Долг и слабость

Киоко Сасагава с самого детства была солнечной девочкой, любимицей, прекрасной принцессой под защитой могучего дракона — старшего брата…

… Который не осознавал, что сестрёнка не может спокойно смотреть на его драки.

Киоко Сасагава с самого детства была ангелочком с добротой в глазах и ласковой улыбкой…

… За которой прятались пусть маленькие, но — клыки.

О Киоко знали всё…

… Но в тоже время — ничего.

А ещё Киоко была Сасагавой, а значит — Солнцем. Да, слабым. Да, хрупким. Да, совсем не похожим на сильного старшего брата. Зато она умела то, чего не мог Рёхей — лечить. Помогать. Поддерживать, не давать умереть, усиливать силу других, не гореть — но сиять, словно весеннее солнышко…

… Но в пятнадцать лет всё это резко стало неважным и ненужным…

Киоко расплывающимся от слёз, пустым взглядом смотрела на лежащее на столе письмо, написанное таким знакомым, родным, любимым неразборчивым почерком. Смотрела — и не видела.

Прости, сестрёнка, но чтобы тебя защитить, мне придётся уехать. Не ищи меня и не пытайся со мной связаться. И НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ПОДХОДИ К ТСУНАЁШИ САВАДЕ!

Без объяснений, без подписи, без самого Рёхея… Киоко — девочка сильная, Киоко не имеет — и не умеет, будем честными — права плакать, даже при брате, чтобы не волновать его, Рёхей и без того в какие-то неприятности постоянно вляпывается, Киоко должна поддерживать его, не давая случиться чему-то непоправимому. вот только что теперь делать Киоко, если брат её… Бросил? Потом были четыре дня — долгих, отчаявшихся, бесконечно-усталых дня безнадёжных поисков. И безобразная истерика на плече у «не-подходи-к-ней» Тсунаёши Савады. И — «давай напьёмся?» от неё же. хорошие девочки не пьют, но почему-то Киоко больше не хочется быть хорошей И — безнадёжное «Почему? Почему он так со мной поступил?» от тихо плачущего Солнца. И — «А я его немного понимаю… Он бежал не от тебя — от меня, Я втянула его в мафию… А вместе с ним — и тебя.» И — холодно-раздражённое «Две глупые маленькие девочки…» от странной беловолосой девушки, растаскивающей их по комнатам. … А на следующее утро были новые документы, собранные чемоданы, молчаливая поддержка того ребёнка — Фууты, кажется — с которым она часто видела брата и его друзей, смертоносное спокойствие Инниры — странное родство с отражающимися в светло-синих глазах молниями — и неуверенное «Поедешь?» от по частям склеивающей себя Тсуны.

… Киоко нервно сглатывает — куда я от вас теперь в одиночку-то денусь? — и прячет взгляд, размешивая в банке краску для волос. И пусть она не Истинное Солнце Тсуны, но, может, сможет хоть немного заменить? Ведь с Рёхеем они — пусть разнояйцевые, но близнецы…

Сможешь стать его заменой, а, Солнце?