Розмарин и гардения

Не прошло и часа, как карета графа подъехала к площади Согласия. Извозчик спрыгнул и открыл дверь кареты своим господам. После того как Лот вышел из кареты, за ним вышли Мэлори и Миллис. Старшая графиня удивлённо подняла бровь и выдохнула: — Честно признаться, я думала, что храм будет поменьше... — хлопая длинным белыми ресницами, пролепетала она. — Да, стройка идёт быстро, что меня очень радует, — воскликнул граф, поправляя камзол. — Будем надеяться, что к весне его достроют. — Так быстро? — удивлённо спросила Мэлори у отца, который подозвал какого-то работягу. — Верховный Жрец заинтересован в быстрой постройке, — коротко ответил тот. Лот приказал работнику лет так двадцати, чтобы он сообщил главным о их приезде. Усталый от тяжкого труда рабочий поклонился графу и быстрым ходом отправился куда-то в обжитый район. Граф взял под руку супругу и отправился за мужчиной. Мэлори пошла за родителями, но всё время оглядывалась то на стройку, то на дома, которые они проходили. На боль в ногах девушка не обращала никакого внимания, казалось, что от времени, проведённого в карете, они успели немного зажить, а может молодая особа просто перестала думать об этом. — Отец, мы разве не пойдём осматривать всё лично? — спросила Мэлори, то и дело оглядываясь за плечо. — Не в этот раз. В следующий раз возьмём слуг и охрану, сейчас же ограничимся встречей с ответственными лицами. Графская семья зашла в большой дом, в который их привёл рабочий. Они сразу же попали в обширную гостиную, посередине которой стоял большой стол; в камине горел огонь, на второй этаж вела большая деревянная лестница. За столом сидел неизвестный Мэлори мужчина и что-то вычитывал в потрёпанной книжке. Он поднял глаза на пришедших и поспешил встать. — Господин граф, — суетливо начал он, подходя к Лоту. — прошу прощения за такой скромный приём, мы не ожидали вашего приезда сегодня, — с досадой в голосе произнёс он. — Ничего, где господин Хольс? — спросил граф. — О, господин Хольс уехал сегодня в Главный Храм, у него какие-то дела к Верховному, это не связано с храмом, — второпях начал объяснять мужчина. — Я один из зодчих, так что могу так же рассказать о делах. Позвольте только позвать остальных. Граф кивнул, и зодчий кинулся к лестнице на верх. Пока мужчина шёл, Мэлори заметила, что он хромает на одну ногу, из-за чего его походка выглядела даже немного нелепо. Графини сели на стулья чуть поодаль от камина. Честно признаться, Мэлори не до конца понимала, для чего поутру в таком небольшом доме нужно топить камин, это ведь не замок, и сейчас не зима, когда прогревать дом нужно всегда. — Жаль, что мы не смогли всё лично осмотреть, — вздохнула младшая графиня. — Я не особо жалею, — ответила Миллис. — Прости, милая, но я понимаю, что подобные места не для меня. Может несколько лет назад это и было бы мне в удовольствие, но сейчас это не приносит много радости. — Ты плохо себя чувствуешь? — спросил граф, подходя к своей супруге и кладя руки ей на плечи. — Нет, сейчас всё в порядке, — с теплотой ответила она. Мэлори прекрасно видела, что матери очень нравится, что её супруг так печётся о ней. Она надеялась, что в будущем у них с Вайлором будут такие же прекрасные отношения, как у её родителей. — Мне было интересно сюда съездить. Для вас это место теперь очень много значит, вы оба очень беспокоитесь о том, что здесь происходит, я рада с вами разделить эти поездки. От этих слов у Мэлори на душе стало тепло. По взгляду отца она поняла, что он тоже очень рад таким словам. Он нагнулся и поцеловал Миллис в висок. В такие моменты Мэлори было не по себе, казалось, что она не должна быть здесь, но, с другой стороны, она всегда с радостью осознавала, насколько же её родители любят друг друга. За спинами послышался скрип. Мэлори обернулась и увидела как в дом заходит женщина, а за ней заходит Вящий Жрец с большой корзиной. Увидев графскую семью, женщина ахнула и поклонилась: — Великий Ако, прошу прощения, господин граф, за столь... — женщина запнулась, видимо очень сильно растерявшись от удивления. — Здравствуйте, господин Гульер, — вежливо поздоровался Дэзиар, мимолётно обведя взглядом девушек, и, как показалось Мэлори, чуть задержал взгляд на ней. — Мы не ожидали вашего приезда. Аура, иди и приготовь что-нибудь, как ты и хотела. Женщина, которую молодой Жрец назвал Аурой, немного помедлила и, откланявшись, удалилась через двойные двери в другую комнату. — Прошу прощения за Ауру, она бывает весьма впечатлительной, — извинился Дэзиар и поклонился. — Ничего. Мне сообщили, что господин Хольс уехал, но я рассчитывал получить доклад о делах на площади, — Мэлори иногда удивлялась, насколько же быстро меняется её отец. Только что он был абсолютно ласков и мил с её матерью, а вот он снова серьёзен и рассуждает о делах. — Да, конечно, господин, отъезд господина Хольса не означает, что мы не сможем сделать доклад, — заверил жрец, ещё раз кланяясь. Он поспешно стянул с себя накидку и снова обратился к графу, который сел за большой стол. — Я схожу за нужными бумагами и вернусь. И снова, на удивление Мэлори, Дэзиар был в обычной повседневной одежде, а не в жреческой робе. Девушка даже сама не заметила, как стала в наглую рассматривать молодого жреца, и как только он скрылся на лестнице, она отдёрнулась и постыдила себя, надеясь, что никто не заметил такой промашки с её стороны. Из больших дверей вышла Аура, которая успела привести себя в порядок, и спросила, не желают ли гости чего-нибудь выпить. Видимо, женщина была здесь кухаркой, которой было велено готовить всё для старших зодчих. Мэлори предложила выпить матери чаю, от чего она не отказалась, и уже через несколько минут они обсуждали прошедший праздник за чашкой чая. С лестницы спустился хромающий зодчий, за ним уже поспешили несколько других мужчин, одним из последних спустился Дэзиар. Пока двое графинь обсуждали праздник, Лоту докладывали как проходят дела с постройкой храма. В пол уха Мэлори прислушивалась к их разговору. Её удивило, что всегда такой тихий и спокойный Дэзиар очень воодушевленно и даже перебивая других докладывал графу о ходе дел на площади. И всё же женский разговор о празднике скоро исчерпал себя, а разговор мужчин оказался куда скучнее, чем могло показаться на первый взгляд. Почти к обеду мужчины окончили свой разговор. Мэлори уже успела в глубине души изныться, проклиная саму себя за идею приехать сюда. Бессонная ночь снова упала на плечи девушки камнем. — Похоже, мы немного задержались, — констатировал факт граф, подходя к своей семье. — Не устали? Поедем домой. Ни Мэлори, ни Миллис не стали возражать. Лот отослал за каретой кого-то из зодчих. Встав со стула, девушка снова почувствовала в ногах боль. Теперь она проклинала не только себя, но и туфли. Даже просто стоять было неудобно, из-за чего девушка снова села. Миллис спросила у дочери в чём дело, и решив, что не имеет смысла это скрывать, девушка-никстер как можно тише сказала о неудобных туфлях, которые она носила вчера на праздничном вечере. Матушка с улыбкой выслушала дочь и сказала ей, что они подождут карету здесь. Мэлори была уверена, что мать точно когда-нибудь попадала в такую же ситуацию, из-за чего прекрасно понимает неудобство дочери. Лот продолжал о чём-то разговаривать с зодчими, когда им сообщили, что карета подъехала ко входу. Опираясь на спинку стула, Мэлори встала и сжала губки посильнее, чтобы не ахнуть от резкой боли. Поморщившись, она пошла к выходу, но её окликнул знакомый голос. — Миледи, — графиня обернулась и посмотрел на Дэзиара, который неуверенно подошёл к ней и протянул какую-то склянку и сверток. — Это поможет от боли в ногах. В один момент девушка вспыхнула румянцем и часто заморгала. Она была уверена, что говорила тихо и её может услышать только Миллис. Графиня растерянно смотрела то на юношу, то на склянку, что он протягивал ей. — Ещё раз благодарю за ту книгу, что Вы подарили мне, — уже тише сказал он. — Я прочитал в ней о лечебных свойствах некоторых трав, которые, кстати, содержатся и здесь. И... — жрец запнулся, но потом быстро продолжил. — благодарю за ту подпись от Вас. — Мэлори не сразу поняла о какой подписи речь, но потом вспомнила, что подписывала книгу, где благодарили жреца за приятное время проведенное вместе. — Прошу Вас, примите эту мазь. Мэлори всё ещё не знала, что делать: то ли принять таинственное зелье, то ли сделать вид, что всё в порядке, и отказаться от подарка. Неуверенно девушка-никстер взяла в руки склянку и пощупала странный свёрток. Она было хотела развернуть его, но Дэзиар остановил её. — Откройте его, когда будите одна, пожалуйста, — попросил он, будто бы повторяя её слова. — Милая, ты идёшь? — послышался голос матери с улицы. — Да, иду, — ответила Мэлори. — Спасибо за мазь, Дэзиар. Пряча румянец, графиня поспешила к выходу, где её ждали родители. Краем глаза она заметила того хромающего зодчия и Ауру, которые о чём-то говорили, при этом смотря то на Дэзиара позади неё, то на неё же саму. От осознания этого стало не по себе. Выйдя на улицу, она вместе с семьёй попрощалась с зодчими. Мэлори старалась всеми силами не смотреть на Дэзиара, при этом прижимая к груди склянку с мазью и странный твердый свёрток. Только сев в карету, девушка смогла спокойно выдохнуть и немного расслабиться. — Госпожа, Вы уверены, что этим можно пользоваться? — с опаской рассматривала мазь Колламина. Она поднесла её к носу и немного скривилась. — Пахнет... своеобразно. Только вечером девушка решила опробовать мазь, которую ей отдал жрец. Почти до самого вечера она провела в постели, и только после ужина с семьёй снова обратила своё внимание на свёрток и мазь. Таинственную ткань девушка-никстер решила развернуть когда будет совсем одна, мало ли что там. Она взяла из рук служанки мазь и принюхалась. Запах не был противным, не вызывал отвращения, скорее просто сильный запах трав заставлял кривиться. Аккуратно взяв на два пальца мазь, девушка рассмотрела её. Усмехнувшись собственной недоверчивости, она наклонилась и начала аккуратно мазать больные места. — Вам помочь? — растерянно спросила Колламина, подойдя ближе и уже наклонившись. — Не надо, спасибо. Уж свои-то ноги я смогу растереть, — с доброй усмешкой ответила графиня. Иногда ей казалось, что окружающие её люди считают, что сама она ничего не может сделать. Если её с детства окружали слуги и няньки, то это ещё не значит, что она совсем безрукая. Мазь ушла не вся, и Мэлори решила её оставить на всякий случай. Её до сих пор бросало в краску от мысли, что Дэзиар услышал о её проблеме, да ещё и помог. Она же всё таки леди, она должна выглядеть и вести себя на грани идеала. Графиня Гульер решила ещё немного посидеть. После того как она отпустила Колламину, которая всё предлагала позвать врача, Мэлори аккуратно прошла за свой стол и села перед свёртком. Он её так и манил, а девушка специально тянула момент открытия. Аккуратно взяв в руки свёрток, она ещё раз ощупала его, пытаясь понять, что же там находится. На мгновение никстер отвлекалась на чувство в ногах — от мази они начали немного покалывать. Решив больше себя не дразнить, Мэлори стала разворачивать свёрток. Развернув его, она увидела маленькую коробочку. Удивлённо вскинув брови, Мэлори прошлась ладонью по деревянной крышке. Открыв её, девушка ахнула, невольно выронив крышку. Внутри лежали маленькие, как раз на ручку Мэлори, перчатки. Девушка ожидала чего угодно: письма, горстки трав, что было бы как раз в духе Вящего Жреца, но никак не перчаток. Короткие белые перчатки с элегантным кружевом на запястье... Откуда они у Дэзиара? А тем более почему он отдал их ей? Немного отойдя от шока, графиня взяла одну из перчаток. К ещё большому удивлению девушки, это не была грубая ткань, а мягкая и атласная, будто бы сделанная настоящим мастером. Мэлори натянула обе перчатки на руки. Каждая из перчаток была ей в пору, будто бы сделанная как раз по её руке. Откуда у обычного жреца есть деньги на покупку таких хороших перчаток? Конечно, это не похоже на перчатки, которые дарили ей раньше, где много рюш и кружева, но это нисколько не меняет ситуацию. Девушка сидела ещё некоторое время, рассматривая подарок и пытаясь переварить всё, что произошло, но придти к какому-то конечному реалистичному выводу не получилось. Чем больше Мэлори думала об этом, тем больше у неё появлялось вопросов, нежели ответов. Тяжело выдохнув, графиня сняла перчатки и убрала их обратно в коробочку, поставив её на край стола. Для неё сегодня был нелегкий день. Решив, что утро вечера мудренее, Мэлори отправилась в кровать.