Сердас услышал грохот и раскрыл глаза. Молодой данмер лежал на ковре напротив двери в прихожей. Голова была тяжёлой и гудела, левая нога онемела и покалывала. Двигая сухим языком по нёбу, юноша медленно сел и принялся растирать ногу. Воспоминания медленно плыли в голове Сердаса, проявляя вчерашний день в картинках. Прибытие, разговоры, тошнота, труп, Девятипалый и...
— Ты что тут делаешь? — спросил Девятипалый, смотрящий на данмера сверху вниз. Сердас вскочил, опёрся на онемевшую ногу и вновь упал на пол, сжался в комок и прикрыл лицо руками, тяжело дыша. Аргонианин опешил и невольно оступился. Охотник и агент привык действовать тихо. Обычно от его появления пугались и вздрагивали, но ещё никто не падал на землю, дрожа от страха. — Сердас? — тише заговорил ящер, присев. — Ты что тут делаешь? Скамья тесновата?
— Т-ты... — Сердас смотрел красными раскосыми глазами на аргонианина. — Ты вчера... Ты и другие... — данмер провел рукой по лбу, смахивая жесткие чёрные волосы. — Ты говорил со мной. И смотрел на меня. Вы все смотрели на меня!
Девятипалый потёр подбородок. Этому жесту он научился от мягкотелых, чтобы внушить больше доверия собеседнику. Веди себя как они, тогда им будет легче принять тебя.
— Не понимаю о чём ты. Дверь была закрыта. Я спал. Проснулся, а ты лежишь здесь.
— Нет. Нет! — Сердас наконец нашёл в себе силы подняться. — Я точно это помню! Ты открыл дверь, вышел на улицу и затем... Затем... — данмер осёкся, пытаясь вспомнить события той ночи. Он видел людей. Жителей Балморы. Вроде бы видел... Они что-то делали. Или говорили? Сердас отчаянно цеплялся за воспоминания, но те утекали словно вода между пальцев. — Видел, — с тихим отчаянием сказал Сердас. — Точно видел.
Девятипалый внимательно осматривал юношу перед ним, двигая своим звериным лицом из стороны в сторону, словно ящерица, готовая кинуться на жертву, стоит той только двинуться. Сердас уловил эти движения и напрягся. Девятипалый успокоился и прекратил "слежку".
— Ты страдаешь лунатизмом? — спросил ящер.
— Нет... не знаю, — данмер потупил взгляд. — Мне этого никто не говорил, — Сердас схватился за голову. Вдобавок ко всем свалившимся неприятностям, у него появилось хождение во сне. О Азура, сколько ещё ему терпеть этот кошмар? — Надо было всё-таки сходить в храм! Надо было послушать!
— Хмм... Давай ты сначала поешь и приведёшь себя в порядок? — предложил аргонианин. — У меня наверху есть немного риса и овощей. Может быть у тебя это от нервов и переживания, — пожал плечами ящер. — Голод очень вреден для мозгов, — ящер развернулся и потопал наверх. — Поешь и всё пройдёт.
Сначала Сердас воспринял эти слова как безразличие к его состоянию: откуда агенту и аргонианину знать, что на душе у того, кто всю жизнь провёл тихо, а теперь был выброшен на берег, словно рыба из моря. Но стоило данмеру опустошить тарелку риса с овощами, как слабость стала отступать, а настроение подниматься. Неприятные воспоминания о ночи покинули Сердаса и данмер наконец почувствовал себя живым и спокойным. Даже мысли о том, что он "на службе" больше не казались такими ужасающе ответственными.
— Что у нас теперь, сэра Девятипалый? — Сердас постучал пальцами по столу. — Что будем делать?
— Ждать, — ответил ящер, смотря в пустую тарелку. — Сейчас нужно запастись терпением и ждать указания свыше. Я всё ещё жду отчёт о вскрытии. Он должен быть уже сегодня, — ящер счесал чешуйки с груди. — Имея информацию, мы можем выйти на след убийцы. Или убийц, — предположил Девятипалый. — Сомневаюсь, что один человек способен расправиться за столь короткое время сразу с тремя противниками.
— Разве это не остановка сердца? — спросил Сердас, вспоминая события предыдущего вечера.
— Больше слушай этих стражников, — хмыкнул ящер. — Их мало заботит смерть
н'вахов, только если это не кто-то важный для гильдии или Дома. Но благодаря Хасфату и той орчихе, вскрытие проведут всем троим. Это хорошо.
Сердаса передёрнуло от услышанного. Почему Девятипалый так радуется тому, что его друга вскроют словно рыбу? Разве он не хочет отомстить за него? Или у ящеров другие ценности относительно мертвых? Разве бедолага Кай не достаточно настрадался? Сердас хотел было возмутиться, но неожиданный стук в дверь не дал ему высказать своё недовольство. Девятипалый быстро поднялся с места и поспешил вниз. Вернулся он довольно быстро, держа в руке нераспечатанный пакет.
— Кто это был? — спросил Сердас, наблюдая как ящер когтем вскрывает печать и достаёт пергамент. — Вы кого-то ждали?
— Нет. И это плохо, — сказал Девятипалый. — Приходил наш информатор. А этот информатор приходит только когда всё плохо, — глаза по-рептильи метались по листку, пока чешуйчатые пальцы медленно сжимали пергамент. — Очень плохо, — вздохнул он, смотря на данмера. — Дела требуют моего вмешательства и немедленно. Вскрытием придётся заняться тебе, Сердас.
— Мне? — настроение Сердаса, которое только-только появилось во время еды, только что исчезло. — Н...но как? Что? Почему я? Я не могу, — данмер покачал головой. — Я ведь даже не знаю, что делать!
— Теперь ты один из Клинков. Нарекаю тебя сим, — Девятипалый подошёл к сундуку, открыл его и достал арбалет. Сердас почувствовал как сжимаются пальцы на его ногах. — Тебе нужно принести мне отчёт по вскрытию из храма. Ты ведь всё равно туда собирался, — Девятипалый повертел оружие в руках, положил на пол. Аргонианин быстрыми шагами передвигался по дому, собирая вещи. Ножи, кинжал, болты - всё это было хорошенько припрятано и лежало по всему дому. Сердас никогда бы не догадался, что в одной комнате можно столько всего упрятать. Небось внизу, под ковром на котором он спал, припрятан ещё и меч.
— Н... но как я узнаю? — Сердас чувствовал как задыхается. — И у кого? — схватив себя за колено, данмер пытался найти выход из положения. В данном случае: убежать от ответственности, которую на него несправедливо сбросили. — Сделайте это сами!
— У меня нет времени, — Девятипалый оставался невозмутимым и холодным, как и подобает аргонианину-шпиону. — Меня ждут куда более важные и опасные дела, — боковым зрением он приметил как Сердас хватается за волосы. — Не бери в голову, это не твои обязанности. Если меня спросят, то скажи, что я ушёл на охоту. Меня не будет несколько дней.
— Несколько дней?! — возопил Сердас. — Вы оставляете меня одного на несколько дней! К... как я...
Девятипалый подскочил к Сердасу и схватил его за плечи. Красные дрожащие глаза встретились со звериными зрачками, когти чуть впились под кожу. Сердас был полностью во власти аргонианина.
— Слушай меня внимательно, данмер, — голос ящера отзывался в голове юноши. — Ты будешь жить в моём доме до моего возвращения. Ты отправишься в храм и найдешь там Джун-Ка. Принесёшь мне отчёт и будешь ждать меня дома, не покидая город. Ты понял? Хорошо, — голос Девятипалого стих, когда Сердас закивал ему. Аргонианин отпустил юношу, положил арбалет в сумку и закинул ту через плечо. — И помни: не покидай Балмору, пока я не вернусь. Здесь ты в безопасности.
Сердас еще некоторое время оставался неподвижным. Девятипалый ушёл, закрыл за собой дверь и Сердас остался совсем один. Тишина, незримая и густая, проникла в остроконечные уши, цепляясь колючими лапками за мозг. Свечка, которая горела перед Сердасом, не издавала ни звука. Данмер повернулся, шумно вздыхая, чтобы отогнать от себя эту тишину, и его взор упал на тёмный угол. Молчание. Тишина. Сердас почувствовал как стучит его сердце. Тень в углу полностью заворожила Сердаса, как и тогда на корабле. Отодвинув стул как можно громче, Сердас прижался к стене и, не сводя глаз с чёрного угла, быстро спустился вниз, поскользнулся на последней ступеньке, упал на колени, поднялся, дополз до двери и вылетел на улицу. Подальше оттуда, подальше от оглушительного одиночества и теней, таких манящих, почти жидких, словно чернила. Сердас поймал себя на том, что почти убегает от дома, шаркая и спотыкаясь, словно за ним погоня. Выпрямившись и перейдя на шаг, данмер старался не оборачиваться назад, но ощущение преследования не спешило покидать его. Смотря прямо перед собой, Сердас слышал голоса вокруг. Городская суета, обсуждение третьего лица, вопросы о поставке продуктов и, конечно же, об убийствах. Самые нелепые догадки звучали почти из каждого окна: кто-то говорил, что за всем стоит гильдия убийц. Кто-то списывал на войны Домов Морровинда. Кто-то говорил, что это все козни Империи. Сердас даже услышал, что это древнее проклятье, которое жители острова сами навлекли на себя. Наконец, краем уха Сердас узнал, что одной Балморой убийства не ограничились. Но должно ли это его волновать?
Спросив у стражника дорогу в храм, Сердас наконец достиг места, которое ему посоветовал уже не один человек. Войдя в это круглое строение, Сердас почувствовал привкус пепла на своих губах. Внутри пахло смертью. Полутьма на жёлтых каменных стенах напоминала ему о могиле, забитой костями. Шепот раздавался по всему храму, проникая в самое нутро данмера. Он впервые оказался в храме своего народа, ощущая кожей саму суть пепла и смерти. Но всё-таки страха он не чувствовал. Только какое-то чувство опустошённости и пепел. Горький, зыбкий. Сердас прикрыл глаза, практически чувствуя как пепел сыпется с его губ. По щекам стекали твёрдые солёные слёзы.
— Могу я чем-то помочь тебе, дитя? — женский хрипловатый голос вывел Сердаса из сна наяву. — Я тебя не видела здесь раньше. Ты недавно в городе? — женщина-данмер стояла слева от юноши. Светло-синяя мантия, волосы убранные в пучок и проницательный взгляд.
— Ам... да. Простите, я тут недавно. Сердас, с... мутсэра, — в голове у юноши отчаянно выстраивались слова. — Я здесь раньше не был.
— Это видно по твоему потерянному взгляду, — сказала женщина, подходя ближе. — Я Фельдро Садри, монахиня нашего скромного храма, — женщина внимательно смотрела в глаза Сердаса так, словно до конца не понимала кто стоит перед ней. — Значит Сердас, верно? — монахиня протянула руку и данмер невольно отступил на шаг назад. Разум отчаянно кричал: "Отойди!". — Ты пришёл сюда помолиться? Тебя что-то тревожит? — её губы задрожали, стоило внимательнее всмотреться в его глаза и коснуться лба юноши кончиками пальцев.
— Ахм, нет, нет, нет! — Сердаса как окатило холодной водой. Пот выступил со спины. Парень нервно улыбнулся. — Я здесь по поводу трупов. Кхм, то есть убитых... Вскрытых... эээ...
Садри резко убрала руку, словно данмер был напичкан иголками.
— Я поняла, — Садри нахмурилась. Её испуганное лицо стало уставшим и сердитым. — Так ты тоже один из этих гильдейских магов, которые занимаются этим еретическим ритуалом осквернения тела? Будь моя воля, — она скрестила руки, — я бы приказала стражникам выгнать вас прочь. Всё эта проклятая Империя и её пагубное влияние на...
— Нет, нет, нет! — замотал головой Сердас. — Я не волшебник! Даже не из гильдии... я просто...
— Полно! — Садри отвернулась. — У меня нет времени на твои оправдания. Ступай вниз, тебя уже ждут там! И прояви уважение к святыне. Ты же всё-таки данмер, а это место почитания твоих предков!
Монахиня удалилась по своим делам, а Сердас мог вздохнуть свободно. Чем ближе к нему находилась эта беспокойная женщина, тем больший дискомфорт он ощущал. Теперь же, оставшись предоставленным самому себе, он спускался вниз, бросая взгляд на гобелены, с изображением больших ушастых фигур и ушастых фигур поменьше. Сердас, как ни старался пробудить в себе кровь предков, не чувствовал никакого благоговения, восхищения или ужаса. Ничего кроме горького привкуса на губах. Внизу один из монахов провёл его в комнату, отведённую под подготовку мёртвых тел, где Сердас вновь остался один. Вид трёх лежащих тел и шум закрывающейся двери вновь вызвал у данмера иррациональный страх. Нет, он не боялся, что сейчас три обнажённых тела вскочат и пойдут к нему. В ушах начался звон, а в виске знакомое покалывание. Не такое сильное, но ужасно знакомое. Данмер боялся, что потеряет сознание в этой холодной комнате, пахнущей благовониями, что только сильнее подчёркивали атмосферу смерти. Приложив руку к виску, Сердас подошёл к столам поближе. Тела прикрыты белой хлопковой тканью, торчат только ноги. Данмер прошёл сбоку от тела с зелёной кожей, двигаясь к столу с инструментами. Взяв нечто похожее на нож с крючковатым лезвием, Сердас поднёс его, чтобы рассмотреть. Боль в виске усилилась и Сердас уронил инструмент. В глазах потемнело, гвоздь, маленький и острый, с шумом прорезал череп, впиваясь в мозг. Сердас прислонился к стене, смотря на свои пальцы. Взгляд упал под стол, а именно на тень. Такую тягучую, почти жидкую. Ту же самую, которую он видел на корабле, видел на потолке в Сейда Нин и в доме у Девятипалого. И от каждого взгляда в эту темноту, за которой ничего нет, у Сердаса начинался приступ паники и головная боль. Данмер пошёл посмотрел на дверь, ведущую из комнаты. Всего несколько шагов, чтобы сбежать прочь из этой комнаты. Сердас сделал один шаг. Всё тело заверещало о помощи, голова стала раскалываться, а юноша проклял себя за действие. С силой прижимая ладонь к виску, Сердас чувствовал пульсацию, исходящую из "гвоздя". В ушах раздался звук, подобный рёву зверя на убое. Сердас оскалился и прикрыл уши двумя руками, пока на тело нахлынула волна боли. Мир вокруг постепенно гас и размывался, из-за чего Сердас плохо видел труп перед ним. Данмер сполз спиной по стене, продолжая зажимать голову руками. Тень под столом начала двигаться. Что-то вылезало изнутри. Вытянутая длинная рука, согнутая в неестественной позе, словно паучья лапа, тянулась к ноге данмера. Красные глаза в ужасе смотрели на выходящую из тьмы фигуру. Длинная рука-лапа, словно вырванный кусок тени, издала хрустящий, болезненный звук. Следом вылезла голова, идеально круглая, без каких-либо черт. Ни ушей, ни носа, ни глаз. Тьма пульсировала на фигуре, медленно двигающейся из-под стола. Сердас, не в силах отвести взгляда, впал в ступор, пока тень приближалась к нему, отталкиваясь рукой от пола. Всё ближе и ближе.
Дверь открылась.
— Что ты тут делаешь? — молодой женский голос раздался в ушах Сердаса, и данмер пришёл в себя. Не было ни тени с человеческой головой, ни боли, ни воя. Только он, вспотевший, напуганный, сидящий у стены, прижавший руки к ушам. Весь мир всё ещё был тёмным, словно ему на голову накинули полупрозрачную чёрную ткань.
— Я... уронил вот это, — Сердас поднял странный нож. Удивительно, как легко нашлось, что сказать, чтобы не выглядеть глупо.
— Тебя не учили не трогать чужие вещи? — обладательница голоса подошла ближе. Зрение Сердаса постепенно возвращалось в норму. Теперь увидел перед собой аргонианку, чей возраст он так и не сумел определить. Тонкая фигура, облачённая в коричневую робу, гладкая мордашка с серебряной чешуей, маленький выступающий рог на вытянутом носу, небольшие глаза с хищным зрачком. Сердас нашёл некое сходство с угрём, когда смотрел на девушку. — И кто ты такой?
— Нет, — данмер поднялся на ноги, держа инструмент. — Я сюда пришёл за вскрытием.
— Каким вскрытием? — аргонианка прижимала к груди кучу листков. — Это меня сюда послали. Я уже сделала отчёт, — гордо сказала она.
— Да-да-да! — закивал Сердас, радуясь, что ему не придётся использовать свой скудный опыт общения с девушками. — Я за ним! Огромное спасибо, — данмер протянул руку к Джун-Ка.
Но аргонианка ловко повернулась вбок, защищая свои записи от потных пальцев. Её движения всё сильнее напоминали Сердасу того же угря или змею.
— Зачем тебе это вскрытие? — нахмурилась она. — Ты что, воришка? — аргонианка резко отступила на шаг назад, освобождая одну руку. Крохотные молнии прошлись между пальцами. Сердас почувствовал как трясутся его колени.
— Нет, нет, нет! — чуть ли не закричал он. — Я от Девятипалого! Клянусь, он послал меня сюда, чтобы Джун-Ка дала отчёт! Ты... ты Джун-Ка, да? — Сердас отступал назад, задевая спиной холодные ноги мертвеца. — Я не вор, клянусь тебе!
Джун-Ка, изменив выражение хищной морды на удивлённую, встряхнула рукой, разбросав искры. Поправив капюшон, девушка повернулась к Сердасу.
— Так это Девятипалый послал тебя? Хм, я думала, что сюда придёт кто-то мужественнее.
— Я тоже думал, что ты больше, — ответил Сердас, ещё не придя в себя полностью.
Оскорблённая Джун-Ка, подняв подбородок, резко выступила вперёд, толкнув Сердаса бёдрами. Всё еще прижимая отчёт к себе, аргонианка взяла один из странных ножей, повертела его, не удостоив взглядом данмера.
— Я не могу дать тебе результаты вскрытия, — девушка прошла от тела с зелёными ногами к другому. Прежде чем данмер открыл рот, она продолжила. — Это важный документ только для внутренних дел гильдий. Любая копия является незаконной и меня могут за это изгнать, — серебристая ящерка резко повернулась к Сердасу, направив на него нож.
— Н... но, — Сердас почувствовал как во рту становится сухо. Лезвие смотрело на него и данмер отступил на шаг. — Но мне ведь очень нужно. Девятипалый сказал, что ты дашь мне отчёт. Он ведь один из...
Джун-Ка шикнула на него, нахмурившись. Потом поманила данмера к себе.
— Подойди ближе. Да ближе, я не кусаюсь, — она положила нож на ткань и схватила Сердаса за руку, когда тот остановился близко от неё. — Я знаю, кто он такой, — она перешла на шёпот. — А тебе стоит язык прикусить, когда говоришь о нём!
— Но я знаю, что он Кл...
— Да тихо! — девушка прижала чешуйчатую руку к губам Сердаса, перейдя на шёпот. — Не кричи об этом, скриб раздавленный! Кого они теперь вообще берут в помощники? — вздохнула она.
— Будто я хотел, — хмыкнул Сердас, убрав руку Джун-Ка. — Если ты знаешь кто он, то почему не дашь мне отч... — Сердас уловил недовольный взгляд, — то, что ему и нужно.
— Потому что я сказала об этом раньше, — с таким же недовольным запалом ответила аргонианка. — Эти данные ты письменно получишь после. Всё, что тебе стоит знать, так то, что все три жертвы умерли от внезапной остановки сердца.
— Все три? — громко спросил Сердас. Джун-Ка недовольно толкнула его, призывая быть тише. — Но... но как это возможно? Они были чем-то больны?
— Нет, дурак, — шептала Джун-Ка. — Более того, их лица были словно перекошены от ужаса. Орчиху мы нашли забитой в углу, словно на неё кто-то напал. Мужчина с бородой лежал у себя в тренировочном зале. Пальцами он сжимал меч, который так и не вынул. А вот он, — она указала на труп Кая, — лежал у себя на полу...
— Лицом вниз, — сказал Сердас. Джун-Ка удивлённо поморгала, кивнула и продолжила.
— У ноги сломаны ногти. Мне же удалось найти их следы на стене. Словно, — аргонианка провела аккуратными острыми коготками по стене, — он царапал её. Перед смертью.
— Какой ужас, — Сердаса дёрнуло в плечах.
— Именно! — закивала аргонианка. — Они умерли увидев что-то ужасное. И, предположительно, в одно и тоже время. Это всё, что я пока знаю. И пока это знают только несколько человек.
— Кто-то убивает людей, пугая их? — спросил Сердас. — Как-то это глупо. И ещё в трёх местах одновременно?
— Все возможно, когда в дело идёт магия или политика, — гордо сказала Джун-Ка. — Я предполагаю, что здесь нечто большее, чем простое преступление. Но, — она прикрыла глаза, улыбаясь, — я всего лишь член Гильдии Магов и скромный эксперт по колдовству. Мои руки также связаны как и язык. Так что ты, дурачок-скриб, — она ткнула пальцем в лоб Сердаса. — Будешь молчать, понял?
— Да, — он недовольно убрал её руку. — Я понял.
— Как тебя хоть зовут? — спросила она, сбрасывая ткань с лица Хасфата. Сердаса дёрнуло, когда лицо мёртвого мужчины-имперца, искажённое страхом, смотрело на него. — Не отвлекайся, Скриб. Я показываю тебе это, чтобы ты убедился в моей правоте.
— С... Сердас, — заморгал парень. Взгляд его метался от Джун-Ка к Хасфату. — Какая ужасная и страшная работа.
— Глупости! Работа с мертвецами самая безопасная, Сердас-Скриб, — подразнила его девушка. — Это твоя полна риска и нервов. А у меня всё тихо и скучно, так что я не жалуюсь.
— Неужели тебе по ночам не снятся кошмары? — спросил Сердас, указав на лицо имперца. — Так много тел, мертвых. И ты такая спокойная!
— По-началу было жутко, — Джун-Ка пожала плечами. — Но разве твоя культура не основана на поклонении предкам, ритуалах и всём прочем?
— Не знаю, — Сердас покачал головой. — Я никогда до этого не был в Морровинде. Я рыбак и оказался тут случайно.
— Ох, — Джун-Ка почесала подбородок. — Да, позавидовать тебе сложно, Скриб. А теперь оставь меня. У меня ещё полно работы! Давай. Кыш-кыш-кыш!
— Меня зовут не Скриб! — сказал Сердас, выходя из комнаты. — Я даже не знаю, что это.
— Это ты, если дальше будешь путаться, — сказала ему вслед Джун-Ка. — И закрой дверь, — аргонианка подождала, пока не осталась одна. — Скриб.
Сердас, расстроенный и разочарованный общением с Джун-Ка, оскорбленный её грубостью и прямотой, какое-то время смотрел на дверь. Девятипалый сказал, что ему нужен отчёт. У Сердаса он есть, но нужна бумажка. А аргонианка знает где его искать? Конечно, если уж знает этого охотника. А ещё по нему била усталость. Он снова видел эти тени и тени снова делали то, что раньше. Сердас подумал, что неплохо было бы с кем-то поговорить об этом в храме, но так и не решил с чего начать и к кому обратиться. В конце концов, здесь нет ничего кроме привкуса горького пепла на губах. Данмер покинул храм и решил вернуться домой. Но вспомнив, что и там его не ждёт ничего хорошего, остановился у реки Одай. Несколько человек под мостом играли в кости, болтали, выгружали товар. Сердас даже приметил нескольких рыбаков, которые брали удочки, оставленные на улице, принося с собой только наживку. Неважно какая рыба тут водится, решил данмер, спускаясь под мост, беря удочку. Не важно поймает он её или нет, думал Сердас, хватая толстого жука, ползущего рядом с ним. У него вновь появился шанс почувствовать себя как дома. Сердас забросил удочку, увидел как жук на крючке исчезает в воде, и вновь почувствовал себя спокойно, невзирая на шум и гогот. Наконец-то ему хорошо.
Сердас неожиданно пришёл в себя, когда солнце уже опускалось за горизонт, отражаясь в воде. Данмер покачал головой и испуганно огляделся. Сколько он уже был здесь? Час? Два? Больше? Когда все успели уйти? Спохватившись, Сердас едва ли не побежал до дома Девятипалого. Тени, растущие из домов, тянулись к нему, усиливая чувство тревоги и опасности. Эльф старался не обращать внимания на чёрные щупальца, прикрыв лицо рукой. Сердце билось в груди, желая разбить грудную клетку, разорвать рёбра и выпрыгнуть.
— Аккуратнее! — Сердас ударился о стражника в костяных доспехах. — Смотри куда идёшь!
— Простите, простите, — потирая ушибленный нос, данмер отскочил от ругающегося стражника, поднялся по ступеням наверх и вбежал в дом, подперев спиной дверь. Ключа Сердас от хозяина дома так и не получил, но чувство преследования вынудило данмера хоть как-то защититься. Сердас приставил к двери стул, который стоял у столика. Ожидая, что по двери начнут молотить с другой стороны, Сердас простоял на месте пару минут, представляя себе громкие удары, дергающийся стул, а затем... Дверь не шелохнулась, а Сердас позволил себе выдохнуть и расслабиться. Кончики пальцев ещё тряслись, спина взмокла от пота. Сердас снял с себя пропотевшую рубаху и бросил её на пол, почёсывая худое тело с выступающими рёбрами. Стоило пойти вымыться в речке, но парень не представлял как он выйдет на улицу после заката. Отыскав еду в кладовой, в виде куска хлеба, Сердас перекусил и уже хотел было пойти наверх. На второй ступени он остановился, увидев угол. Одна из свечей погасла и теперь тень рядом с ширмой стала больше. Сердце вновь застучало от ужаса, а из груди вырвался гневный вздох. Почему так? Сколько ещё ему терпеть? В ярости Сердас метнулся к столу, схватил горящую свечку и быстрым шагом выбросил руку в тень. Пламя осветило холодную каменную стену. Огонёк потрескивал. Никакой зияющей холодной темноты, липкой, засасывающей и тягучей. Никакой головной боли. Только треск огня и стук собственного сердца. Данмер облегченно вздохнул, упал на колени, содрогаясь в плечах от смеха.
— Я сошёл с ума, — тихо посмеялся он. — Тут ничего нет. Совсем ничего. Пусто. Хех... Пусто, — повторил Сердас, услышав эхо собственного голоса. — Я один. Совсем один, — данмер поднялся и приблизился к гамаку. Забравшись внутрь, подложив подушку под голову, Сердас смотрел в потолок. — Тут никого нет. Я всё себе выдумываю. Я просто... я просто устал. Да. Я полежу совсем немного, — говорил он, чтобы разорвать гнетущую тишину. — Девятипалый скоро вернётся. Очень скоро.
Сердас прикрыл глаза, слушая стук собственного сердца. Громкий, похожий на удар барабана. Свечка продолжала потрескивать и Сердас сосредоточился на ней, мерно раскачиваясь на гамаке. Скрип гамака, треск свечи и стук сердца почти что убаюкивали данмера, вновь даруя ему минуту покоя в чужом пустом доме. Сердас уже начал дремать, как услышал скрип двери.
— Девятипалый? — данмер медленно открыл глаза, чувствуя усталость. Потолок перед ним был гладкий, с горящей свечкой и деревянным сундуком. Сердас непонимающе посмотрел вверх, пытаясь сообразить, что творится. Повернув голову вбок, он увидел деревянные бруски. Потолок? Сердас медленно пришёл к осознанию, что он парит над землей, как снова посмотрел вверх, вернее вниз, на пол. Лицо из тени смотрело прямо ему в красные глаза. Паучьи длинные лапы держали его в гамаке, словно паук, опутавший свою жертву в паутине. Сердас схватился за гамак, чувствуя как крик подступает к горлу и застревает там. Чудовище из тьмы заревело тем самым голосом умирающей забитой скотины. Громкий рёв заставил Сердаса сжаться. Изо всех сил, данмер пытался замкнуть веки, но у него не получалось. Словно муха в паутине, он был вынужден смотреть на ревущую тень.
Стук в дверь разбудил Сердаса, заставив его вскочить в гамаке. Вспотевший от ужаса эльф слышал громкий размеренный стук в дверь, но разум его витал где-то далеко. Перед глазами ещё стояло чёрное, масляное, жидкое лицо, а в ушах отзывался рёв. Сердас провёл рукой по лицу, вытирая пот и проверяя всё ли у него на месте. Стук продолжался. Уже настойчивее. Сглотнув, Сердас коснулся ногами пола, не спеша спустился вниз и подошёл к двери.
— Кто там? — спросил он тихо. Стук снова раздался. Сердас набрался храбрости и спросил громче. — Кто пришёл?
— Это я! — раздался голос Джун-Ка. — Ты там уснул, Скриб? Я пришла к тебе! Ты забыл свою дурацкую флягу!
Болезненная улыбка появилась на лице Сердаса. Голос. Живой голос живого существа, который не даст ему сойти с ума в одиночестве. Несмотря на грубость аргонианки и её разговора про флягу, о которой он не имел ни малейшего понятия, Сердас поспешил убрать стул и открыл двери. Вечерний прохладный ветер вошёл в дом, коснувшись измождённого молодого тела. Джун-Ка деловито притоптывала ножкой, ожидая, когда хозяин откроет дверь. Полуголый данмер на пороге с жуткой улыбкой заставил её, ученицу из Гильдии Магов, имеющую дело с иными измерениями и трупами, испугаться и отступить.
— Сердас? — аргонианка втянула шею. — Эээ... Ты в порядке?
— Я просто рад тебя видеть! — ахнул тот, отходя назад. — Входи, пожалуйста! Не стой на улице, это опасно! Ночь на дворе! — Сердас отошёл за стену, словно за спиной аргонианки находилось моровое чудовище. — Поторопись!
— Что-то мне уже и не хочется, — сказала аргонианка, но в дом всё-таки зашла. — А Девятипалый ещё не вернулся, да? — она аккуратно огляделась.
— Не пришёл, — Сердас резко закрыл за ней дверь и подпёр её стулом. — Вот так... Так гораздо лучше, — он бросил измождённый взгляд на девушку, улыбнувшись.
— Скриб, — девушка быстренько отошла назад, задевая хвостом столик, — если ты попробуешь ко мне лезть, то я призову атронаха и он отморозит твою штуку снизу! — Джун-Ка выбросила руку вперёд, стараясь выглядеть как можно свирепее. — Учти, я знаю, что у вас, парней и данмеров на уме! Я тебе не какая-то рабыня, которую ты можешь лапать.
— Что? — улыбка исчезла с Сердаса. — Нет, что ты... Нет! — он вскрикнул. — Я никогда бы не... Да с чего это ты взяла?! Я бы ни за что не обратил внимания на такую как ты! Никогда бы не подумал!
Джун-Ка сжала ладонь и обиженно посмотрела на данмера. Достав из сумки свиток, ящерка демонстративно положила его на стол и зашагала к данмеру, задрав голову.
— Вот твоё вскрытие. Бери и прощай, Сердас! Ты мне тоже не нравишься, если тебе важно знать, — рука потянулась к стулу, убирая его.
— Нет, подожди! — Сердас почувствовал, что спугнул единственного человека с кем может поговорить. — Я не хотел обидеть! Пожалуйста, не уходи!
— Поздно! — аргонианка оттолкнула его бедром. — Ты сам потерял возможность. Вот и ищи себе грудастую деваху, у которой на уме только секс! — Джун-Ка схватила ручку двери.
— Да не хочу я секса! — Сердас в отчаянии схватился за стул. — Я вообще не хочу ничего такого! Сейчас... — он увидел как Джун-Ка непонимающе смотрит на него. — И потом! Я... я просто хочу с кем-то поговорить! Пожалуйста, хоть чуть-чуть! — взмолился Сердас, хватая девушку за плечо.
— Это такое "поговорить"?! — Джун-Ка отпрыгнула к стене, закрывая себя руками. — Ты напала на меня, пропахший потом похотливого зверя! Ты разделся, чтобы намекнуть мне о близости! — не унималась аргонианка.
— Да нет же! Я потею потому что... — взгляд Сердаса метался. — Потому что...
— Почему? — Джун-Ка уже схватила стакан с полки, готовясь бросить его в Сердаса. — Ну же! Что там с девой и копьем? Давай! Скажи уже свои сальные шуточки! Я не боюсь твоих оскор...
— Да потому что мне страшно! — выпалил Сердас, сорванным истеричным голосом. — Я боюсь! Я в ужасе! У меня паника из-за... из-за этого дурацкого задания! Из-за этих трупов! Из-за этих проклятых кошмаров! Азура, почему меня так всё пугает? — данмер упал на пол, прикрыв лицо руками. — Я наверное схожу с ума! Шарахаюсь от каждой тени, боюсь любого звука! Мне страшно. Я... я хочу домой. В свою уютную хижину. В Сиродилл. Домой, понимаешь?
Рот Джун-Ка закрылся. Она впервые видела как плачет взрослый парень. Конечно, слёзы ей не в новинку, а уже скандалы тем более, но чтоб такие. Джун отложила стакан и подошла к Сердасу, ожидая, что данмер попробует схватить её. Но Сердас тихо плакал, обнимая себя за колени. Похоже, что парень просто в отчаянии. Серебряная рука легла ему на плечо, и плечо дрожало.
— А ещё ты тут орёшь и обвиняешь меня в гадостях! — Сердас поднял голову и вытер слёзы тыльной стороной. — От этого только хуже!
— Ну знаешь, — сердито сказала та, но руку не убрала. — Хныкающий данмер, которому страшно. Что-то новое в моей жизни, — аргонианка присела на колени и заглянула ему в лицо. Пробежалась взглядом по тощему телу и покачала головой. — Ты не слишком ли худой? Ешь вообще?
— Что могу, — шмыгнул носом тот. Аргонианка дала ему платок. Сердас высморкался и протянул платок ей.
— Оставь, оставь, — она замахала руками. — Только не надо так плакать, пожалуйста. Это... ну... странно. Наверное. Знаю, с непривычки довольно страшно и пугающе. Я несколько дней не могла привыкнуть к их еде.
— И кошмары тебе тоже снятся? — с надеждой в голосе спросил Сердас.
— Нет, — Джун покачала головой. — Бывают неприятные сны, но я их забываю.
— А тени? Они тебя пугают? Ты разве не видишь как они тянутся к тебе? Когда солнце садится, они, — Сердас водил рукой по воздуху, — как щупальца дреуга! Как змеи! Их никто не замечает, а они так и норовят схватить тебя! — Сердас оскалился. — Когда становится тихо, тень в доме словно... словно за ней ничего нет. Стены, понимаешь? Это началось ещё в корабле. В канцелярии я потерял сознание... А потом... до того как ты пришла мне снился кто-то... Весь чёрный. Мне кажется, что я видел его раньше. У него нет рта. Губ. Всё лицо чёрное! Не просто чёрное, а из тени! И он кричит! Орёт, ревёт, словно умирающий зверь! Как животное, которое режут, а оно вопит в агонии! — у Сердаса выступили слёзы на лице. Пальцы схватили тёмные сальные волосы. — И он там! За тенью! Он смотрит! Он... он... Ух. Голова, — Сердас прижал руку к виску. — Как голова болит после этого. Будто мне зарядили чем-то острым. В-вот, — закончил Сердас. Несмотря на подступающую тошноту, боль и общее состояние, данмер стал чувствовать себя гораздо легче. Ведь теперь кто-то знает о том, что ему плохо.
Джун-Ка слушала внимательно, иной раз вздрагивая, видя как Сердас подробно это описывает, как отчаянно жестикулирует. Не похоже на страшилку на ночь, которую рассказывают студенты, стремясь напугать друг друга. Сердас искренне в это верит и это беспокоит его. Сколько фобий она насчитала? Тени, звуки, одиночество. Галлюцинации? Может быть Сердас наркоман или пьяница? Нет, скорее просто с богатой фантазией. Но чтобы так в это верить?! Аргонианка почувствовала, что начинает жалеть этого тощего Скриба.
— Это... ох, я и не знаю, что сказать, Скриб, — вздохнула девушка. — Наверное... Я... Хм... Есть хочешь? — спросила она.
— Меня сейчас тошнит. Я просто хочу посидеть.
— Хорошо, — Джун-Ка помогла ему встать и провела к столу. Они посидели немного в тишине. Сердас смотрел на лестницу испуганным затравленным взглядом, а аргонианка метала взгляд от лица к лестнице. И тут ей в голову пришла мысль. — Пойдём посмотрим!
— Что?
— Я хочу взглянуть на твою Тень, — улыбнулась она. — Ну знаешь, чтобы удостовериться сама! — девушка думала про себя: "И показать, что ничего этого нет, глупый!". — Пошли.
— Нет, я хочу посидеть, — Сердас чуть ли не ногтями впился в стол.
— Ах, хорошо, — Джун-Ка не стала давить и встала. — Я схожу одна.
— Что? Нет! — Сердас перегородил ей дорогу, расправив руки в сторону. — Это опасно! А если с тобой что-то случится?
— Скриб, это всего лишь тень, — Джун закатила глаза. — Не хочешь со мной, я пойду потрогаю всё одна и скажу тебе, что там ничего...
— Оно есть! Оно возникает в тенях случайно! Там стоит свечка и освещает угол! — отчаянно кричал Сердас.
Джун-Ка взглянула за плечо Сердаса.
— Она погасла.
— Как? — тихо спросил Сердас. Бросив взгляд на лестницу, данмер попятился. — Надо уходить! Немедленно. Туда где больше света! В таверну! Там много людей! Если успеем сейчас, то...
— Это просто погасла свеча! — разозлилась Джун-Ка. — Я зажгу её заново! Смотри! — девушка снова толкнула его бёдрами и быстро пошла наверх. — Тупоголовый Скриб, боится собственной тени!
— Это не моя тень! — Сердас поспешил за ней, стараясь идти вровень. Свеча лежала на полу. Синий воск оставил небольшое пятно. — Видишь! Он толкнул её!
— Её толкнул ты, когда бежал ко мне, — Джун-Ка присела, взяла свечу, но перед этим сунула руку в тень. Когти оцарапали стену. — Там пусто, — щелчком она призвала огонь и подожгла фитиль. Стена была пуста. — Вот и всё! — сказала она, улыбнувшись. Сердас смотрел на неё с непониманием, беззвучно шевеля губами. Джун-Ка нахмурилась. — Ты меня точно не разыгрываешь?
Сердас покачал головой. Прошёл за аргонианку и сел на гамак.
— Ничего нет. Никого нет. Я просто уронил свечку, пока бежал, — сказал он вслух, пытаясь внушить себе это. — Просто бежал. И уронил. Сам.
— Правильно, — согласилась Джун-Ка, встав рядом. Потрепав парня за плечо, она брезгливо убрала руку. — Тебе бы помыться, а то ты пахнешь как в тренировочной Гильдии Бойцов. Знаешь, ночью не видно как...
— Я останусь тут до утра! — Сердас сжал кулаки. Голос прозвучал твёрдо и немного пугающе, отчего Джун-Ка просто отпрянула. Сердас виновато посмотрел на свои ноги. — До утра. Я плохо себя чувствую. Я хочу спать, но мне страшно оставаться одному.
— Кажется я поняла, — Джун-Ка села у столика в углу. — Ты ждал меня, говоришь, что одному страшно, боишься идти ночью...
— Да я не пытаюсь приставать к тебе! — отчаянно крикнул Сердас. — Я... я просто не знаю, что буду делать, когда ты уйдёшь. Мне кажется, что если я закрою глаза, то снова увижу кошмар! Я тогда просто прикрыл глаза на пару минут, а потом... Не хочу, чтобы это повторилось снова.
— Хм, — Джун-Ка постучала пальцем по маленькому рогу на носу. — И ты хочешь, чтобы я побыла у тебя?
— Хотя бы до рассвета, — попросил Сердас. — Но ты же не останешься, чего тут...
— Останусь! — хмыкнула девушка. — Останусь и проверю кто ты: трус, насильник или сумасшедший. Всё равно все дела я сделала, а гильдия работает допоздна. Никто не возражает, если их студенты уходят ночью.
— Ты уверена? — Сердас не мог поверить своим серым ушам. — Ты собираешься ночевать у меня? Правда? А ты разве не...
— Помолчи, Скриб. Тебе сегодня неслыханно повезло, так что не порти момент, — аргонианка потянулась и откинулась на спинку стула. — Ничего не поделаешь, если мальчикам нужна защита, храбрая девушка обязана её дать, — довольным голосом сказала аргонианка.
Сердас благодарно посмотрел на девушку, чувствуя как страх постепенно отступает из его сердца, пробуждая в нём надежду на лучшее. Ему впервые повезло за это ужасное, тяжелое и опасное время. Недолгое, но мучительное.
— Спасибо! — искренне сказал он, вызывая у Джун благодарную улыбку. — Если хочешь, можешь лечь в гамаке.
— Ни за что! Ты там лежал и провонял всё белье! Завтра, как проснёмся, пойдёшь мыться в Одай. Либо сам, либо я тебя скину туда, понял?
— Понял, — благодарно улыбнулся Сердас, залезая в гамак. — Ещё раз, Джун, спасибо, что решила остаться. Мне... мне так хорошо, что я уже и спать не хочу, — на радостях сообщил данмер.
— Я сейчас точно уйду, еще раз такое скажешь, Скриб, — громко сказала аргонианка. — И вообще, я делаю это ради Девятипалого.
— А ты его хорошо знаешь? — Сердас повернулся спиной к девушке, чтобы не смущать её и не смущаться самому. — Говорят, что у аргониан существует некая связь. Так говорят моряки в Сиродилле.
— Не более, чем у всех остальных, — пожала плечами Джун-Ка, накидывая капюшон. — Когда я была моложе, Девятипалый помог мне устроиться в Гильдии Магов. Я зарекомендовала себя как опытный колдун со временем, — не без гордости ответила она. — В благодарность, я предоставляю важные сведения и помогаю чем могу.
— Очень честно, — сказал Сердас, прикрывая глаза. — Девятипалый ведь помог и мне. Приютил, устроил. Я ему многим обязан, — голос данмера звучал тише. Мозг требовал немедленного отдыха и Сердас со временем провалился в сон, так и не спросив кто такие скрибы. Джун-Ка, слушая как трескает огонёк свечи, тоже заснула, выставив ноги на второй стул.
***
Девятипалый удалялся прочь от Вивека. Город был опечатан, ординаторская стража не пропускала никого в город и не выпускала. Волна массовых убийств прокатилась по кантонам. Имена тщательно скрывали от посторонних ушей, но это мало интересовало аргонианина. Он шёл сюда, чтобы поговорить с одной важной персоной, но у судьбы были другие планы. Джобаша, владелец библиотеки, подробно рассказал охотнику, тайно проникшему в Вивек через подземные каналы, что аргонианин из Мораг Тонг скончался у него в библиотеке. Убийцу он конечно же не видел; более того, нашёл Хулейю уже мёртвым, прислонившимся к книжному шкафу с широко раскрыты глазами. Джобаша тут же сообщил властям, но те были заняты другим делом: умер кто-то из Дома Хлаалу, а другой труп был найден в Высоком Соборе. Так что мало кому был интересен какой-то аргонианин. Девятипалый был взбешен, был в ужасе и был растерян. Покинув город с тяжёлым сердцем, ящер поспешно возвращался в Балмору, не имея ни малейшего понятия о том, что происходит. Краем хищного меткого глаза, он то и дело замечал движение. Хаотичное, неясное и почти незримое. Стоило ящеру повернуть голову, как ощущение преследования пропадало, но стоило продолжить путь, и разум кричал об опасности. Это в край выматывало бедолагу. Девятипалый знал, что может не вернуться домой.
— Я хочу отправить сообщение, — аргонианин достиг крепости Пелагиад поздно ночью. Огонь и свет развеяли примитивный ужас перед темнотой. Охотник-ящер отправил несколько секретных сообщений, на случай если неизвестный убийца помешает ему вернуться. Легионеры позволили агенту Клинков остаться на ночь у себя. Девятипалый сидел в оставленной комнате, смотрел в окно, высматривая хоть какое-то движение. Он ждал, что увидит нечто на улице. Движение на стенах крепости. Охотник не мог ошибаться. За ним следили. Поглаживая арбалет, Девятипалый всматривался в ночь, спокойно дыша. Что-то поменялось. Эти убийства слишком странные, не похожие на заговор врагов Империи или Морровинда. Что-то менялось в этом мире и Девятипалый ощущал это изнутри. Лишь одну вещь он заметил отчётливо. Ночь стала куда темнее.
***
Сердас сидел рядом с пепельными мумиями. Было темно и лишь слабый огонь освещал стены пещер и искажённые пепельные лица мумий. Обнажённые данмеры-жрецы с пустыми глазницами касались его тела руками, превращая кожу в чёрный пепел. Он не мог пошевелиться, не мог двигаться или кричать. Лишь молча наблюдал как жрецы касаются сухими руками его плеч, спины и живота. Лишь лицо оставалось прежним. Один из жрецов взял в руки маску. Гладкая чёрная поверхность, отсутствие прорезей для глаз или рта напомнили бедному юноше о тесном гробу, где нет кислорода. Сердас, гонимый ужасом перед удушьем, попытался пошевелиться, двинуть хотя бы пальцем, но не мог. Яркие звёзды плыли по чёрному небу над головой жрецов, подгоняемые громким привычным сердцебиением. Жрец посмотрел на Сердаса лицом полным сожаления и боли, с кровоточащими пустыми глазницами. Маска плавным движением двигалась к Сердасу, чьи глаза плясали от ужаса перед лицом неумолимой медленной смерти.
— Посмотри на небо! — губы жреца не двигались.
Данмер проснулся, жадно ловя ртом воздух. Пальцами Сердас водил по горлу, словно пытался разорвать кожу и вытряхнуть весь пепел, обжигающий глотку. Свалившись с кровати, он кашлял и сотрясался от боли, которой не было, но разум говорил об обратном. Тело не сразу поняло, что ничто не препятствует дыханию, и данмера немного отпустило. Пуская слюну, вытирая слёзы, парень посмотрел на Джун-Ка. Аргонианка таращилась на данмера хищными глазами, прижав руки к груди, как она обычно делала это.
— И тебе доброе утро, — тихо сказала она, поднимаясь. — И часто у тебя... так?
Сердас мрачно кивнул, смотря на каменный пол, всхлипывая и нервно глотая воздух. Джун-Ка подала ему воды из кувшина. Сердас жадно осушил стакан. Потом ещё и ещё. Капли текли по исхудавшему лицу, падали на молодое тело, стекали по выступающим рёбрам. Девушке показалось, что Сердас похудел ещё сильнее. Не говоря ни слова, данмер взял потную ночную рубашку, которую оставил у гамака и посмотрел на Джун-Ка:
— Пойдём на речку? — худое лицо исказилось в болезненной улыбке.
— Сначала поешь, — приказным тоном сказала Джун-Ка, хотя в её взгляде читался ужас. Мешки под глазами, разбитый взгляд никак не красили парня.
— Но меня тошнит. Я не хочу.
— Слышать ничего не желаю! Если ты не поешь, то тебя снесёт течением! Тупой Скриб, с тобой как с маленьким! — несмотря на строгий тон, Джун-Ка довольно заботливо взяла его за плечо, помогла сесть и занялась поиском еды. У охотника нашлась миска с рисом, мясо, фрукты, овощи, сушенная рыба и даже бутылочка флинна (который Джун-Ка спрятала у себя). Сердас ел медленно, с трудом пережевывая пищу, почти бессильно двигая руками. Такое опустошение вызывало у аргонианки откровенный ужас и опасение за данмера. Работать с мертвецами действительно просто и легко. Видеть как кто-то готовится стать мёртвым оказалось очень тяжело. После еды Сердас стал подавать большие признаки жизни. Даже начал отнекиваться от купания. — Ты ужасно воняешь потом, Скриб. Я с тобой не останусь, если ты не вымоешься. И не вымоешь белье из гамака. И свою рубашку! — командным тоном сказала аргонианка.
На улице при свежем воздухе их настроение поменялось на лучшее. Сердас стал более активным, а Джун-Ка отошла от небольшого шока после пробуждения. Спустившись под мост, Сердас сначала вымылся сам (Джун настояла, чтобы штанов он не снимал), а затем выстирал белье и одежду. Городская река не самая лучшая альтернатива ванне, но она хотя бы избавит от неприятного запаха.
— Молодец, — похвалила Джун-Ка, когда они возвращались домой. — Ты... ты большой молодец, — похвалила она. — Для Скриба.
— Спасибо, Джун, — улыбнулся ей Сердас, когда они пришли домой. — Если бы не ты, я не знаю, что со мной бы стало.
— Пустяки, — девушка спрятала руки за спину, дёрнув хвостиком. — Для меня это не трудно. Слушай, Скриб, я понимаю, что тебе плохо одному, но мне нужно вернуться в Гильдию, — сказала она, чувствуя как глаза данмера расширяются в панике. — Если хочешь, то можешь пойти со мной! Потому что я считаю, что тебе нужно показаться лекарю. Ещё лучше, магам, чтобы выяснить проклят ты или нет.
— Ты считаешь, что я проклят? — удивился Сердас. Когда он произнёс это сам, то посчитал, что это звучит логично. Такие сны не снятся от переживаний. Два дня подряд. Наверное. — Но... зачем кому-то проклинать меня? Я ведь ничего плохого даже не сделал.
— Это уже другое, — потрепала его по плечу аргонианка. — Это надо спрашивать у твоих друзей Клинков. Я помогу тебе только в другом.
— А если Девятипалый вернётся? Он велел не покидать город, — засомневался Сердас.
— Так мы и не покинем город, — настояла Джун, беря его под руку. — Пойдём, Скриб! Тебе там помогут. Честно-честно, — она увидела в его глазах сомнение. — Да, я была немного несправедлива к тебе, но сейчас вижу, что с тобой что-то не так. В плохом значении. Ты в этом не виноват, — поправила она себя. — Пожалуйста, Сердас, — девушка произнесла его имя почти с заботой, — я хочу помочь тебе.
Тонкие губы Сердаса растянулись в улыбке. Девушка хочет ему помочь. Девушка назвала его по имени. А ведь Джун единственная, кто проявила к нему заботу после Девятипалого. Несмотря на грубость, она добрая и честная. А ещё такая тонкая, словно змея и живая. Аргонианка вся дышала энергией, отчего и Сердасу хотелось броситься в этот поток.
— Хорошо, — Сердас едва не взял её за руку, но вовремя остановился. — Только давай оставим записку для... — в дверь постучались.
— Ах, это Девятипалый! — девушка радостно повернулась на тонких ножках и побежала к двери. — Наконец-то! — Джун открыла дверь, радостно крича. — Как я заждалась тебя, мой... — девушка осеклась. — Ой! — она прикрыла рот руками.
У Сердаса внутри всё упало, когда Джун рванула от него к хозяину дома, радостно встречая его. Разум данмера представил их вместе. Сильный, высокий, спокойный, одного с ней вида, обнимающий рукой маленькую гибкую девушку. Она заботилась о данмере только потому что Девятипалый был заботлив с ним. И почему он вообще подумал, что понравится Джун-Ка? Он ведь сам её не знает. Ни где жила, ни что любит. Ни хотя бы нравится ли он ей. А должен? Может быть его симпатия к Джун-Ка тоже неправильная? Где это видано, что данмеры и аргониане были вместе? Глупый, пугливый, напуганный юнец, влюбившийся в первую улыбнувшуюся ему девушку. Безмозглый скриб, вот он кто. Эти мысли так поглотили Сердаса, что он не заметил как в доме появился далеко не Девятипалый. Это был данмер в красной мантии, чёрных перчатках, волосы причёсаны в аккуратный хвостик. Взгляд красных глаз заставлял собеседника внимательно слушать и ждать фразу: "Теперь можешь говорить". Этот элегантный, хорошо сложенный мужчина вошёл в дом, закрыв за собой дверь. На лице играла улыбка, которая обычно возникает, когда лезвие прошлось вдоль горла.
— Польщён, — улыбнулся он Джун-Ка, смерив тонкую девушку взглядом. — Обычно меня встречают куда холоднее. Я пришёл увидеть Девятипалого.
— Кто... вы? — спросила девушка, прижав пальчики к мордочке. Смущение сбило девушку с толку, чем мужчина и воспользовался, двинувшись к Сердасу. Юноша нервно сглотнул, когда данмер близко подошёл к нему.
— А ты, видимо, Сердас, — сказал он, заглядывая за плечо юноши. — Хм, а что это у нас? — данмер протянул руку к бумаге.
— Ох! Это сугубо личная информация, мутсэра! — девушка подбежала к данмеру, протягивая руки. — Прошу вас, отдайте! Это только для Девятипалого! Не читайте!
— Тише, девочка, — сказал данмер, вчитываясь в слова. — Это ты составляла? Отчёт по вскрытию. Угум. Очень точно и верно. Хвалю, — данмер положил листок на стол и повернулся так, чтобы Сердас и аргонианка смотрели на него. — Что ж, перейдем к делам. Я Эно Хлаалу, грандмастер Мораг Тонг. И я веду расследование, связанное с массовыми убийствами по всему Вварденфеллу, — коварная улыбка возникла на лице Эно. — И я просто восхищен происходящим.
