***
Вольный город Браавос. Северо-западная оконечность Эссоса. Мир Льда и Пламени. Маленький Паоло давно уже заприметил таинственного чужака, что, кутаясь в черный плащ и низко надвинув капюшон на лицо, сидел в углу дешевого кабака, носящего громкое название «Валирийский дракон». Юному вору сразу показалось весьма подозрительным желание незнакомца как можно меньше выделяться из разноязыкой и пестрой компании посетителей сего питейного заведения. Кото тут только не было! Мужчины и женщины, старые и молодые — веселые и печальные, болтливые и молчаливые, озорные и угрюмые … Кичливые брави, тороватые пентосийцы, степенные жители древнего Волантиса, угрюмые и нелюдимые обитатели островов Иббен, дикие и необузданные дотракийцы, одетые в меховые шапки и стеганные куртки странные и непонятные уроженцы далекой Моссовии, что лежит, почитай, на самом краю света в краю вечного льда и темных непроходимых лесов. Да … Не смотря на свою затрапезность, «Валирийский дракон» мог собою заслуженно гордиться. Казалось, что на ежегодный карнавал Разоблачения или же Сбрасывания масок в Браавос съехались обитатели всего великого Эссоса. И все они непременно решили посетить бедовый кабак, расположенный у самых торговых пристаней. Однако чужак в черном отличался от них всех! Даже звероподобные иббенийцы и чудные моссовцы казались здесь более на своем месте, чем этот зловещий здоровяк. Тогда … Паоло почесал коротко стриженный затылок. Тогда кто же этот громила? Откуда он и чем зарабатывает себе на пропитание? По-своему, не смотря на довольно скромный возраст, богатому опыту, Паоло знал, что в славном городе Браавосе могут скрытно жить люди, принадлежащие лишь к трем «веселым» профессиям: шпионы, воры и жуткие безликие, о которых и подумать было страшно. На вора гигант в черном плаще точно не тянул. Чего — чего, а Паоло вмиг бы узнал собрата по цеху. Как говорится, рыбак рыбака видит издалека. Шпион? Возможно … Но прознатчики и тайные агенты редко бывают столь примечательного роста. Они, скорее, напоминают хитрых и подлых канальных крыс, что снуют лунными ночами по пустынным набережным, вынюхивая чужие секреты. Тогда … что? Убийца? Безликий? Паоло непроизвольно вздрогнул. О, Лунные певицы (8), защитите! Не хотел бы он встретиться с одним из этих оборотней. Правда, тут есть одна неувязочка. Убийцы, будь то безликие или иные работники потаенной гильдии, не любят выставлять свое оружие напоказ, предпочитая делать из его появления неприятный сюрприз для своей жертвы. А странный субъект в черном, наоборот, казалось, гордился своим оружием — длинным обоюдоострым мечом-бастардом в кожаных поношенных ножнах. Паоло криво улыбнулся. Возможно, какого-нибудь дилетанта и ввели бы в заблуждение потертые ножны, но только не его — с младых ногтей воспитывавшегося в злачной клоаке портового района. Мальчуган вмиг уловил самое главное, отбросив в сторону ненужную информацию. Рукоять и гарда меча были выполнены столь искусно, что не вызывала сомнение и стоимость всего клинка, явно вестероской ковки. За такого красавца легко можно получить двести, а то и все триста полновесных золотых. Правда, ушлый Паоло понимал, что вряд ли сумеет самолично заполучить западный меч. Все-таки десятилетнему воришки сложно управиться с такой-то громадиной. Нужно звать Гвидо и Лоренцо с их молодчиками, а это значит, что о трестах золотых можно сразу забыть. В лучшем случае ему достанется пять серебряных монеток за удачную наводку. Рассерженный такой вопиющей несправедливостью, Паоло тихо выругался себе под нос. Правда, темные глаза юного воришки озорно сверкнули, остается еще толстый кошель, что висит на поясе подле длинного меча. С ним то он как-нибудь да справится. Выбрав себе жертву, Паоло никогда не откладывал «дело» в долгий ящик. Эффектно скрываясь в полумраке углов забитого народом кабака, юный вор стал медленно приближаться к вестеросцу. А то, что здоровяк родом из Семи Королевств, в этом Паоло уже не сомневался. Все сходится! Высокий рост, длинный полуторный меч. Такие в Эссосе особо не носят. Брави предпочитают элегантные рапиры, иббенийцы — обоюдоострые топоры, пентосийцы и жители Летних Островов слегка изогнутые сабли, дотракийцы — леденящие душу хопеши (9) и лишь воители Вестероса сражались этим длинным и жутким оружием, по слухам способным отсечь голову коня на полном скаку. Не беда! Пускай громила оставляет свой меч себе, улыбнулся юный воришка, замирая за спиной чужестранца, бедному Паоло вполне хватит и кошеля. Тонкие и чувственные пальцы карманника метнулись к завязкам на поясе вестеросца. Одно мгновение — и жизнь на сегодня удалась! — Ай! Больно! — взвизгнул от нестерпимой боли Паоло, когда железные пальцы чужака намертво сомкнулись на его запястье. — О, Лунные Певицы, как же больно! Отпусти! Негодяй! Извращенец! Отпусти! Или я … я позову стражу. — Это вряд ли, дружок, — сухо усмехнулся вестеросец, сбрасывая с головы свой черный капюшон. Паоло хотел было уже разразиться обычным в такой ситуации потоком брани, угроз и слезных просьб, но взглянув на свою неудавшуюся жертву … мигом осекся. Что-то было в этих глубоких черных глазах заставившее его до крови прикусить язык. Лунные Певицы … Юный воришка почувствовал, как по его спине забегали отвратительные мурашки. Своими правильными, можно даже сказать, благородными чертами лица незнакомец напомнил ему драконьих всадников из давно погибшей Валирии, чьи статуи он совсем недавно рассматривал на площади Свободы. Тот же высокий лоб, гладко выбритое лицо, длинный с царственной горбинкой нос, холодные, слегка зауженные глаза, жесткая линия рта и выпуклый подбородок с ямочкой — признак упрямого и несгибаемого характера. Перед несчастным Паоло оказался не простой воин-наемник, как он сперва решил, а человек привыкший властвовать и повелевать, в чьих жилах текла голубая королевская кровь. Юный воришка, обливаясь холодным потом чистого страха, даже сперва решил, что его поймала ожившая статуя древнего мучителя-валирийца — храброго, но жестокосердного драконовсадника. Некогда предки нынешних обитателей Браавоса скрывались от этого жуткого островного народа, чьи закованные в непробиваемую сталь воители могли низвергнуться с небес на своих отвратительных рептилиях, неся своим врагам всепожирающий огонь. Лишь присмотревшись внимательно, Паоло разглядел, что его пленитель все же несколько отличается от древнего валирийца. У высокого мужчины были темные густые волосы, что слегка завивались на концах, того же цвета были и холодные глаза, а как всякому на свете известно, жители погибшей Валирии гордились своими светлыми, практически серебристыми волосами и очами — ярко фиолетового цвета, что еще больше отдаляли островитян от покоренных ими народов. — Господин … повелитель … прошу вас, заклинаю милостью Лунных певиц … отпустите меня … — скорчив жалобную гримасу, заскулил юный воришка, тщетно пытаясь вырваться из стальных тисков чужой руки. — И почему же я это должен сделать, дружок? — Потому что … м-м-м … э-э-э … Я позову на помощь! — нашелся, накоец, Паоло. — Да ну? — на губах незнакомца появилась легкая саркастическая улыбка. — И эта помощь обязательно придет? Ты уже орешь здесь минут пять, а я что-то не заметил, чтобы добрые посетители сего притона кинулись тебе помогать? — Господин … сударь … ваше благородие … славный рыцарь … Что вы собираетесь со мной делать? — смирившись с неизбежным, тихо вопросил вестеросца юный воришка. — По чести тебя бы следовало отдать страже. Уверен, они тут же нашли бы тебе применение. Военным судам Браавоса всегда нужны ловкие юнги, а публичным домам для богатых извращенцев, — незнакомец неприятно улыбнулся, — юные мальчики. — О, повелитель, прошу … Нет! — вмиг побелел Паоло. — Только не это! — Но, — незнакомец назидательно поднял палец кверху. — Всего этого можно избежать … — Как? Скажите, прошу вас, я сделаю все, что угодно … Только не отдавайте меня городской страже. — Ты знаешь капитана Арью по прозвищу Соленая ярость? — Кто же не знает шального капитана «Русалки Никрейи» и ее бешенную команду? Говорят, Соленая ярость избороздила все моря на свете и побывала даже на таинственном западе, где находятся дивные земли и живут невиданные чудища. — Хм, чудищ я скажу тебе и тут хватает, — с каким-то непонятным подтекстом усмехнулся вестеросец, — но как я погляжу, ты еще тот пострел. В сплетнях настоящий дока. — Я родился в Браавосе, — немного приободрившись, хвастливо заявил Паоло. — Значит я не ошибся, выбрав тебя своим посланником. — Посланником? — Именно им. Видишь ли, по ряду причин, я не могу появиться в порту при свете дня. А, как мне недавно сообщили, «Русалка Никрейи» отходит этим же вечером, в канун карнавала Разоблачения. Поэтому ты … Кстати, как тебя звать? — Паоло, ваше благородие. — Поэтому ты, Паоло, пойдешь сейчас в порт, найдешь госпожу капитана и сообщишь ей, что мне с ней нужно непременно свидеться. А это, — в руках чужеземца, словно волшебству, появилась золотая монета, — аванс за твои труды. — Благодарю, милостивый господин, — юный воришка ловко поймав кинутый вестеросцем золотой, тут же попробовал его на зуб. — Однако, — в темных глазах Паоло заплясали плутовские огоньки, — что мне мешает взять эту монетку, выйти из «Валирийского дракона» и тут же забыть ваше поручение? — Вот это, — вернул улыбку незнакомец, показывая мальчугану еще две монеты. — Если ты обманешь меня и просто сделаешь ноги, то «заработаешь» всего один золотой, а если хорошо исполнишь мое поручение, то станешь счастливым обладателем сразу трех полновесных золотых. Ну? Как тебе такая арифметика? — Вполне, — ухмыльнулся Паоло. — Я согласен. Что мне сказать госпоже Арье? — Скажи капитану «Русалки Никрейи», что «Джон Сноу хочет встретиться с любимой сестрой».***
Умирающий мир, медленно, но неотвратимо поглощаемый Хаосом. Где-то в безвременье Мультивселенной. Голова кружилась, слегка подташнивало, перед глазами бешено мельтешили черные и розовые точки, во рту противно отдавало металлом. Знобило. Холодный осенний ветер пробирал до костей. Тупая, ноющая боль, идущая неровными толчками от запястий и лодыжек, усиливалась с каждым ударом сердца. Но Клара Хюммель — боевая волшебница из Долины Магов не сдавалась, с каким-то фанатичным упорством цепляясь за рваную ниточку жизни. Совершенно обнаженная (если не считать позолоченного Ошейника Гу’ля — мерзкого артефакта, блокирующего ее чародейскую силу), она была распята на кресте четыре дня тому назад. За этот срок большинство ее товарищей уже умерло … Но только не она. Это казалось настоящим чудом, но девушка до сих пор была жива, отчаянно отвоевывая у ослабевшего организма и немилосердной природы лишний час существования под холодным солнцем этого умирающего мира. Иногда Клара начинала бредить и тогда ей казалось, что по лежащей внизу дороге едут какие-то всадники. Но стоило боевому магу моргнуть, и неведомые спасители тут же исчезали, растворяясь в бесчисленных закутках воспаленного сознания. Вот и совсем недавно Кларе почудилось, что вдалеке она разглядела темную фигурку человека, что неспешно себе так пылил по аллее ужаса. Бред! Девушка с трудом разлепила пересохшие губы в жалкой пародии на кривую усмешку. Это всего лишь жалкий бред умирающей … Резкий крик стервятника, давно уже кружащего над ее крестом, вывел Клару из угрюмой задумчивости. Липкие щупальца страха сжали ее сердце. Казалось теперь, на пороге смерти, ей нечего бояться. Однако это было далеко не так … Магичка боялась! Боялась этих отвратительных лысых тварей, что уже несколько дней кружили над аллеей крестов, с каким-то тошнотворным терпением ожидая, когда распятые пленники наконец-то умрут. Иногда, устав ждать закономерного конца, стервятники медленно и величаво опускались на свои жертвы, начиная пожирать их еще живыми. Омерзительные птицы с утробным клекотом выкаливали глаза, отрывали целые куски мяса, дробили лицевые кости своими мощными изогнутыми клювами. Их жертвы кричали … О, пресветлые боги! Как же они кричали. Кларе еще не доводилось слышать подобных воплей из уст разумных существ. Наверное, грешные души, пребывающие навечно в пределах Хаоса, и то так не кричали, как эти несчастные, живьем пожираемые алчными и ненасытными тварями. Два дня тому назад, парящий над ней сейчас трупоед, выбрал Клархен своей жертвой. За эти кошмарные несколько суток, девушка так привыкла к его мерзкому «пению», что ей теперь даже не нужно было поднимать головы, она узнавала приближение «старого друга» по чудному голоску. Сегодня гриф летал что-то совсем уж низко. Видимо его терпение подходило к концу, а пустой желудок настойчиво требовал свежего мяса. Клара не ошиблась в своих невеселых предположениях. Переселив врожденный страх к людям, трупоед с многозначительным клекотом грузно опустился на перекладину ее креста. Гриф скосив красные навыкат глаза, с опаской и вожделением уставился на девушку. — Что? Никак не можешь дождаться, когда я сдохну? — прохрипела Хюммель. — Подожди, дружок, скоро твои самые смелые мечты исполняться … Стервятник вновь омерзительно заверещал, распушив при этом свои жалкие перья. Девушка не смогла скрыть кривую улыбку, пускай она и далась ей с великой болью. Гриф, видимо, правильно уразумел ее и теперь горделиво красуется перед своим обедом или завтраком, это уж как получится. Смотрите, мол, какой я молодец, отхватил самый лакомый кусок молодого мясца. Что-то пронзительно просвистело в воздухе и пернатый триумфатор, издав странный булькающий звук, мешком взъерошенных перьев полетел вниз, глухо ударившись о каменистую землю. Клара изумленно заморгала, никак не ожидая такого конца их милой беседы с трупоедом. Из груди поверженного грифа торчала длинная стрела с зеленным опереньем. Эльфийская!.. — Во имя Обливиона! — прошептала боевой маг, не веря глазам своим. — Он тут совершено не причем, подруга, — заметила ее нежданная спасительница, опуская небольшой композитный лук. — Галадриэль?.. Ты? Здесь? Почему?.. — Очень много вопросов, подруга, — улыбнулась королева Золотого леса, сменившая свое белоснежное блио на практичный темно-зеленый наряд эльфийский следопытов. — Ты мираж или я уже умерла и нахожусь в Элизии? –Ты еще не умерла, Клархен, но, если останешься висеть на кресте, то скоро встретишься с Илуватором. — У тебя всегда был дерьмовый юморок, эльфка, — не сумев рассмеяться, надсадно закашлялась боевой маг по найму. — Если хочешь, я могу попытаться снять тебя, — пряча лук в сагайдак (10), задумчиво протянула Галадриэль. — Да неужто? И чего такое небывалое человеколюбие? — Скажем так, мне нужна твоя помощь. — Ха! Кто бы сомневался! Галадриэль, во имя Обливиона, скажи, ну почему все встреченные мною эльфы на деле оказываются меркантильными подонками, как ты, например? — Это риторический вопрос, — пряча улыбку, важно заявила королева Золотого леса. — Так снимать тебя или нет? — Боюсь, это убьет меня … — Хм. Я и не собиралась вырывать гвозди из твоего тела, — перестала улыбаться царственная эльфийка, угрюмо изучая кларины раны. — Если меня не подводят глаза и память, здесь поработали козлоногие (11)? — Они самые, — сплюнула магичка. — Развели нас, как котят. — Это они умеют, — кивнула, соглашаясь Галадриэль. — Что ж, ничего не поделаешь, придется применять магию. — Эй! Будь поосторожнее. В этом издыхающем мирке нехилый магический откат. — Предупрежден, значит вооружен, — хмыкнула златокудрая королева, поднимая вверх руки. Над кончиками пальцев Галадриэль ощутимо затрепетал заметно уплотнившийся воздух. Деревянный крест зашатался, задрожав от верхушки до вкопанного в землю основания. Все израненное тело Хюммель пронзила волна дикой обжигающей боли и девушка закричала. Но муки ее были недолги. Хотя на нахмуренном лбу Галадриэль появились первые бисеринки пота, а воздетые вверх руки заметно дрожали, эльфийка и не думала отступать, кинув все свои силы на борьбу с безжалостным орудием пытки. Отчаянно треща, столб сперва накренился, а потом буквально выскочив из земли, с зубодробительным грохотом пал на землю. Удар был такой силы, что бедная Клархен тут же потеряла сознание. Пушинкой полетела она в угольно-черную бездну, ведущую к мрачным вратам смерти. Однако последняя мысль боевого мага была полна печальной радости. Ее мукам, наконец-то, наступил конец … … Сознание пришло вместе с огненной лавой, которая немилосердно обжигая гортань, всесокрушающим потоком устремилась в желудок. Закашлявшись и отчаянно хватая ртом воздух, Клара попыталась резко сесть, но дикая боль во всем теле и чьи-то мягкие, но сильные руки опять вернули ее в горизонтальное положение. Собрав оставшиеся у нее еще силы в жалкий пучок, девушка с превеликим трудом, но все же разлепила налитые свинцом воспаленные веки. Над ней склонилось вечно юное и прекрасное лицо Галадриэль, что с тревогой осматривала недавно спасенную старую приятельницу. В руках эльфийка держал тускло сверкающую в лучах заходящего солнца жестяную флягу. — Что это за гадость ты только что влила мне в рот? — безуспешно пытаясь нахмуриться, прошептала магичка. — Не бойся, это не отрава. Просто хорошо выдержанное харадское вино. — Это не просто вино … Вкус у него очень … странный … — Ты права, — хмыкнула королева Золотого леса. — В него добавлены целебные травы, издревле известные только моему народу. — Видимо я должна тебя поблагодарить? — Я бы не отказалась. — Всему свое время, — Кларе все же удалось принять вертикальное положение. — Что тебе от меня нужно? Опять спасать мир или, что еще похуже? — С годами ты становишься настоящей вредной стервой, — осуждающе цокнула языком Галадриэль, набрасывая на плечи магички свой плащ. — Разве помогать друзьям не благородно? — Я не бесстрашный рыцарь из сопливой сказки для девочек среднего школьного возраста, — огрызнулась Клархен, зябко кутаясь в эльфийский плащ. — Я боевой маг по найму — жестокая и циничная наемница. Вот так вот! -Я и не спорю … Однако, мне известно и то, что ты всегда держишь слово. — Ну и? — Хюммель с нехорошим подозрением уставилась на невинно улыбающуюся королеву. — В чем подвох? — До меня дошли слухи, что ты собираешься в Арду, в некое любопытное государство с милым названием Ангмар. Это правда? — Допустим. Только какое ты ко всему этому имеешь отношение? — Не отвлекайся. Продолжай. — Что тут рассказывать … Некогда, много столетий тому назад, ангмарцы хорошо так помогли магам из Долины и за это последние заключили с ними договор, подразумевающий, что в лихую годину, когда Ангмару будет грозить нешуточная опасность, короли этой северной страны могут воззвать к нам, к магам и мы придем им на помощь, дабы отплатить добром за добро. Стандартная форма корпоративной чести, издавна практикующаяся в гильдии боевых волшебников. — Ангмарцы зовут этот договор Старожитней Присягой? — улыбнулась своим мыслям Галадриэль. — Кажется, да. И что с того? — Если бы тебя не пленили козлоногие, то ты была бы уже в Арде? — Разумеется. Еще три дня назад. Проклятье! Галадриэль, объясни, наконец, к чему ты клонишь? — Если ты все равно вскоре окажешься в Ангмаре, то я думаю, тебе не составит особого труда приглядеть там за двумя ребятами. — Что еще за ребята? — тяжело вздохнула Клара Хюммель, прекрасно осознавая, что и в этот раз начисто проиграла златокудрой бестии из Лориэна. — Одного ты прекрасно знаешь — это Леголас из Лихолесья, а вот вторая … — Галадриэль задумалась на секунду. — Со второй все намного сложнее. Это чародейка из другого мира — Ключ для открытия Врат между мирами. Если несчастная девчонка попадет в дурные руки, я даже представить боюсь, что тогда произойдет со всей бескрайней Мультивселенной!***
Средиземье. Мглистые горы. Мир Арды. Эредин Бреакк Глас — король Народа Ольх и неизменный предводитель Дикой Охоты по праву мог гордиться своим впечатляющим ростом. Однако даже он вынужден был уступить тщеславному и жестокому Имлериху –своей неизменной правой руке и самому сильному воителю в армии Aen Elle. С ног до головы закованный в жуткие черные латы, Имлерих поражал любого своим гигантским ростом и мощным телосложением, напоминая скорее чудом ожившую гору, чем живое существо. Даже без своего шлема-горшка (12), он вызывал трепет; грубое и жестокое лицо эльфа, покрытое множеством страшных шрамов и зловещими ритуальными татуировками, редко, когда посещала улыбка. А ежели такое чудо и случалось, то это уж точно было не выражение чистой радости. Лицо Имлериха либо прорезалось тонкой щелью похотливой улыбки известного сластолюбца, либо искажалось звериным оскалом садистской жестокости. Сейчас Имлерих находился в тронном зале Города гоблинов, в самом сердце Мглистых гор. Вокруг эльфа в лужах темной крови навеки замерли недавно убитые им телохранители и придворные Машрака Чугира — самозванного короля Ангмара, Рудаура и Мглистых гор. Сам же Машрак находился в подвешенном положении, причем это было далеко не фигурой речи. Громадный Имлерих с легкостью поднял дико верещащего орка в воздух, причем сделал он это за его единственно сохранившееся до этих пор правое длинное и очень острое ухо. По сравнению с воителем Народа Ольх самозванный король Ангмара казался безобразным ребенком, что, нелепо болтая в воздухе кривыми ногами, продолжал дико выть. За последние несколько часов Машрак заметно поубавил спеси, лишившись не только всех своих телохранителей (их в считанные секунды уложил громила Имлерих), но и большинства украшений, которыми так гордился этот жестокосердный прохвост (тут уж постарался государь Эредин, всегда питавший слабость к драгоценностям). В глубине души царственный орк проклинал себя за чрезмерную кровожадность. Скай! Зачем … зачем он только приказал пальнуть по этим проклятым беглецам из кулеврины?!.. В тот злополучный миг Машрак даже не подозревал, КАКОВА может быть ярость бледнокожего эльфа. — Государь! Прошу!.. Смилуйтесь! Государь!.. — канючил самозванный король, тщетно извиваясь в стальных пальцах Имлериха. — Имлерих, дружище, мне кажется нашему клыкастому другу чересчур уж мешает правое ухо, — зловеще осклабился Эредин Бреакк Глас — государь Народа Ольх, вальяжно развалившийся на каменном троне, совсем еще недавно принадлежавшим Машраку. — О, мой король … Ай! Больно … Прошу … Я же… я же клялся вам в верности … присягал, как своему сюзерену … — Дружок, я что-то не могу взять в толк, ты чем-то недоволен? Возможно, ты считаешь, что я чересчур строг с тобою? — кустистые брови короля эльфов сурово сошлись к переносице. — О, нет, нет, владыка … Ай! Я … клянусь Мелькором! Я и в мыслях такого не держал … — — Судя по всему, — продолжал тем временем государь Народа Ольх, с самым невинным видом взирая на корчащегося от боли урука, — ты ждешь от меня снисхождения, эдакой пресловутой милости короля. Я прав? — Да … прошу … умоляю … — И ты ее получишь, грязный червь, — широкая улыбка Эредина не предвещала Машраку ничего хорошего. — Но … — эльф назидательно поднял палец кверху, — должно свершиться знаменитое правосудие народа Aen Elle. Я прав, Карантир? — Как всегда, ваше величество, — угодливо поддакнул Карантир Ар-Фейниэль — адъютант Эредина и лейтенант Дикой охоты, расположившийся несколько позади каменного трона, на котором ныне пожелал пребывать его жестокосердный государь. — Презренный орк виновен дважды: во-первых, это грязное ничтожество ослушалось вас, ну, а во-вторых, он, одержимый жаждой убийства, что в общем-то характерно для низших рас, возжелал убить вашу добычу и таким образом навечно похоронить все ваши блистательные планы по завоеванию Мультивселенной. — Молодчина! Хорошо сказано, — тихо рассмеялся король Народа Ольх. — Вот видишь, Машрак, ЧТО ты натворил? И после всего этого, ты еще смеешь просить меня о снисхождении? A d’yeabl aep arse! Признаться, я даже несколько поражен, давно мне не доводилось сталкивался с подобной наглостью … — Отрывать ухо или еще помучить? — прогудел Имлерих, чье грубое лицо светилось от садистского удовольствия. — Еще помучь. Эдак с минут пять. Пускай Машрак в полной мере осознает глубину своего нравственного падения. — А почему только пять минут? — осмелился на вопрос Карантир. — Не сидеть же мне вечно в этом гадюшнике! — поморщился Эредин. — Разберемся с Машраком и отправимся на поиски Ключа и того проклятого эльфа, что посмел похить ее у меня прямо из-под носа! — Не завидую подлецу, — неприятно улыбнулся Ар-Фейниэль. — Это уж точно … Правда, я ума не приложу, ГДЕ мне искать Ключ, — задумчиво потер подбородок государь народа Ольх. — Даже предварительный осмотр этих проклятых подгорных пещер может занять не один месяц. А мне дорога каждая секунда! — Возможно, стоило привлечь к поискам леди Мелисандру … — Леди Мелисандру, — передразнил Карантира Эредин. — Я не собираюсь посвящать эту хитрую бабу во все свои планы. Только полный кретин может полностью доверять этой жрице Красного Бога. Уверен, она что-то замышляет в обход меня, не зря же ей вдруг так приспичило отправиться «в экспедицию к Рассветным горам». — А-а-а!.. — дико завопил Машрак Чугир, которому в прямом смысле этого слова выворачивали острое ухо. — Проклятье! — грозно сверкнули темные глаза короля народа Aen Elle. — Имлерих, заставь его заткнуться! — Слушаюсь, государь! Тронный зал наполнил отвратительный треск, словно кто-то резко разрывал ткань, завершившийся дичайшим воплем. Лишившийся чувств от нестерпимой боли, Машрак Чугир с грохотом пал на каменные плиты пола. В стальной перчатке Имлериха осталось лишь окровавленное ухо … — Отлично, — хлопнул в ладоши Эредин, величаво поднимаясь с каменного трона. — Молодец, Имлерих! Сегодня ты славно развлек меня. А теперь … — король скосил глаза на распростершегося подле него Машрака, — добей урода и приступим к поискам. Уверен, нам не один день придется проторчать в этих проклятых пещерах! — Возможно, вам не придется делать этого, о великий государь, так как я помогу вам, — слегка низковатый, но оттого не мене приятный женский голос прозвучал для собравшихся здесь эльфов подобно пушечному выстрелу. — A d’yeabl… — рыкнул Эредин, одним рывком извлекая свой меч из ножен. — Кто здесь?! Покажись! Карантир и Имлерих тоже схватились за оружие. Правда, каждый за свое. Адъютант короля обнажил длинную и очень острую рапиру, громила же расставив ноги пошире, поудобнее перехватил гигантских размеров боевую палицу из чистого свинца. Однако появившаяся из тьмы фигура заставила эльфов непроизвольно опустить свое грозное оружие. Из полумрака ближайшего угла раздался тихий смешок и на свет множества чадящих факелов медленно и величаво выступила миниатюрная женщина. Никто так и не понял, откуда взялась эта незнакомка в самом центре Города гоблинов, казалось, она материализовалась из окружающей ее тени. Однако государя Народа Ольх это сейчас особо и не интересовало, глядя на удивительную незнакомку, он вынужден был признать, что таких пленительных красавиц ему еще не доводилось встречать. Одетая словно королева, в бархат, золото и шелка, она величественно, с истинно царским достоинством, подошла к замершему в изумлении эльфу. Аккуратную головку незнакомки украшала фантастической красоты диадема, что даже в неверном свете гоблинских факелов переливалась всеми цветами радуги. Иссиня-черные волосы, заплетенные в толстые, с руку ребенка, косы были уложены в замысловатую высокую прическу, медленно покачивающуюся в такт шагам своей хозяйки. Гладкая кожа была столь бледна и прозрачна, что Эредин готов была поклясться, чем угодно на свете, что видит сквозь нее голубоватые жилы. От прекрасной незнакомки сложно было отвести взор. Эльф почувствовал невольное сексуальное возбуждение, когда его взгляд задерживался на чувственных, ярко алых губах, плавных изгибах шеи и подбородка, на глубоком декольте вычурного бального платья. Желание прикоснуться к этим манящим алым губам было практически непреодолимо … Чтобы слиться с ними в безудержном, полном страсти и неги поцелуе, нужен был всего лишь один шаг навстречу и … Веки незнакомки затрепетали, открываясь. — Проклятье! Что … что ты за тварь? — впервые в своей жизни горделивый Эредин сделал шаг назад, до глубины души пораженный демоническим алым огнем, которым так нестерпимо сияли очи удивительной женщины. — Ты дух этих гор? Или злокозненный призрак, увязавшийся за мною из туманных путей Межреальности? — И не то и не другое, о великий государь, — обворожительно улыбнулась эльфу незнакомка, на миг обнажив неестественной белизны длинные клыки. — Я — Королева Ночи — Ламия-Хаджна — вечная королева Ангмара, что сумела победить саму смерть и … я помогу найти тебе двух дерзких беглецов, дерзнувших без спросу вступить в мои владения! Глоссарий: 1. Дождевые леса Амазонии — обширный регион влажнотропических вечнозелёных широколиственных лесов (сельва) на территории Южной Америки — самый крупный в мире тропический лес, расположенный на обширной, почти плоской, равнине, охватывающей почти весь бассейн реки Амазонки. Собственно, лес занимает 5,5 миллиона квадратных километров — половину общей площади оставшихся на планете тропических лесов. Захватывает территорию девяти государств: (Бразилия, Перу, Колумбия, Венесуэла, Эквадор, Боливия, Гайана, Суринам, Французская Гвиана). 2. Сквиб (англ. squib) — человек, рождённый в семье волшебников, но совершенно лишённый магических способностей. Следует всё же признать, что возможности сквибов шире, чем у маглов. Так, они могут видеть дементоров, на более высоком уровне общаться с животными (существует явная связь между Аргусом Филчем и миссис Норрис, а также между Арабеллой Фигг и мистером Лапкой). Также сквибы могут видеть заколдованные здания: мистер Филч успешно работает в Хогвартсе и даже пользуется Выручай-комнатой, в то время, как простые маглы видят на месте замка лишь старинные руины. Существует предположение, что маглорождённые волшебники происходят от сквибов, вступивших в брак с маглами: магические способности могут внезапно проявиться через несколько поколений. 3. StG 44 (нем. Sturmgewehr 44 — штурмовая винтовка 1944 года) — немецкий автомат, разработанный во время Второй мировой войны. Было выпущено около 450 тысяч единиц. Среди автоматов современного типа стал первой разработкой, производившейся массово. От пистолетов-пулемётов (ППШ и др.) Второй мировой войны отличается значительно большей дальностью прицельной стрельбы, в первую очередь за счёт использования так называемого промежуточного патрона (тип патрона для огнестрельного оружия, промежуточный по мощности между пистолетными и винтовочными патронами), более мощного, и с лучшей баллистикой, чем пистолетные патроны, используемые в пистолетах-пулемётах. По своему внешнему виду напоминает автомат Калашникова, хотя и отличается от него конструктивно, в том числе и в принципе работы основных узлов, хотя сама концепция использования промежуточного патрона и послужила отправной точкой для разработки оружия под промежуточный патрон в СССР. 4. Легендарная немецкая каска времен Второй Мировой Войны. 5. Эрбсенмустер (нем. Erbsenmuster — «гороховый узор») — немецкий камуфляж времён Второй мировой войны, применявшийся Waffen-SS. Рисунок «горошка» включал четыре цвета: светло-коричневый, темно-коричневый, зеленый и черный, расположенные как маленькие точки, усеянные большими нерегулярными областями. 6. Британская компания Thermoteknix разработала тепловизионное крепимое устройство ClipIR, которое имеет превосходное поле зрения 40°, соответствующее полю зрения любых стандартных очков ночного видения, что, таким образом, позволяет сохранять оригинальный размер изображения. ClipIR базируется на неохлаждаемой микроболометрической матрице размером 384×288 из аморфного кремния с шагом 25 микрон, соединенной с объективом 13,2 мм F/1.2. Итоговое изображение проецируется на дисплей 800×600, с которого оптический перископ переносит его перед изображением от трубки усиления яркости. Система питается от одной батарейки AA, время работы варьируется от 4,5 часов при температуре от 0°C до +50°C до 2,5 часов при -40°C. Одно колесико наверху прибора позволяет управлять всеми функциями. ClipIR весит 150 грамм с батареей и легко крепится к большинству очков и монокуляров, с которыми он совместим, например, PVS-7, PVS-15, PVS-14, MUM-14, PBS-14 и PBS-18. 7. Бруствер (нем. Brustwehr, от Brust — грудь и Wehr — защита) — насыпь в фортификационном сооружении, предназначенная для удобной стрельбы, защиты от пуль и снарядов, а также для укрытия от наблюдения противника; вместе с тем бруствер служит для образования боевой позиции, а в укреплениях представляет и дополнительную преграду на случай штурма. 8. Лунные Певицы — жрицы в религии народа Джогос Нхай. Представители этого народа входили в группу рабов, основавших вольный город Браавос, а потому их там весьма почитают. По легенде жрицы подсказали вожакам восстания, где должен быть возведен город бывших валирийских рабов. В Браавосе построен величественный храм Лунных Певиц. 9. Хопеш, кхопеш (слово обозначало переднюю ногу животного) — разновидность холодного оружия, применявшаяся в Древнем Египте. Хопеш имел внешнее сходство с ятаганом. Существует мнение, что происходило это оружие от более древнего шумерского аналога. Состоял из серповидной рубяще-режущей части (полукруглого клинка) и рукояти. 10. Сагайдак (налуч, налучник) — чехол для лука, распространенный у тюркских народов и на Руси до XVII века. 11. Козлоногие — таинственные антропоморфные слуги Неназываемого в легендариуме Ника Перумова, созидатели Пути. 12. Топфхельм (нем. Topfhelm — «горшковый шлем», англ. Great Helm — «Большой Шлем», фр. Heaume — «Шлем») — шлем для кавалерийского боя, появившийся примерно в конце XII века во времена крестовых походов. Состоял из тульи, собранной из нескольких пластин (реже — цельнокованной), предличной пластины и назатыльника. Конструкция шлема обеспечивала защиту головы спереди, с боков и сзади, обзор осуществлялся через узкие (шириной 9-12 мм) смотровые щели, и на ближних дистанциях являлся несколько ограниченным. Ниже прорезей для глаз располагались отверстия для вентиляции. Иногда они пробивались упорядоченно, формируя целые узоры или изображения (например, в виде короны на шлеме Эдуарда Уэльского, известного как «Черный Принц»). На поздней разновидности топфхельма XIV века — кюбельхельме (Kübelhelm) — вентиляционные отверстия располагались, как правило, только с правой стороны шлема, чтобы не ослаблять металл на левой стороне, наиболее подверженной ударам вражеских копий. Конец первой части …