look into your eyes with hope, Chuuya-kun.

      На улице до сих пор идёт проливной дождь, кое-где слышались раскаты грома. Во втором часу ночи дверь квартиры неожиданно и тихо распахнулась.       Кусая свои дрожащие губы, Осаму снимает с себя хлюпающие ботинки, вешает на ближайшую батарею свой плащ и шарф. Так же не спеша, мужчина проходит в их общую с Достоевским комнату. Тот, развернувшись к окну, (наелся и) спит, сладко посапывая и укутавшись в свое тонкое одеяло. Дазай проявил особую нежность к соседу, когда дружелюбно переместил его поближе к батарее, а то ходит как сосулька. Ему этот даже чёртов плащ не помогает, ни перчатки. Вероятнее всего, это просто проявления его болезни, в которую он редко посвещал своего друга по квартире. За простой ненадобностью. Осторожно пройдя к своей кровати, Осаму сел на её край, который в свою очередь был расположен перед постелью товарища по жилью. Снимая оставшиеся промокшие части одежды, Дазай тревожно рассматривал капли, оседающие на приоткрытом окне, откуда уже сочился прохладный ветерок. Даже под тёплым одеялом было всё так же некомфортно. Осаму фактически не мог нормально дышать. А ведь из-за чего? Из-за того детского звонкого голоса. Он до сих пор оседал в душе самоубийцы, выедал его остатки. Только вот почему. Может этот звенчщий голосок вообще не из квартиры Накахары, а из какой-нибудь соседской квартиры. Но тем не менее… этот голос Дазай не слышал никогда, но убежден, что в нём что-то такое есть. Что-то такое...знакомое. Он беспокойно зарывается руками в волосы, закрывая ими же своё лицо. Самоубийца кричит внутри, просит о помощи, говорит, что сделает всё, лишь бы правда раскрылась и он не мучался. Но, видимо, Бог, в которого он и так не верил, не слышал его. Ну как не слышал, даже не соизволил посмотреть на него. Уснуть как-то не получалось. Возможно только ненадолго задремать. Жаль, что именно ненадолго... — Ну и что же с тобой делать, — тихо прошептал сосед, тем временем находясь у юноши прямо совсем перед носом, — а, Дазай? — Дазай? Самоубийца проснулся только после того, как чужие холодные руки коснулись его лба. — И температуры вроде нет…а ворочаешься, как ненормальный… — Я не могу уснуть, — выдает, выдохнув, парень. — Что случилось? — голос у Достоевского успокаивающий, тихий и такой родной.       В трудные минуты Осаму всегда был рядом со своим приятелем. Он не любил, когда ему помогали, но в некоторых случаях был вынужден обратиться к кому-то за помощью. Ведь одному справляться с ними невероятно тяжело. — Когда я провожал Накахару домой, — Дазай устроился по-удобнее, уткнув подбородок в колени, и пытался успокоиться, пока его сосед аккуратно приобнимал и гладил по голове, — я услышал звонкий голосок, мальчишки лет шести, наверное, — в эту секунду Фёдор на момент отключился из реальности и прекратил свою ласку, но потом тут же опомнился, — и его голос…показался мне невероятно знакомым. — Что он сказал? — все также тихо спрашивает сосед. — Он назвал Чую папой. И порадовался тому, что он наконец пришел.       В комнате повисла тишина. Достоевский молча вставая, направился к своей прикроватной тумбочке и достал из ящика что-то. Надо же у него собственная упаковка со снотворным. И откуда у него такой ценный клад?       Фёдор принес стакан воды вместе с одной таблеткой корвалола и тихо просидел рядом, пока тот не начал тихо посапывать. Вскоре после полного погружения в сон соседа, Достоевский пересаживается на свою кровать, доставая мобильник из-под подушки и отсоединяя телефон от зарядника.

Сообщение для: Огай Мори У нас проблемы.

***

      Дазай проснулся в районе двенадцати дня. Он всё ещё был не в самом лучшем состоянии, однако, спасибо Достоевскому, переживания под утро немного утихли. Первым делом утром Осаму проверял свой телефон. 12:16       Вроде бы обычное время, только вот кое-кто на работу устроился несколько дней назад, а рабочий день начинался с девяти утра. В эту секунду, естественно, Дазай приободрился, привстал и начал быстро собираться. Даже несмотря на своё состояние, тот ни в коем случае не хотел подводить других. Это не только из-за приличия, а просто потому что самоубийца не любил расстраивать людей. И чёрт драл эти ёбанные пробки! Из-за них Осаму добрался до работы лишь через час. Чутка нехотя, Дазай проходит к служебному входу и открывает дверь. Поджав губы и осмотревшись вокруг, мужчина проходит вперёд, складывает вещи и собирается пройти дальше в зал, но… — Босс сообщил, что ты сегодня не придёшь из-за плохого самочувствия. Ты в порядке?       Этот знакомый голос сзади вновь отвлекает Осаму от мыслей и тот беззаботно оборачивается, натягивая на себя дружелюбную улыбку. — Доброе утро, Накахара-кун. Я в порядке. Тот улыбается краешками губ в ответ. — Вот и славно.       Казалось бы совсем непримечательный рабочий день. Чаевых, как и работы, хоть отбавляй, времени на перерыв совсем нет. Но что-то явно смущало Дазая в Накахаре. С ним общаться было проще, но со вчерашнего дня немного труднее. Что же такое между ними происходит? Почему рыжий ведет себя так…странно. Соглашается на все желания Осаму, хотя по словам его знакомых, готов просто убить, если его потревожат чем-то, что его неудовлетворяет. Всё это очень странно. — Дазай, — Накахара отводит парня в сторону, подальше от чужих ушей, — пойдём выйдем? Надо кое-что обсудить. Самоубийца, кажется, понимал, о чём шла речь и неловко закивал. Они уже стояли на улице минуты две, но от Чуи ответа нет. Он лишь закурил сигарету и пару раз выдохнул дымом. — Так, зачем ты меня позвал сюда?.. — Мне не хочется в одиночестве курить. А-а-а. Вот как. Ну тогда ещё лучше. Отложим тему на потом. — Тогда может и я покурю? — неловко было спрашивать чужие вещи, но данная ситуация, просто не предпринимала другого исхода, на удивление. — А тебе разве можно эту мерзость в рот? — отмахивается Чуя, тихо усмехнувшись. — Тебе будто можно, — после этой фразы Чуя аж поперхнулся и удивленным взглядом смотрел на Дазая, — Ну, дай, пожалуйст… Тебе нехорошо? Чуя ещё немного отходит от мужчины и пытается выпрямиться, неловко улыбаясь. — Я в полном порядке. Но зрение ни в коем случае не обманет. Дазай подбегает к Накахаре и уже готов помочь, но помощь не принимают. — В каком ты, блять, порядке? У тебя кровь из носа…скорую вызвать надо?.. — в любом случае, шатен хотел просто как-то помочь, поэтому в любую секунду готов ринуться куда только нужно. Только бы он был в порядке. — Такое часто бывает…н-не надо… — рыжий слегка покачнулся и его тут же удержал за плечи Дазай, и как раз вовремя. Чуя уже был готов пасть всем весом на асфальт, как в тот же момент шатен прижимает его к себе. Чуя, кажется, в отключке. Чёрт. Блять. Пиздец. Что сука нахуй делать?!       Мужчина предпринимает только одно. Попросить помощи у босса. У Шибусавы-сана. Он знаком с рыжим больше и, вероятно, разбирается в этой проблеме получше Дазая. Чуя на удивление очень легкий. Дотащить его и рассказать о случае - нет проблем, однако, что дальше то делать? Наверное просто ждать. Но ожидание так... убивало. Краем глаза Осаму ещё заметил, что Накахара лежит на кушетке с тряпочкой на лбу, а рядом с ним Тацухико-сан, не сходит с места и присматривает за своим подчинённым. Всё настолько плохо?..       Через час босс отправил того домой и через свои отказы, хмурое лицо и, кажется даже, угрозы, ему пришлось согласиться.       Дазай ещё никогда так сильно не переживал за кого-то. Он просто сидел и ждал долгожданного звонка или хоть сообщения от Накахары, ведь он попросил Шибусаву, чтобы тот передал ему номер Дазая и как тот проснется, то пусть бы сообщил. Но он даже не оповестил его?.. Время подходило к вечеру, Осаму не приступал к еде, сидел возле телефона и сложив голову на, согнутые в локти, руки, не двигаясь, молча ждал. Он успел даже задремать, бедняга. Совсем о себе не заботится… Но тут под вечер слышен отчетливый звук, исходящий от телефона. Осаму тотчас распахнул глаза и устремил свой взгляд на экран, который уже успел потухнуть и, позже включая устройство вновь Дазай заметил два новых уведомления.

Накахара Чуя принял вашу заявку. Накахара Чуя: Спасибо тебе за помощь, Осаму

***

      На протяжении нескольких недель, они продолжали переписываться. Каждый радовался счастью другого, оба узнавали что-то новое друг о друге. В общем, очень сдружились за всё это время. В скором времени у Дазая началась учёба и тот совсем перестал ходить на работу, отвечать на сообщения. С самого начала полугодия на его с Достоевским плечи взвалили много знаний и, конечно же, домашнего задания. Осаму отписывался только днем, вечером и иногда ночью. Он старался уделять больше внимания рыжему и в скорые выходные, не прочь бы с ним прогуляться. Под конец одной из встеч Накахара обнял его крепко-крепко и долго не отпускал. Дазаю это понравилось и тот не отпускал, а обнимал в ответ. Может у этих двоих всё взаимно…или же… — Мори-сан! — гневно восклицает рыжий в трубку, утирая свои слезы, — я так больше не могу, я хочу всё ему рассказать, чтобы можно было жить без тайн. Он проявляет ко мне близость, а мне тяжело сдерживаться, — рыжий всхлипнул, — Мори-сан…пожалуйста…вы же знаете как он мне был, да что уж там…он до сих пор мне дорог! Я... — Чуя-кун, успокойся, — Огай тихо выдыхает, — ты же сам знаешь, что тебе нельзя волноваться. Успокойся. Всё будет хорошо, когда подойдет время, он всё узнает, не переживай. Хочешь я к тебе подъеду сейчас? — на что мужчина получил тихое угуканье, смешанное со всхлипами и горсткой слез, — хорошо, я скоро буду. Для Кеки ничего не нужно будет принести? — Нет, она…она сейчас уже спит…спасибо, Мори-сан…спасибо…