Дикая охота. Руины рассвета

В который раз за нынешний долгий день Тэаран`Ренгар поймал взгляд собственного отражения в высоком зеркале напротив, пытаясь найти хоть что-нибудь, что могло бы выдать его волнение или как-либо скомпрометировать. Тревоги были безосновательны: выглядел он безупречно собранным, спокойным, даже расслабленным или скучающим… Но Тэаран никогда не смотрелся в зеркало столь часто – обычно ему доставало уверенности в себе, чтобы не совершать лишних, не имеющих никакого смысла движений, а потому сейчас на самом деле он испытывал легкое, пусть и тщательно скрываемое раздражение. - Посол, вам не о чем беспокоиться – любая придворная дама, как и всегда, по сравнению с вами вся состоит из изъянов. Вы же совершенство. Можете не высматривать недостатки в себе самом. А еще его раздражение подкреплял человеческий ведун, нахально развалившийся в кресле перед ним так, будто бы хозяином поместья был он сам. Дайрен-Лис являл собой саму вежливость, но в уголках лукавого прищура пряталась насмешка. И это не нравилось Тэарану – как и сам этот наглый человек. Впрочем, люди ему в целом не особо нравились. - Я всего лишь даю глазам отдых – цвет ваших волос буквально слепит меня, - прохладно отозвался он, тут же жалея о том: вышло не остроумно. Жалкая попытка вернуть себе достоинство не могла считаться успешной, а потому Тэаран вернулся к разговору, столь же неприятному, как сам ведун. – Это действительно единственный способ? - Полагаете, что один и тот же вопрос, повторенный с десяток раз, изменит мой ответ? – полюбопытствовал Дайрен. – Если мы говорим о возможности незаметно попасть в Верданор – да. И уж тем более – переправить несколько сотен полукровок, поддерживающих переворот. Конечно, вы можете собрать всех этих бравых ребят, объявить во всеуслышание о походе и в открытую выступить к границам обожаемой своей страны свергать владыку. Но, как я понимаю, для вас это чревато. И его правота тоже раздражала. Тэаран сам прекрасно все понимал, однако разум все равно изыскивал какие-то лазейки, чтобы найти опору. Но стоило признать: все уже шло наперекосяк, и отрицать это было бессмысленно. Днями двумя ранее ему пришло письмо от отца – лаконичное, сдержанное, написанное в непринужденной форме, и от того тревожащее сильнее. Миор сообщал, что владыка пригласил его в Тэйгрин – погостить как давнего друга до церемонии наречения новой владычицы. Ранее такие же приглашения пришли нескольким знатным господам, двоих из которых объявили изменниками и предателями и приговорили к смерти, приговор был исполнен немедленно. Об этом отец не сообщал – он лишь назвал имена, которые были известны Тэарану благодаря информаторам. Те же самые информаторы сегодня сообщили, что отец его пока жив, что с ним обходятся хорошо, в Тэйгрине он гость, а не пленник – но все вокруг прекрасно понимали, что происходит. Вполне возможно, что Дан`Архон уже знал о намерениях Тэарана – или как минимум заподозрил неладное. По сути, Миор`Ренгар сейчас стал заложником владыки, и от этого не становилось легче. Нет, даже если события разовьются наихудшим образом, Тэаран был к тому готов. Казнь отца, несомненно, убьет и мать; самого Тэарана, вероятно, объявят преступником, отнимут Иллатар и все прилегающие к нему земли, лишат титула и, возможно, тоже попытаются убить. Собственно говоря, такое положение вещей мотивировало действовать, потому что больше всего на свете Тэаран не любил неопределенность. У него было две дороги – или потерять все, или все обрести. Обе дороги неизбежно предполагали жертвы, а потому на всякий случай он готовился и к собственной смерти, и к смерти всей своей семьи. Верданор тоже стоял на кону, и гибель его рода по сравнению с гибелью страны не стоила ничего. Но было бы слишком самонадеянно утверждать, что Тэаран не тревожился. К его собственному сожалению, эмоции все же поднимались откуда-то из самой глубины его существа – неприятно липкие, заставляющие слабеть. Особенно сильно это проявилось в тот вечер, когда известие пришло. Тэарану не свойственны были переживания, он в целом полагал, что умеет хорошо себя контролировать; однако в ту ночь он впервые не мог уснуть – а перед глазами мелькали картинки из его детства, из далекой юности. Мягкий свет в отцовской библиотеке, разговоры с ним – всегда наполненные глубиной, интересные, их дискуссии и тренировки, сдержанная улыбка Миора, когда Тэаран демонстрировал успехи… Когда время перевалило за полночь, пришел совсем забытый образ – он читает Гилладану вслух легенды Верданора, страницы книги пахнут сладковато и пыльно, за окнами шелестит дождь и бродит осенняя тихая ночь. Иллатар спокоен, в нем застыло время; их мать, такая красивая и совсем еще молодая, забралась в плетеное кресло с ногами, укутанная ажурной мягкой шалью. Болезнь только изредка беспокоит ее, и пока еще она живет без боли – улыбается нежно, глядя на сыновей, в пальцах ее – крохотная пиала из розового кварца, в которую отец время от времени подливает чай. Он сидит рядом с ней, и она подле него – как тонкая ива возле могучего дуба, а они с Гилом валяются на полу, и брату уже становится скучно, он начинает изнывать, потому что он старше, и его не интересуют сказки, а Тэаран, совсем еще мальчишка, читает даже не для него – а для себя самого… Он не помнил этого, он всегда презирал ностальгию как явление, но что-то нашло на него той ночью, и он просто смотрел во мглу – и перебирал все эти моменты, будто малахитовые бусины четок. В мире не существовало места, которое было бы спокойнее и светлее, чем та комната, не было мига, в котором он был бы счастливее. Все другие моменты его жизни были про другое: про гордость, про победы, про достижения. Про счастье – был тот, и Тэаран смотрел, как он тает в густой темноте нынешнего, неумолимо уходит от него, истончается, чтобы совсем растаять и кануть в бездну. Его прошлое вынырнуло древним, молчаливым драконом из вод, взглянуло ему в лицо – и исчезло, и ему оставалось лишь гадать, привиделось ли ему это или нет. Все завершалось, все уже разрушилось, зависло где-то на границе между прошлым и будущим, и новых опор у Тэарана не было. Признавать это ему не нравилось. Второй вещью, которую Тэаран`Ренгар не любил, было отсутствие контроля – в особенности когда это касалось его самого. Он прекрасно умел справляться с собой, знал себя, гордился способностью мыслить трезво в любой ситуации. И вот теперь обстоятельства складывались так, что даже при наличии самообладания, которому мог бы позавидовать любой, Тэаран не контролировал примерно ничего. Сохранить иллюзию отчаянно хотелось, он нуждался в этом как в хоть какой-то соломинке – и потому сейчас перед ним сидел Дайрен-Лис, весь состоящий из слишком ярких оттенков, которые в его резиденции смотрелись кричаще и вызывающе, из ехидства и самодовольства… Одно в нем было хорошо: он не сочувствовал Тэарану – жалость и сочувствие замыкали тройку самых нелюбимых вещей Тэарана. - Любая ошибка обойдется мне дорого, - вслух молвил он, разглядывая Лиса. Тот не отводил глаз – тоже рыжих, оттого странных, как будто радужки его запечатлели в себе степные пожары. Смотрел Дайрен безо всякого стеснения или робости, с ленивым превосходством большого хищного зверя, которого мало что интересовало в этой жизни. Все виделось ему пустой возней. Тэаран нередко и сам воспринимал окружающую его человеческую суету именно так, а потому на него это не производило никакого впечатления и не заставляло теряться. – Я должен продумать все до мелочей, досконально. И если есть риск оказаться запертыми в ловушке подземелий, я предпочту найти иной вариант. - Мои добрые друзья из речного народца могут поручиться за этот путь – они шли по нему месяцем ранее, - пожал плечом Лис. – В лазах по-другому сплетаются время и пространство: там вы преодолеете большее расстояние за меньшее время. Да, большому отряду сложно двигаться там, поэтому я бы предложил вариант с малыми группами – не больше пятнадцати человек. По идее, от Долины Ансель до сердца Верданора по лазам будут сутки пешего перехода. Пустите их с разницей в час, пусть идут друг за другом и собираются в ближайшем к Эредану поселении речных людей. Сейчас там пусто. - И вы полагаете, что это пройдет незамеченным? Внезапное появление сотен наемников в пустом городе речного народца? – Тэаран вздернул бровь, и Лис повторил его жест. - А вы полагаете, что если вся эта орава пойдет по земле, вы привлечете меньше внимания? Это настолько занятное убеждение, что я даже не стану вас отговаривать от этой затеи. Пожалуйста, разрешите мне сопровождать эту кампанию – я посмотрю, как вы пройдете мимо всех дозоров. - Ваши ведуны могут переместить нас? – игнорируя тон, спросил Тэаран. Дайрен фыркнул: - Восемьсот человек за раз? Вы представляете, сколько нужно ведунов, чтобы стабилизировать такой переход? И какой силы будет всплеск энергии в ткани мира? С тем же успехом вы могли бы попросить всех нас расколоть землю под обителью владыки, чтобы дворец просто провалился вместе со всеми, кто там внутри. Это и то было бы менее отслеживаемо, чем то, что вы предлагаете, - помедлив, мужчина заговорил вновь, и голос его звучал так, будто он рассуждал о погоде. – У вас нет выбора. В лазах вас не засекут. Я готов помочь с организацией экрана над поселением, где вы устроите лагерь, и с провожатыми – несколько Говорящих-с-дождями могут провести наемников и создать завесу над городом для них. Это – ваш шанс, и да, он так себе, но вы кажетесь мне умным мужчиной. Вы сами все прекрасно понимаете. А мне нужно понимать, с кем связываться, раз королева попросила меня немного посодействовать вашему плану. Пока что я вижу лишь ваши сомнения. - Я уже сказал: любая ошибка будет стоить мне всего, чем я владею, и себя самого заодно, - холодно промолвил Тэаран. – Мне нужны хоть какие-то гарантии. - Гарантии нынче – роскошь, мы с вами знаем это очень хорошо, - Лис наклонился ближе, опираясь локтем на колено и глядя теперь исподлобья. Он был далеко, он не нарушал никаких границ Тэарана, но ему захотелось отодвинуться – Дайрен как будто заявлял права на все вокруг, и это тоже раздражало. С другой стороны, сейчас тебя раздражает абсолютно все – просто потому что ты не способен предусмотреть события и их нюансы. Голос внутри не принадлежал ему, но напоминал голос отца, и это немного помогло собраться. – Не рассчитывайте на них. Мой опыт показывает, что срабатывают самые непредсказуемые и непродуманные планы, а все, что было выверено до деталей, сыпется к бесам уже на первом этапе. Не старайтесь чрезмерно, господин посол. Жизнь – не экзамен в вашей академии, импровизация обычно приносит больше плодов. А даже если нет – вы хотя бы будете на кураже. - Предпочитаю куражу здравомыслие, - он позволил себе скупую улыбку – людям можно было бы простить некоторые глупости. Свою короткую жизнь они тратили на пустые задачи и ненастоящие цели, а потому заполняли все это пустое пространство постоянной суетой, неистовым желанием выдумать себе огонь, которого не было, чтобы согреться. Что угодно – лишь бы не чувствовать бренность. Люди придумали себе вечную любовь, вылепили из Ничто иллюзии собственного всесилия, мудрости, еще Создатель весть чего. Тэаран, к чести своей, не боялся бренности – он прекрасно знал, насколько преходяще все под солнцем. Но вот залихватскую человеческую глупость, которая по мнению людей должна была все оправдывать, он откровенно недолюбливал. - Мне жаль вас – ваша жизнь крайне скучна. А вот Лис, похоже, был адептом такого образа жизни. Ему нравилось играть – грубо, по-балаганному; он нарочно делал все для того, чтобы вылепливать мир вокруг себя еще более вычурным, ненастоящим. И да, таковой была его жизнь – пестрой, чрезмерной, и он считал эту жизнь собственным искусством, собственной игрой… Но для Тэарана это было чересчур нарочито. Люди любили утяжелять, добавлять ненужный объем, лишние краски, они не умели быть лаконичными и находить красоту в простоте. Сам он считал это признаком ограниченности, однако, в конце концов, его мнения никто не спрашивал. Да и этикет предполагал сдержанность. - Оставьте свои сожаления при себе, Дайрен, мне они ни к чему, как и ваше мнение о моей жизни. Если вы можете мне помочь – прекрасно, если это не в ваших силах – не стану больше занимать ваше время. - Но я так и не услышал, чем именно вам помочь, - Лис развел руками. – Вы мечетесь, как девица над цветными лентами. А я ожидаю все-таки конкретной просьбы. - Если других вариантов вы не можете предложить, тогда да, мне хотелось бы переговорить с речными людьми, которых вы упоминали, и обсудить все тонкости такого перехода, - церемонно проговорил он, стараясь не думать о том, как же раздражало постоянное, намеренное отождествление с женщинами. И будь Лис менее опрятным и более глупым, можно было бы острить сколько угодно на тему примитивности утверждения, что мужчина непременно должен выглядеть так, будто только что вылез из болота. Но нет, даже такой возможности Дайрен ему не предоставил – он прекрасно выглядел, знал себе цену, а еще он поступал так нарочно, чтобы вывести Тэарана из себя. И помогать ему в этом посол не намеревался. – Это можно осуществить сегодня? - Для этого мне придется приложить чуть больше усилий, чем я намеревался, - задумчиво протянул Лис, чуть щурясь. – Но ладно, господин Тэаран. Буду надеяться на какую-нибудь нетривиальную награду за труды. - Пришлю вам с гонцом сборник поучительных притч Верданора, - вежливо пообещал Тэаран. - Так достаточно нетривиально? - Старайтесь лучше, посол, - рассмеялся Дайрен, теперь уже совсем жмурясь и специально демонстрируя ямочку на щеке, ряд жемчужных зубов и резкий изгиб челюсти. Все в этом человеке было напоказ, и Тэарану это не нравилось. Как не нравилось и то, что этот человек занимал в последний час слишком много его внимания и притягивал взгляд. – Я дам вам маленькую подсказку: регион Награйн, выдержка – пятьдесят лет и выше, можно с дымными тонами. - Это вино стоит примерно как половина моей резиденции в Расфале, - хмыкнул Тэаран, позволив себе покачать головой. Да, этот человек знал себе цену. - Знаю, - легко заметил Лис, поднимаясь из кресла. – А еще оставляет незабываемое послевкусие на языке. Я согласен и на более скромную благодарность, посол. Притчи так притчи. Просто решил помочь вам на случай, если вы вознамеритесь продемонстрировать себя как щедрого правителя. Доброго вам дня – полагаю, вечером увидимся. - До встречи, - Тэаран проводил его взглядом, а когда Дайрен вышел из комнаты, медленно выдохнул весь воздух из груди и прикрыл глаза. Все было так зыбко, так неустойчиво и неопределенно… Все принимало сторону, которую он совсем не умел осваивать – там слишком много было отдано во власть случая. У него в распоряжении теперь была гильдия полукровок, кроме нее – молодое дворянство Верданора. С их семьями сейчас происходило то же самое: кто-то оказался в заложниках владыки, пускай никто и не использовал это слово, кого-то пытались запугать, кого-то казнили. За последнюю неделю пришли известия, что в трех поместьях, прежде принадлежавших знатным родам, сменились владельцы – Дан`Архон решил одарить ближайших своих сторонников, полностью ему лояльных. Зачистки шли тихо, методично, о них все знали, но никто не заострял на том внимания. Он не знал, останется ли кто-то на его стороне в самом Верданоре: судя по сообщениям информаторов, число сторонников смены власти примерно равнялось числу сторонников владыки. Всех неугодных сейчас старались устранить, и действовать нужно было быстрее: промедление могло полностью изменить картину. А еще у Дан'Архона, скорее всего, в распоряжении имелись человеческие ведуны, работающие с белым источником. И это усложняло дело, потому что Тэарану был необходим противовес. Таким противовесом могли стать скоморохи под началом Лиса, быть может – речные люди, но неопределенность ситуации заставляла серьезно нервничать. Пройти все границы и добраться до места проведения церемонии – это наименее сложная задача, дальше требовалось суметь удержать бойцов в нужном состоянии и победить… Он даже не знал, что именно они должны были побеждать, с чем им суждено столкнуться. Дан'Архон больше не был преданным своей страны, а значит, действовать мог, руководствуясь отнюдь не эльфийской честью. И значит, ожидать им следовало всего, а потому на всякий случай Тэаран готовился к худшему. Отец учил его делить задачи на маленькие шаги и на каждом этапе учитывать все нюансы. Так проще было охватить важное, сосредоточиться на тех мелочах, которые могли бы стать решающими. Сейчас ему нужно было сконцентрироваться на перемещении наемников в Верданор, на сохранении как можно большего их количества, а дальше уже – думать об открытом наступлении. Он пытался продумать лучшую стратегию: возможно, смысл имело разделение соратников на группы и захват всех подконтрольных Дан'Архону земель, чтобы у него не осталось приспешников – а затем объединение союзников и массированный удар. С другой стороны, змея, которую лишь ранили, но голову не отсекли, становилась вдвойне опаснее. История Верданора пестрила самыми разными переворотами, от тихих и практически незаметных до громких, едва ли не скандальных. Тэаран'Ренгар читал о каждом, знал досконально сильные и слабые стороны, мог бы сказать, какую стратегию считал самой блестящей, а какую – самой провальной, но теперь это все не работало. Как только дело коснулось его самого, обнаружилось, что все его хваленые знания разве что настилали тонкий слой соломки поверх пиков острых скал. В случае падения гибель неизбежна. И ведь прямо сейчас я вхожу в историю – подобно Наадиру'Анатару, Звездному Соколу. И о том, насколько я был успешен в этом предприятии, будут судить потомки. Думал ли я, что летописи творятся именно так? Хотел ли я этого? Тэаран вновь поймал собственный взгляд в отражении – пытливый, что-то ищущий в моховых радужках в зазеркалье. Да, он хотел всего этого – своего расцвета, силы и славы, заслуженного трудом величия. Не подаренного свыше, не перешедшего по праву крови – а настоящего, право на которое необходимо доказать. Он знал, как высока была цена такого права, а еще в глубине души всегда знал: если время придет – он заплатит ровно столько, сколько нужно. И жалеть не будет – Тэаран никогда и ни о чем не жалел. День шел, приходили новости – тревожные и обнадеживающие. Он пытался вести статистику, чтобы понять свои перспективы и шансы, однако ничего не удавалось. В резиденции было спокойно, ближе к закату на чай пожаловала госпожа Малхир. Ее отец тоже был пленен владыкой не далее чем вчера – точнее, приглашен как давний друг, достойный сын страны. И Дэерин знала об этом: теперь ее положение стало абсолютно зыбким – отца могли казнить в любой момент, мать изгнать, ее саму – лишить всех прав, запретить въезд в Верданор и опорочить доброе имя. Однако она оставалась невозмутимой, когда он выразил обеспокоенность положением дел в ее семье и ее состоянием по этому поводу. - Все мы оказались в весьма спорной ситуации, - отметила молодая женщина, лениво перебирая в пальцах тонкую длинную цепочку, что вилась вокруг точеной шеи. С кончика серебряной нити слезой стекала капелька горного хрусталя. – Однако сделать что-либо я не могу. Мне остается ждать развязки – и наблюдать за тем, как разворачиваются события. Разве что… - она помедлила, устремляя взгляд куда-то сквозь стены. Светлые ресницы солнечными лучами обрамляли штормовое небо в ее глазах, и в этой нежной, ничем не примечательной женщине он вдруг увидел сталь. – Мой отец, как вы знаете, всегда был преданным слугой престола. В его компетенции сложно было усомниться, и все же это произошло. Такого оскорбления наш род еще не переживал, я в смятении. - Как и все мы, - негромко отозвался Тэаран. О да, никто ничего не говорил открыто – только вот так, в кулуарных разговорах. И Дан'Архон должен был понимать это – однако он не делал ничего, чтобы обелить себя. И это означало, что он абсолютно убежден в собственной безнаказанности, в том, что он может делать все, что заблагорассудится: ни у кого не достанет сил и смелости остановить его. Дэерин вдруг посмотрела прямо на него – фарфоровая статуэтка в серебре, благородная кость, изящно инкрустированная драгоценностями. Он не посвящал ее в свои планы, однако это и не требовалось с учетом всего. Тэаран тщательно отбирал людей, и если и было безопасное место для него – оно находилось здесь, прямо в этих стенах. На большее рассчитывать не приходилось. - Я на вашей стороне, - произнесла женщина, не меняясь в лице. – Что бы вы ни задумали, боюсь, ни у кого из нас нет пути назад. Мой отец, как вам известно, содержал четыре воинские школы и спонсировал Дом Мудрых на южной границе. Настроения там сейчас не лучшие, так как владыка пытается перевести эти структуры в прямое подчинение армии Верданора, что противоречит самому их уставу. Их намереваются переформировать, а Дом Мудрых посещают сомнительные ведуны, которыми госпожа Джезерид намерена заменить лучших наших наставников. Мой отец едва ли хотел бы, чтобы дело его жизни было загублено. А посему – я написала необходимые письма и передала их главам школ. Ответ уже пришел из Бастиона Кирит, в течение ночи и, быть может, следующего дня должны отозваться остальные. Подопечные Бастиона сейчас находятся в Этиен-Намар, при удачном стечении обстоятельств туда же подтянутся остальные. Поскольку церемония наречения объявлена в Эредане, есть шанс, что их не перехватят. - Что будет при неудачном? – тихо спросил Тэаран, и Дэерин'Малхир, поразмыслив, пожала тонким плечом: - Меня казнят. Как и всех их. Как и вас. Что ж, все они прекрасно понимали, во что ввязывались. Тэаран не ожидал другого ответа, но несколькими минутами ранее он не ожидал и того, что она станет действовать так прямо и решительно. - Вы удивительная женщина, Дэерин, - все так же негромко проговорил он. – В рекомендательном письме я отмечал, что смирение входит в список ваших добродетелей, однако должен сказать вам, что с радостью и гордостью вычеркну это. - Это – ваш лучший комплимент мне, благородный господин, - улыбнулась она ему, а затем добавила. – Я единожды бывала в Эредане, как раз на торжество Дня Цветения. Запомнилось мне немногое, разве что тот первый распустившийся бутон на ветке у воды – мне было десять или около того. Уже на следующий день вся миндальная роща купалась в лепестках, но этот крохотный цветок для меня – символ шага в неизвестное, новое, тот первый камешек, с которого начинается сель в горах, первая капля, с которой начинается дождь. Первый цветок, с которого зацветет вся земля для меня – это вы. И очень символично, что именно в Эредане будет церемония; там все начнется. Некоторое время он молчал, кажется, впервые обескураженный. Он знал, что женщины умели находить поэтику во всем, но прежде никто не предлагал ему взглянуть на собственную жизнь с такого угла. С другой стороны, прежде Тэаран и не замахивался на владение целой страной. И для кого-то он станет мятежником и предателем, а для кого-то – первым распустившимся бутоном миндаля среди дождей и туманов после долгой зимы. Думать об этом было совершенно непривычно. - Это слишком высокая планка, госпожа. Такой сложно соответствовать, - наконец проговорил он, пытаясь понять, что чувствует кроме смятения. Дэерин смерила его внимательным взглядом, будто бы взвешивала на серебряных весах. - Я думаю, у вас есть все шансы справиться, господин Тэаран. Что ж, это могло показать лишь время. И время шло, катилось стальным тяжелым шариком к полуночи, когда рыжий как огонь человек снова пожаловал в его дом – на этот раз не один. - Ну и погодка, а? – кряжистый невысокий мужчина с кустистой бородой, кое-где заплетенной в странные косы, деловито стряхивал снег на шелковый ковер в приемных покоях Тэарана. – В такое время уже вовсю травка всякая лезет да черви дождевые под ноги помирать прут со всех щелей, а тут – на тебе… Верно говорю, Важек? - Дурная пора, - его собеседник, мрачный и уже седеющий, завозился, стаскивая с крепких плеч дорожный потертый плащ. Послышалось тихое постукивание: это крупные бусины, надетые на тонкие косицы, сталкивались друг с другом. Лис уже развалился на софе и теперь разглядывал не речных людей – а Тэарана, который вежливо ожидал, покуда гости наконец устроятся с комфортом. – Коли живы будем – молиться надобно всей когортой, чтобы урожай не скуден был, а не то с поморами якшаться придется – а они такие цены заломят, что хоть брюхом кверху всплывай… - Вина? Чаю? – невозмутимо предложил посол, указывая на столик с напитками. Оба речных человека уставились на него, будто впервые увидели, а затем бородатый хмыкнул. - Не понимаю вашего эльфийского питья – то кислит, то как водичка подслащенная… Спасибо, сударь милостивый, да не за тем мы тут. Рассказывай. - Господин Дайрен уведомил меня, что у речных людей есть сеть подземных тоннелей, которой можно воспользоваться для незаметного перехода. Я хотел бы знать, как далеко протягивается эта сеть, где находятся выходы ее на поверхность, сколько человек может единовременно перемещаться по ней, есть ли ориентиры, какие-либо ограничения… - Ну то есть взять и все тебе про лазы рассказать, - буравя его взглядом, проворчал второй мужчина, названный Важеком. – Чтоб потом ты с другими такими же карасями там сновал туда-сюда, когда заблагорассудится, значит? - Едва ли я намереваюсь пользоваться вашим великодушием на постоянной основе, господа. Нынешние обстоятельства складываются таким образом, что этот переход – единственная возможность для меня переправить большое количество людей за максимально короткое время незамеченными. От того, насколько успешной будет такая затея, зависят судьбы многих, в том числе и моя собственная. В том числе и судьба Верданора, - спокойно выдержав неприязненный взгляд мужчины, Тэаран поинтересовался. – Откуда вы? - Я из Миртового Лога, а Гродаш – из Атаила. Только это ничего не меняет, - Важек, смурной и неприветливый, скрестил руки на груди, нахохлившись. – Не положено чужим про лазы знать. Закон таков, ему уже вон сколько лет. И без вас там сейчас народу тьма, не продохнуть. Так что ежели кто моего мнения знать хочет – так я против, и с Миртового Лога покров Матери Озер не сниму, вот и весь сказ. - И при такой категоричности вы все равно здесь, - задумчиво протянул Тэаран ничего не означающим тоном. Важек нахохлился еще сильнее, а Гродаш усмехнулся: - Это я его упросил. В одной заводи крутимся, одни у нас невзгоды, и разрешать их по моему разумению надо гурьбой, а не поодиночке. Вопросов у тебя много, и не все они – твоего ума дело, но кое-что расскажу. Мы – Говорящие-с-дождями, вроде Мудрых ваших; стало быть, своих беречь должны в смутное время, вот как нынче. Лазы наши всюду есть, где речной человек ходил. Они – защита нам, мы там в случае чего всегда схорониться могли. Как придет Черная Вода с зимой злой об руку, мы всех в сон ведем, в лазы, и призываем Матерь Озер, чтобы Она в кровь Свою нас, мальков Своих, забрала и убаюкала в утробе земной. Кровь Ее всех укрывает, никакая погань не достанет: всяк, кто в воде дышать не может, покойник, если в лазе остался, когда мы туда Матерь Озер призываем. Не повсюду, конечно, кровь Ее разлита – только в колыбелях. А тоннели пусты, Говорящие-с-дождями по ним так и ходят, смотрят, кабы не случилось чего. Сейчас изо всех городов речные люди ушли – кто спит, кто… не спит, - он осекся под взглядом Важека. – Говорящие-с-дождями только остались, между собой договариваются. Сложная у нас пора, - Важек многозначительно покашлял, и тут его собеседник с досадой крякнул. – Да ну брось, что тут ил баламутить теперь?! Добаламутились уже! - Он не нашего племени!.. – вспылил Важек. – Где это видано вообще?! Чтоб с чужаком как с кровником нянькались!.. Чтоб чужаку секреты все разбалтывали!.. Да мой папаша покойный, узнай он о таком, чешуей бы сызнова покрылся, а потом опять облез! - Ну так нам или за ним следом, или барахтаться как-то! – Гродаш тоже рассердился. – Хорош артачиться! Ты совсем уж в болоте своем закис, хуже жабы-землеедки! И не хмурься, не хмурься мне тут… Я через Атаил путь открою, если совсем упрешься. - Ну вот и поглядим потом, как ты жаловаться придешь, что землю твою отняли, тебя облапошили, и остался ты с одним рыбьим пузырем! – в сердцах пообещал Важек, тряхнув гривой волос, пестрящей бусинами – голубыми, белыми, синими, прозрачными совсем. Второй мужчина только отмахнулся: - Живы будем – обратно вернем. Времени мало у нас, Важек. Решаться сейчас надо. - Ну вот ты и решайся, я уже все для себя решил, - буркнул речной человек, отворачиваясь и больше не глядя на присутствующих в комнате. Тэаран терпеливо ожидал. Он был наслышан о манере речных людей вести диалог, и надеяться на более конструктивный было бы глупо – а потому приходилось унимать собственное раздражение, напоминать себе, что стоило делать по шагу за раз, не торопиться… Или сейчас я просто теряю время. Гродаш наконец потерял интерес к своему знакомцу и обратился к Тэарану. - Тут дело такое: Черная Вода нынче злая, как прежде не было. Кто ближе к Наамаху живет – ой дурные вести от них были, с самого начала осени. И чем дальше, тем хуже. Долго мы кумекали, всей общиной старейшин и Говорящих собирались, - он сумрачно вздохнул. – В итоге так постановили: все мужи, кто оружие в руках держать может, пойдут на запад, оборонять ходы древние, еще пращурами проложенные. Женок и мальков в колыбелях мы упрятали, а сами остались близ селений, чтобы боронить кровью Матери Озер тоннели, если все же там не управятся. - С чем управятся? – уточнил Тэаран. Важек закряхтел, а Гродаш только сильнее нахмурился. - С бесьим воинством. Какие-то дурни нашли запечатанный давно лаз, тот, что прежде соединял три эльфийские твердыни. О них-то знаешь, королевич? - Ты говоришь о тоннелях между Фьяр'Акир, Нивисом и Эреданом? – вопросом на вопрос ответил Тэаран. Речной человек кивнул: - О них самых. Нашли, вход раскопали – и растрезвонили о том на всю округу. Там прежде много было силы, она держала лаз закрытым и безопасным, да истончилась вся. Или помогли тому, тут не ведаю. Только суть в том, что не стало там древней крови Матери Озер больше, а значит, туда теперь и человек всяк вхож, и дух. Мы поняли, что дело совсем плохо, когда от Железного Тракта одна за другой весточки пошли: по лазам дикие ходят, где крови нет. А затопить все не затопишь – мужики иначе домой не вернутся. Мы и смекнули: хозяйка бесья их по тоннелю пустила под землей, чтобы от Нивиса к Эредану шли. - Но зачем? – Тэаран сморгнул, пытаясь понять логику действий. - Соображай, королевич, - Важек тоже вступил в разговор, по-прежнему разглядывая Тэарана с неприязнью. – Кто их ждет-то там? Кто в Черную Вода верит – все на западе да севере, перекрывают пути духам. - Ты же не собирался говорить, - язвительно заметил Гродаш. В ответ Важек зыркнул на него: - Я и не говорю, а тугодуму помогаю. Игнорируя все, что проигнорировать можно было, Тэаран'Ренгар направился к комоду, где хранились карты, несколько летописей и документы, которые он просматривал на досуге – особой ценности не имеющие, однако занятные. Нужная ему отыскалась сразу; вернувшись обратно к собеседникам, он расстелил на столике перед ними пергамент, и его гости инстинктивно склонились над листом. Серебряными чернилами были отмечены древние твердыни и путь, соединявший их – карта была современной репликой с очень древней и по сути давно устарела; однако зачем-то по иронии судьбы она понадобилась ему в личном архиве. Если говорить совсем честно, Тэарану просто нравился стиль картографа. Вышло абсурдно. - Хорошо. Допустим, гончие Охоты покинули Нивис, - он указал на северо-западную оконечность Призрачного моря. – Но с учетом искажения времени, Верданор уже должен был пасть. Когда они выдвинулись? - Ну а там что тебе, ковром дорожка выстелена? – беззлобно фыркнул Гродаш. – Пращуры на славу рыли. Там так просто не пройдешь – даже если сила иссякла. Кое-где, видать, обвалилось все, и им приходится прокладывать новый путь, в обход завалов. А это тебе не ракушки собирать после отлива. Наука тонкая, - многозначительно покачав головой, он вновь нахмурился. – А потому они рыщут под землей нынче. Мы их чуем, родичи наши бедовые чуют нас. Так и гоняемся друг за дружкой, как щуренок за окушком. Отрезаем им пути, они идут в обход. В лазах не развернешься-то особо и не повоюешь, разом их залить нельзя – сил у нас столько нет, у каждого по чуть-чуть. Вместе море не наберется, как ни старайся – так, озерцо в сравнении с былым. Да и не дали бы они нам того сделать. - Но почему вы ушли на запад? Почему не вошли в Эредане и не закрыли ход там? - Говорю же, королевич, по уму делали раньше, - с важностью протянул речной человек. – Там, где твердыни стояли, были и истоки – где сила плескалась. Тот исток, что на островах был, весь истек в Призрачное море, напитав его, расширив. Чтоб не иссяк тот, что в Эредане, его запечатали – так он не может по тоннелям соединиться с Морем. Запечатали на славу: нам там не войти, потому что мы потеряли уже могущество истоков. Там нужен Говорящий-с-дождями, к кому Матерь Озер вся Сама приходит – а таких у нас и не осталось вовсе, и не народилось еще. А может, и отродясь не было. Нам там не войти. А вот если кто ударит барьер с обеих сторон, изнутри и снаружи, если кто войдет в исток плотью – тогда он расколется. - Что будет, если это произойдет? – прямо спросил Тэаран. - Ничего хорошего, - Важек мрачно вздохнул; какое-то время он еще раздумывал, продолжить или нет, но все же решился. – Сейчас дурное время, сам небось знаешь. Ведуны, кто с истоками знается, полоумными становятся. Яд этот из Призрачного моря течет, в Эредане – последний чистый источник. Если и он сольется с Морем, люди разом бесами обернутся, особливо те, у кого воля слабая. Пока держатся они этой волей, а как только утечет сила, уже и ничего не удержит их, проклятых. - Мужики почему ведь пошли туда, где прежде вход во Фьяр'Акир был? – подхватил Гродаш. – Потому что там тоннель остался, а барьера нет. Наемники полезли к Ледяным пещерам, потому что хотят в затопленную Ялу попасть и там поживиться – баек много, что и в самих лазах там сокровища запрятаны. В тоннель древних нельзя вкопаться, если кругом него сила еще разлита. А нам и надо вкапываться, чтоб бесов ловить, путь им перерезать. Только близ Фьяр'Акир это можно сделать. В голове медленно соединялись кусочки мозаики, пока Тэаран невидящим взором рассматривал карту. Церемония передачи власти новому владыке всегда проходила в Эредане – новый правитель или его супруга входили в воды Белого Озера Амрелин, погружаясь в него с головой – чтобы все прошлое стало таким же белым. Это был акт очищения памяти, и госпожа Джезерид должна была войти в источник так же, как до того погружались ее предшественницы. Но поскольку она была из стана ведунов, выходило, что она могла влиять на него. И, судя по всему, должна была ударить по барьеру, о котором говорили речные люди, снаружи – но нужен был и удар изнутри. И в таком случае, к моменту церемонии сторонники Королевы Зимы должны были подтянуться по лазам к Эредану. И вот теперь все становилось гораздо яснее, но при этом не легче. - Есть ли сообщения о том, где дикие сейчас? – вслух спросил он, ощущая, как нарастает в теле волна напряжения, как каменеют плечи и что-то стынет в груди. Дело было не только в Верданоре. Все оказалось значительно серьезнее, и он ожидал именно этого, но ожидать и знать – совершенно разные по наполненности и необратимости слова. - Наши молодцы из Бангари недавно перехватили стаю под Ишиарой, что в Лиге – вот здесь, - Гродаш указал на одну из центральных провинций Эллоина. – Их там было много. Но парочку ловили еще вот здесь, и здесь, и вот тут тоже была заварушка, - палец прочертил линию, последняя точка которой оказалась на границе с Тиннередом. От Верданора по карте эту точку отделяла всего лишь ладонь. - Через сколько времени потенциально они могут оказаться у стен Эредана? – Лис все это время слушал их молча – а теперь опередил вопрос Тэарана, но прямо сейчас это было уместно. - Как пойдет, - развел руками Гродаш. – Ребята делают что могут. Если вдруг сопротивления не будет совсем – дней шесть им идти. Если никто из нас не помрет – то может, до десяти растянем, а то и дальше. Тут не угадать. - До церемонии девять дней, верно, господин посол? – негромко спросил Лис. Тэаран кивнул, не глядя на него. – Выходит, что шансы на успех примерно равны шансам поражения. Не самый лучший выбор, что говорить. - Не то чтобы это было выбором, - разводить бессмысленную болтовню, которую так любил Дайрен, абсолютно не хотелось. Как и тянуть дальше; взглянув на Гродаша и Важека, Тэаран заговорил предельно серьезно. – Владыка Верданора находится под влиянием приспешницы Королевы Зимы – которая, по всей вероятности, обладает ведовскими силами. Как только она окажется в Эредане, она, судя по всему, нанесет удар по барьеру, и случится то, чего вы опасаетесь. Я пытаюсь помешать ей, так как это касается жизни моей страны и меня самого. Мне нужно переправить верных мне людей в окрестности Эредана – я намерен бросить вызов владыке. Несомненно, мне будут стараться помешать, в Верданоре уже сейчас идут зачистки, и число моих союзников колеблется. Мне не нужны ни ваши земли, ни доступ к вашим путям, ничего из этого. Как и вы, я делаю свое дело, и любое промедление обойдется нам дорого. Я прошу вас, позвольте нам пройти тоннелями – иначе гибель неизбежна. Нам понадобятся провожатые – но о большем я не попрошу. - Это, пожалуй, можно устроить – мужики так и шли в общем-то, - задумчиво протянул Важек. – Только все равно Миртовый Лог ближе будет к Эредану, он у самых его стен – от Атаила еще придется идти, он в другое направление уходит совсем. Можно, конечно, помудрить-подумать, как бы так провернуть… - Да пущу я, пущу!.. – сердито воскликнул Важек. – Но добра никогда нам не было от людей, и от эльфов не было, и теперь даже если не помрем, добра не будет, попомни мое слово, Гродаш, и я тебя и на том свете достану!.. - Всяко лучше, чем помереть, - рассудительно заметил Гродаш, и собеседник не нашелся, что ему ответить. Метель снова разошлась, оставив миру еще меньше ясности и видимых ориентиров. Явных троп больше не существовало – точнее, вели они в пустоту, и Тэаран понимал, что ходить ими больше нельзя. Об этом думал, отпуская речных людей и Лиса, напоследок смерившего его внимательным, острым взглядом, об этом же думал, укладываясь в постель – больше она не казалась мягкой, не навевала сон. Все казалось новым, слишком осязаемым и слишком при этом незнакомым, и ему казалось, будто кожи на нем не осталось, и весь мир навалился громадой массы на его разом истончившиеся кости. Но страшно не было – или Тэаран просто пока еще не знал, что такое страх.