***
— Я ошибся, — говорит он. — Разумеется. Я тебе говорила, чтобы ты почистил рыбу, а не нарезал, — она все пытается срезать чешую, но делать это очень неудобно. — Да не в этом. Рей слишком занята, чтобы обратить внимание на что-то, помимо готовки в данный момент. — Я ошибся, когда сказал, что мы спокойно можем прожить и без прикосновений других людей. Потому что уже шесть часов я, как наркоман, думаю о тебе. Рей вздрагивает. Ее пугает его откровенность. Ее пугает он, но она упорно глядит на рыбу, ужасно покромсанную Беном. Он прежде ей не говорил ничего подобного. — Почему ты не ушла тогда? Ты могла, и тогда тебя не объявили бы в розыск. Наконец она поворачивается. Бен слишком сосредоточен, и всячески пытается сохранять невозмутимое лицо. — Ты был ранен и в розыске. Ты бы далеко не ушел один. Ты бы даже зашить себе рану не смог, — она проигрывала этот ответ у себя в голове слишком часто. — Не говори чушь. Рана не была серьезной. Признай, что я прав был тогда. Скажи это. — Я не понимаю, о чем ты, — говорит Рей, прекрасно понимая, о чем он. — Ты до жути боишься одиночества. До такой степени, что готова жить с монстром, лишь бы не одной, — его слова ощущаются очень болезненно. Она уже и надеялась, что больше никогда не поднимут этой темы. — Я не была одна в сопротивлении, — возражает она. Рей не хочет соглашаться с ним. Или говорить ему, что он не монстр. Она ожидает, что он начнет ей что-то говорить в ответ, но он молчит. Может, и к лучшему. Вдруг палец задевает чешую, и на нем проступает капля крови. — Черт! — Иди, промой. Я займусь рыбой, — говорит ей Бен, подходя ближе. Она уворачивается, когда он протягивает руку, чтобы взять нож, и просто кидает его в раковину. Она скрывается в комнате и открывает аптечку. Выливает перекись на палец и смотрит, как пузырится ранка. Она не хочет этого разговора. Последние недели были спокойными — и она боится возвращения того напряжения, которое стояло между ними в первые дни. Он признался ей, что жаждет ее прикосновений. А сама Рей ничуть не лучше. Если бы у нее была возможность постоянно касаться его кожи, это было бы самым лучшим. Рей решает, что ужин сегодня за Беном, тот определенно справится с рыбой. Она подходит к зеркалу и замечает на своей кофте несколько пятен от рыбы. Она фыркает из-за того, что с утра она постирала все свои вещи, и высохнуть они, конечно, не успели. Тогда она переходит в гостиную и открывает шкаф Бена, вытаскивая первую попавшуюся вещь. Эта олимпийка ей закрывает ягодицы и выглядит довольно забавной. Ну, Бен точно не будет против. И вдруг в кармане что-то вибрирует. Она сначала не обращает на этого никакого внимания. Но сигнал становится все настойчивее. В кармане она нащупывает небольшой металлический предмет и достает. Она не сразу узнает передатчик, так как он намного изящнее, чем был до этого у нее. Рей вертит его в руках, но тот продолжает вибрировать. От этого он даже чуть не падает из ее рук. Пытаясь ухватить его, Рей случайно задевает кнопку. Вибрация прекращается, и Рей выдыхает с облегчением. Девушка вздрагивает, когда слышит голос Леи из этой штуковины. «Вам нужно не высовываться еще хотя бы дня три, пока все не уляжется. Я дам тебе знать.» Прибор перестал мигать, но Рей замерла как вкопанная. Бен все это время был на связи с Леей? Она собирается сделать шаг к двери, чтобы спросить у него лично, но врезается в самого Бена. — Какого хрена ты шаришься по моим вещам? — рявкает Бен, выхватывая прибор из ее рук. — Я испачкала кофту и хотела взять из твоих. — Мы теперь можем брать вещи друг друга? — он хмурится. Рей мнется на месте и не может ничего ответить. Поэтому она поднимает более важную для нее тему. — Лея? Ты говорил, что ничего общего с сопротивлением иметь не хочешь. И что связываться с ними опасно для нас. Ты же разбил мой передатчик. — Так и есть. Потому что твой сигнал они отслеживали. — И все это время ты был на связи с Леей и ничего мне не сказал? — В этом не было необходимости. — Это моя жизнь, Бен. И ты не имеешь права скрывать от меня то, что ты поддерживаешь связь с Леей, — она чувствует себя обманутой. — Слушай, ты можешь к ним вернуться, — Бен приближается и говорит уже спокойнее. — Как только с нас снимут обвинения. Сколько Лея сказала? Несколько дней. Вот. Несколько дней, и ты вернешься в Сопротивление героиней. — С чего это? — Включи голову, Рей, — голос он все-таки повышает. — Я связался с Леей только для того, чтобы дать все координаты Первого Ордена и план их атаки. Сопротивление уже обезвредило несколько баз и изолировало Хакса — а именно он встал во главе после смерти Сноука. Теперь им нужно решить внутренние вопросы из-за перестройки системы, и с нас снимают статус беглецов. Рей ничего не может произнести. — В следующий раз, когда соберешься взять мои вещи, спроси у меня, — он даже не смотрит на нее, когда выходит из комнаты. И на ходу бросает: — Я пришел сказать, что ужин готов.***
Он читает за столом "451 градус по Фаренгейту" и цепляет вилкой куски запеченой рыбы. В Рей же и кусок не лезет. Он больше на нее не смотрит, и ей очень больно из-за этого. — Прости, я не знала, — произносит она. — Мне надоело, что ты выстраиваешь теории на мой счет и постоянно думаешь обо мне, как о монстре. Разберись в себе, Рей. И выясни, чего ты хочешь. Потому что я свой выбор сделал, и не буду жалеть о нем. Он встает из-за стола, быстро споласкивает руки и тут же вытирает их полотенцем, берет книгу и выходит из кухни, оставляя Рей наедине с ее ужином. Та ковыряет рыбу, которая вполне недурно приготовлена. Аппетита по-прежнему нет. Еще месяц назад, как только они пришли сюда, мысль о возвращении в сопротивление обрадовала бы ее. Сейчас это совсем не так. А перспектива вернуться к ним даже пугает ее. Она на пределе, но заплакать себе не дает.***
Они так и не поговорили. Атмосфера недомолвок уже душит. Рей ворочается уже часа три как минимум. Она пробовала и переворачивать подушку, и открывать окно — все бесполезно. Бен тоже вставал с кровати, последний раз буквально десять минут назад — счетчик шагов менялся. Рей не выдерживает и поднимается, направляясь в гостиную. Диван достаточно широкий, чтобы там уместилась еще и Рей, так что она без тени сомнения устраивается на краю. Бен рывком поворачивается к ней. В комнате темно, но ее глаза уже привыкли к отсутствию света, поэтому она может заметить, что он неотрывно смотрит на нее. — Зачем ты пришла? — произносит он шепотом. Но это все равно слишком громко. — Не знаю, — признается Рей. — Врешь. И все, больше не слова. Рей первая разрушает тишину. — Мне понравилось то, как ты касался меня с утра. — Что? — Перед ужином ты говорил, что думаешь обо мне. Я о тебе тоже, — говорит она. — Ты должен знать. — Я знаю. — В смысле? — его ответ удивляет ее. — Ты этого не можешь признать, но я знаю, почему ты на самом деле осталась со мной. Ты боишься, что останешься там никому не нужной и одной. Только ты больше не одинока. — И ты не одинок, — отвечает она. В темноте все кажется проще. — Ты говорил, что сделал выбор. Какой? — Ты еще не поняла? Молчание между ними можно потрогать. — Бен, я очень хочу назад к сопротивлению, — шепчет Рей, надеясь, что он поймет, что она хочет туда с ним. У него из легких вылетает разочарованный вздох, и у Рей сжимается сердце. Но она продолжает. — Знаешь, у меня не было денег на радар. И на определитель тоже. Я просто все детство видела эти проклятые 1 500 000 шагов и думала, что я теперь проклята. Но это, как и у многих, переросло в обсессию. Поэтому я с 12 лет носила браслет ежедневно. Я открывала его раз в месяц поначалу и успокаивалась. Затем вообще прекратила это делать. Я смирилась с мыслью, что у меня не будет настоящей семьи. Но потом я пришла в Сопротивление, и они, можно сказать, заменили мне семью. Она делает паузу. Она чувствует, как напрягается Бен. — Но это не то. Все детство я мечтала о ребенке. И от том, как я буду с кем-то обниматься, и не через три слоя одежды, а просто так. Я смирилась. Но потом встретила тебя. И ты прав, — она собирается с силами, чтобы произнести последнюю фразу. — Больше всего на свете я боюсь одиночества. Она понимает, что плачет, когда его рука касается ее лица, смахивая слезинки. Он движется ближе и приобнимает ее, — ее футболка задралась, и его пальцы касаются обнаженной кожи. — Я тоже, — произнес он. — Больше, чем может показаться. Он совсем близко, и она утыкается носом в его грудь, вдыхая его чуть солоноватый запах. Он слегка поглаживает пальцем ее кожу. — Ты — не тот, кого я себе представляла. Он вздыхает снова, и Рей спохватилась, что звучало это как-то не так. — Я выдумала себе твой образ в детстве, и вначале разочаровалась из-за того, что ты не соответствовал ожиданиям. Но ты не пытаешься казаться лучше, а даже боишься, что кто-то узнает, какой ты на самом деле, — она останавливается на мгновение, но затем продолжает. — Могу я узнать кое-что? Она сомневается, задавать ли следующий вопрос, но слова сами срываются. — Почему ты не купил определитель? Почему не нашел меня на радаре? У тебя же была возможность. — Я нашел тебя десять лет назад. Он показал мне твое местоположение, — его слова бьют током. — Что? — Я тогда уже присоединился к Сноуку. А тебе на тот момент было сколько? Четырнадцать? Я это высчитал и подумал, что если я найду тебя, я просто испоганю твою жизнь, как испоганил свою. Я думал поехать, но мне казалось, что я не заслуживаю связанной. Знаешь, несмотря на все те ужасы, которые ты упоминала, я не могу представить, что в моей жизни на тот момент тебе было лучше. — Ты решил все за меня… Он не отвечает. Рей не выдерживает и уходит обратно в комнату. Она не смыкает глаза до рассвета, а на утро ее голова раскалывается.***
Весь день — одно сплошное напряжение. Они снова не пересекаются. Ночью она одержима мыслями о его руках у себя на талии. Кожа зудит и требует его прикосновений. Она сомневается. Но в итоге снова прокрадывается к гостиную и ложится на край кровати. Он просыпается практически сразу от ее прикосновений. Она водит своей ладошкой по его плечу. Он шумно выдыхает, но не двигается с места. Только берет ее руку в свою и закрывает глаза. Ей этого достаточно. — А как ты понял, что я была маленькой, когда нашел меня на радаре? — шепчет она. Бен еще сонный, но он все равно отвечает. — Ты родилась, когда мне исполнилось восемь. У меня до этого на счетчике прочерк стоял, а затем начался отсчет. Это было невероятно, — говорит он и почти сразу проваливается обратно в сон.***
Она прокрадывается к нему в постель еще три дня подряд. Все это время они не разговаривают, Рей просто берет руку Бена и засыпает с ней вот так. Она повторяет успех и на четвёртый день, но на этот раз Бен сам не спит. Словно он ждет, когда она появится. Она привычно протягивает руку. Только он ее не берет. Тогда она касается его плеча. Он вновь отстраняется и отворачивается. — Бен, — шепчет она. — Не нужно, Рей. Ты можешь вернуться в сопротивление утром. Если нужно, они могут выслать за тобой вертолет. — Что? — Запрет снят. Завтра утром все посты будут информированы о том, что мы не представляем опасности. Ты можешь идти куда угодно. Рей вздыхает, но облегчения не чувствует. Только невероятную тоску. — Рей, иди к себе в комнату. — Почему? — Я не хочу, чтобы ты тут лежала. — Я думала, что ты не против. Вдруг он резко поворачивается и смотрит на нее в упор. — Ты сюда приходишь, как будто тебе не все равно. — Ты знаешь, что это так. — Нет, не знаю. Ты избегаешь меня, Рей. Ты приходишь сюда ночью, а днем ты прячешься либо у себя в комнате, либо у реки. Ты даже обедать стала на полчаса раньше, лишь бы со мной не пересекаться. Рей не отвечает, потому что он говорит правду. — Рей, я так больше не могу. Если ты уходишь, то не нужно по ночам делать вид, что я тебе нужен. — Но если это так? — Тогда определись уже, черт возьми. Чего ты хочешь, — последнюю фразу он произносит тихо-тихо, выделяя каждое слово. — Я не знаю, — говорит она, закрывая глаза. — Иди тогда в свою комнату. Она мотает головой. Он не может ее выгонять. — Почему ты меня гонишь? Я тебе настолько противна? — Рей, иди в комнату, — вновь повторяет он. — Ответь на вопрос. — Рей. Если ты не уйдешь сейчас, то на этот раз я просто не сдержусь. — Я никуда не пойду, — говорит Рей, хотя не до конца понимает, что именно он имеет в виду. Бен шумно вздыхает. В следующую секунду он нависает над ней. Через мгновение — целует. Неумело, хотя откуда Рей вообще знать, как надо целоваться? Сразу проникает языком глубже, и Рей боится задохнуться. Она чувствует жар в животе, а Бен тем временем окончательно теряет голову. Целует ее везде, где может поцеловать — и это почти страшно. Страшно оттого, что Рей осознает, насколько сильно она нуждается в этом человеке, насколько сильно он нуждается в ней. Между бедер она чувствует влагу — и одна здравая мысль о том, что сейчас случится, не вгоняет ее в оцепенение. — Рей, скажи мне, что ты этого не хочешь, — говорит он между поцелуями. Ее мозг упорно цепляется за эти слова, но она почти потеряна. — И я остановлюсь. Пальцем тебя не трону. Но делает он обратное — приподнимает ее футболку и касается обнаженной кожи на талии. — Если ты сейчас отстранишься, я убью тебя, — отвечает Рей. Бен меняет положение и перекидывает ногу так, что Рей полностью оказывается под ним. — У тебя уже был шанс, больше его не представится, — шепчет он и целует ее снова. Рей освобождается из его объятий. И он выглядит практически испуганно — очень редкая эмоция у него на лице. Но когда он понимает, зачем она отстраняется, его дыхание становится рваным. Рей одним движением стягивает футболку, следом идут трусы. Он хватает воздух, как будто весь кислород выкачали. Бен вслед за ней стягивает пижамные штаны. И Рей благодарна, что в комнате темно, иначе бы он увидел ее раскрасневшееся лицо. Рей дышит часто, когда Бен возвращается к ее губам, а затем спускается ниже. Она удивляется собственным звукам, которые издает, как только Бен целует ее в ложбинку между грудей. Его рука ложится на внутреннюю часть бедра, и Рей вздрагивает, когда она движется выше. И Бен, скорее всего, уже чувствует влагу. Но тут Рей словно что-то ударяет по голове, и она изо всех сил начинает пытаться выбраться из-под него. Бен не сразу понимает, но когда до него доходит, он садится в растерянности. Паника Рей накрывает с головой. — Я что-то не так сделал? — спрашивает Бен. — Ты передумала? Он обеспокоен, у него не выходит это скрыть. А Рей только зажмуривается до боли и трясет головой. Кажется, что слезы уже подступают совсем близко. И Рей все-таки всхлипывает. — Что произошло? — спрашивает он. Рей понимает, что лучше промолчать. — Ты со мной из безысходности? — вместо этого спрашивает она. — Что ты несешь? — он ничего не понимает. Тогда Рей толкает его. И еще раз. — Иди и молчи, как обычно, — говорит она. Бен не двигается с места, но и не пытается ее остановить. — Я просто не понимаю. Не понимаю! — ее голос кажется слишком громким для их дома. Но ей уже все равно. Она, не глядя, пытается лупить его, но он пододвигается близко и заключает ее в объятия. Они по-прежнему полностью голые, но Рей как-то все равно. — Рей, — говорит он. Бен обнимает ее скованно, но высвободиться не получается. — Ты со мной из-за безысходности. То есть я — твой единственный вариант, иначе бы ты на меня даже не посмотрел, — вываливает она. Бен сам отстраняется. — Говори, — произносит он. — Ты на меня и не смотрел. Все это время. Ты игнорировал практически все мои вопросы. И потом вот этот случай у реки — что это было? Это твоя физиология верх взяла? Бен снова молчал. — Ты и сейчас молчишь. Я просто не могу — столько времени проведенных с тобой заставили меня привязаться к тебе, а что ты чувствуешь ко мне — не понятно. Да, возможно я влюбилась в тебя только из-за того, что ты — единственный человек, которого я могу любить, — Рей не собиралась это говорить. Но раз уже произнесла это, то пути назад нет. — Да, я тебя ненавидела. Но что делать сейчас — я просто не знаю. В темноте Рей только может догадываться, какое у него сейчас выражение лица. — И что тебя не устраивает, если ты сама влюбилась в меня из безысходности? — его голос завораживает. — Я не это имела в виду. — Именно это. — Почему мы не можем нормально поговорить? Почему мы постоянно препираемся друг с другом? — Что ты хочешь услышать? — Я не знаю. — Все ты знаешь. Ты думаешь, что я сейчас соглашусь. Так? — Я жду, что ты хоть что-то ответишь, потому что, блин, я сказала, что влюблена в тебя. А ты снова игнорируешь это. Я уже не могу, — и она снова начинает плакать. На этот раз Бен не обнимает ее. А Рей чувствует невероятную пустоту где-то внутри. — Мы пересекались несколько раз до той встречи. И только спустя два месяца, как мы начали жить под одной крышей, ты начала что-то чувствовать ко мне… — звучит как приговор. — Я начала что-то чувствовать с самого начала. Из-за чего, ты думаешь, я осталась? Если бы ты был мне ненавистен, я бы не потащилась с тобой сюда. — С какого начала? — В смысле? — Ты сказала — с начала. — Тогда в мотеле я еще не поняла, но меня тянуло к тебе. — В мотеле — это не с начала, — замечает он. — Этот разговор бессмысленный, я ухожу, — говорит Рей и пытается нащупать тунику, но Бен на этот раз перехватывает ее руку. — Как думаешь, почему я ушел отсюда обратно в город? — Ты мне не говорил этого, — Рей пытается освободиться, но Бен крепко держит ее запястья. — Подумай — зачем мне ехать в город, где я нахожусь в розыске у сопротивления и у Первого ордена сразу после того, как ты получила приказ убить или обезвредить меня? — он замолкает на мгновение и приближается. Теперь Рей может чувствовать его дыхание. — Как думаешь, зачем мне рисковать своей жизнью и специально делать все для того, чтобы ты меня нашла? — продолжает он. — Ты получил приказ обезвредить меня. — Приказы я получал у Сноука. После его смерти мне никто ничего не приказывал. Скажи, ты помнишь нашу первую встречу? — Когда я тебя обезоружила? — Нет. Ты проходила мимо моей камеры, когда я еще находился в Сопротивлении и разговаривала с Леей. Тогда я тебя запомнил. И больше не мог из головы выкинуть. А ведь тогда я носил браслет и даже не думал его снимать. И когда ты меня второй раз не смогла убить, я увидел нулевой показатель — не был уверен. Не хотел верить, боялся. Рей боится вымолвить хоть слово и разрушить этот момент искренности. Он продолжает. — Знаешь, я столько лет провел на службе у Первого Ордена, где разучился чувствовать что-либо. Это было таким диким и непривычным. Когда я обосновался здесь, я впервые почувствовал настоящее одиночество. И как бы я не пытался прогнать все эти мысли, я не мог забыть нулевой показатель. И тогда ты стала моей навязчивой идеей. И когда я поймал сигнал с передатчика сопротивления и выяснил, что тебе дан приказ обезвредить меня, я направился в город. — Ты готов был в меня выстрелить, но остановился, — зачем-то вспоминает Рей. — Хоть я это и отрицал, это так. Когда ты приближалась, я смотрел на счетчик — и он уменьшался. И тогда я подумал, что проще будет тебя убить — и прекратить ту агонию, которую я испытывал. Но я не смог. Даже не попытался. — И к чему ты это рассказываешь? — Ты сказала, что начала что-то чувствовать, когда узнала, что я связанный. Я же начал намного раньше — даже когда понимал, что у меня нет ни единого шанса. Когда ты помогла мне добраться до мотеля, я не верил, что это происходит на самом деле. — Ты думал, что я передумаю и сдам тебя? Бен кивает — она это видит. — Я боялся каждый день. Но не того, что сдашь меня. А того, что поймешь, что я тебе противен. — И ты только поэтому держался так отстраненно? — спрашивает Рей. Ей вдруг невыносимо хочется его обнять, что она и делает — когда сокращает расстояние между ними. — Я просто до сих пор не могу поверить в это все, — он обнимает ее слишком крепко — как будто очень боится, что она все-таки уйдет. — У тебя проблемы с разговорами, правда? — спрашивает она и чувствует, как он улыбается. — Я все испортила? Он издает смешок и отвечает: — Типа того, — говорит он. — Давай спать. И он действительно ложится. Но Рей такой расклад совершенно не устраивает. И она перекидывает свою ногу через его бедра — он этого не ожидает, но сразу же садится, поддерживая ее за спину. Рей сама целует его, а затем еще раз. И сама опускается, оставляя поцелуй на шее. — Ты уверена? — спрашивает он. Она лишь опускает руку — туда, где она чувствует его возбуждение. Сама она все еще мокрая, а теперь она замечает, как его член уже наполовину затвердел. Она действует скорее инстинктивно и немного ерзает, а Бен еле сдерживает вздох. Бен не выдерживает и кладет свою руку ей на грудь. Рей вздрагивает, и снова ерзает. Она вновь опускает руку и понимает, что Бен уже достаточно возбужден. Рей пытается успокоить дыхание и решиться, но ничего не получается. Она медлит, а Бен тем временем находит ее губы с жадностью целует. Она понимает, что Бен отдал инициативу в ее руки, но ничего поделать с собой не может. Она делает движение вперед и понимает, что тянуть больше нельзя. И Бен это понимает, так как опускает руку на член и направляет его в Рей, когда та приподнимается. Рей пытается опуститься сначала слишком резко, но морщится. Бен мгновенно реагирует и поддерживает ее, пока она медленно опускается ниже. — Не уверена, что делаю все правильно, — признается она, прижимаясь к нему. — Тебе больно? — обеспокоенно спрашивает Бен. Рей мотает головой. — Не пойму, — она пробует приподняться и чувствует, как напрягается Бен. — Мне просто нужно время. Сейчас. Переводит дыхание. — Нужно было попробовать пальцами для начала, — произносит Бен. — Очень вовремя вспомнил, — шипит Рей. У нее немного затекают ноги, и она понимает, что Бен с трудом сдерживается, чтобы самому не начать двигаться. Но он ждет ее. Она находит его губы своими, немного приподнимается, а затем опускается снова. Дискомфорт еще остается, но она ощущает его уже намного меньше. Она смелеет, и теперь ее движения становятся не такими скованными. Бен это встречает с чуть слышным стоном и поддается навстречу, но Рей это не устраивает. — Бен, слишком быстро, — говорит она, и Бен позволяет ей снова взять инициативу в свои руки. Он ничего не говорит, но опускается своими поцелуями ей на шею. Она сама увеличивает темп, когда начинает чувствовать себя увереннее. Бен не удерживается, и подхватывает ее под ягодицы. На этот раз она позволяет ему контролировать темп. Но Рей встречается с новой проблемой — правая нога начинает побаливать от неудобного положения, и Рей немного сдвигается, чтобы поставить ее поудобнее. Но делает она не очень аккуратно, наклоняясь вперед. Но она не может сдержать свой стон, когда Бен делает движение в этой позе. Он ухмыляется и задерживает ее, немного наклоненную влево, и продолжает двигаться. Рей задыхается, и через несколько толчков Бена вздрагивает всем телом и чувствует, как ее мышцы внутри сжимаются. Когда это заканчивается, она возвращается в привычную позу. Но после оргазма она еще слишком чувствительная, поэтому не может сдержать стон после каждого движения Бена. Тому требуется еще несколько движений, прежде чем он прижимает ее сильнее к себе, выгибает спину и делает последние рывки со стоном. Он выскальзывает из нее, но Рей снова прижимается к нему, обнимает его вспотевшую спину. Возможно им стоит ополоснуться в душе или в реке, потому что они дико липкие и вспотевшие. Но Рей ничего не может поделать с собственной сонливостью. Она слезает с него, немного откатывается и постепенно проваливается в сон. И последнее, что она чувствует — как Бен приобнимает ее со спины.