждала, что уже достаточно взрослая для того, чтобы самостоятельно принимать решения, - начала было Тэарга, но Алфира истерично фыркнула, перебивая: - Уж в том не сомневаюсь! Самостоятельная!.. Взрослая!.. Попадись ты мне, взрослая, десять шкур с тебя спущу!.. - Сколько лет-то тебе, снежинка? – обманчиво ласково спросила Ялуша. – Видать, ни ты, ни товарки эти ваши к годам своим кумекать не научились… Неужто сама не видела, что дите она еще? - По пути в Аларис кое-что произошло, - Тэарга, продолжая игнорировать вопросы и восклицания, решила переходить к сути дела. – Выяснилось, что у Гветан есть необычный дар. Она владеет силой вашей крови, силой Матери Озер. Она – Говорящая-с-дождями. По мере того, как она говорила, лица двух речных женщин вытягивались все больше, а и без того круглые громадные глаза расширялись. Они молчали, глядя на нее, а затем медленно повернулись друг к другу. - Этого не может быть… - Алфира потрясенно смотрела на Ялушу, а затем затрясла головой. – Нет-нет-нет, как же так… - Алфирушка, милая, она бредит, или изворачивается, что твой угорь на сковороде, - попыталась успокоить ее Ялуша, зыркнув на Знающую. – Ты, Тэварга, или как там тебя! Такого не бывает, ясно тебе? Брешешь! Брешешь, потому что девчонку нашу наверняка в лазах потеряла, а теперь сказки нам тут рассказываешь! А ну правду говори! - Меня зовут Тэаргавар, - прохладно сообщила им она. – И если бы я потеряла Гветан в лазах, откуда бы здесь, в Аларисе, о ней знали эльфы? Ялуша на миг задумалась, а затем сердито всплеснула руками: - Ладно, но все равно не бывает так, чтоб девка ворожить умела! Это у вас все шиворот-навыворот, ворожить любой дурак иль дура может! А у речных людей все по чести, мужики только на ворожбу горазды! Значит, что-то не то ты городишь… - Вы пришли из Скалы, верно? – уточнила Тэарга. Ялуша, поглаживая по плечу замеревшую и утратившую дар речи Алфиру, буркнула: - Да, и что с того? Зубы нам заговариваешь? - И, скорее всего, на пути к городу в какой-то момент вы оказались у завала – и лаза, обходящего его? - Ну и? – Ялуша нетерпеливо шаркнула ногой. - Этот лаз создала Гветан, - просто сказала Знающая. Женщины некоторое время молчали, словно обдумывая услышанное, а затем Алфира надтреснутым голосом протянула: - Все сходится, Ялушенька… Вот все к одному и сошлось… - она горестно покачала головой. – Потому-то я и чувствовала ее так сильно там, в лазе том… А все проклятая моя кровь. Вот чем дочку наградила я… Вот оно куда и вылилось все… С этими словами она закрыла лицо руками и затряслась, сдавленные всхлипы вырывались из ее груди. Ялуша охнула и обняла ее – но на этот раз не сказала ни слова, только покачивая сестру в объятиях. Тэарга ждала, только изредка поглядывая за окно – небо светлело, а она все еще надеялась на то, что Алфира и Ялуша уйдут из Эрхеля незамеченными владыкой. И для этого стоило поторопиться. - Я правильно понимаю, что предпосылки к тому, что у Гветан откроется дар, были? – спросила она. Алфира выпрямилась, утирая покрасневшие глаза. - Когда я в девках еще ходила, со мной чудные вещи творились, - начала она, глядя куда-то мимо Тэарги. – Я в лазах ориентировалась лучше, чем в доме мамкином. Все мне казалось, что Матерь Озер там со мной беседы ведет, шепчет мне… Покойно там было, хорошо так, ай! Я и поделилась с родней. Мамка перепугалась, меня за плавники – и к Говорящему-с-дождями. Долго он надо мной бормотал, а потом и сказал все. Мол, проклятая я. Мол, речные люди все одарены силой Матери Озер, она у нас внутри каплей самой чистой воды сердце омывает, бережет нас. И каждая баба, когда нормальная она, из этой силы для своих малечков будущих защиту создает, делит на всех ее. Когда силы той много – и детишек много будет, - она с нежностью взглянула на Ялушу, и та как-то добродушно отмахнулась, снова укладывая руки на живот и вздыхая. Алфира помрачнела. – Но бывает и так, что баба порченая. У нее тогда дар просыпается – только не как дар, а как проклятие. Если сила Матери Озер уж с рук ее выйдет, то все, мальки не народятся у нее ни за что. Только ворожба останется. Мамка с папкой в день тот постарели прямо… Как оно, с проклятым дитем на руках?.. – она всхлипнула, но нашла в себе силы продолжить. – Говорящий-с-дождями сказал, мол, как только чешуя сойдет – замуж ее, может, Матерь Озер смилостивится… Она и смилостивилась – с Энгишем мы друг другу милы были, поженились, и понесла я Гветку. Ой счастья мне было, ой радости! Тяжело я ее носила, конечно. Но хотела так от проклятия освободиться, что пообещала себе – мол, ничего не пожалею, если малечка мне подарит Матерь Озер. Когда Гветка народилась, мне дриадки так и сказали – мол, назови по-нашему, Стрижиком нареки, это доброе имя, птичка надежду несет и весну на крыльях. Мы ее холили, пестовали как могли. Берегли девчонку. Только я видела, как она в лазы убегает, мыкается там – и тревожно мне было… Потом, правда, Фэлдрин родилась, Нэна за нею. Жилось хорошо нам, я и думать забыла о проклятии своем – только по ночам порой просыпалась в тревоге. Энгиш знал о том, что порченая я, но успокаивал – мол, побороли вместе невзгоду. Затревожилась я, когда поняла, что чешуя у нее поздно сходить начала, да еще нехотя так… К бабкам ее водила, те мне лишь руками разводили: поздняя девка, ну что делать? И такое бывает. Гветке это все не нравилось, все вопила, чтоб в покое ее оставили, и в лазы свои сбегала. Ну вот и добегалась… Уж теперь никогда чешуя у нее не сойдет. Уж теперь никогда не прижать ей к груди кровиночку свою… И она снова расплакалась, так горько, что опечаленная Ялуша тоже принялась украдкой утирать глаза. А Тэарга сидела – и не знала, как объяснить им, что порой судьбы складывались иначе, и то, что для одного было проклятием, для другого становилось даром. Как рассказать, что мир предполагал наличие места для каждого сердца, и что Гветан ее судьба нисколько не тяготила. Она очень хорошо знала, что это такое – тот же самый зов вел ее вперед всю жизнь, с тех самых пор, как у нее обнаружилась способность контролировать тень. И Тэарга знала, что ни за что бы не променяла это на быт у тихого очага в окружении оравы малышей. Каждый волен был строить свою жизнь так, как ему хотелось, следуя собственному сердцу. И сейчас она понимала Гветан как никогда. - Я хочу рассказать вам кое-что о Гветан. Пожалуйста, выслушайте меня – и постарайтесь услышать, - негромко сказала она. – И я буду благодарна, если вы не станете перебивать: у вас действительно мало времени, и его следует потратить грамотно. И она поведала им обо всем, что произошло в Аларисе: о том, как Гветан училась у веллей, о том, как дикие пришли в Эрхель. Как Гветан уничтожила Скрытых людей, как спасла веллей. Как выпустила Сорейн. Как ушла туда, где никто не сумеет ее найти. Алфира и Ялуша слушали ее и молчали, и столько чувств сменялось на лице матери, что Тэаргавар даже при всем желании не сумела бы уследить за этой переменой. - Именно поэтому вы должны уйти. Гветан здесь нет – и вы не отыщете ее. Я могу понять, как это больно, но вернее всего будет принять всю ситуацию – и покинуть это место. Алфира, твоя дочь – очень храбрая, смелая, упорная. Она очень хорошая, у нее доброе и живое сердце, которое не терпит несправедливости. И она справится со всем, что ей уготовано. Вам сейчас нужно позаботиться о себе. - Ты не знаешь, о чем говоришь, - Алфира покачала головой. Взгляд ее был направлен на зияющую в стене дыру, и со странной нежностью она спросила. – Это ведь тоже она сделала, да? Я вон вижу, что край ввернут, как в лазах… - Да, - подтвердила Тэарга, против воли усмехаясь. – Она решила, что я в опасности, и попыталась подслушать, о чем мы беседуем с владыкой, чтобы защитить меня. - Глупая, глупая девочка, - по щеке Алфиры скатилась слеза. – Бедная моя, маленькая моя девочка… Сколько же ты вынесла, сердечко мое… - С ней все будет в порядке, - твердо проговорила Знающая, - Но вы должны позаботиться о себе. Я могу открыть переход для вас обратно в Скалу – оттуда вы сможете вернуться домой. Либо же уйти в другое место. Но я не знаю, что будет, если владыка успеет задержать вас. Поэтому вам нужно уходить, пока… Договорить она не успела: дверь отворилась, и в ее покои, словно к себе домой, вошла Миерна. Речные женщины обернулись к ней, опасливо глядя на стражницу, а та пронзительно смотрела на них в ответ несколько мгновений и лишь после этого процедила сквозь зубы: - Как хорошо. Знающая, владыка велел привести тебя в свои покои. Вместе с твоими гостьями. Он желает побеседовать.