100 и 1 способ соблазнить блокнот

Время неторопливо жалось ближе к назначенному часу. Еще ближе, прямо вот пятнадцать минут, потом четырнадцать, тринадцать с половиной… Одергиваю юбку, косясь в сторону молчаливого, собранного и холодного коллеги. Сегодня, кажется, он был в более хорошем расположении духа, даже Дазая гонял только до обеда, а потом горько вздыхал, поглядывая на откровенно сопящего в подушку суицидника. Пора бы его разбудить. Дазай сонно открывает сначала один глаз, потом другой, улыбается так сладко-сладко, даже ручки тянет, а-ля младенец, за что по ним и получает. — Езжай домой, Осаму, — на грани слышимости выдыхаю то ли совет, то ли указ. — Мне скучно одному дома, знаешь ли, — а затем вдруг прытко оказывается на ногах, да еще и рядышком. — Может, поедем в бар? Ну, Харуко, даже за мой счет. — Это откуда у тебя деньги? Не мои ли, которые ты вчера и занял? — Не будь занудой, девочка, ты еще так молода… — Домой, Дазай, — шиплю в ответ, но тот явно никуда не собирается. — Прощу часть долга, если свалишь прямо сейчас. Осаму чуть отходит, цокает языком и глаза у него вдруг хитрющие становятся, темные-темные, устоять сложно. Прикладывает указательный палец к губам, а затем недвусмысленно тыкает в сторону Куникиды. — Что удумала? Прозорливость и ум все перетрут. Не труд, прошу заметить. — Если уедешь, завтра узнаешь первым. — Хах, ну, Энамото, удачки, — шутливо толкает в плечо друг и так смачно целует в щеку, что я аж глохну. Ничего себе, атака. Разворачиваюсь, усаживаюсь на свое место, доканчивая очередной отчет о гребанном метро и подрывнике, которого мы обезвредили. Офис потихоньку пустел, и к началу девятого мы остались с Куникидушкой наедине. Он отодвигает стул, чинно так, важно, заглядывает в мой монитор и тихо выдыхает. — Сделала? — Агась, подождешь пару минут? — идеально копирую кота из Шрэка, глядя на коллегу снизу верх. — Зачем? — не догоняет Доппо, а мне приходится встать, одергивая юбку. — Хочешь повалить меня на маты в шпильках и белье? — шутливо (очень, ага, обхохотаться) тяну подол юбки верх, открывая вид на бедро. — Десять минут, жду в зале. Куникида обходит меня быстро, даже, кажется, и не глядит на женские прелести. Поняла уже, что одежда ему до лампочки, а вот кое-какие хитрости… Пунктик героя сыграет, рано или поздно, со всеми нами злую хохочущую шутку. В гардеробе представительницы прекрасного пола обязательно должны быть маленькое черное платье, футболка бывшего, в которой сначала удобно спать, а потом мыть полы, и ультракороткие спортивные шорты. Последнее я достала из таких закромов, что нашла даже старые шпильки Акико, потерянную футболку бывшего и комок пыли, живущая уже своей социально-активной жизнью. Пару секунд раздумываю, стоит ли под эту стыдобу надеть белье. Стоит. Топ тоже покороче, и дело тут не в открытых частях тела. Все гораздо прозаичнее. Куникида в своей неизменной рубашке ждет в зале, олицетворяя собой мраморную статую античных скульпторов. Пару секунд топчусь на месте, босые ступни сразу же замерзают от прикосновения с прохладным полом. — Начнем? — голос звенит весельем. Доппо оборачивается, едва заметно выгибает бровь, вздыхая вымученно, даже чуточку обреченно. Подхожу к учителю ближе, но тот только отступает вбок, заставляя замереть в центре зала, в пару метрах друг от друга. — Ты ведь знаешь про болевые точки? — с недоверием спрашивает коллега, снимая очки. — Глаза, горло, пах, — не думая, выдаю сразу же. — Еще колени и солнечное сплетение, — Доппо протягивает ладонь, ждет чего-то. — Что? — Дай руку. — Нет уж, я помню, как ты тигренка на лопатки уложил, не собираюсь играть подопытного кролика. — Захвати мою руку, я просто покажу, как выбраться из захвата, — пока еще успокаивающим голосом изрек учитель, держа ладонь перед собой. — Обещаешь? — Энамото, — в голосе трещат медные нотки, терпением Доппо обладает воистину минимальным. Тут же хватаю Куникиду за руку, но, вопреки ожиданиям, мою руку вдруг тоже сжимают в ответ, не сильно, но ощутимо. Секунда, каким-то образом теперь его ладонь преобладает, и тут же вырывается из захвата. — Еще раз, — выдыхает коллега, показывая прием снова. Спустя пять попыток я начала учиться нехитрому трюку. Удивительно, но вышло с третьего раза, под чутким руководством и воистину железобетонным терпением. Доппо кивает, мол, доволен, и учит как выбраться, когда тебя хватают за локоть и плечо. Когда дело доходит до шеи, Куникида тактично напоминает о времени. — Завтра будешь учиться ставить блок, — припечатывает своим холодным голосом коллега. — Слушаюсь и повинуюсь. Мы выходим из зала вместе, почти рука об руку. Куникида охотно отвечает на все вопросы про самооборону, распределение веса в ногах во время того или иного захвата и вообще всего-всего, что касается безопасности. Даже вернувшись в офис, продолжаю свою атаку вопросами, сама слушая в половину уха. Сумка с одеждой уже в руках, ключи недалеко, а подошва кед скользит просто идеально по этому паркету. Для профилактики интересуюсь, нужно ли подвозить Куникиду, но тот, конечно, благородно отказывается. Мы благополучно спускаемся на один пролет, все еще под неустанные вопросы о самообороне. Накануне ночью я прочитала по этой поистине важной теме все, что могла. Потому неиссякаемый источник в запасе имелся с лихвой. А вот второй акт моего спектакля должен уже играть всеми красками. Да только мне страхово, жуть. Каждая новая ступенька буквально вгоняет меня в ступор, заставляю себя делать эти чертовы шаги, один за одним. Потерпеть всего раз. Всего раз… Куникида уже почти внизу лестницы, а я едва ли дошла до половины. Давай, всего шаг, ты знаешь, что делать. Шаг, всего шаг, ну же, трусиха, делай… В спектакль входило грациозно свалиться с лестницы, так, чтобы не переломать себе ничего лишнего, а просто поставить перед Доппо парочку синяков. Напомнить, так сказать, о своей беспомощности. Но что-то идет не так и я спокойно иду рядом, кивая на его ответ. Да, плохой был план. Сажусь в машину, вставляю ключ в зажигание и наблюдаю, как коллега прогуливается до дома. Черт, ладно, импровизация — это лучшее, что выявило в себе человечество. Останавливаюсь у перекрестка, точно напротив Куникиды и еще небольшой кучки студентов. Доппо вздыхает, а я, между прочем, нарушаю несколько правил дорожного движения. Ох, какие штрафы придут, прямо чую… — Садись, — указываю взглядом на пассажирское сидение. — Энамото, езжай домой, — устало выдыхает мужчина, пряча руки в карманы брюк. — Я тебя не изнасилую, даже если захочу, не получится. Обещала же… Доппо закатывает глаза, но садится. Зеленый цвет загорается очень вовремя, мы неспешно двигаемся в потоке машин, в абсолютной тишине. Поглядываю на коллегу, но тот смотрит исключительно в окно, а затем широко так и смачно зевает. — Тебе бы выходной взять, — предлагаю как можно тише. — Все нормально. — Правда? А, по-моему, после Гильдии… Затыкаюсь, Куникида тяжело вздыхает и стискивает зубы. Атмосфера в машине стремительно накаляется, отнюдь не в хорошем плане. Как только автомобиль начинает притормаживать, Доппо быстро прощается и выходит. Ну и отлично. Метод принцессы изначально был хреновым. А вот метод мамочки… На следующее утро ароматный запах кофе пленит всех сотрудников без исключения. Мы с Тигренком приносим напиток богов для всех (кроме Дазая, ему кофеин противопоказан), и довольные разбредаемся по своим делам. Доппо пьет свой любимый американо в глухом молчании, а темные круги под глазами становятся чуточку заметнее, когда он поправляет очки. Старательно и подчеркнуто вежливо держусь от коллеги подальше, большую часть времени проводя с Йосано. Доктор выпивает свой стаканчик кофе залпом и молит об отпуске. День проходит в относительной тишине и без новых эксцессов. Под вечер, когда мы с Куникидой снова остаемся в тишине, а я в своих джинсах, начинается вторая часть урока самообороны. И, как я и говорила, нихрена сексуального там не было. В этот раз коллега быстро и эффективно показывал приемы, блокирование ударов, лично для моего непрофессионального взгляда, куда тяжелее, нежели их нанесение. Спустя сорок минут урок закончился, и вчерашний курс повторился. Перехват Куникиды в этот раз произошел прямо на парковке и благо новых штрафов не будет. Правда, курс я все же подкорректировала. — Энамото, — предупреждающе грозно начал Куникида, когда мы на всех парах пронеслись мимо его дома. — Не злись, я хочу рамен, думаю, ты тоже не откажешь. — Откажу. Остановись. Вдох-выдох. Бью по тормозам так, что нас кидает вперед, благо ремни пристегнуты, а позади нет машин. — Это просто лапша, Куникида, не думай слишком много, — шипит мое уязвленное самолюбие. Во-первых, это действительно просто перекус, без желания разговаривать или соблазнять, во-вторых, Доппо не ел почти весь день, и я крайне сомневаюсь, что ему, как и мне, сейчас хочется готовить. Коллега, кажется, тоже взвешивает, но пунцовые пятна уже выступают на его лице, а это значит… Мы едем очень медленно, потому что весь путь до раменной выслушиваю о правилах безопасности на дороге и абсолютно безрассудном своем поведении. Ай-яй-яй, плохая Энамото Харуко, не умеет соблюдать режим, не ценит его у других, а о правилах не слышала никогда и вообще ведет себя хуже Дазая… В раменной Куникида молчит, да так и проходит вечер. Не отвечаю на его нравоучения, а он, кажется, понял, что ругаться со мной как-то бесполезно. Лапша действительно в этом месте дотягивает до звания идеальной, а немолодой мужчина-повар крайне улыбчивый и радушной человек, ради которого можно стерпеть гнетущую тишину. В машине парад тишины продолжается, но какой-то более сытый и спокойный. Выключаю радио, наслаждаясь спокойной в кой-то веке тишиной. Куникида рядом поддерживает это, снова отворачиваясь к окну. Ночной город оживает и начинает переливаться, а люди с работы спешат и мешают друг другу. Скоро начнется веселье для темной стороны Йокогомы, а затем снова рассвет, рутинная работа в офисе и запах кофе, который почему-то мерещится перед сном. Затормаживаю напротив общежития, рассматривая маленькие яркие окошечки с непременно золотисто-желтым светом. Пару секунд жду, когда коллега соблаговолит выйти, да вот только с запозданием доходит, что Доппо дремлет. Ого, неожиданно. Первую секунду даже тянусь к нему, чтобы разбудить, но, в конце концов, никому не будет хуже, если Куникида немного отдохнет. Трогаюсь с места, оставляя весь этот золотистый свет позади. Тишина теперь кажется уютной, а бесконечная дорога под колесами может стелиться только до одного места во всей Йокогаме.