«Лахматому сорванцу»
Стук. Стук-стук. Паровоз размеренно двигался. Одеяло съехало, но было тепло. Солнце хмуро сползало к шотландским хребтам. А в купе мирно дремал подросток с улыбкой на губах. — Гарри! Хватит уже спать. Переодевайся, мы скоро приедем.***
Колокольчики в бороде весело переливались в свете тысяч свечей. Дети взбудоражено разговаривали друг с другом, обсуждая распределение. Минерва унесла шляпу, пока он внимательно обводил зал мудрым взглядом. Детишки с удовольствием ели всевозможные блюда. Ах, если бы они знали, какой мандраж вызывает этот день у домовиков! За красным и жёлтым столами пребывал невообразимый дружеский гомон, когда за синим и зелёным лишь тихо переговаривались. Вот за столом Гриффиндора сидит его мальчик в компании лучших друзей. А он более доволен, чем обычно. Неужели остаток каникул прошёл так хорошо? Или же они до переезда к чете Уизли были столь ужасны. Быть может и то, и другое. Надо подумать, поразмышлять, посмотреть отчёты. Нужно как можно лучше подготовиться к будущим неприятностям, тем более раз Гарри начал видеть Волана-де-Морта. Всё как он предполагал. Отпрыск Малфоев что-то самодовольно вещал сидящим рядом. Те очень вежливо улыбались и качали головами. Хотя вот у того русого мальчика вроде уже начал подёргиваться правый глаз. Ах, как жаль, как жаль, что он не может сдержать свой испорченный характер, а заодно и язык. Что ж, будем надеяться, что бедный наследник древнего рода не падёт во тьму слишком рано. За остальными столами не было столь примечательных особ, но Альбус всегда любил и очень ценил детей. В конце концов, каждый в чём-то может себя проявить. Вот, например, за столом Хаффлпаффа сидят несколько хороших ребят. Особенно большие надежды подаёт младший Диггори — гордость и краса всего Хогвартса. Он, кажется, собирается пойти по стопам отца и уже подал заявку на вакансию в Департамент транспорта. Надо будет ещё попросить у доброго Амоса несколько официальных порт ключей сверх учёта. Сколько он не просил их разработки, но так и не смог понять, почему после перемещений одежда начинает благоухать лавандой. Детишки тем временем уже довольно наелись, и гомон в зале начал нарастать. Что же, можно начинать. Он вышел из-за стола к трибуне и легко вскинул руку вверх, призывая к тишине. — Друзья! Теперь, когда мы все удобно расположились и сытно поели, можно немного поговорить, — он плавно развёл ладони в стороны, словно обнимая весь этот зал. — Рад поприветствовать вновь пришедших под эти древние своды. Я надеюсь, что для вас дальнейшие годы станут драгоценным временем, когда вы сможете познакомиться с миром волшебства и изучить его. Также желаю удачи в подготовке к экзаменам пятым и седьмым курсам! Дальше пошла стандартная речь о правилах и запретах, которую он выучил ещё много лет назад. В груди начало неприятно щекотать. Школьники начали перешёптываться, когда он замолчал, оставаясь на прежнем месте. Многие отвернулись к товарищам, снова обсуждая кто и как провёл лето. — Но я бы хотел сказать ещё пару слов, — всё снова погрузилось в тишину, и он с хитринкой блеснул в зал взглядом из-под очков. — С величайшим нетерпением объявляю, что в этом году в Хогвартсе пройдёт Турнир Трёх Волшебников. Для тех, кто о нём не слышал, напомню, что это соревнование между тремя известнейшими школами Европы, где участникам придётся пройти три серьёзных испытания, но тем, кто их пройдёт, — он обвёл всех пристальным взглядом, — наградой будет вечная слава. Над потолком начали сгущаться тучи, и редко полыхать молния. Признаться, Альбус всегда любил зрелищность в выступлениях, и в этот раз не скупился заготовить качественную иллюзию, пристраивая её в чары Основателей. Зуд под сердцем стал сильнее, когда из-за угла вышел хромой человек, весь усыпанный шрамами, и также эффектно развеял морок. А вот и Барти. Директор долго ждал, когда он сделает свой ход, и, признаться, был удивлён, что тот вышел прямо на пир. И всё-таки не зря Дамблдор вплёл в защиту Хогвартса опознавательную сеть. Больше не хотелось обнаруживать неучтённые факторы к концу года. — Здравствуй, дорогой друг! — старик по-дружески схватил Аластора за руку, где должна быть Метка. — Как я рад снова тебя видеть! Жизненно рад. Видит Мерлин, проще было бы сразу устранить угрозу детям, но как ещё узнать, что же планирует Тёмный Лорд. Конечно, учитывая как много в последнее время происходит форс-мажоров в замке, глупо полагать, что и в этом году ничего не случится. Так что планы не придётся перекраивать по ходу пьесы, лишь слегка импровизировать. Импровизировать Дамблдор научился давно. — Хочу также добавить, что делегации из Шармбатона и Дурмстранга прибудут к концу следующего месяца. Именно тогда будет решено кому же суждено стать Чемпионами Турнира. Но помните, для избранных пути обратно не будет, — он невольно скосил взгляд на главного героя своей пьесы, — А теперь… отправляйтесь спать. В груди снова неприятно заныло, и директор спешно попрощался с коллегами, а затем быстро направился к каменной горгулье. Стук шагов перебивал перезвон колокольчиков в бороде. Коридор опасно сужался, и скоро пришлось облокотиться на каменную кладку. Ноги медленно ползли в сторону кабинета, пока дышать не стало физически трудно. — Ну неужели опять, — успел подумать он, прежде чем в разум ворвалась болезненная лёгкость.***
Кабинет Министра Владислава имел большую известность в узких кругах. Довольно просторное помещение было отделано в глубоких зелёных тонах, а на потолке лёгкой рябью шла иллюзия звёздного неба. В самой комнате будто бы обитал монах-аскет: письменный стол посередине, несколько крепко сбитых кресел и ряд книжных шкафов у стены напротив камина. Однако, казалось бы, простая обстановка почему-то буквально дышала каким-то изяществом и фирменным стилем. Однако славился он отнюдь не дизайнерскими решениями. Половина элиты Магического мира побывала на этих креслах, и никто не остался равнодушным. Именно в этом месте зачастую определялись самые сомнительные сделки, благодаря которым болгарская экономика растёт, казалось бы, вопреки здравому смыслу. Именно здесь разворачивались самые изощрённые и безумные интриги, которыми питалась когда-то незаметная страна, наращивая политический вес и становясь ярчайшем центром Восточной Европы. И именно в этот кабинет сейчас влетел его взбешённый хозяин. — …Да как этому индюку только в голову пришло подойти ко мне со своей проклятой драконьей печенью! Ну вот что теперь делать?! Как, ну как, выкручиваться из этого цирка, в который он впутал всех нас? Владислав наконец перестал возбуждённо топтать паркет и устало упал в кресло. Лицо уткнулось в ладони, и пару минут ничего не происходило. — А, впрочем, никак! Мне ли не знать. Теперь надо ждать, понять, кто и зачем устроил эту игру, м-м-м… Может ещё не поздно обойти эту развилку. Ну почему же я не Кассандра Трелони? Он ведь действительно не был ей. Но вот маленький секрет был у него именно из её профессиональной области. Буквально несколько человек на свете знало, что нынешний Министр Болгарии имеет слабый пророческий дар. Открылось это ещё в детстве, в виде слабых предчувствий. Он словно бы знал заранее самые неожиданные моменты будущего. Видел, что за поворотом стоят пара хитрых хулиганов. Знал, когда будет следующая контрольная, и успевал к ней подготовиться. В одно время даже нашёл магловскую провидицу и дурачился под обороткой. Он словно плавал в реке времени, разглядывая разные варианты бытия, угадывая вероятности. Со временем он научился глубже и глубже нырять в неё, и стало понятно, чего может добиться человек перед ним, как же может сложиться его жизнь. Что и как сказать, чтобы собеседник сделал то, что нужно. Это было чем-то вроде интуиции, ярких предчувствий или ассоциаций, но никогда не видений или пророчеств. Однако он быстро понял, что глобально влиять на события этого мира непросто. Как только он изменял что-либо, предполагаемые события всё равно происходили позже, либо вообще вопреки логике не менялись, а канва истории чудесным образом создавала обстоятельства, способные вернуть всё на круги своя. Река не желает менять своё русло. И вот сейчас Владислав судорожно думал, анализировал и сопоставлял все последние события в мире. В голову лез совершенный бред, и он, вымученно вздохнув, достал из потайной полки длинный пергамент, на который записывал всё, на что непосредственно повлиял. То, что этот Фадж, похожий на назойливую муху, подошёл к нему сегодня — не роковая случайность. Он быстро пробегал глазами по списку, думая, что бы могло запустить такую цепочку событий. Договор с Японией на ввоз рыбы, которую они крадут у своих маглов? Нет, это абсурд. Поставка спортивных мётел в ряд арабских стран со сниженными налогами на ввоз? Точно не то. Тёмные делишки с Америкой по поставке запрещённых артефактов нашими мастерами? Навряд ли… да и как это может быть связано с печенью драконов? Дальше шла ещё более отдалённая от вероятной причины информация. Раз за разом он разбирал каждый пункт за последние два года. И ни один из них не подходил под предполагаемую точку для цепной реакции. Неужели это оно, то событие, которое должно вернуть русло времени обратно? Судя по тому, что он почувствовал в судьбе юного Поттера, так оно и есть. Тот будет сражаться с чем-то опасным и разрушительным. И умрёт, вернее... Похоже, сразится неудачно, ведь дальше ведун ничего не чувствовал, как будто нить оборвали… А значит, если это нечто не остановить, то оно может угрожать не только островам, но и, вполне вероятно, Европе. Что-то тёмное, даже по нашим меркам, приближается. Значит потребуется опять вмешаться, ну, или хотя бы пока просто понаблюдать. Министр решительно встал из-за стола, отбросив свитки, и направился к камину с горсткой пороха. — Игорь, здравствуй, не мог бы ты зайти на важный разговор? В зелёном пламени донеслось неразборчивое ворчание, и через пару минут из камина вышел растрёпанный бородатый мужчина в белой рубахе. Он оглядел кабинет, и недовольно просверлив Министра взглядом, опустился на кресло, сладко зевая. — Ну и что за важное дело не могло подождать до утра, а, Слава? — пробормотал он, поднимая со стола горшочек с цветами, — Даже твой любимый арабис спит сейчас. Владислав снова принялся маячить по кабинету, не замечая сонные бормотания своего давнего друга, и, кажется, глубоко задумался. Игорь был знаком ему ещё с детства, и так уж получилось, что и после Дурмстранга они часто пересекались. Он был одним из немногих, кто знал о его даре, и, вероятно, даже подозревал, что именно благодаря нему Болгария встала на ноги и до конца оправилась после Грин-де-Вальда. Но нынешнего директора его альма-матер он старался не привлекать в серьёзные дела. Что ж, по-другому ведь не получится. Он наконец остановился и повернулся к сидящему. — Кажется это оно, Игорь, — тот удивился, когда понял, что Министр имел ввиду, а затем медленно кивнул, призывая продолжить. — И оно как-то связано с юным Поттером. Я понял это сегодня, когда этот индюк Фадж подошёл ко мне с ним. Каркаров отстранённо хмурился, смотря в пустоту. Руки медленно крутили шершавый горшок. Он наконец кивнул чему-то своему и поставил бедный арабис обратно. — Ты считаешь, что будет лучше его убрать? — Нет. Ни в коем случае. Скажи… скажи, у тебя ведь не пропала Тёмная Метка? — Нет. Но я не понимаю, почему ты спрашиваешь про неё, всё спокойно в последние годы. Неужели думаешь, что… — Возможно. Но этого безумца я не почувствовал, — по правде говоря, Волана-де-Морта он никогда не чувствовал сколько ни пытался, будто тот нашёл способ искажать будущее, что чувствуют, глядя в души. — Зато я знаю, что Гарри Поттер будет сражаться с чем-то тёмным. Тем, что неведомо даже мне. И я знаю, что он проиграет в этой битве, если мы не вмешаемся. — Неужели всё настолько серьёзно, что ты опять хочешь крупно изменить реальность? Впрочем, не отвечай. — Да, всё серьёзно. И что значит опять? Я стараюсь не вмешиваться в ход событий. — Конечно-конечно. Даже ради общего блага, — он лукаво посмотрел на до сих пор стоящего друга, — Не угостишь меня теми пирожными с медовым кремом? Жуть как люблю их поедать по ночам в этом кабинете. Владислав укоризненно на него посмотрел, но покачав головой, всё же щёлкнул пальцами, чтобы через несколько секунд на столе оказались пара кружек чаю и блюдце с медовым лакомством. — Как был хитрющим медведем, так и остался им, — проворчал Министр, устало шаркая ногами в сторону кресла. — Впрочем, именно от тебя потребуется держать руку на пульсе. Чувствую, что всё начнётся довольно скоро, а ты как раз едешь в Хогвартс в этом году. — Ты просишь меня следить за подростком в огромной школе? — Да. А ещё за обстановкой в целом. Что происходит в Британии, как на это реагируют дети. Наблюдай за персоналом, за только пришедшими профессорами. Но особенно за одной седой бородой. Даже мне иногда трудно предполагать, что же он выкинет. И Игорь… — Да? — пробормотал он, набивая рот очередным пирожным. — Постарайся отследить активность своих бывших соратников. Но только так, чтобы это не вызвало подозрений ни у одной стороны. Взгляд Каркарова тут же помрачнел. Он аккуратно отодвинул от себя блюдце со сладким, и кивнул. Владислав знал, что с Пожирателями Смерти у друга не самые светлые воспоминания, но на кону стояло многое. — Я понял, Слава. Твои пирожные как всегда восхитительны, но я, пожалуй, пойду. Завтра тяжёлый день. — Конечно, конечно. Постарайся присылать отчёты чаще. Бывай. Камин полыхнул пламенем снова, но Министр даже не думал уходить из кабинета. Чай был вкусным, а Игорь, Хвала Мерлину и Моргане, не слопал в этот раз все медовые пирожные. Ночь длинная, а подумать стоило ещё о многом.***
Он царственной походкой залетел в свой кабинет и, по-детски хихикнув, выкрикнул: — А вот и ты, мой жареный петушок. Авада Кедавра! Столп зелёного света ударил в феникса, и тот сгорел в яркой вспышке. Седой человек бросил свою палочку на пол и яростно захлопал на это в ладошки. Аляповатые механизмы на столах радостно засвистели. Он подбежал к насесту, курлыкая, и даже попытался на него сесть, но упал на пол. — Я морская звезда! Я морская звезда! — кричал директор самой лучшей школы волшебства в Великобритании, махая ногами и руками по ковру. Вскоре ему это надоело, и он, приняв серьёзную мину, величественно поднялся. Руки грациозно приподняли подол мантии, оголяя старые ноги, и он вприпрыжку добрался до своего трона. — Итак, я объявляю важное заседание. Так как вы, мои друзья, как всегда будете молчать, то я ля-ля-ля-ля. Северус, мой мальчик, на повестке дня самые приятнейшие новости. Я ведь знаю, как ты любишь маленького Гарри. У него глаза матери. Поэтому, торжественно разрешаю тебе взять его в мужья. Не надо плакать от счастья, мой мальчик. — Редукто! Редукто! Редукто! Мощные вспышки заклинаний обрушились на кабинет, врезаясь в стены и разбрасывая многочисленные артефакты по полу. — Минерва, душка, когда ты наконец придёшь в той розовой пижаме? Напоминаю, что в пятницу у нас будут девичьи посиделки, крошка! Заседание окончено. Старик вскочил с кресла и начал кружиться и бегать по кабинету, бренча губами с помощью пальца. Внезапно он остановился и сел на пол. Кружка полетела к нему, на ходу наливаясь чаем, и он начал помешивать сахар лапкой скорпиона, которую держал в кармане, глупо хихикая. Нет, он не стал есть лимонные дольки, хотя и любил их. Ему всегда нравилось смотреть на кислые лица собеседников, когда, тру-лю-лю, они давились кислятиной или искали повод отказаться. Нет, он попивал чай, сидя на полу, раздумывая осталось ли у Тома что-нибудь между ног после той вереницы чёрных ритуалов. Определённо шанс есть. Тогда он сможет найти проход в Нарнию и сладко обернуться бумажным слоником… Боль резко пронзила голову. Он судорожно лёг. Чай разлился прямо на мантию. Тщедушное тело задрожало. В один миг показалось, что сейчас он умрёт от боли. Всё кончилось. Альбус тяжело поднялся на ноги, оглядывая разрушенный кабинет. На стенах в паре мест были вмятины, редкая коллекция артефактов валялась на полу, а возле перевёрнутого насеста теплилась кучка пепла. — Ох, Фоукс. Мне так жаль. Палочка лежала чуть дальше и уцелела не иначе как чудом. Несколько связок Репаро привели всё в прежний вид. Он не забыл высушить мантию, которая липла к телу, и подошёл к пеплу на полу. Феникс аккуратно был перемещён на жёрдочку, и директор наконец сел в кресло, начиная разбирать бумаги. Именно в этот момент он почувствовал, что кто-то просит аудиенции, стоя у горгульи. — Как же я всё-таки устал, — прошептал он, перед тем как дверь в кабинет открылась. — Входите. Лимонных долек?***
Симус лежал на кровати и медленно потягивал бутылочку Гиннесса. Он специально брал побольше, заполняя второе дно своего сундука перед отъездом. Он, конечно, иногда пробовал и другие марки, но эта была его самой любимой. Парень никому и никогда не рассказывал про эти бутылки. Не носил их на вечеринки. Прятал от злобной Кошки во время проверок. И всегда пил только когда все уснут. Это было его маленькой тайной, с которой он не поделился даже с Дином. Они с другом сегодня опять поругались. Глупо поругались, но в последнее время только так и бывает. Они даже почти не переписывались летом. Ирландец вообще не слишком-то и хотел с ним дружить с самого начала, но не желал и оставаться одиночкой. Как тот же Невилл. Он вообще нашёл с Дином общий язык только благодаря страсти к спорту. Симус спустя столько лет так и не проникся футболом, хотя и играл несколько раз, а тот до сих пор нос воротит от квиддича. А ведь ему с самого начала приглянулся Гарри. Вот с ним точно можно обсудить игру, не нарываясь на фанатичные проповеди о Пушках Педдл или о неведомых футбольных звёздах или о новом виде магических фикусов. В общем, с Поттером можно было спокойно поговорить. Он вообще был довольно скромным и добрым. Даже не обидчивым, как Симус случайно заметил на втором курсе. Вон, половина школы его тёмным магом и новым Лордом называла, а он ничего. Даже сейчас им мило улыбается. Хотя кто знает, что у него на душе. Странный он иногда. Одевается так, будто у него вся одежда в мантии превращается. О каникулах никогда ничего не говорит. И взгляд у него иногда... как у побитой собаки. Может, Симус бы смог узнать, что за всем этим кроется, но ведь Уизли и Грейнджер постоянно рядом, постоянно тут как тут. Когда он заговаривал с Гарри, чудесным образом кто-то из этих двоих оказывался поблизости и увлекал лохматого друга неведомыми делами. Пиво уже почти кончилось. Тишину в комнате ничего не нарушало, даже храп Рона. Стоп. А где Рон? Симус допил последние капли и отодвинул полог. Стараясь не шуметь, он слез с постели и положил пустую бутылку в сундук. Храпа действительно не было слышно. Он аккуратно отодвинул полог рыжего. Пусто. Что ж, это не его дело. Должно быть тот сейчас бродит где-нибудь с Грейнджер и Поттером и… Гарри точно был тут. С его стороны слышалось сопение, да и не слышал он, что бы кто-то выходил. Рона не было в комнате до отбоя. Симус слышал, как тот говорил Гарри, что немного задержится поговорить близнецами о их новой продукции. Ирландец ещё немного полежал на кровати, пока окончательно не понял, что сон не придёт. Странно всё это. Уизли до сих пор не пришёл. Может, случилось что? Плюнув на всё, он тихо поплёлся в гостиную. Осторожно спускаясь по лестнице, парень думал, что пиво на ночь иногда не такая хорошая идея, когда услышал девичий смех и остановился. Он сам не понял почему. —…А он уже две недели ходит как начищенный галеон. Так и светится прям. Мы тоже заслужили немного отдыха, понимаешь? — Рон, нам не стоит делать это прямо здесь, вдруг кто-то войдёт. — Правильно директор говорит, что ты излишне любишь перестраховываться. Этот шрамоголовый идиот так никогда и не поймёт, что его водят за нос. Чего только стоит вся комедия на этот год. Я не понимаю каким это образом, если мы от него отвернёмся, а потом простим, «поможет нам укрепить его доверие и закалить характер», — последние слова голос Рона мелодично пропел, безумно натурально подражая Дамблдору. — Ты же знаешь, что мы должны направлять его и поддерживать, чтобы Гарри исполнил пророчество. Хотя я и сама уже порядком устала притворяться. Но это ради Высшего Блага. — Вот видишь! Я и так всё это время, пока он был у нас, терпел. Может порезвимся, а? Я как раз хотел попробовать кое-что новенькое. Симус в полнейшем шоке тихонько спустился по последним ступенькам и посмотрел за угол. Зубрилка, как её часто называли, сейчас лежала в одной юбке полностью растрёпанная, пока рыжий отбрасывал её одежду, лапая второй рукой податливое тело. Вот блеснул огонь в камине и происходящее намертво впечаталось во память. Девушка распласталась на диване, тихо постанывая, а Рон самозабвенно кусал её соски, поглаживая всё, до чего мог дотянуться. И тут ирландец решил, что мешать им — это дурной тон. На деревянных ногах он добрался до кровати, то и дело оглядываясь не заметили ли его. Подушка больше не казалась мягкой, а в руках была вторая бутылка. Только что он узнал то, чего ни в коем случае не должен был узнать. В голове бешено носились мысли. Но одно он знал: Гарри точно об этом узнает. Так или иначе.