Амбивалентность

      Тишина в маленькой кухне казалось бесконечной. Она давила на макушку и плечи, одновременно била под дых и окатывала холодом, от которого бросало в дрожь. Алиса сидела за столом, втянув голову, и смотрела прямо перед собой ничего не видящим взглядом. Дышала через раз, моргала и того реже. Прислушивалась к любым звукам и боялась поднять глаза. Вздрогнула, когда на всю комнату раздался глубокий тяжёлый вздох.              Гиена опёрлась поясницей на столешницу и непрерывно гипнотизировала лежащие рядом тесты. Молча. Это самое страшное — было бы намного легче, вырази она хоть какие-то эмоции. Наорала бы, долбанула кулаком по стене, выматерила бы Рыбкину и заодно весь мир… Но нет, она только напряжённо молчала, не сводя глаз с пресловутых красных полосочек. Наконец, прочистила горло и сдержанно осведомилась:              — Ну и какого хуя?              — Я… я не знаю, не могу поверить, — беззащитно пролепетала капитан, не находя сил взять себя в руки. Судорожно втянула воздух через рот и спросила, надеясь получить ответ сама не зная от кого, — Как это произошло?              — Ты хочешь, чтобы я тебе рассказала, как это происходит? — зло отозвалась рыжая звенящим голосом.              — Да я не об этом, просто…              — Просто ты залетела, блять! — всё-таки вспылила Гиена, с силой ударив раскрытой ладонью по столешнице. Рявкнула ещё громче, хватаясь за виски и сминая бандану, — Рыбкина, сука, я хуею с тебя!              Алиса коротко всхлипнула. Получилось сухо и жалко — слёз не было. Заломила пальцы, сцепляя их в замок, и передёрнулась всем телом от неясного озноба. Всё ещё не поднимала голову, не желая смотреть на подругу. Мудди Дуу заскулил где-то в ногах, когда Гиена оттолкнулась от столешницы и резким движением выдвинула второй стул, садясь напротив. Отзеркалила позу ведьмы, дозированно выпустила воздух сквозь плотно сжатые зубы и отчеканила ледяным тоном:              — Я задам один очень простой вопрос. И я надеюсь получить на него очень честный ответ.              Она замолчала, выдерживая необходимую паузу. Стойко дождалась, пока Рыбкина всё же соизволит посмотреть на неё, и прямо спросила, буравя её неясным взглядом:              — Кто отец?              Капитан тут же отвернулась, избегая зрительного контакта. Шумно сглотнула и поджала губы. В знак недоумения чуть приподняла плечи, будто отрицая свою причастность к этой ситуации. Съёжилась, когда ладонь подруги плашмя громко опустилась уже на поверхность стола. Гиена начинала терять терпение. Она зарычала, катая на языке первый слог её фамилии:              — Рыбкина мать!              Алиса зажмурилась, прекрасно помня такой её тон. И то, как сильно она его не любила. Голос рыжей уже обыденно заскакал с одного полутона на другой даже на таком коротком вскрике, когда она поторопила всё ещё молчащую девушку:              — Ну?!              Ведьма глубоко вдохнула и призналась, вытаскивая всю правду вместе с прерывистым хриплым выдохом:              — После Гриши у меня никого не было. До него тоже. Достаточно долго.              — Блядство… — поражённо поперхнулась Гиена, вмиг успокаиваясь. С каким-то мрачным ликованием похвалила себя за верную догадку о странной природе отношений подруги с майором и криво вывела логическую цепочку, на последних словах уже надрывно вопрошая, — То есть мало того, что ты перепихнулась с Измайловым, так ещё и залетела от него. Лис… ну какого ж чёрта?!              — Я правда не знаю, Гиен, — не менее отчаянно покачала головой Рыбкина, смотря на неё исподлобья. — Этого не должно было случиться, всё было под контролем… к-кажется.              — Кажется ей, блять, — фыркнула рыжая, облизав губы. — После твоих «кажется» у нас обычно возникают охренеть какие проблемы.              — Да всё нормально было! — вскинулась капитан, желая защитить в этой ситуации непонятно кого.              — Рыбкина, — твёрдо прервала её подруга. Со свистом выдохнула, на нужном моменте указывая на всё ещё сиротливо лежащие тесты на беременность, — Если бы всё было нормально, вот это тут бы не лежало в том виде, в каком ты принесла!              Алиса страдальчески простонала и уронила голову на сложенные руки. С одной стороны она была благодарна подруге, что они узнали об этом сейчас, но с другой… нахрена? Она не готова ни морально, ни физически к тому, что внутри неё может кто-то быть. Хотя узнай капитан об этом через неделю или через две, то ничего бы не изменилось… разве что паники и страха стало бы в разы больше. Чуйка Гиены в очередной раз не подвела: сама того не зная, желая лишь удостовериться, что это простое отравление, а не что-то похуже, она вытащила на свет то самое «что-то похуже», о котором никто не догадывался.              Мысли противно гудели пчелиным ульем. С каждым ударом сердца в висках отдавалось противное «что делать?». Рыбкина сильнее вжалась лбом в собственные руки и глухо прошептала в стол, предугадывая, что рыжей придётся наклониться ближе, чтобы расслышать её:              — Что мне теперь делать?              — Тебе? — переспросила Гиена, действительно напрягая слух и хмурясь. Фыркнула и откинулась на спинку стула, почесав бровь, — Тебе ничего. А вот что нам делать, это мы как-нибудь придумаем.              Непонимающе повела плечом, когда Алиса резко вскинула голову, смотря на неё в упор. Цокнула языком и закатила глаза на откровенно дурацкий и глупый вопрос.              — Ты меня не бросишь?              — Рыбкина, ну ты дурак или куда? Я ж разгребаю дерьмо из-за тебя уже сколько лет — случаем больше, случаем меньше.              — Ой-ли? — заметно развеселилась Рыбкина, шмыгая и смаргивая навернувшиеся слёзы, — Кто ещё за кем, знаешь ли.              — Щас кто-то ответит за свой базар, — серьёзно предупредила Гиена, обнажив зубы в шутливом оскале.              Поднялась со своего места и обошла стол, оказываясь рядом с капитаном. Улыбнулась и ухватилась указательным и большим пальцами за её нос, убирая излишки насморка. Беззлобно хмыкнула, когда Алиса сморщилась и затрясла головой, не ожидая такого. Хотела вытереть ладонь о полы своей кожанки, которую так и не сняла, но передумала в последний момент, на долю секунды изменившись в лице, и небрежно проскользила по одной из заплаток на джинсах. Обошла ведьму, становясь за её спиной, и стащила с растрепавшегося хвоста резинку, на время стягивая ею своё запястье. Успокаивающе помассировала кожу на голове, разделила русые пряди, худо-бедно расчесав их пальцами, и принялась что-то вытворять с причёской подруги. Серьёзно произнесла, перекрещивая волосы между собой:              — Я буду рядом, Лис. И всегда за тебя. В конце концов, что мне ещё остаётся, если вы — два идиота, которые не умеют пользоваться гондонами?              — Гиена! — беззлобно возмутилась Рыбкина, постепенно расслабляясь от медленных движений и почёсываний затылка.              — Что?              Девушки рассмеялись. Притихший пёс неожиданно подал голос, вылезая из-под стола. Уселся рядом с капитаном и решительно опустил свою массивную лапу ей выше колена в знак поддержки. Довольно заурчал, когда его с благодарной улыбкой почесали за ухом. Гиена закончила плести простую косичку, немного неряшливо завязала резинку, перекидывая волосы на плечо Алисы, и задумчиво поджала губы:              — У меня сейчас только одно желание…              — Нахуяриться? — подсказала ведьма, подтягивая и делая хвостик косички побольше.              — Нахуяриться, — подтвердила рыжая. Через мгновение добавила, кивнув на одиноко стоящую бутылку вина, — Прям из горла желательно, да только я вон, срезала его нахрен.              Алиса снова прыснула, чувствуя, как первоначальный липкий страх постепенно отступает. Проследила за рыжей, которая вернулась к облюбованному месту — она вновь опёрлась поясницей на столешницу — и потянулась к одной из стареньких кружек, стоило подруге подхватить вино, намереваясь налить себе. Негодующе воскликнула, когда почти оказавшаяся в её руках кружка не без помощи Гиены отодвинулась к стенке, оказываясь вне зоны досягаемости. Сердито посмотрела в светлые глаза и цокнула на поучительный тон:              — Капитан Рыбкина, Вы теперь беременны. Алкоголь противопоказан.              — Эй! — не выдержала ведьма, когда рыжая сначала наклонила бутылку к одной из кружек, а потом, передумав, припала прямо к скошенному горлышку, начиная жадно пить и совершенно не боясь распороть себе рот.              — Чё «эй»? — фыркнула она, сморщившись от противного вкуса дешёвого вина. Вытерла губы манжетой куртки и всё-таки плеснула в кружку, заполняя её до краёв, — Я не ебусь, мне можно.              Алиса цокнула, покачав головой и опустив глаза. Вот если из-за чего-то и стоило общаться с Гиеной, так это из-за её умения делать страшные вещи не такими пугающими, какими они кажутся на первый взгляд. Может быть потому, что Гиена сама по себе — ужас в чистом виде? Неподготовленный человек при первой встрече с ней, вероятнее всего, испытает только три эмоции: испуг, непонимание и неприязнь. Рыжая не была той, кто влюблял в себя с первого взгляда, но определённо была той, кто привлекал к себе внимание с первого взгляда.              Было в ней… что-то. Рыбкина уже этого почти не замечала, привыкнув ко всему, что только можно и нельзя было ожидать от подруги, но вот остальные… Она прекрасно знала, что Гиена умела нравиться другим, если хотела этого сама, да вот только предпочитала держать людей на таком расстоянии, чтобы они чувствовали иллюзию крепкой и нерушимой дружбы, но при этом не могли задеть её саму, узнав о ней что-то лишнее. Олени тому яркий пример — все трое были просто в восторге от новой знакомой, не имея ни малейшего понятия, кто она такая, однако считая её чуть ли не давним лучшим другом. Алиса, конечно, могла бы предупредить их, чтобы не велись на это так бездумно, или попросить Гиену быть аккуратнее со своими штучками, но понимание, что ничего непоправимого не произойдёт, пока это не представляет угрозу ей, ведьме, держалось железобетонно.              — Прямо по больному. Без ножа режешь, Гиен, — задумчиво протянула капитан, стряхивая остатки мыслей и наблюдая, как подруга в одно горло допивает вино.              — Ща чай тебе заварю, — отмахнулась она и передёрнула плечами. Выкинула бутылку в мусорную корзину, подёргала за ручку стоящий поодаль на всё той же столешнице электрочайник, проверяя уровень воды, и щёлкнула кнопку.              Через пару секунд кухня заполнилась мерным шипением и кряхтением постепенно закипающего чайника. Рыжая несколько долгих мгновений смотрела пустым взглядом перед собой, оценивая степень «улёта» после бутылки алкоголя. Длинно моргнула, совершенно не чувствуя изменений, и досадливо щёлкнула языком — от этого компота даже не вставляло нормально. После тяжёлого вздоха осторожно начала, осознавая, что эту тему так или и иначе придётся затронуть:              — Понимаю, ты сейчас в ахуе, но… есть какие-нибудь мысли?              — Насчёт чего?              — Насчёт… ну, вот этого всего, — рыжая неопределённо обвела рукой пространство, останавливаясь на животе девушки.               Алиса повторила её тяжёлый вздох и мотнула головой, честно признаваясь:              — Я не знаю, Гиен. Мне бы свыкнуться с тем, что внутри меня кто-то живёт.              — Н-да, — шмыгнула она, потерев шрам на переносице. Опёрлась поясницей сильнее и задумчиво подытожила, поджимая губы, — Будь это глисты, вопрос решился бы быстрее и проще.              Рыбкина не сдержала смешка, прикрывая глаза. Вздрогнула, когда мокрый собачий нос ткнулся ей в ладонь, и ласково погладила притихшего Мудди Дуу. Покосилась на до сих пор шуршащий электрочайник и замерла, когда новый вопрос прозвучал громом среди ясного неба:              — Ты скажешь ему?              — Грише? — непонятно чего ради уточнила Алиса. После утвердительного кивка, сглотнула, и уклончиво проговорила, — Не думаю, что это будет ему нужно… Там очень сложная ситуация.              — Что за ситуация? — настороженно отозвалась Гиена, наклоняя голову.              Уловив настроение подруги, вспомнила о её обещании рассказать всё, что происходит между ней и майором. Нутром чувствуя какой-то пиздец, оттолкнулась руками от столешницы и снова села напротив, скрипнув ножками стула. Заглянула в лицо Алисы и подняла брови, намекая, что готова слушать. Сжала сгиб собственного локтя, когда она набрала в грудь побольше воздуха…              … и всё рассказала.              С самого начала их знакомства, с первого дня, во всех подробностях, ни разу не сбившись. Говорила ровно, почти безэмоционально, стеклянно смотря то перед собой, то на сцепленные в замок пальцы. Сглатывала на вдохах, как если бы давила слёзы, когда дошла до ночи на стройке, а потом, чуть позже, — до разговора у неё дома. С улыбкой вспоминала смятение Измайлова, его объятия и поцелуи. С щемящей тоской пересказала их единственную ночь.              Чем больше информации узнавала Гиена, тем сильнее её глаза лезли на лоб. Под конец всей этой истории она просто сидела с приоткрытым ртом, не находя достойных слов. От затылка и вниз разлился стыд за то, что она не вернулась, когда Алисе поддержка нужна была больше всего, когда её отец снова напомнил о себе. Она опоздала совсем немного, но во что это вылилось?..              Несмело подняла взгляд на капитана, только через какое-то время поняв, что она закончила. Сказать было решительно нечего. Рыжая протянула руку, накрывая ладошку подруги своей. Обвела большим пальцем костяшки и тихо произнесла, кусая губы:              — Прости меня.              — За что? — удивилась Рыбкина.              — За то, что не вернулась раньше. Я должна была быть рядом, когда Рубцов… — на последнем слоге голос предательски дрогнул, скакнув на высокую ноту не как обычно.              — Прекрати, — твёрдо прервала её капитан, выпутывая ладонь и переплетая свои пальцы с её. Добавила жёстче, показывая, чтобы девушка даже не думала больше извиняться, — Нечего прощать.              Гиена посмотрела на неё исподлобья виноватым взглядом и дробно вытолкнула сквозь зубы воздух. Опустила ниже голову, скрываясь за чёлкой, и сделала вид, что не услышала тихого смешка Алисы. Заурчала, когда чужие пальцы смахнули со лба чудные непослушные волосы, не давая спрятаться окончательно. Согласно кивнула, когда капитан вкрадчиво, но уверенно произнесла:              — Сейчас Рубцов — наименьшая проблема из всех. Которая, к тому же, фактически уже решилась.              — Градус хуйни повышается, — глухо резюмировала Гиена, уходя от прикосновений и откидываясь на спинку стула. Посмотрела на давно вскипевший чайник, но осталась сидеть на месте, фыркнув, — А я-то думала, что сегодня меня уже ничем не удивить.              Повернула голову обратно к ведьме и, отмахнувшись на первом предложении, серьёзно продолжила, твёрдо уверенная в том, что её решение нужно изменить:              — Ладно, об этом будет отдельный разговор, сейчас не о том. К чему я веду… Лис?              — Да?              — Сковорода, — по привычке ответила рыжая, однако в более цензурную рифму. Закашлялась, отведя на долю секунды взгляд, и закончила, — Даже если Измайлову плевать на тебя с высокой колокольни, хотя я в этом очень сомневаюсь, он имеет право знать.              Вскинула руку, тормозя начавшую было протестовать Рыбкину. Как можно более методично принялась убеждать дальше:              — Ты должна рассказать об этом, а что уж он там решит — останется на его совести. Но ему нужно узнать, что… что он отец этого ребёнка.              Последние слова резанули слух своей немыслимостью. Пока Алиса замерла, переваривая услышанное, Гиена поднялась на ноги и дотянулась до чайника, проверяя температуру. Недовольно цокнула, когда вода оказалась недостаточно горячей, и снова вдавила кнопку, оставаясь дежурить рядом. Покосилась на ведьму, которая успокаивающе гладила внимательно слушавшего все разговоры пса, и выпрямилась, услышав ответ:              — Я не хочу ему рассказывать… потому что сама ещё не знаю, оставлю ли этого ребёнка.              — Ах, вот оно что, — облизала губы Гиена. Прочистила горло, чтобы голос звучал максимально ровно и спокойно, — Тогда решение за тобой. Я буду рядом, но, надеюсь, ты понимаешь, что времени может быть не так много? Типа не то чтобы я разбиралась во всех этих тонкостях, да только, блять, грёбанные ток-шоу и фильмы активно продвигают истину, что на определённом сроке может быть поздно…              Чайник громко щёлкнул, вскипев.              — … делать аборт.              Не говоря больше ни слова, заварила чай, мерно несколько раз опуская и поднимая пакетик за ниточку. Ещё раз облизала нещадно пересыхающие губы, игнорируя реакцию Алисы на последнюю фразу, и отдала ей кружку. Внимательно проследила, чтобы она не обожглась, схватившись за нагревшуюся керамику, и спокойно выдохнула, когда ведьма отхлебнула напиток. Постепенно успокаиваясь, она пообещала, благодарно кивнув:              — Я подумаю.              — Хошь я в аптечку снова сгоняю, посмотрю тебе какие-нибудь таблетосы против блевотины? — не особо удовлетворившись таким ответом, предложила рыжая, всё же решая больше не мучить подругу на эту тему. Разряжая обстановку, усмехнулась, не скрывая лукавого блеска в глазах, — Ну, и что-нибудь ещё, если нужно. Например, гематоген с аскорбинкой или, там, презики… я понимаю, поздно пить боржоми, когда почки отказали, но всё же.              — Гиена! — поперхнувшись, воскликнула Рыбкина.              — Что?              Понимая, что её юмор не остановит даже конец света, капитан фыркнула, закатив глаза. Плохо сдержала улыбку, когда подруга коротко рассмеялась своим неровным скачущим смехом. Мудди Дуу, почувствовав веселье, тоже завилял хвостом и тявкнул, привлекая к себе внимание. Боднул головой бедро хозяйки, получая свою порцию ласки и от неё. Алиса цокнула, но всё же ответила на предложение подруги с излишней церемонностью:              — Да, хочу. Спасибо.              Рыжая чинно присела, едва не сделав реверанс, и свистом позвала пса, уходя в коридор. Остановилась в проходе, когда её неожиданно окликнули:              — О, и ещё кое-что! Забери свой хвост.              — Чем тебе не понравился мой хвост? — негодующе выпятила грудь Гиена, наблюдая, как Рыбкина встаёт и небрежно споласкивает чашку.              — Он стрёмный, — честно призналась она, скрещивая руки на груди. На возмущённый фырк со стороны подруги пояснила, — И я жопой чую, что изначально это был не карабин. На чё он там крепился? На анальную пробку?              — Ну-у… — отведя взгляд, протянула рыжая. Скривилась и призналась, почти сомкнув большой и указательный пальцы, — Если только совсем чуть-чуть…              — Гиена! — коротко взвизгнула капитан, хватаясь за голову и сжимая виски.              На откровенный ржач подруги мстительно запустила в её сторону маленькое кухонное полотенце, попадая в плечо. Гиена, не переставая смеяться, быстро подхватила его и кинула обратно. Прошагала в коридор, где её уже нетерпеливо ждал пёс, ёрзая на месте. Наскоро обулась, бережно смахнув мазок пыли с носка одного из ботинок. Одёрнула куртку и легко подцепила связку ключей, то ли спрашивая, то ли утверждая:              — Ключи возьму пока, ок?              — Хорошо! — отозвалась из кухни Алиса.              Через пару секунд вышла, чтобы проводить, но Гиена уже стояла на лестничной клетке, обернув вокруг шеи тот самый лисий хвост. Очаровательно улыбнулась и пригладила топорщащийся мех, на миг приосанившись как благородная леди. Подтянула бандану, ткнула в сторону ведьмы пальцем и назидательно сказала:              — А ты иди лучше в кровать, тебе лежать надо, а не шароёбиться. Хотя бы сегодня.              Рыбкина согласно кивнула и закрыла за подругой дверь, услышав глухое «Пёс-босс, подожди меня!». Коротко улыбнулась и ушла в комнату, служившую ей спальней. Опустилась на диван, только сейчас осознав, что всё это время была в рабочей одежде. Наскоро переоделась в домашнее, цыкнув, когда из заднего кармана на пол вывалился поставленный ещё в машине на беззвучный режим телефон.              Залезла с ногами под плед, устраиваясь поудобнее, и разблокировала чудом не пострадавший от падения гаджет. Пропустила вдох, когда увидела девять пропущенных вызовов и больше сорока сообщений от Измайлова. Сглотнула, смахивая уведомления о звонках, и пробежалась глазами по содержанию SMS. С уходом Гиены хорошее настроение резко пропало, а на его место пришло то противное пугающее чувство, которое она ощутила, когда впервые увидела результаты тестов, что сейчас покоились в мусорном бачке.              Майор строчил ей очередями и только с одним вопросом в разных формулировках — как она себя чувствует? Он спрашивал о её состоянии, будто ему и вправду было важно знать это, будто бы он действительно переживал за неё. Рыбкина шмыгнула и быстро заморгала, не желая сейчас с ним разговаривать. Напечатала скорый ответ, что с ней всё «ок» и завтра она уже будет на работе, выключила телефон и кинула его на кресло к гитаре.              Отвернулась к стене, уткнувшись носом в обивку диванной спинки. Подтянула к себе плед до самого подбородка, заворачиваясь в него. Сильно-сильно зажмурилась, чувствуя, что эмоции совершенно необъяснимо захлёстывают её с головой. Сжала до побелевших костяшек немного колючую ткань и сдалась.              В тишине комнаты раздались надрывные судорожные всхлипы.