I Know We Can Make It Better Than It Ever Was

Джеймс быстро понял, что Гарри не врал насчет волшебства. Он провел вечер, расспрашивая этого человека обо всем, начиная с того, куда они дальше поедут, и заканчивая тем, почему палатка внутри оказалась намного больше, чем выглядела. Он спрашивал обо всем, что приходило ему в голову, пытаясь отвлечься от беспорядка в голове. Зная, что не сможет избегать этого вечно, Гарри сказал, что он поставил экран вокруг воспоминаний после того, когда блок был снят. Это делало их нечеткими, но Джеймс знал, что они все еще там. Он знал, что делал плохие, ужасные вещи, пока был чьей-то марионеткой. Он помнил слова Гарри о заклинании, когда Баки не выдержал и спросил его о нем. — Это заклинание применяется к жертвам тяжелых психологических травм. — он получил теплую улыбку и затуманенный взгляд в глаза. — Один мой хороший друг изобрел его через несколько лет после того, как закончил обучение на целителя. — А как оно работает? — спросил Джеймс, не совсем уверенный, что хочет навсегда запереть эти воспоминания. — Воспоминания остаются доступными, но каким-то образом фильтруются. По мере того, как пациент работает над травмой по частям, воспоминания, относящиеся к каждому случаю, постепенно становятся более ясными, поскольку пациент принимает их и выздоравливает. — объясняя, Гарри размахивал руками, когда говорил. Под конец он бросил на Джеймса извиняющийся взгляд. — Драко всегда объяснял это лучше. Они потратили три дня, исследуя каждый магазин, в котором были бумажные изделия, прежде чем Джеймс остановился на паре кожаных дневников ручной работы. Они были просты по дизайну: один светло-коричневый, другой дымчато-черный, каждый с простым геометрическим рисунком, отпечатанным на обложках. Гарри провел ночь, колдуя над ними после того, как весь вечер бродил по рынку. Джеймс видел, как он покупал всякую всячину, хотя маленькая плетеная корзинка показалась ему необычной покупкой. Когда они вернулись в палатку, он увидел, как Гарри положил в корзину открытку с маленькой деревянной фигуркой жирафа. Через несколько мгновений корзина исчезла.

***

— Хорошо, теперь они должны работать. Попробуйте написать что-нибудь в своем, и мы проверим, прежде чем отправить его. — сказал Гарри, кладя черный дневник перед Джеймсом на кофейный столик. Джеймс схватил карандаш, который закатился под стол, и открыл обложку. После недолгого раздумья он нацарапал слово «Баки». Он поднял глаза, когда Гарри протянул ему другой, показывая, как появляется слово, нацарапанное его почерком. — Теперь мы знаем, что они работают, — пробормотал Гарри, захлопнул ее и поставил на кофейный столик. — А теперь мне нужно, чтобы ты закрыл глаза и сосредоточился на Стиве, положив руку на дневник. Джеймс сделал, как ему было сказано, думая о Стиве той ночью в баре. Он почувствовал, как воздух дрогнул, и его рука упала на стол, когда дневник исчез. Его глаза резко распахнулись, и Гарри победоносно улыбнулся. Они провели еще два месяца, прыгая по Южной Африке, прежде чем Гарри решил, что пора отправляться на север. Гриффиндорец собрал палатку и, в последний раз оглядевшись, перенес их через весь мир.

***

Они только что покинули Бразилию и прибыли в Буэнос-Айрес, Аргентина. После установки палатки и зачаровании прилегающей территории они вернулись в свои отдельные комнаты. Джеймс сел за стол и раскрыл дневник, чтобы прочитать последнюю заметку Стива.

Эй, Бак, Здесь была очень напряженная неделя. Тони проводил какой-то эксперимент, который подпалил его лицо. И через час, появился странный парень, проповедующий о том, что он — следующее воплощение Вечного Правителя*. Никто толком не понял, о чем он говорил, но нам не потребовалось много времени, чтобы взять его под стражу. Он болтал о богах и, по-видимому, сказал то, что оскорбило Локи и Тора. Я уверен, что он будет в порядке через несколько дней. Где ты и твой загадочный друг? Держу пари, там, где интересно и далеко… Похоже, это именно то, что требуется в приключении. В любом случае, я надеюсь, что он относится к тебе правильно. С нетерпением жду твоего ответа. Стив

Джеймс закатил глаза и схватил ручку с подсветкой, которую Гарри в шутку подарил ему в Рио.

Стив, Похоже, что с сыном Говарда все в порядке. Ничего из того, что ты говоришь об этих двоих, не заставляет меня больше интересоваться встречей с ними. Поначалу я думал о них, как о Богах — высших сущностях, хотя теперь считаю, что они просто сумасшедшие. Но опять же, по сравнению с магией, все остальное немного меркнет. Я только сегодня днем добрался до Аргентины, думаю, что план такой: через неделю мы продолжим двигаться на запад, пока не доберемся до Чили. Погода здесь, кстати, отличная, и все спокойно. Ты должен как-нибудь навестить меня. А потом мы, скорее всего, найдем какую-нибудь банду и снова затеем драку в переулке. Сколько раз тебе повторять, что мой друг отлично справляется со своей задачей, помогая мне преодолеть все, или, по крайней мере, начать. На этом фронте не о чем беспокоиться, Стиви. Что насчет тебя? Как новые герои относятся к тебе? Ты все еще рисуешь? Ты должен нарисовать мне что-нибудь красивое. Джеймс

***

Капитан на самом деле не задавался вопросом о дневнике, когда тот появился на прикроватном столике. Ему только показалось странным, что кто-то побывал в его комнате. Стив никак не ожидал, что в нем окажется письмо от Баки, который это написал… очевидно тогда, когда еще не погиб на войне. Так он думал раньше. Тем не менее, все было написано знакомым куриным почерком Баки. Он даже со здоровой дозой подозрения написал ответ. Его письмо, написанное на следующей странице, было испещрено небольшими деталями, о которых, как он был уверен, история умолчала. На следующий день, увидев ответ от Баки, Стив начал отвечать на каждую из них. После этого Капитан был вполне убежден, что Джеймс жив, хотя и не питал глупых надежд. Он никогда никому не говорил, что именно это был за дневник.