Совсем не Божественная комедия

Едва они выбрались из портала — их встретил не самый дружелюбный пейзаж. Джону видеть такое было не впервой, а вот Изабелль, вжавшись в своего друга, испуганно озиралась по сторонам. Зловоние, источаемое землями, перемешивалось с угольным смрадом, падающим дождём с мрачных небес вместе с дождём из сажи и камней. Маленькие и будто бы побывавшие в вечной мерзлоте — их острые края, царапая стекло шлема, задевали собой броню и всё, что вокруг них. -Ай! Мне больно! Джон, что это? Меня царапнуло! Мне всё тело царапает что — то маленькое! Прикрывая подругу руками, Джон, надев той свой шлем и прижав к груди, осматривался уже с прищуренными глазами. Не сказать, что засаленным волосам было приятно от жаркого ветра, но хоть какое-то разнообразие. Пытаясь понять, где именно они находятся, Джон, шагая вперёд, вспоминал все рассказы и мифы, в которых упоминались похожие пейзажи. Вот только на ум ничего не приходило. Да и смысл, коль он сам нагляделся на ад и его обитателей? К горлу подступал ком. Непонятно почему, но Джон, ощущая холод в груди, вдруг вспомнил фронт. Он, ещё молодой и зелёный, собственными глазами видел смерть однополчан. Падает его давний напарник, сражённый осколком гранаты. Крики то там, то здесь, раненых и погибших под дождём из пуль. Из окопа летит противотанковая граната, рёв и гул озаряет поле битвы вместе с заревом… -Джон? Ты в порядке? Опомнившись, мужчина, проморгавшись, посмотрел на Изабелль и кивнул. Его предупреждали о возможности заработать посттравматический синдром, пусть это и было маловероятно в его случае — отличаясь заметным хладнокровием, солдат не поддавался негативному внушению, следуя напролом вперёд. Но, быть может, с появлением маленького друга под боком ответственности прибавилось, а вместе с этим — и страх потерять её, не защитить… Майор их части не раз говорил: солдат рисует на себе мишень, а любящий солдат — две, на голове и сердце. Быть может, он был прав. Джон никогда не выражал ни одобрения, ни возражений. -Смотри! Дождь из пепла! И…река? Джон, там лодка! Изабелль, забравшись блондину на голову, без остановки оглядывалась, рискуя упасть, благо держалась она хорошо. Указав на далёкий силуэт в плаще, малышка, пискнув, тараторила: -Река огромная, больше чем у нас! Ой, вода мутная, будто грязи накидали! Или… Джон, смотри! Люди! Много людей! Нет, это демоны! Как те, что на тебя нападать любят! Руки к лодке тянут! Ой! Дядя их веслом бьёт! Дядя плохой…у него взгляд жуткий! Съёжившись, Изабелль, зажмурившись, как могла пряталась за затылок солдата, для которого представший образ неизвестного лодочника и сам по себе внушал некую угрозу, но бояться было некогда. Со сжатыми кулаками Джон, шагая к лодке, выдерживал немигающий взгляд неизвестного, что невесело улыбался при их виде. -Две грешные души в ещё живых телах. Вижу, теплится в вашем сознании надежда. Но маршрут у меня один, никуда не сворачиваю. -Здравствуйте, сэр. Простите, но где мы находимся? Робкий дрожащий голос подружки, едва слышимый через шлем, прерывался заиканием. Сидя на плече Джона, Изабелль, силясь закрыть личико лапками, старалась сохранять самообладание, однако ужас от увиденного не позволял ей. Не зная, чем ей помочь, солдат, тем не менее, услышал в ответ: -Это твой круг, дитя. Слышала про ад? Мы в чистилище, первый круг. Здесь томятся души безгрешные, но чей путь по жизни без поворотов шёл. Где народ крови не проливал, но и милосердия не проявлял. Недолго тебе здесь быть — суд строг, но всеведущ. Тебе бояться нечего, в отличии от тебя, Палач Рока. Ладно, некогда мне с вами болтать, работа не ждёт. Залезайте, да смотрите лодку не опрокиньте — душам не прошедшим только в радость будет вас до костей обглодать. Джон, забираясь на зловещее судно под ироничный хриплый смех паромщика, сел и усадил Изабелль на колени. Сам бы он давно набил этому пафосному скряге физиономию, чтоб пройти быстрей, да когда рядом его маленькая Белли — пугать не хочется. Но маленькая ли? Заметив удивлённое выражение лица солдата, Изабелль, разведя руками, ответила: -Работа и окружение — весомый повод сохранять позитивное настроение все времена года. В нашем мире нет поводов печалиться, поэтому и поговорить об этом не с кем. Плюс всё это…милое и спокойное, но однообразное. Улыбки будто приклеенные, жизнь идёт полным ходом, но всегда с весёлой ноткой. И грустно, когда мой директор уходит с работы по своим делам, ведь всё приходится делать мне, как его заму и секретарше… Вздохнув, Изабелль, сняв шлем и поправив причёску, добавила: -Даже пар спустить можно только с весёлыми заданиями и играми. Улыбнувшись, она, нацепив шлем нагнувшемуся к ней солдату обратно на голову, с хихиканьем прикоснулась носиком к загрязнившемуся стеклу, после чего, достав из кармана салфетки, бережно протёрла его. Маленькие лапки, высунутый от усилий кончик языка, виляющий хвостик — Джон, бережно придерживая ухаживающую за ним милашку, ощущал, как к щекам поступает тепло. Кажется, он смущался? Да, за ним редко кто ухаживал, но чтобы вот так стараясь? -Нежность. — Проскрипел лодочник, орудуя веслом. Они уже отплыли от берега, пейзаж с каменистого сменялся на песочный, река расширялась, души лезли всё менее охотливей. — Редко вижу такое на своём судёнышке. Зрелище…своеобразное. -Не смей обижать его! Я за Джона на всё пойду! И тебя на дно столкну, если надо будет! Мгновенно вспыхнувшая от ярости Изабелль, бросив салфетки на дно лодки, развернулась и, сжав свои крохотные лапки в кулачки, со всей свирепостью уставилась на замершего паромщика, что, впрочем, не дрогнул ни одним мускулом. Рассмеявшись, тот, с насмешливой улыбкой, со скрипом ответил: -И горой друг за друга. Не пропадёте вы здесь, по крайней мере первое время. Ладно, чего расселись? Конечная! Как дорогу пройдёте — назад не вернётесь! И, со смехом, напоминающим карканье летающих неподалёку воронов, удалился из их поля зрения, едва пара выбралась на берег. -Он такой страшный! И совсем не вежливый! — Ещё пыхтела Изабелль, идя возле Джона и вслух возмущаясь. — Кто ещё о тебе позаботится, особенно сейчас? Как он вообще посмел насмехаться над тобой? Да я ему… Солдат, сам не понимая почему, не мог перестать улыбаться, видя, как мило Изабелль злится. Пусть её попытка заступиться за него выглядела комично — знать, что ей действительно не всё равно на своего боевого товарища, приятно. Только вот товарища ли? Отгоняя от себя не самые подходящие мысли, Джон, сев на корточки, аккуратно похлопал подружку по плечу. Та, прервавшись на полуслове, обернулась и, улыбнувшись, смущённо захихикала. -Опять моя привычка не держать язык за зубами! С тех пор, как познакомились, не стесняюсь злиться по любому поводу! Шаркнув ножкой, Изабелль, заведя лапки за спину, подошла к нему поближе, и уже было приблизилась к его лицу… -Буп! Мягкая подушечка коснулась шлема, в месте, где располагался нос вновь покрасневшего солдата. Смеясь, она, привычно взобравшись ему на плечо, сказала: -Пора продолжать путь! Набьём рыло демонам! Уии! Закатив глаза, Джон, поднявшись, пошёл вперёд.