Мы не можем существовать друг без друга.

— Ли-тяяяян, пойдём домооой, — протянул Дазай. Он сейчас стоял над душой буквально, то есть, положил свою голову на голову Ахматовой, а руки висели где-то спереди, как бы обнимая Лизу.  — Мумия, в отличие от тебя у меня дохуя дел и работы, иди без меня, — равнодушно ответила девушка, что-то печатая на компьютере. — Если продолжишь так висеть, то отправишься к Одасаку и Владимиру прямо сейчас.  — Ты сотрудник агенства и тебе нельзя убивать, — заметил Осаму. — Тем более, в этом здании.  — Что мне сделать, чтобы ты отстал от меня? — спросила Ахматова, не смотря на него. — Хотя не говори, сейчас сама всё решу. После этого она достала пистолет из внутреннего кармана пиджака и уставила его в голову суицидника, всё ещё сидя к нему спиной и продолжая печатать на клавиатуре.  — Так ты мне только задачу облегчаешь, — со своим «весёленьким» лицом сказал Осаму. — Умереть от твоих рук — самое лучшее, что может быть на свете. Лиза привычно закатила глаза и продолжала работать. Дазай всё-таки ушёл, из-за того, что Куникида сам его выпер с криками и бранью. На улице уже стемнело. В агентстве по прежнему оставались все его члены. Доппо подошёл к столу Ахматовой и положил туда бумаги.  — Тебе нужно заполнить эти бланки. Это по поводу недавнего дела. Сделай это сейчас, потому что я должен предоставить их заполненными уже завтра.  — Обязательно, — равнодушно ответила девушка, поднимаясь со стула. — Только уже восемь и мой рабочий день закончился. По этому, меня здесь нет. Хотите организовать встречу, позвоните моему секретарю.  — Что за выпендрёж, Ахматова?! — Куникида рассердился. — И у тебя нет секретаря!  — Я же говорю, меня здесь нет и вы меня не видите, поэтому…  — Что поэтому?!  — Ничего. Просто «поэтому» и точка. Предложение закончилось и мысль тоже.  — Ахматова!  — Повторяю третий раз. Здесь нет никакой Ахматовой. Свяжитесь с секретарём, — заявила напоследок девушка и вышла из помещения. Что в Мафии, что в агентстве, стало гораздо веселей благодаря Лизе. Тот же Чуя, которого она заплетала, когда он нажрался. Никто не сказал ему об этом инциденте, но Накахара сам узнал по состоянию своих волос, которые, если раньше всегда лежали на левом плече, то тогда Ахматова с другими «стилистами» сделала два хвостика, заплела их и сделала своеобразные «рогалики». Пожалуй, это самый жёсткий компромат на Чую. А в первые дни, она вообще пыталась нарисовать или приклеить Рюноске брови. То ещё было зрелище. Ну да ладно, вернёмся к концу того дня. Ахматова шла по улице Йокогамы прямиком на кладбище. Было уже темно и загорелись огни города. Толпы людей, идущие с работы, пробки из машин, забитое метро, в общем, обычный вечер конца рабочего дня.  — Ты уже узнаёшь где я нахожусь, — молвил Осаму, сидя возле могилы Одасаку спиной к девушке. — Неужто это сила любви?  — Это сила жучка, который лежит у тебя в кармане, — ответила Лиза. — Но если хочешь, можешь называть это по своему.  — Пару часов назад ты была сильно занята и грозилась отправить меня в гроб, — сидя в том же положении, сказал Дазай. —  — Рабочее время закончилось. Ты так хотел попасть домой, поэтому я и пришла, — проговорила девушка. — И почему ты разговариваешь спиной ко мне?  — Так я выгляжу более драматичным, — серьёзно ответил суицидник. Ахматова ухмыльнулась и подошла ближе к могиле. Прочитав надгробие, она сказала:  — Классный был хлопець. Если бы он до сих пор жил, то висел бы на доске почёта в Мафии.  — Думаешь?  — Знаю. Я много читала про него, изучала сведения. Довольно необычный, но такой ахуенный работник, что даже слов нет.  — Вот что про него все думают…  — Нет, так думаю лишь я, — ответила Лиза. — После долгих изучений всех членов Мафии и её истории, я нашла одну интересную деталь: после смерти Оды Сакуноске через пару дней ты ушёл из Мафии и спустя два года вступил в агентство. Его смерть и твой уход ведь как-то связаны, не так ли?  — Именно. От тебя ничего не скроешь, Ли-тян. После недолгих объяснений Дазая, они всё также стояли на своих местах. Немного помолчав, Осаму наконец молвил:  — Одасаку, клянусь, что женюсь на этой девушке. Лиза подошла к нему ближе, нагнулась и ответила:  — Я согласна. Сказав это, она развернулась и собралась уходить, но делала это медленно, ибо знала, что этот суицидник сейчас встанет и пойдёт за ней. Естественно, так и произошло. Хотя перед тем как пойти домой, они стояли около могилы Оды и просто целовались. Ну что с них взять?