Тринадцать лет назад
Мрачный вид на лес и осенние дожди угнетали настроение детей, которые ежедневно смотрели из окна на голые деревья и звонко каркающих ворон, что летали от леса к зданию. Двухэтажный детский дом находился на окраине очень маленького городка, где было мало жилых домой и парочка магазинов. Кругом один сплошной лес. Само здание с виду не внушало ничего хорошего, но и внутри ничуть не лучше. Серая потрескавшаяся краска, деревянные рамы на окнах, которые каждую зиму нужно забивать ватой, но этого никто не делал. В комнатах дети мёрзли, буквально дрожали от холода. «Дом» содержал совсем немного маленьких несчастных, о которых практически не заботились и не уделяли внимания. Никому не нравилась атмосфера комнат и всего здания в целом, малыши ждали, когда за ними кто-нибудь придёт и заберёт из этого ужасного места туда, где им будет тепло и спокойно. Тепло и спокойно… Жёсткие кровати, холодные каши на все три приема пищи в день, поломанные и грязные игрушки, сырые комнаты с плесенью и паутиной в углах, отвратительное отношение «работников». Свет работал только в коридорах и на всём втором этаже, комнаты же освещались естественным светом из окон. В этой глуши никто не контролировал детский дом, будто он был всеми забытым местом. Здание делили на четыре крыла: первое и второе с левой стороны от центрального входа, третье и четвертое — с правой. В первом и втором крыле жили дети в возрасте от двенадцати до четырнадцати лет, которые выполняли некоторую грязную работу за более разнообразную еду. Такую же холодную, но им не приходилось есть одни только каши. Старше четырнадцати лет не было никого. В третьем крыле держали детей семи-одиннадцати лет. Всё они были до такой степени запуганы, что боялись громко играть. Четвертое же крыло предназначалось для малышей пяти-шести лет, которые абсолютно ничего не умели, потому что с ними не занимались. От воспитателей в «Доме» было всего одно название. Они лишь следили за тем, чтобы было как можно тише, и водили детей на завтрак, обед и ужин. Прогулки заменялись открытыми настежь окнами, так как взрослые не желали тратить время на детей и следить за ним на улице. Второй этаж включал в себя много кабинетов. Они заставлены стеллажами с пробирками, несколько кушеток, зоны для осмотров детей. Сами кабинеты выглядели жуткими на вид, а белое освещение ещё больше наводило страх. Детей приводили туда и изучали, редко нанося вред. Смотрели за состоянием организма, но не лечили. Наблюдали за психическим здоровьем, реакциями, рефлексами. Наблюдения и эксперименты проводились только из любопытства «работников». В этих нестерильных условиях было очень легко подхватить заразу, но это никого не волновало. Самым громким и непослушным приходилось испытать на себе лабораторные препараты. Это было как наказание за плохое поведение, но до такого крайне редко доходило дело, потому что дети знали обо всём этом, что, несомненно, пугало их, заставляя вести себя как можно тише. Босфор Кюри — швед, руководитель беспредела в «Доме». Мужчина ненавидит детей и стремится к закрытию детского дома, не зная, что делать с подопечными. То ли отдать их на лабораторные опыты, то ли раскидать по другим детским домам, но вся эта детская суета в помещении его давно начала выводила из себя. Он редко появляется в «Доме», но успевает каждый раз выдавать непослушным детям едва ли не смертный приговор, отправляя на второй этаж под шприц. — Мне надоело здесь быть… — грустно и недовольно проговорила одиннадцатилетняя девочка, обнимая колени, — давай убежим, — очень тихо сказала она, посмотрев на своего брата. — А если нас поймают? — нервничал он. — Ром, не будь трусом! — зашипела она, — ты хочешь всю жизнь здесь провести?! На близнецов молча смотрел белокурый мальчик, сидя на подоконнике. Его тоже заинтересовала эта идея, но и он боялся наказаний, боялся того, что он сделает что-то не так. Всем детям страшно было подумать о побеге. Рома и Лиза лишились родителей несколько месяцев назад, и всё это время им приходилось терпеть невыносимые условия в детском доме. — Ты хочешь, чтобы тебе ещё раз вкололи не понять, что? Это страшно, Лиза… — переживал Рома. — Мы аккуратно и быстро! Какие бы они не строили планы, темноволосые близнецы не решались осуществить задуманное, но Лиза и не выпускала из своей головы мысль убежать отсюда. В отличие от всех, даже старших детей, она была очень настырной и бойкой. Девочка не раз переворачивала тарелки с кашей, закатывала истерики «воспитателям» и даже кричала на Босфора Кюри, что очень разозлило его. Ей несколько раз вкалывали нейролептики, после чего она вяло выглядела в течение всего дня. Другим детям было страшно смотреть на такое состояние, потому что они знали, где была девочка. Однажды днём в «Дом» пришел Босфор Кюри. Его визиты происходят два или три раза в месяц, но и этого времени ему было достаточно, чтобы снова испытать ненависть к детям. Только его рвение и интерес к опытам над всем, что только движется, заставляли оттягивать тот момент, когда он уже распустит детским дом. — Там снова этот страшный дядя, — вбежал в комнату мальчик девяти лет, — тихо! — Он пришёл? — встала Лиза. — Да, не зли его, — волновался он. Лиза не послушала мальчика и устремился по коридорам в главный холл здания. Стены изнутри были ровно такими же, как и снаружи — холодные и потрескавшиеся голые камни. — Лиза, стой! — беспокойно паниковал её брат, выглянув из комнаты. — Пойдём со мной! — бесстрашно звала она Рому, — он не имеет права так обращаться с нами! — Ты с ума сошла?! — мальчик помедлил, но всё-таки поспешил к ней. Роме же, брату Лизы, было ужасно страшно. «Работники» всегда кричали, заставляли детей своими действиями и словами плакать и запугивали, вот только одну Лизу это не останавливало. Лиза бежала искать мужчину, который всех одним лишь видом пугал, а Рома робко шёл, думая над тем, нужно ли было её убедить остаться в комнате или набраться смелости пойти с ней. Подбежав к Босфору, Лиза плюнула ему на ботинок и громко заявила: — Мы вам не подопытные крысы! В глазах девочки ни разу не промелькнул страх, только самый настоящий гнев. Её не пугала, а злила вся напряжённая обстановка в «Доме», одна и та же еда, сырые простыни и холодные комнаты. Она протестовала, как только могла, не задумываясь, что могут сделать «работники». Глядя на её поступок, Рома закрыл рот рукой, расширяя испуганные глаза до круглых очертаний. Мужчина противно посмотрел на ботинок. — Простите! — подбежала женщина, — Извините! Она постоянно показывает фокусы… — Усыпите эту дрянь, — бросил он с пренебрежением и, сдерживая гнев, двинулся в уборную, — каждый раз мне настроение портит. Это далеко не первый раз, когда девочка злит именно его. Лиза исподлобья посмотрела в спину Босфора, испепеляя пронзительным взглядом. Ни его слова, ни страх её не задели. Придумывая дальнейшие свои выходки в его адрес, она поправила поношенное платье и хотела уже уйти в третье крыло, но её молча остановил парень и потащил на второй этаж. — Лиза! — среагировал Рома и побежал к ней. — Отпусти! — яростно вырывалась девочка и начала пинать невозмутимого парня в белом халате. Парень, очевидно, не справлялся с бойкой девочкой, хоть и мальчику упорно препятствовала рыжая женщина с пышной прической. Лизу подхватил и второй парень. Терпя удары ногами, они понесли её наверх. — Отпустите нас! — гневалась Лиза. Мальчик рвался к сестре, наступая на ноги рыжей женщине, а та грубо трясла и отталкивала его. На глазах Ромы навернулись крупные капли слёз, которые едва ли не заполняли маленькие детские глазки. — Доигралась твоя сестра! Иди в комнату! — Лиза!!! — истошно закричал мальчик, падая на пол и все ещё пытаясь добраться до лестницы. Каждый раз он болезненно переносил её отсутствие. К вечеру Рому удалось успокоить, дав выпить мощного успокоительного средства. Трое детей, находившиеся с ним в комнате, видели происходящее и с жалостью смотрели на мальчика, тихо шепча друг другу своё мнение и жалобы. Он ждал, когда вернётся Лиза, но она уже долго не появлялась, а её крики исчезли пару часов назад. Мальчик оборачивался на каждый шорох за дверью, но её никто не открывал. Время шло, Роме становилось не по себе с каждым часом. Трое детей легли на одну кровать, прижавшись друг к другу, и укрылись грязным белым пододеяльником без содержимого. Мальчик не оставлял в покое свои ногти, нервно сидел на кровати и ждал. — Зачем мы ввязались в это… — шептала в коридоре женщина тоненьким голосом. — И не говори. Теперь не уйдем же! А Босфор просто монстр какой-то, я в шоке, — шептала вторая. Рома подкрался к чуть-чуть приоткрытой двери и бесшумно сел на пол. Женщины сделали небольшую паузу в разговоре, затем продолжили. Из коридора пахло табачным дымом. — Как думаешь, что с девочкой? — спросила первая. — Ты все ещё не знаешь? Она умерла от большой дозы снотворного, — неловко ответила вторая. Рома захотел пискнуть, но закрыл рот рукой, пуская слёзы одну за другой. Он не заметил, как рядом с ним сидел мальчик и тоже слушал разговор. Увидев плачущего друга, Влад положил ему руку на спину, подбадривая. — Я думала, он преувеличил! — ужаснулась женщина, — кошмар. — А ей говорили сидеть тихо! — Это же дети! Они не умеют тихо сидеть! — заступалась первая, — надо валить отсюда к чертям… Мне вот эти его поручения не нравятся. Это уже не первый ребенок за месяц. Мальчики отпрянули от двери и прижались спинами к стене, пытаясь держать себя в руках. Влад — ровесник близнецов, тоже темноволосый, но кучерявый. Он задумчиво что-то представлял, глядя в окно, будто вот-вот побежит и выпрыгнет. — Нам нужно бежать, — твердо сказал Влад, не отводя глаз от окна. Это уже был не вопрос и не предложение, а окончательное решение. Рома опять метался. Они хотели убежать вместе, спастись, начать жить спокойно у хороших людей, но все мечты разрушились то ли из-за нерешительности Ромы, то ли из-за настырности Лизы. Близнецы могли бы убежать через окно в эту ночь, но девочка не дотерпела до этого момента. Рома с Владом убежали без Лизы. Они осознавали, что здесь оставаться нельзя, но Роме тяжело было уходить оттуда. Невнимательные «работники» следят только за тем, чтобы двери на ночь были точно закрыты, ведь наивно полагали, что дети побоятся выпрыгнуть из окна, пусть и первого этажа. От неудачного приземления у мальчиков остались ссадины и кровоточащие царапины. Взявшись за руки, они со всех ног бросились в сторону леса. Там была дорога около него, им нужно было лишь скрыться из виду, поэтому даже не думали останавливаться.Спустя шесть лет
Щебет птиц, трель дрозда. Природа помогает отвлечься от всех трудностей и плохих мыслей. Благодаря свежему воздуху легче становится дышать, наступает умиротворение. Улавливается запах ели и смолы. Зелень, безветренная погода. Озеро напоминает зеркало, которое так точно отражает верхушки деревьев и кучевые облака. Двое подростков в камуфляжных костюмах, поглядывая в разные стороны, тихо приближаются к озеру, над которым мирно склоняются ветки ивы. — Так странно, никого сегодня нет, — слегка расстроила Влада неудачная охота. Рома тихо вздохнул, периодически смотря вдаль. Среди зелёной травы он задержал взгляд на белом зайце. В глазах парня зажегся огонёк. Не переключая внимания, он достал ружьё, молча стукнув пальцами по плечу друга, который засмотрелся на неподвижную гладь. Влад понял и наблюдал за происходящим, не произнеся ни звука. Слегка пригнувшись, Рома нацелился на зайца. Животное поглотило всё его внимание. — Повыше, — монотонно произнёс мужской голос позади Ромы, и тот последовал словам, малость приподняв ружьё, — стреляй. Послышался почти бесшумный выстрел. Когда добыча уже лежала на траве, Рома поднялся и вместе с Владом подошёл к мужчине. Матвей — хмурый кареглазый шатен с густой бородой, закрывающей половину шеи. Он суровый, частенько хладнокровен в обучении, но приятный в общении и мудрый человек. Это военнослужащий мужчина, которому попались шесть лет назад на охоте двое маленьких мальчиков после двух дней своих скитаний по дорогам. Они так же, как и к любому другому человеку, боялись подойти, но очень хотели есть. Рассказав ему все ужасы детского дома, они успели согреться в лесном домике и сытно поужинать недавно пойманной птицей и рыбой. Матвей жил один, но в другом городе, покрупнее. У него не было детей, жены или сестёр. В ту малую глушь он приезжал каждый год исключительно ради охоты и не был удивлён рассказам мальчиков, потому что тоже знал о делах Босфора Кюри. Мужчина понимал, что и он уже в возрасте, и детей оставлять совсем нельзя, а уж тем более отдавать обратно, поэтому забрал их домой и усыновил. Как настоящий военный, Матвей научил Рому и Влада боевому опыту, рукопашному бою, развил реакции и способность быстро воспринимать ситуацию. Охота тоже не обошла стороной — каждый год с того самого первого дня встречи они ездили на охоту, но уже в другую местность, чтобы не травмировать мальчиков событиями прошлого. Метание ножей, физическое совершенство, стрельба и логическое мышление — всему этому парни со временем научились благодаря наставнику, а тот, в свою очередь, не мог по-другому. Он хотел вырастить настоящих мужчин, способных на всё. Все эти умения и качества пригодятся им, потому что они мальчики собираются забывать своё детство. Они всю жизнь вынашивают мысль о том, чтобы отомстить Босфору Кюри за Лизу. — Не густо эти дни, — сделал вывод по охоте Матвей, — разделайте зайца, а я приготовлю ужин. Время близилось к вечеру, заяц готовится, на глаза парней никто больше не попадался, чему они немного огорчились. Пока Матвей занимался приготовлением ужина, Рома и Влад просто так не сидели. Бросок. Разящая сталь пролетела пять метров и воткнулась на пару сантиметров ниже центра доски, которая крепко привинчена к дереву. Наблюдая за тем, как Рома метает ножи, Влад спокойно балансирован лезвием на указательном пальце, ожидая своей очереди и наблюдая за носящимся вокруг дома доберманом по кличке Рей. — Ладно, ладно! — звонко затарахтел Влад, — дай я. Взявшись ближе к рукояти ножа, парень выставил левую ногу вперед, а правую руку отвёл для замаха вверх и назад. Повернув корпус влево, Влад устремил лезвие в цель. Оно вонзилось ниже лезвия Ромы. — Ц… ну и ла-а-адно! — не расстроился Влад, — не попаду Босфору в глаз, так попаду в нос. Рома глухо усмехнулся и продолжил метание. — Пока ты бегал утром, я в газете прочитал, что на тот детский дом в глуши старик какой-то наткнулся. Вокруг-то уже никто не живёт, а он каким-то образом мимо проходил, — рассказывал Влад, — я думал, это место так и останется одиноким и неизвестным, а про него вдруг СМИ затрещали. — Что там ещё пишут? — спросил Рома, смотря в цель. — На втором этаже нашли кучу ампул, использованных шприцов… трупы… — осторожно ответил друг, — детские вещи. По обоим парням пробежала лёгкая дрожь. В их головах автоматически представились картины всего, что сказал Влад. — Этот урод столько натворил… — обозлился Влад. — Если вы хотите поймать плохого мужика, то вам самим нужно быть ещё хуже, — давал наставления Матвей, занимаясь костром, — давайте здравую оценку и себе, и всему происходящему. Вы не готовы пока. — Ты же не осуждаешь нас? — ровно спросил Рома, метнув лезвие выше своего первого попадания. — Нет, я же не просто так вас учу всему, что умею, — следил мужчина за костром, — но я бы всё равно делал то же самое, не будь у вас цели. Мужики должны уметь всё. Парни промолчали. Они, несомненно, благодарны опыту, которым делится с ними Матвей, но предпочли не продолжать разговор о прошлом. Настанет время, когда они начнут разбираться с этим самостоятельно, и всё же согласны с тем, что нужно овладеть полностью всеми развивающимися у них навыками. Рома с Владом, хоть и растут вместе на одном воспитании, но очень отличаются друг от друга. Влад — улыбчивый, шутливый и всё такой же кучерявый парнишка, любит юмор, поговорить, всегда очень открыт для общения, но не говорит ничего лишнего незнакомым. Он успешно осваивает компьютерные технологии. Рома же мало эмоционален, редко улыбается, но всё понимает. Физическое совершенство и боевые навыки — вот, к чему стремится юноша. Только с Матвеем и Владом он может раскрыться и малость пошутить.***
Стабильно раз в пять лет они переезжают из города в город. Матвей уже начал строительство ветеринарной клиники и жилого шестиэтажного дома с девятью квартирами. Он утверждал, что официальное трудоустройство — хорошая маскировка, поэтому в будущем ветклиника и жилой комплекс перейдут в руки парней. Так всё и продолжалось. Рома стал ловким парнем, ликвидирует цели от заказчиков, которых подыскивает ему Влад, пользуясь базами данных и компьютерными технологиями, в чём он и спец. Они действуют вместе, независимо от местоположения цели. Один следит за камерами наблюдений, прослушивающими устройствами, взламывает их, перенастраивает, а другой благополучно устраняет цель. Парни больше никогда не приходили в детский дом, но знали, что там уже никого не осталось. Их почему-то тянуло туда хотя бы взглянуть на то, что осталось от детей. Постепенно они движутся к Босфору, проходя через всех его людей, и никому, совсем никому не известны их настоящие личности.