Мы не можем существовать друг без друга.

Утро. Судя по кровожадному солнцу, было около 9. Да, оно снова светило в глаза Ахматовой, что разбудило её. Она лежала на чём-то твёрдом, а ноги и руки свисали. Немного поморщившись, Лиза приподнялась на лодонях и обнаружила, что целую ночь спала на животе на кухонном столе. Силясь вспомнить, что происходило вчера, она пошла осматривать всю квартиру. Ещё в полусонном состоянии, девушка не заметила и споткнулась о чью-то ногу. Прищурившись, Лиза села на корточки и вглядывалась в темноту, силясь разглядеть, кто там лежал. Вскоре до неё дошло, что там разлёгся Гоголь с…тремя ногами? Ахматова вгляделась получше и обнаружила четвёртую ногу. Она сделала недоуменное лицо, но потом девушка увидела Достоевского, лежащего рядом с ним. С ними всё ясно. Рефлексом её потянуло в свою спальню. Как оказалось, не зря. Дверь была не закрыта, а комната хорошо освещена солнечным светом. На своей кровати она обнаружила ещё одного пьяницу. И вы уже догадались, кого. Дазай мирно спал на животе, раскинув руки на всю постель. Лиза сделала лицо «яснопонятно» и пошла обследовать комнату пьянства. Потихоньку к ней возвращалась память и она осознавала, какими будут последствия. Войдя в гостиную-зал, Ахматова закрыла глаза и с сожалением промычала. Лучше бы не заходила. В комнате будто стадо бешеных животных побывало. Хотя, по факту, так и было. Лиза уже смирилась с бардаком, который ей предстояло убрать, но вдруг из-под стола донёсся громкий храп. Подняв скатерть, она увидела спавшего Чую, который обнимался с бутылкой. «Похоже, что он вчера не уехал», — подумала она. Тут в дверь постучали.  — Твою ж мать, — выругалась она и попёрла открывать. Там стояли два человека. Мужчина и женщина. Они выглядели очень милыми и добрыми. Обоим лет 30, явно семья. По их виду было понятно, что они не спали всю ночь и, несмотря на более менее ухоженную одежду, лица больше напоминали зомби.  — Доброе утро, — с натянутой улыбкой произнесла Лиза, зная, что её ждёт.  — Кому как, — вздохнул мужчина. — Это вы вчера всю ночь не давали подъезду поспать?  — Оу, — прикладывая руку к голове, произнесла Ахматова. — Погодите, целую ночь? Мне показалось, мы тогда рано разошлись…  — Вам наверное, это приснилось, — спокойным и добрым голосом сказала женщина. — Я не знаю, что тут вчера творилось, но когда мы посылали к вам соседей, они уходили от вас либо побитые, либо пьяные.  — Да? — с удивлением произнесла Лиза. — Я такого не помню. Расскажите ещё, что мы вчера натворили, и, клянусь чем угодно, такого больше не повторится. Тем временем самцы уже проснулись и сидели на кухне, мучаясь от головной боли. Вскоре к ним присоединилась девушка. С радостным лицом, в перемешку с маньяческим, Лиза произнесла:  — Ну что, алкоголики, тунеядцы. Вспомнили что-то? Мне тут поведали о таких приключениях, что барон Мюнхгаузен нервно курит в сторонке, а Джеймс Бонд держит наш пивасик.  — Господи, говори уже. — буркнул Фёдор.  — Ну начнём с того, что мы не только сидели здесь, пели и танцевали, но и бегали по всем этажам здания, звоня в дверные звонки каждой квартиры. — молвила девушка. — Ацуши с Рюноске было тесно в моей хате и они решили попрыгать на воле. Что ж вы думаете, Акутагава скакал верхом на тигре вокруг всего здания, попутно крича: «За коммунизм!»  — О, это я их научил, — подал голос Гоголь. — Начинаю вспоминать.  — Мы с тобой кстати шатались по подъезду и пели «Кто пье, тому наливайте!» — пояснила Лиза.  — Да да да, — подтвердил Коля.  — Что касается Феди, то он взял мой пистолет и тупо стрелял в стену. — сказала Ахматова. — Это было наверное, самым безобидным.  — Точно, — с улыбкой произнёс Дазай. — Я раскрыл дело, лежащее на шкафу.  — Ага, — с сарказмом подтвердила Лиза. — Предварительно постучав по всем батареям, с вопросом: «Можно ли совершить суицид с помощью онигири?».  — Но дело то я раскрыл, — молвил суицидник, разводя руки в стороны.  — И разбудил всех людей, — буркнул Чуя.  — А про вас, босс, я вообще молчу, — указала девушка. — Вы настолько нажрались, что, казалось, вашим разумом управлял Арахабаки.  — Боюсь представить, что же было.  — Вы вызвали всех своих подчинённых из Мафии и приказали им стрелять из хлопушек и сделать салют с надписью: «Иду на повышение». Хотя после такого, я думаю, что повышения вы вряд-ли дождётесь.  — Погоди, Анго же вроде всех разогнал, — заметил Осаму.  — Не-а, — отрезала Лиза. — Он нервно сидел за столом в пьяном состоянии и писал завещание. Которое, судя по всему, унёс с собой. Нас разогнала полиция, которую вызвали соседи. Пришлось сейчас перед ними отдуваться и прикрывать ваши задницы.  — Пиздец, — потянул Достоевский. Все в шоке посмотрели на него. Человек, никогда не выражавшийся подобным образом, матернулся.  — Ладненько, — заключила Ахматова. — Уголь в шкафчике, рассола нема, похмеляйтесь как хотите.  — А почему у тебя нет рассола? — спросил Коля. — Ты могла бы сказать, мы привезли тогда.  — Ваши проблемы, — равнодушно ответила девушка и удалилась в спальню. Она выбирала, что надеть. Погода вроде тёплая, дождя нет, значит шорты или юбку, майку и туфли. И похуй, что там только начало весны.  — Вчера ночью я надеялся, что ты придёшь спать сюда, — сказал Дазай, стоя в дверях. — Было обидно засыпать тут одному.  — Я приземлилась поближе, — пояснила девушка, надевая красное платье с серым верхом и поворачиваясь к суициднику спиной. — Застегнёшь? Спустя несколько секунд Ахматова выдохнула:  — Мумия, застегнуть, а не расстегнуть.  — Точно, точно. Надев красное пальто, Лиза вышла из комнаты, а за ней и Дазай. Девушка зашла на кухню и заявила:  — Значит так, Коля и Федя убирают гостиную-зал от мусора и оттирают обои, рапорт о моем отсутствие на работе ждите сегодня, босс. Их напишет Осаму. Ацуши и Акутагаву я тоже припашу.  — Лизок, ты чего? — спросил Гоголь. — С чего это вдруг ты командуешь?  — Во-первых, это моя хата, — равнодушным тоном отвечала Ахматова. — Во-вторых, я за вас извинялась перед всеми соседями почти целое утро, а в-третьих, если к моему приходу квартира не будет вылизана, а рапорты не написаны, вы пожалеете о том, что не писали вчера вместе с Анго завещание! С этими словами, она обулась и ушла, оставив испуганных самцов хлопать глазками и, нервно сглатывая, смотреть ей в след.