Корусантские крысоловы

Воспоминания Леи Органы Беспин, Облачный город       Лея явно спала и видела сон — потому что она никогда не видела большую часть этих разумных, а о немногих знакомых мельком читала в истории новейшего времени. Это был сон, но сон с почти полным эффектом присутствия.       «Почти» — потому, что представить себя мальчиком-рабом Лея точно не могла. Ладно еще рабство, мало ли как вывернется подсознание, но вот представить себя в мужском теле… Нет, такое просто нереально.       А в этом сне, вырваться из которого не получалось, она была десятилетним мальчиком-рабом на Татуине, причем даже его эмоции и ощущения чувствовались, пусть и слабо. Вот несколько дней из жизни маленького раба, в следующее мгновение сломавшее размеренную жизнь появление незнакомцев, после которого все покатилось, словно снежный ком с горы, короткие отрывки чужой жизни замелькали калейдоскопом.       Вот Корусант, потом Набу, снова сменившееся Корусантом, а точнее, Храмом джедаев. Тут добавились короткие, явно чужие мысли, комментирующие как происходящее, так и эмоции с действиями ее альтер-эго, причем комментарии были едкими и не щадившими никого.       Череда сценок из жизни Ордена вперемешку с миссиями в не самых приятных уголках галактики, которые изрядно уронили мнение Леи о джедаях, точнее, развеяли ореол непогрешимости и святости. В том числе и будущего героя-джедая, от имени которого Лея смотрела этот сон… нет, скорее видение от лица Энакина Скайуокера.       И вот новая встреча паренька с кумиром Леи — Падме Наберри. Как и в прошлый раз, встреча стала лишь началом водоворота событий, зачастую страшных. В этот раз все было куда сложнее и жестче.       Лея с удивлением заметила, что некоторые события стали вызывать у нее куда больший отклик чем ранее. Если некоторые моменты миссий заставляли ее стискивать зубы, гневно раздувая ноздри, то смерть матери парня зацепила еще более глубокие струны в ее душе, заставляя желать ощутить гарь после светового меча и кровь тварей на руках, отчего последовавшую резню она наблюдала с мстительным кровожадным торжеством.       А потом… потом был Джеонозис, и на Лею, оскалив окровавленную пасть, дыхнула своим смердящим духом война, во всей свой неприглядной обнаженности непосредственного участника. Очередной калейдоскоп — Рилот, Джабиим, Камино, Кристофсис и прочие.       И во всем этом кровавом водовороте войны находилось место жизни в самых ее разных проявлениях. Когда забрезжила надежда на победу, ее альтер-эго порадовался вести о прибавлении в семействе. И тут же ушатом ледяной воды на Лею обрушились терзавшие Энакина кошмары о будущем жены. Осторожное кружение Палпатина, от которого Лее хотелось кричать, — настолько все было для нее очевидно и на поверхности. Струна натягивалась все сильнее, пока не лопнула самосудом Винду и полностью законным, как это ни было досадно для Леи, «Приказом 66» и 501-м на ступенях Храма*.       И все равно все жертвы и усилия Энакина оказались бесполезными на Мустафаре. Лея просто металась, видя такую элегантную и одновременно безжалостную подставу, сожалея лишь об одном — что она всего этого не знала, когда видела старого ублюдка Кеноби. Такая мразь не должна существовать. Но все эти мысли выбила дуэль среди лавы — даже отголосков ощущений и эмоций хватило, чтобы почти полностью погасить сознание Леи**, и она даже не пыталась представить, что чувствовал Энакин. Но судьбе этого оказалось мало, и вскоре были слова Императора, которые выжгли некогда пылающего своим внутренним огнем джедая, оставив мертвый пепел и ненависть. А еще чудовищное упрямство и занявшую место детища и смысла жизни Империю.       Империю, которую ставший ситхом и принявший новое имя строил все так же не обращая внимание на преграды и снося их к хаттам. Когда первые контуры начали вырисовываться и появилась робкая надежда, что будущее у государства есть, в самой середине государства стала заметна даже не червоточина, а гниль, проникающая все дальше и все сильнее отравляющая молодую Империю. Звезда Смерти стала вещественными воплощением этой гнили, олицетворяющей будущее, если все пустить на самотек.       Тяжелые сомнения и размышления прервали события у Альдераана. Лея смогла увидеть себя со стороны, польщенно улыбнувшись сравнению с ее кумиром, Падме Амидалой, тем более что она теперь могла сравнить и понять, что это не пустая лесть. Дальше была пыточная, в которой, как Лея с удивлением, ужасом и недоумением узнала, что никто ее не истязал. Нет, не так: физически никто не истязал. Все было проще — укол легкого галлюциногена, воздействие Темной стороны Силы, и ее мозг и подсознание предали ее, превратившись в самых искусных палачей, принося неимоверные страдания без какого-либо физического ущерба. Как теперь узнала Лея, всей ее воли хватило на пару минут, после чего она «запела», полностью отвечая на все вопросы следователя. Пусть даже и не помня этого после.       Казалось бы, теперь ее ненависть к Вейдеру должна была возрасти, но почему-то новое знание оставило лишь тягостное недоумение: как можно противостоять форсъюзерам, если они способны мимоходом так ломать людей? Заодно осталась тихая благодарность к Вейдеру — он мог куда жестче ее допросить, она это уже увидела, — но почему-то пощадил ее.       Не успела Лея все это осознать, как последовала новая сцена, которая до сих пор иногда снилась ей в кошмарах, — уничтожение Альдераана. Но теперь она смотрела на это с другой стороны, и, казалось бы, знакомое событие заиграло новыми красками. Тогда ей казалось, что Палачу Императора плевать на происходящее, она чувствовала на своем плече его недвижимую, как у статуи, руку. Теперь же она знала, чего ему стоила та неподвижность и что ей могло прийтись куда хуже, но по какому-то капризу ночной кошмар повстанцев прикрыл ее.       Лея теперь понимала, что она уже не сможет видеть в имперцах лишь врагов и мишени, особенно в одном, закованном в броню и наводящем ужас на всю галактику. И буквально тут же получила еще одно свидетельство, что не все так просто, — она вместе с Вейдером прочитала тот самый отчет. Мысли заполошно заметались: Люк, их солнечный и добрый Люк, так больно ударивший Империю, сын Вейдера? Раньше она с негодованием отмела бы любые мысли по этому поводу, но теперь… Узнав прошлое Вейдера, она находила все больше сходства между ним и Люком, только характером тот в отца не сильно пошел, будучи похож на мать. Лея не понимала, что теперь делать, ведь утаить это знание от Люка будет предательством, но когда тот узнает, то останется ли с Восстанием?       Задумавшись, она отстраненно увидела стронутую этим отчетом лавину событий: как последний гвоздь в крышку гроба, перед ней развернулись события на Хоте после бегства повстанцев. Перерывание ее грязного белья взбесили Лею до крайности, но, гася весь ее гнев, на нее рухнул еще один отчет генетической экспертизы.       Это буквально выбило ее из видения и, очнувшись, она увидела перед собой лицо Вейдера. Тот был изможден, бледен, весь в поту, и, глядя на нее с тревогой, осторожно спросил:       — Лея, как ты себя чувствуешь?       Она почувствовала ужасную головную боль, как будто в череп что-то вбили, и не удержала стона сквозь зубы, сжимая руками голову. Вейдер бросился к ней и нарвался на тяжелую пощечину, отбросившую его в сторону.       — За что? — недоуменно спросил Темный лорд, держась за щеку.       — За Мустафар, — коротко процедила Лея, снова сжав голову, и напоследок добавила: — И за Палпатина с Кеноби!       Вейдер оторопело моргнул и вдруг разразился громким смехом. Лея недовольно — голова ведь еще не прошла — спросила:       — Что смешного — получить по лицу?       — Ты настолько похожа на мать, но методы… ха-ха… методы мои, с поправкой на привычки. Я как представил, что Падме использовала бы такие методы… Думаю, мне и клонам осталось бы не много работы!       Лея представила что было бы, если бы она хоть раз дала волю своим эмоциям во время нудных заседаний Сената, и сама не удержалась от смешка. На вопросительный взгляд Вейдера она ответила:       — Боюсь, текучка кадров среди политиков превысила бы все разумные пределы.       — Может, тогда наконец среди них остались бы толковые и приличные разумные, — не разделил юмора дочери Вейдер и, немного помолчав, добавил: — Ты поняла, зачем я все это сделал?       — Да, — осторожно кивнула Лея. — Заодно я поняла справедливость выражения, что понять — это наполовину простить. Я должна вас ненавидеть, но… Понимая причины действий и зная ранее скрытое от меня, а также понимая возможные последствия, осуждать — значит пойти против здравого смысла и порядочности. Но что делать дальше, чего вы ждете и что хотите предложить — я не знаю.       Потерев бровь, Вейдер жестом предложил вернуться в кресла. Когда они снова сели напротив друг друга, он наконец ответил:       — Прыжка на шею с криком «Папа!» я не ожидал, но твоя позиция… она изрядно облегчает будущее. Что же касается моих предложений, то здесь, скорее, надо совместно выработать план действий.       — Тогда надо привлечь кого-то еще, с обеих сторон, — ответила Лея, сделав вид, что не услышала первой фразы.       — Нет! — Вейдер подчеркнул свои слова взмахом руки. — Во-первых, среди мятежников я никому, кроме тебя, не доверяю. Половина вашего руководства — продажные мрази, а вторая половина — разной степени недоумки со всяким дерьмом в голове.       — Ну, я тоже была таким недоумком, по вашим же словам, — не удержалась от шпильки Лея.       — Надеюсь, то, что ты сегодня узнала, на многое тебе открыло глаза? — желчно усмехнулся Вейдер. — Правда, такая информация прямо-таки наполняет верой в разумных? Есть еще желание привлечь к обсуждению планов, к примеру, ту же Мотму? Или Иблиса?       — Но решать судьбы миллиардов и всей галактики единолично — это неправильно, — вскинула голову Лея.       — О, может еще и Сенат привлечем, уж эти точно выработают правильное решение, причем в кратчайшие сроки и в полной тайне, не так ли? — голос Вейдера буквально сочился ядом.       — Разве мы сможем все правильно спланировать и учесть? — начала сдаваться Лея. — Это не под силу всего двоим разумным.       — Поздравляю, теперь ты наконец начинаешь понимать, что такое настоящие, а не игрушечные погоны командира, госпожа генерал мятежников, — не упустил своего Вейдер. — А также то, какую тяжесть взваливает на себя командир. Смирись с тем, что здесь и сейчас Сила с судьбой взвалили на тебя такую ответственность. Смирись и постарайся с ней достойно справиться. Будь достойна своих предков — твоя мать всего в четырнадцать лет взвалила почти проигранную войну и ответственность за судьбу родины на свои плечи без глупых причитаний о необходимости коллегиальности и о своих страхов перед ошибками. Она просто делала то, что должна, невзирая на препятствия, добившись немыслимого: перетянув на свою сторону продажный Сенат и сумев протолкнуть вотум недоверия канцлеру. А потом и вовсе, наплевав на здравый смысл, одержала победу в непосредственной схватке. Неужели ты опустишь руки и хотя бы не попытаешься быть достойной ее?       Под конец голос Вейдера гремел воинскими трубами, зовя за собой и воодушевляя на бой, теперь Лея увидела еще одну его грань, поняв, почему солдаты под его командованием так страшно сражались. Ее тоже захватило это мрачное и торжественное воодушевление.       — Что ж, ради своей матери я попытаюсь…       Вейдер вскинул руку, прерывая Лею:       — Как говорил гранд-магистр Йода, не стесняясь использовать свою трость: «Не пытайся делать, делай. Или не делай. Но не пытайся». А теперь еще раз, вслух, чтобы понять и прочувствовать: ты согласна присоединится к моему заговору против Императора Палпатина и против вашего мятежа, ради того, чтобы в том или ином виде сохранить целостное государство и постараться сделать его по возможности справедливым, принимая полную ответственность за это деяние? Ради… Хотя бы ради памяти Падмы Амидалы Наберри?       Комнату затопил тяжелая тишина, пока Лея, опустив голову, напряженно размышляла, пытаясь соотнести все свои знания со своими же принципами и привычными с детства установкам. Наконец Лея подняла голову и хриплым от волнения голосом произнесла:       — Да… Да, ситх меня побери! Я согласна и присоединяюсь к твоему заговору, принимая и разделяя ответственность за это деяние, — говоря это Лея, не могла видеть, что в ее радужке начали хоровод золотые искры.       — Отлично... Просто великолепно, — сказал Вейдер, завороженно глядя в глаза Леи, на что та только возмущенно фыркнула. — Что?       — Полагаю, теперь я могу узнать ваш план?       — Конечно, — кивнул Вейдер, после чего, удобнее устроившись в кресле, продолжил: — В первую очередь необходимо привлечь на свою сторону Люка. Только если мы будем едины, тогда мы сможем победить. Для этого мне надо будет вас поднатаскать, это потребует времени, но с учетом анархии в вашем мятеже время и место найдем. Со мной будет сложнее, но я вполне успешно давлю соглядатаев Сидиуса, поэтому тоже смогу выкроить немного времени.       — Думаю, из Люка выйдет плохой ситх, — с вызовом произнесла Лея, на что Ведер только усмехнулся.       — Ну, начнем с того, что звание рыцаря-джедая я получил полностью заслуженно, да и мастера вполне мог бы получить. Так что уж азам научить точно смогу. Что же касается критериев для ситхов — они, скажем так, несколько отличаются от известных широким массам. — Вейдер мгновение помолчал, а потом с ядовитой усмешкой добавил: — Что интересно, про себя, в отличие от Люка, ты умолчала.       — Посмотрим, — упрямо произнесла Лея. — Положим, вы натренируете нас, но что дальше?       — А дальше, как это ни парадоксально, мы убьем Императора и дадим вашему анархистскому мятежу победить.       — Что?! — Лее показалось что у нее галлюцинации.       — Тебе не показалось, — глаза Вейдера горели азартом, губы кривила хищная усмешка, и казалось, это крайт-дракон натянул обличие человека. — Стоит вашим дерьмократам захватить власть, как они устроят такое... Среди ваших главарей почти нет разумных, которые управляли хоть каким-то относительно крупным образованием, одни яркие личности, занимавшиеся красивой и громкой говорильней. Когда такие получат власть, то они тут же начнут припоминать свои обиды и страхи, мстя всем, до кого дотянутся***. Плюс к этому не стоит забывать КОСНОП и поколение, выросшее на имперских ценностях. Поверь, их куда больше, чем тебе кажется. Плюс те, у кого кровавые счеты к вам, мятежникам, к ним добавятся обиженные действиями дорвавшихся до власти сенаторов. Через несколько лет на это все наложатся последствия разорванных экономических связей, последствия разгула пиратов и прочей мрази — это дополнительно отколет немало миров от мятежников. При наличии альтернативы, конечно. Те же территории, на которых удержатся имперские силы... Они тоже окажутся в беспорядке, где каждый лидер будет тянуть одеяло на себя. И именно в этом беспорядке можно начать собирать осколки снова в одно целое, заодно исправляя формы и откидывая мусор и шлак, — так можно будет под шумок передавить немалую часть погани, которая так расцвела при безумии Императора. Если успеть объединить достаточную часть осколков, то при достаточно сильном нажиме власть мятежников хрустнет, как яичная скорлупа, и у них будет уже слишком много врагов, чтобы уцелеть как организованная сила.       — Хорошо, — холодно произнесла Лея. — Положим, все будет так. Как вы планируете захватывать власть в осколках, точнее, какими силами?       — Отличный вопрос, — широко улыбнулся Вейдер. — Сейчас, принцесса, я совершу должностное преступление и раскрою государственную тайну об одном козыре Империи.       — Я должна предвкушающе засучить ногами? — с прохладцей спросила Лея.       Вместо ответа Вейдер достал проектор, и перед Леей возникла голограмма корабля.       — Что это, новый разрушитель? — с легким недоумением спросила Лея.       Также ничего не говоря, Вейдер нажал пару кнопок, и рядом закружилась голограмма еще одного корабля, при виде которого по позвоночнику Леи пробежал ледяной холод, — это был «Исполнитель», флагман Вейдера, способный в одиночку заменить как минимум одну эскадру обычных разрушителей. Отсекая спасительные предположения, рухнули слова Вейдера:       — Они в одинаковом масштабе. А вот их основные характеристики.       Бегло просмотрев скупые строчки, Лея почувствовала, что горло перехватывает от страха — эти монстры, с полным экипажем, понятное дело, даже в одиночку были непобедимы, а если эта троица соберется вместе...       — Я думаю, трех суперразрушителей «Затмение» будет достаточно для любых операций, — Вейдер был подчеркнуто спокоен. — Собственно, именно с этими кораблями связано мое предложение политической системы и системы управления государством.       — В стиле Таркина?! — от страха Лея пошла в атаку.       — Как ты помнишь, я не сторонник его довольно бредовой теории, — не обратил внимания на выпад Вейдер. — Не спорю, страх — неплохой инструмент в деле управления, но если применять только его и во все больших количествах, то разумные могут решить, что терять им нечего и... Впрочем, не будем отвлекаться. Что же касается класса «Затмение», то предлагаю обратить внимание на количество десанта и приданной ему техники. Если это убрать, то мы получим объем, вполне сравнимый с немалой станцией, при этом ни на гран не потеряв боевых возможностей в космосе.       — И для чего же нам может понадобится такой объем? — агрессия Леи все не угасала.       — Что ты скажешь, если я предложу разместить в этих объемах важнейшие столпы государства: управляющий орган власти, генеральный штаб вооруженных сил и школу форсъюзеров, без деления на цвета.       — Последнее — это точно утопия, — фыркнула Лея.       — Однако я был лучшего мнения об альдераанской системе обучения, — притворно (и весьма фальшиво) вздохнул Вейдер. — Именно с такого, общего, ордена и начиналась история форсъюзеров более тридцати тысяч лет назад. Если истории свойственно развиваться по спирали, то почему бы не попробовать создать еще один завиток, может, получим хотя бы пару столетий без войн форсъюзеров?       — Слышать такое и от вас? Неожиданно... — растерянно ответила Лея. — Но что касается вашего предложения — как вы представляете себе Сенат на борту этого корабля?       — А зачем Сенат в деле управления? — искренне удивился Вейдер. — Я не спорю, как совещательный орган и некоторая обратная связь он может пригодиться, но управлять... Я слишком хорошо помню, что было в Республике под его «мудрым» правлением. И как «молниеносно» вырабатывались решения. В планируемом нами хаосе любое промедление крайне опасно, и своими руками рыть себе яму я не собираюсь.       — Ладно, предположим, — сдержалась Лея. — Но зачем вообще на корабль?       — Во-первых, это позволит отсечь дармоедов и предотвратит бездумное раздувание штатов. Во-вторых, сидя на Корусанте, не очень понятно, как живет тот или иной регион, а «Затмение» позволит оперативно прибыть в нужную точку, а его мощнейшие системы связи не допустят потери связи и управления практически в любой точке галактики. Ну и огневая мощь такого корабля отлично прочистит мозг любому придурку, заигравшемуся в сепаратизм, самобытность и право на самоопределение. — Вейдер на мгновение прервался, хищно усмехнувшись. — А если кто-то решит взять власть силовым путем... Экипажу ведь тоже надо тренироваться.       — Ну... Такую точку зрения трудно оспорить, — нервно улыбнулась Лея, после недолгой паузы добавив: — Очень соблазнительная точка зрения.       — Я знал что тебе понравится, — улыбнулся Вейдер. — Скайуокеры и корабли, корабли и Скайуокеры...       Проигнорировав последнюю фразу, Лея ответила:       — Положим, с наметками стратегии мы определились, а что насчет ближайших событий?       — А в ближайшем будущем, скажем, завтра днем... — В ответ на недоуменный взгляд Леи Вейдер пояснил: — Пусть Хан хоть немного проспится, а то, если верить наблюдателям, такими темпами он скоро свалится, дорвался до хорошей выпивки в хорошей компании. Так вот, завтра днем доблестные мятежники будут захвачены коварными и трусливыми импами во главе с ночным ужасом этих самых мятежников — Палачом Императора, Главкомом и прочая, Дартом Вейдером. Вдоволь поиздевавшись над пленниками, вышеозначенный ужас мятежников решит их показательно казнить, но тут примчится рыцарь Света Люк Скайуокер и всех спасет, а злобные импы останутся с носом. Дальше радостные вопли спасшихся мятежников, злобный Дарт Вейдер кого-нибудь из своих подчиненных показательно удавит от расстройства, и далее по тексту. После всего этого пойдет настоящая работа для тебя — надо будет перетянуть Люка на свою сторону и разрушить установки джедаев.       — Отдает дешевой постановкой, — поморщилась Лея.       — На Хоте было то же самое, но никто не усомнился, — пожал плечами Вейдер. — И, предупреждая твое негодование, как профессиональный военный, могу сказать — там был дешевый фарс из цепи случайностей. Так что и тут никто не усомнится, если заодно тут будет Люк.       — Предположим, — скептически ответила Лея. — Больше всего тут рискуем не мы.       — Именно, — кивнул Вейдер. — А для большей достоверности устроим сакральную жертву.       — ...И кого же? — подобралась Лея.       — Соло, — произнес Вейдер и тут же поймал запястья бросившейся на него Леи. — Да выслушай сначала, дура! А потом кидайся.       — Я слушаю, — процедила Лея, растирая запястья.       — Соло закатают в карбонит, — сказал Вейдер, внимательно наблюдая за ней. — Во-первых, это безопасно, на своем опыте могу подтвердить. Во-вторых, над Соло висит приговор, как над дезертиром, а заморозка в карбоните вполне подойдет в качестве казни, а два раза за одно и то же в Империи пока не казнят. Ну и в-третьих, раз ты к нему неравнодушна — именно освобождение Соло будет твоим выпускным экзаменом на путях обучения Силе.       — Не надо лезть в мою личную жизнь! — крикнула Лея.       — Да упаси Сила! — вздрогнул Вейдер. — Но ты к нему присмотрись: как пилот и боец он хорош, я хотел его в свою эскадрилью перевести, и если бы он не струсил...       — Хан не трус! — снова крикнула Лея.       — В бою и за штурвалом — нет, — спокойно ответил Вейдер. — А вот вместо доклада мне на должностное преступление своего начальника он предпочел яркую вспышку бунта, освободив всего одного вуки, а мог облегчить участь нескольким сотням. Но испугался меня и репутации доносчика. Раз уж он в тебя влюбился, то это можно было бы использовать — тебя он бы вытащил из любого банта пуудо, но сейчас он будет мешать тебе налаживать отношения с Люком.       — Так цинично... — криво усмехнулась Лея. — А если я выйду замуж за Хана? Что тогда будете делать? — она с вызовом взглянула на Вейдера.       — Ну, он из хорошей семьи, как человек — тоже не самый худший, — пожал плечами Вейдер. — А что раздолбай по жизни — твоей серьезности хватит на обоих. К тому же он явно чувствителен к Силе, а значит, больше вероятность одаренных внуков. Если хочешь, то почему бы и нет...       Взглянув на растерянную Лею, Вейдер усмехнулся и встал.       — Думаю, мы достаточно сегодня сказали, и теперь тебе надо это все обдумать. Не прощаемся.       После этих слов большой массивный мужчина словно испарился, стоило Лее моргнуть. Подскочив к двери, она выглянула в коридор, который оказался абсолютно пуст. Можно было подумать, что у нее галлюцинация от переутомления, но лежащие на столе датапады и так и не выключенный голопроектор свидетельствовали о реальности прошедшей встречи.