Дикая охота. Руины рассвета

За ними наблюдали. Наверное, Аллэи даже не почувствовала бы того раньше – внимание было совсем ненавязчивым, тихим: будто глядели на них без интереса, с легкой ленцой. Но то ли переживание смерти размягчало нечуткое сердце, то ли количество чудес за последние месяцы превышало все возможные пределы, да только теперь она знала наверняка – на них смотрят. К нынешнему моменту она практически привыкла к этому пригляду и присутствию. Духи Гарварны не то чтобы сильно мешали: они-то и не показывались особо – так, изредка меж деревьев мелькал чей-нибудь странный силуэт, или слышался неразборчивый шепот, неотличимый от шелеста заиндевевших ветвей, или накатывали волнами непривычные ощущения, природа которых была неясна. Поначалу Аллэи напрягалась всякий раз, когда это происходило, даже несмотря на то, что и Симирам, и Махаравья, и Ивушка сразу же предупредили весь отряд, что светлые духи сопровождают их. Они не испытывали никаких трудностей, как и дриады, явно привыкшие к подобной компании. Эльфы, кажется, тоже не ощущали духов – или же приняли на веру слова спутников, а потому не особо тревожились. А вот Аллэи первые два дня пробирало ознобом, и только теперь, на третьи сутки пребывания в лесу, она более-менее освоилась. Все равно порой становилось как-то не по себе: бестелесные создания оставались для нее чем-то диковинным, а все диковинное и незнакомое исподволь заставляло нервничать. Поначалу так было с Махаравьей, потом с Симирам. Велли вообще были чудными – они странно выглядели, странно двигались, странно говорили. Рядом с ними Аллэи чувствовала себя несмышленой и какой-то маленькой; наверное, так мог бы чувствовать себя только выбравшийся из-под материнского теплого бока котенок химеры у лап матерого зверя. От Симирам веяло древностью такой глубокой, что разум попросту не мог охватить всей протяженности ее жизни, всей этой небесной черной зыби, простирающейся за границами зримой глазу формы. Само пространство как-то по-другому охватывало ее, связывалось с ней, вплетая ее в себя, и Аллэи было неловко не то что заговаривать с ней, а даже просто находиться подле нее – ей казалось, что это создание совершенно иного толка. Наверное, только Махаравья мог тягаться с ней: ощущение от них исходило схожее. Они помнили Бар-эс-Тиллад иным, за их плечами стояла громада веков, и когда отряд разбивал лагерь на ночлег, они вдвоем садились рядом и негромко беседовали до самого рассвета. Никто не решался потревожить их в эти моменты. Шеда собрала разношерстный отряд – благо, быт объединенного войска способствовал тому, чтобы взаимодействие между ними выстраивалось грамотно. Ивушка и Махаравья слушали мир и отслеживали перемещение залесок, Симирам безошибочно определяла местонахождение Троп древних; дриады обеспечивали лучную поддержку, эльфы взяли на себя оружие ближнего боя, Знающие и две волшебницы Вечной Рощи отвечали за отражение энергетических ударов. Вопросы вызывала только командующая: Аллэивар до сих пор не понимала, как относиться к выбранной Шедой кандидатуре. И поводов для непонимания, настороженности и напряжения, на самом-то деле, было очень и очень много. - Я присоединюсь, не против? Аллэи вскинула взгляд, перекладывая трубку из одного уголка рта в другой. Это не было вопросом, но королева клана не задавала вопросов – она сообщала о своей воле присутствующим. И уж тем более вопросов не задавала Реанэсс. - Конечно. Пока та усаживалась рядом на бревне у дежурного костра, пока вынимала кисет с табаком и набивала свою трубку, Аллэивар сосредоточено разглядывала лес по ту сторону завесы горячего, колеблющегося над пламенем воздуха. Лес был тих, темен и недвижим, но в нем бесшумно двигались невидимые глазу существа. Да и начинать диалог с Реанэсс ей совершенно не хотелось, и в глубине души она надеялась, что той станет неуютно в тишине, и в конце концов она отправится в свою палатку. Но королева клана Эсс, очевидно, уходить не собиралась: запыхтев трубкой, она вытянула далеко вперед ноги, потянулась, разминая затекшую шею, а потом негромко заметила: - Кажется, лет через пять мы окончательно потеряем поля Удгатан. В этом сезоне Грен поставил заоблачные меры обмена, за подводу с табаком я была вынуждена отдать в три раза больше зерна. Теперь приток Левена затапливает их каждую весну, и до самой середины лета в долине не земля, а болота. Гренвеон говорит, что если так продолжится, урожая больше не будет. Уж не знаю, с кем тогда договариваться… Побережье Андарской степи вроде поставляет и в Эллоин, и в Тиннеред, но я не представляю, как с ними дела вести. - Шеда тоже жаловалась, - кивнула Аллэи, стараясь выглядеть как можно более непринужденной. – Мы отдавали полотно, и в этом году там и впрямь какие-то небывалые масштабы были. В мастерских зашивались. В буквальном смысле. Шутка была не очень смешной, но Реанэсс все равно хмыкнула, бархатисто перекатив в горле звук. - Да уж. Судя по всему, о своем табаке племя может забыть. Досадно. - Было бы хуже, если бы эта земля была отведена под зерно, - рассудила Аллэивар. – Тут я согласна с Шедой: без табака мы как-нибудь проживем, это все же баловство. А хлеб терять нельзя. Так что чего уж там. Никто из них не добавил повисшее в воздухе «если доживем» - это и без того разумелось само собой. Разговор не ладился – она чувствовала себя неуютно, сковано, но уходить было некуда: ей нужно было дождаться рапорта Ивушки и еще поговорить с Симирам, а они сейчас вместе со Скрытым человеком наблюдали за миром. А Реанэсс совершенно точно не собиралась отказывать себе в ее обществе, и от того становилось еще неуютнее. Появление королевы клана Эсс в стане объединенного войска стало полной неожиданностью и подняло волну ликования ее подданных, а после того – целый ворох вопросов. Вечером того же дня выступил Совет правителей, на котором Шеда во всеуслышание объявила всем о новом положении дел: все находившиеся в Аэль-Роадане эльфы перебрались под защиту стен Келерийской Гильдии, линия фронта укреплена дополнительными отрядами, молодые Птицы по приказу Лорелей разбили врага в долине Ангвир, остановив его продвижение и лишив сил. Ситуацию в Келерии контролировали определенные Советом представители всех кланов, и благодаря Знающим связь с ними поддерживалась постоянно. А королева Реанэсс прибыла на фронт, чтобы координировать действия с правителями других кланов – и быть рядом с теми, кто сражается с Охотой. - Наши дети в надежных руках, укрыты стенами, древней силой и заветами крови, которые повязывают все наше племя, - говорила тогда Шеда, пока эльфы Реанэсс улюлюкали и выкрикивали имя своей любимой королевы. Она сама стояла рядом с Шедавар, оглядывая своих подданных и сдерживая улыбку – которая Аллэи почему-то казалась несколько напряженной. Но когда она заговорила, волнующееся море эльфов зашумело сильнее, и властный голос Реанэсс несся над ним, и в этом, стоило признать, был триумф – она была сильнее рядом со своими верными, а они были сильнее подле нее. - А мое место здесь, рядом с вами, мои сыны и дочери, мои братья и сестры, мои наставники, моя опора, мой разящий клинок! Мы умножаем силы друг друга, и все, чем владею, я хочу поднести Небу ради самой жизни! Род наш выстоял во тьме пещер, выстоит он и во тьме мира. Я хочу вместе с вами увидеть новый рассвет! Хочу вместе с вами превозмочь ужас и кошмар, возродить весну, и порукой тому – мое слово, моя воля, моя кровь! С этими словами она по древней традиции полоснула коротким лезвием собственную ладонь, демонстрируя руку эльфам, и когда линии на ней расцвели алым, войско грянуло криком, ревом. Они хлопали, свистели, они были абсолютно счастливы и уверенны в ней, а вот у Аллэи закрались подозрения. Конечно, делиться своими мыслями с остальными она не намеревалась, но самой себе вопросы задавала. Реанэсс была хорошей королевой – по чести сказать, прекрасной; клан Эсс под ее началом процветал, рос, укреплялся. Она искренне любила свою землю, заботилась о ней, и это приносило плоды. Она обладала и терпением, и трудолюбием, и дальновидностью, но это все касалось мирного времени. Во время военное Реанэсс была хороша ровно там, где и находилась прежде – в тылу; она как никто другой была способна организовать быт оставшихся на ее попечении эльфов, она отвечала за принятие решений и заражала своей уверенностью окружающих: под ее приглядом у них был шанс не растеряться в критический момент и совладать с паникой. А теперь ее место заняли обычные рядовые эльфы – да, преданные и достигшие определенных высот, но все же равнять их с Реанэсс было попросту невозможно. И Аллэи, положа руку на сердце, не верила в то, что они справятся: да, идея с делегированием полномочий могла бы себя оправдать, но она сама слишком хорошо знала, что бывало в смутные времена, когда каждый тянул на себя одеяло. Поэтому присутствие Реанэсс насторожило Аллэивар с самых первых мгновений – о чем она и сообщила Шеде тем же вечером, высказав недоумение по поводу такого решения. На ее взгляд, этот поступок был абсолютно недальновидным и ставил под угрозу всех молодых эльфов племени. Впрочем, королева, выслушав ее, посоветовала заниматься своим делом, так как Совет не обязан был объяснять, почему в стане объединенного войска появилась еще одна правительница – она имела полное право находиться со своим кланом. И Аллэи, конечно, признавала это, но считала, что все произошло как-то слишком… неестественно. Появление Реанэсс стало радостной неожиданностью для эльфов Эсс, и это означало, что Совет принимал решение в спешке, не распространяясь о том. Кажется, не одна она так думала – во всяком случае, некоторые Ищущие, насколько она могла судить, были, мягко говоря, удивлены, и это никак не зависело от их клановой принадлежности. Да и Гренвеон во время пламенной речи Реанэсс выглядел куда мрачнее обычного, угрюмо смотрел ей в спину, а затем что-то тихо говорил одному из своих подданных, не отрывая при этом золотых глаз от королевы клана Эсс. Этот же эльф вызвался пойти еще одним добровольцем в составе отряда, и несмотря на то, что этот самый состав уже был утвержден, правители позволили ему присоединиться к ним. И теперь Ищущий постоянно ненавязчиво крутился неподалеку от королевы и, как казалось Аллэи, приглядывал за ней – чересчур внимательно для простого телохранителя, которому Совет поручил беречь Реанэсс. И еще сильнее она напряглась накануне ухода отряда из объединенного войска. Он был полностью укомплектован, и они ожидали лишь приказа Шеды; по всем рапортам залески продвигались вглубь леса гораздо медленнее, чем ожидалось, и потому пребывание отряда в лагере затянулось. Они застали тот вечер, когда Реанэсс явилась, и на следующий день должны были выдвигаться в лес; Знающие с помощью Всевидящих перемещали их в нужную точку, дальше они продвигались по Тропе древних до выбранного места засады и оттуда отслеживали путь противника. Все было десять раз оговорено, учтено – насколько это вообще было возможно, они вместе с Шедой разрабатывали варианты на случай непредвиденных обстоятельств, и пускай вслух о том никто не говорил, но Аллэи была убеждена в том, что командующей отрядом будет именно она. Причины ставить ее на эту роль у Шеды были совершенно объективные, и Аллэивар тоже объективно оценивала ситуацию – а потому несказанно удивилась, когда за несколько часов до перемещения отряда королева в личной беседе объявила, что вместе с ними отправляется Реанэсс. - …Она принимает командование на себя, - невозмутимо сообщила ей Шеда, не отрываясь от каких-то бумаг и выводя на них быстрые ровные строки. Аллэи сморгнула, сбитая с толку, пока сестра продолжала. – По сути, ваш отряд разбит на фракции, в каждой из которых есть свой лидер; ты координируешь действия Ищущих, но руководит вами Реанэсс. Впрочем, от тебя мне потребуется детальный рапорт, как и всегда – и у тебя будет поручение, которое никому иному я не доверю. А еще мне понадобится твоя способность держать рот на замке, потому что есть одна очень серьезная причина, по которой Реанэсс находится здесь. - Неужто? – буркнула Аллэи. – И ты соизволишь поведать мне эту причину? - Да, и ты сохранишь все, что я скажу тебе, в тайне, - она выпрямилась, откладывая перо и сцепляя руки в замок. Взгляд ее скользнул по лицу Аллэи, становясь тяжелым, интенсивным – так всегда происходило, когда Шеда использовала всю громаду своей воли, чтобы добиться от окружающих того, что ей было нужно. – Я серьезно, Аллэи: ни одной живой душе, даже Иве. Это не пожелание, а приказ. И ты его выполнишь. Час от часу не легче. Вслух она ничего не сказала, но на всякий случай подготовилась к самому худшему. Впрочем, Шеда все равно сумела ошарашить ее. - Судя по всему, Реанэсс находится под влиянием невесты Королевы Зимы. - Что?! – не веря своим ушам, ахнула Аллэи. - Не ори, - хмуро бросила Шедавар. Аллэи, не найдя слов, только и могла, что хватать ртом воздух, как бестолковый карась, а королева безжалостно продолжала. – Я повторяю, Аллэивар, это строго между нами. Остальные правители знают об этом – сама Реанэсс попросила донести до них эту информацию, но разглашать ее еще кому-либо я запрещаю. - Что означает «находится под влиянием»? Ты что, серьезно? Как вы это выяснили? – Аллэи не понимала, какой вопрос следует задавать первым в этой ситуации – только внутри все похолодело, а сразу же следом за этим где-то в самой глубине ее существа начала просыпаться ярость. – И поэтому ее перетащили сюда? Шеда, опомнись! Клан обожает ее, и будет достаточно одного ее слова, чтобы здесь началась резня! Ее нужно было изолировать, а не волочь на поле боя! - Я сказала, не ори, - теперь она чеканила слова и смотрела еще пронзительнее, и Аллэивар вынуждена была стиснуть зубы. – Я начну в обратном порядке, чтобы ты, возможно, к концу моей речи успела остудить свой пыл и вернула себе способность думать. Где ее изолировать нужно было, скажи на милость? Внезапная изоляция королевы клана не прошла бы незамеченной и вызвала слишком много вопросов, домыслов и страхов. До тех пор, пока Реанэсс далеко, мы не можем ее контролировать, а ее эльфы здесь потребовали бы справедливости – и правды. А если бы мы оставили ее на прежнем месте, возникла бы куда большая опасность: кто, по-твоему, скорее поддастся влиянию – молодые и необученные дети или взрослые умеющие мыслить подданные своих кланов? Пока Аллэивар осмысливала сказанное Шедой, та буравила ее взглядом, не мигая. В ее словах был резон, но задумка все равно казалась Ищущей не самой лучшей. Шедавар, конечно же, видела это, однако не давала сестре возможности высказаться: - Более того – и это ответ на еще один твой вопрос – сама Реанэсс попросила меня сделать это. Лично. Ее преследуют кошмары, она ощущает на себе давление чужой воли, порой ведет себя неестественно – я видела это, как видела и то, что она сопротивляется изо всех сил. - Она угрожала тебе? – что-то в словах Шеды совершенно не понравилось ей, но та, как и всегда, не отреагировала. - Реанэсс нужна нам, Аллэи. Она великолепный лидер, и ты верно подметила: одного ее слова будет достаточно, чтобы весь клан Эсс встал на ее сторону. И мы не можем потерять ее. - Шеда, я не вижу логики, - покачала головой Аллэивар. – Мы не можем потерять ее, но она отправляется с отрядом в бесов лес, более того – она этим отрядом командует! И знаешь, как это выглядит? Я тебе скажу: это выглядит хуже некуда, потому что если вдруг посреди ночи она свихнется, перережет всем нам во сне глотки, а сама встретит новых подружек и проведет их до Древа, чуть ли не за ручки держась – мы потеряем все. Ты все потеряешь, нам-то уже будет все равно; мы даже не поймем, что случилось, потому что никто не знает, что Реанэсс сошла с ума. Ей ничего не стоит провернуть это. И ты не думала, что это может быть ловушкой? Что ей было поручено сообщить тебе о своем, скажем так, недуге, чтобы ты сделала так, как им нужно, и впустила ее в лагерь? - Давным-давно ты должна была усвоить урок Инарэвар, Ищущая Аллэивар: держи своего врага на короткой дистанции, - парировала Шеда, и Аллэи мрачно хмыкнула: - Это не тот случай… - А у нас сейчас вообще нет «тех» случаев, если ты не заметила. Я скажу это один раз, Аллэи, и ты выслушаешь все от начала и до конца, а после сделаешь все так, как я скажу. Я выбрала кандидатуру Реанэсс на пост командующей потому, что Тропы древних созданы веллями в те времена, когда древняя сила еще оберегала весь материк. На них потоки этой силы сохранились, пускай и стали значительно слабее. Дикие не способны встать на Тропы, а значит над этими зонами власть Королевы Зимы слабеет. Соответственно, слабеет и влияние ее слуг. Симирам полагает, что именно поэтому залески продвигаются медленно: им нужно сохранить силы для основного удара. Симирам вместе с Махаравьей утверждают, что залески постоянно проводят ритуалы Скрытых людей для накопления энергии, потому что если им удастся уничтожить Древо, ни светлые духи, ни Тропы древних больше не будут для них препятствием. Но они, вероятнее всего, будут лишены поддержки своей хозяйки и используют в качестве опоры те знания, которыми владеют благодаря племени Махаравьи. Если подвести итоги – на Тропах древних сознание Реанэсс подвергается меньшему давлению, чем где бы то ни было еще. Ни залески, ни Королева Зимы не сумеют воздействовать на нее, пока она находится там. Более того, о том, что происходит с Реанэсс, знают не только правители кланов, но и Симирам. Поговори с ней – я попросила ее наблюдать за Реанэсс. И сама ты тоже будешь наблюдать за ней. Ты знаешь ее, знаешь очень хорошо. Если вдруг ты поймешь, что ситуация выходит из-под контроля – ты вытащишь ее. А если вытащить не удастся – сделаешь все, чтобы она не оказалась под властью врага и не запятнала свою честь. Для нее это очень важно, и эта просьба тоже исходила из ее уст. - Шеда, о боги… - Аллэи вымученно посмотрела на сестру – ту, казалось, вообще ничего не могло пронять. – Ты приказываешь мне убить Реанэсс? - Только в том случае, если иного варианта не останется, - безжалостно подтвердила та. Аллэивар только и сумела, что покачать головой – все силы разом куда-то ушли, будто смятение, сменившее гнев, омыло все нутро ледяной волной и выстудило до самых костей. - Мы же действительно говорим о Реанэсс, Шеда? Мы ведь с ней росли, дружили… Я и она… - Пять минут назад ты кричала о том, что ее нужно изолировать, иначе она всех перережет, и называла ее свихнувшейся, - заметила королева. Аллэивар, не сдержавшись, воскликнула: - Изолировать! Не убить!.. - Я подчеркнула: только в случае необходимости, Аллэи, - с нажимом произнесла Шеда. Аллэивар смотрела на нее, просто не зная, что сказать, и впервые за весь этот разговор на лице королевы проступило что-то, отдаленно напоминающее сопереживание. – Ты ведь понимаешь, почему я прошу об этом тебя? - По-твоему, от этого легче? – огрызнулась Аллэивар, с силой ероша волосы на затылке. На душе стало так погано, что впору было взвыть. - Нет, не легче, - согласилась королева, протягивая ей свою флягу. – Сейчас вообще не осталось легких решений. Но есть решения честные, и за них нам остается держаться. Взглянув на нее, Аллэи приняла из ее ладони флягу, сделала большой глоток, не кривясь – а затем наклонилась к сестре ближе, горько усмехаясь: - А за что держаться, когда и честных решений не останется, Шеда? Когда результатом всех наших честных решений станут пепел и копоть, когда мы потеряем вообще все? Некоторое время она молчала, разглядывая лицо Аллэи, а потом тихо ответила, не опуская глаз: - Как найдешь ответ – скажешь мне. С тяжелым сердцем Аллэи покинула ее шатер, с тяжелым же сердцем ушла на восточную границу лагеря, где шли последние приготовления к отправке отряда. Вскоре туда пришла и Реанэсс; она переговаривалась с кем-то, негромко посмеивалась, с интересом выслушивала одну из своих эльфиек, которая тоже была в составе их группы – а потом подняла глаза, задерживая взгляд на Аллэивар, и стало совсем уж паршиво. Они были ровесницами: вместе росли в Доме Смотрящих, вместе учились, вместе выбрали путь Ищущих. В их компании всегда было достаточно много народу, да и Шеда в какой-то момент прибилась вместе с несколькими малявками, как их добродушно звала Аллэи, но в итоге именно с Реанэсс они как-то по жизни оставались рядом. Можно было сказать, что друг другу они доверяли, делились радостями и горестями; когда настал третий Излом, они вместе рвались на поверхность – а позже точно так же вместе сдерживали тех, кто был младше и глупее, не позволяя им сбегать из города. Тогда было страшно, темно и непонятно, как жить дальше, и пару раз они с Реанэсс оказались в одной постели – просто потому, что в любой миг все могло рухнуть. Для Аллэи это ничего не изменило: Реанэсс она ценила прежде всего как подругу, подругой и намеревалась для нее остаться. Но та не желала соглашаться на такую роль, а потому в тот же день, когда прежняя королева во всеуслышание объявила о завершении Излома и о том, что войска возвращаются, сделала Аллэивар предложение. Она не ждала того: да, Реанэсс была симпатичной, в целом славной, но Аллэи не любила ее, да и связывать с кем-либо жизнь ей было еще рановато. Нужно было возвращаться к привычному быту, совершенствоваться на благо клана. Нужно было оплакать погибших – в их числе оказалась их с Шедой мать, а потому Аллэи не особенно думала о том, что будет с Реанэсс после ее отказа. А та практически сразу же ушла в Аэль-Роадан – она давно хотела на поверхность, но надеялась уйти вместе с молодой женой. Аллэи не то чтобы скучала по ней – иногда вспоминала с теплом и тенью тоски по былым временам, но в глубине души даже радовалась, что все так сложилось: ей не хотелось чувствовать себя неловко. С тех пор их общение стало несколько натянутым – Реанэсс так и не отпустила ее, и Аллэи это знала. К счастью, в прежнем доме Реанэсс теперь бывала редко: она плотно занялась делами в новообретенном клане, изо всех сил помогала поднимать город и упрочивать положение клана Эсс. Наставницы еще в бытность их ученицами называли ее одной из самых амбициозных и многообещающих молодых эльфиек – Аллэи однажды подслушала разговор старших, в котором речь шла о выборах следующей королевы. Все они были убеждены, что ее место займет именно Реанэсс, тогда еще звавшаяся Реанивар. И она действительно стала королевой – вот только иного клана, чем несказанно вдохновила Шеду. И вскоре обе вошли в историю как самые молодые королевы племени. И вот теперь все было так… Реанэсс сидела рядом с Аллэи – спокойная, уверенная в себе, властная. Ничего, казалось бы, не изменилось: у нее были все те же пытливые ясные глаза с легкой зеленцой в золоте радужки, те же манеры и привычки, те же интонации. Вот только теперь Ищущая вынуждена была постоянно напоминать себе о том, что сознание Реанэсс не принадлежало ей отныне полностью. А еще нужно было не выдать, что Аллэи это знала. - Даже не помню, когда в последний раз мы вот так сидели с тобой и курили у костра, - негромко проговорила Реанэсс, и Аллэивар прислушалась к ней. – Кажется, это было еще во время учений, до третьего Излома, помнишь? Да, точно, - она вдруг рассмеялась, - Тогда же мы и начали: Хинавар нас угостила. - А потом сама же и сдала Инарэ, - проворчала Аллэи, напоминая себе, что вести себя следовало непринужденно. – Чтоб ей не влетело. - Да. Тогда выдалось дождливое лето, сидели в грязи по уши. Навесы эти дурацкие над полевой кухней все время разваливались. Но зато как пахло свежестью, мокрым лесом… Сколько же с тех пор изменилось, - Реанэсс покачала головой, все так же тепло улыбаясь. – Разве что Инарэвар до сих пор спуску никому не дает, да? - Точно, - кивнула Аллэи, уставившись в костер. Она тоже помнила то лето: учения в предгорьях, зябкие рассветы с густым туманом в низинах, эхо дождя над долинами. Свою головокружительную юность, когда оба глаза еще были целы, тело казалось звонким и всесильным, а смерть – байкой, которая никогда не случится. Она тогда была дерзкая, шумная, бесстрашная, и все было по плечу. И Реанэсс тогда была такой же – тонкой и прямой, как стрела, острой на язык, достаточно привлекательной для того, чтобы Аллэивар позволяла себе шутить с ней откровеннее, чем следовало бы, говорить двусмысленные вещи – не всерьез, а так, забавы ради, потому что зачем еще дана молодость? Реанэсс обернулась к ней, и Аллэи, ощутив ее взгляд, набралась смелости и посмотрела в ответ. Она была права: столько всего изменилось с тех пор. Пепельные волосы Реанэсс, которые она с самой юности крутила в жгут наподобие косы, перетянутой кожаными шнурами, за бытность под солнцем напитались едва заметной рыжиной; от уголка ее глаза разбегалась дорожка рун, у края губ уже не исчезала морщинка, раньше появлявшаяся лишь в моменты, когда она улыбалась. Ее взгляд с годами стал тяжелее, прямее и пронзительнее – и сейчас Аллэи видела на самом его донышке тщательно упрятанный голод. Реанэсс всегда смотрела на нее так, и почему-то теперь ей захотелось извиниться за себя прежнюю: глупую, легкомысленную и думавшую тогда лишь о себе. Ведь теперь все снова могло оборваться в любой момент – и сейчас, быть может, на тех руинах беззаботного времени, что еще остались, следовало попросить прощения? Она даже набрала в грудь воздух, чтобы сказать это, но Реанэсс опередила ее. - Я слышала новости о тебе, Аллэи. И признаться, была здорово удивлена. - Ты о чем? – не поняла Аллэивар. Та пожала плечами, по-прежнему чуть заметно улыбаясь: - О твоей молодой жене, - заметив, что Аллэи напряглась, Реанэсс пояснила. – В лагере я спрашивала о тебе, хотела узнать, как ты. Мне рассказали о том, что ты едва не погибла, а после – связала себя узами с девочкой из Залесья и теперь живешь с ней; мне объяснили, как найти вашу палатку, но я решила, что не стоит беспокоить тебя. Вот же мир плетет… Как она сейчас, не жалеет, что придется убить бывших сестер? Аллэи вмиг окаменела, не зная, как ей реагировать на подобный выпад. Реанэсс смотрела на нее с интересом, почти доброжелательно, но осадок от ее слов был хуже некуда. - Они не ее сестры. Ива сбежала оттуда вместе со мной и была единственной, кто не поддался влиянию их главной. Ей достало смелости и честности, чтобы отстоять свой выбор. Залески презирали ее за мягкость и нежелание вершить зло, считали ее слабой. Но она сильнее многих и делает все, что в ее силах, чтобы помочь. - Думаю, на ее месте так поступил бы каждый, - кивнула королева клана Эсс. – Ей ведь нужно наше доверие, особенно с учетом того, как внезапно в лагере появился Скрытый человек. Стараясь, чтобы голос не дрожал от гнева, Аллэи проговорила, тщательно взвешивая каждое слово: - Ива – дочь клана Вар, Реанэсс. Она не принадлежит ни Залесью, ни Охоте. Приспешница Королевы Зимы чуть было не убила ее. Она верна племени и Шеде. - Эй, не кипятись – я не сказала ничего дурного, - миролюбиво рассмеялась Реанэсс, демонстрируя ей открытую ладонь – ту самую, на которой все еще красовался порез, свидетельство ее клятвы. – Просто это стало неожиданностью для меня. Мы всегда шутили, что ты довольно ветрена и такой останешься до самой старости, а ты вдруг женишься на молодой совсем девице из рода людей, да еще и раньше помогавшей врагу. Это так на тебя не похоже. Очень импульсивный поступок. - С тех пор, как ты знала меня, многое изменилось, Реанэсс, ты очень верно заметила, - процедила Аллэи, глотая все, что уже было готово сорваться с языка. Шеда взяла с нее слово, и следовало бы сдержать его… - И, очевидно, не твоя привычка принимать эмоциональные решения. После нас – так хоть потоп, да, Аллэи? – теперь ее взгляд стал иным – в нем Аллэивар видела обиду, боль и все тот же проклятый голод, даже сейчас никуда не девшийся. И от того стало не по себе. - Что ты хочешь услышать от меня? - Я? Ничего. Хочу пожелать тебе счастья и долгих лет безоблачной совместной жизни, если твоя девочка действительно та, за кого себя выдает, - бросила королева. Она не отворачивалась, говорила тихо и зло, и вся показная мягкость исчезла: Аллэи хорошо знала, какой могла быть Реанэсс. Она всегда прекрасно держала себя в руках, и даже отказ Аллэи не заставил ее забыть о собственном достоинстве, но ранить она умела. А с учетом всего – теперь так уж точно. – Потому что если нет – мне будет жаль потерять тебя. - Не забывайся. Ива – моя жена, и я не позволю оскорблять ее, - предупредила она, и Реанэсс в ответ лишь приподняла бровь. - Могу посоветовать тебе то же самое: я – королева, и имею полное право выражать беспокойство о безопасности племени и обращать внимание на тех, кто эту безопасность может поставить под угрозу. А поскольку нас с тобой связывали узы дружбы, еще я имею право сказать тебе это как твой друг, а не посторонний. - Вот как? Я буду иметь в виду, спасибо за заботу. Если это – все, что ты хотела сказать мне, королева, я вынуждена попросить тебя оставить меня: мне не хотелось бы отвлекаться от дежурства. Несколько мгновений они еще смотрели друг на друга в полной тишине – только тихонько потрескивал костер рядом. Реанэсс не мигала, и взгляд ее то и дело скользил по щекам Аллэи, по ее подбородку, задерживался на губах. - Я предлагала тебе половину своего сердца – а заодно и клана, - тихо-тихо проговорила она, и Аллэи стиснула зубы. Сейчас это все было почему-то очень больно – и зло, неправильно. - Все это принадлежит лишь тебе, - кое-как справившись с собой, проговорила она, стараясь не думать прямо сейчас о том, способна ли была Реанэсс навредить Ивушке. – И мне не нужно, о чем я тебе честно сказала тогда. Говорю и сейчас. Бессмысленно ворошить былое, Реанэсс. И если я повинна в чем-то перед тобой – прости меня. И отпусти: прошло полвека… - Для меня существуют вещи, которые не завершаются, и всю жизнь вера в их бесконечность вела меня, - она вскинула подбородок, и жест этот показался Аллэи отчаянно упрямым, будто сама Реанэсс боролась до последнего за свою собственную правду. И от этого тоже было как-то грустно и больно. – Я все так же тебя жду и готова ждать ровно столько, сколько потребуется. Мне не нужны другие. - Это напрасная трата времени, Реанэсс. Пожалуйста, прости, - Аллэи не знала, что сказать: внутри мешались чувства и мысли, и тревожный голосок предостерегал о том, что Реанэсс больше не была собой прежней, но прямо сейчас об этом было сложно помнить. Она сидела перед Аллэивар – живая женщина, перед которой в этот миг она ощущала вину, а за что – и сама сказать не смогла бы. Но в чем я виновата? В том, что не полюбила ее? Это же не в нашей воле, не в наших силах… - Я не верю в то, что ты любишь ее, - покачала головой королева, прикрыв на миг глаза – Аллэи показалось, что они блестели куда сильнее обычного. - Можешь не верить, коль тебе так легче, - так же тихо отозвалась она, отворачиваясь к костру. Больше они не говорили. Реанэсс поднялась с бревна и ушла, оставив Аллэи наедине с гулкой пустотой, разбереженной раной – и недобрым предчувствием, зревшим с каждым шагом королевы, который увеличивал расстояние меж ними. Реанэсс была не в себе, теперь Аллэивар тоже видела ясно, и это страшило ее. Потому что никто не знал, на что способна отныне королева клана Эсс, а Аллэи понимала, что в случае чего будет защищать Ивушку до последнего. И это означало, что тот самый крайний случай, о котором говорила Шедавар, становился все более реальным. Что с нами стало, Небо? Когда мир успел так исказиться – и исказить нашу природу? Мы ведь были совсем иными… Слабый-слабый запах мокрой земли пробивался сквозь запах дыма, совсем как тогда, когда они были молоды и беззаботны, когда еще мир не рушился прямо на их глазах. Поворошив прутом уголья, Аллэи тяжело вздохнула, ощущая бесконечную усталость и горечь. Нужно было дождаться Симирам – и расспросить ее о том, насколько все было безнадежно и неизбежно. Так оставался шанс, что если придется принимать самое страшное, но честное решение, она будет хоть немного, но готова к тому.