Звезда в ледяной проруби

— Гарри! Виктор домчался до очередного поворота, наконец нагнал его. Полуденное солнце бросало яркие блики по всему коридору. Свет рассеивался вокруг него, терялся в смоляных кудрях и тихо скользил по лицу. Он был подобен мифическому ангелу — секундное наваждение. Одно из тех мгновений, которые отпечатываются в памяти своей неповторимостью и красотой. Одно из тех мгновений, что не осознаются полностью, пронизывают чувства, не трогая разум. — Я хотел спросить. Может ты хочешь полетать со мной? — Гарри удивлённо приподнял брови на изящную метлу в одной из его рук. — Сейчас? Я бы... то есть. Мне нужно зайти за своей метлой в башню, — он неловко покачался на носках, бросая на Виктора короткие взгляды. Так и стоял на одном месте. — Может я тебя провожу? У меня сейчас полно времени, — он твёрдо и уверенно зашагал к юноше, подхватывая его под локоть, — Так, значит ты попал на Гриффиндор? Я слышал, что сюда попадают смелые и отважные. Мальчик удивлённо вытаращился на него, не понимая, что происходит, но его лицо тут же снова стало спокойным. Тонкая рука удобно легла сверху, а ноги сами пошли к главной лестнице. В глазах ещё читалось лёгкое напряжение и что-то непонятное, спрятанное слишком глубоко. — Чёрт, тьфу, Мордред! Виктор, нас же могут увидеть вместе. Только подумай, что напишут в газетах, как только кто-то любезно пошлёт письмо родителям? На Чемпионате мы только чудом избежали той странной репортёрши. Ты бы видел, как она смотрела на меня весь матч до этого, — его передёрнуло мелкой дрожью. — Какой ты смелый и отважный, — болгарин иронично улыбнулся, — Так значит, самый молодой ловец за столетие? Ты можешь составить мне хорошую конкуренцию. — Я и вполовину не так хорош. Ещё никогда не видел такой лёгкости и изящества как у тебя, — Гарри бросил взгляд на тихие лестницы. Воздух был немного прохладным даже в замке, несмотря на угасающее светило октября. Серые каменные стены отзывались уютной пустотой и грустью, — По тебе и не скажешь ведь. — Не скажешь что? — он немного прищурился, отчего холодное солнце на миг блеснуло в его ресницах. — По-твоему я слишком толстый для этого, а? — Нет, нет! Просто ты такой огромный и... крепкий. И вообще больше походишь на вратаря, вот! — он почти незаметно стушевался словно сказал что-то не то. — Отец всегда тренировал меня как вратаря в детстве, а капитан сборной до сих пор скептично посматривает в мою сторону. Ты почти прав, если бы не снитч на Чемпионате, то перевели бы в запас, скорее всего даже на вратаря. Мы будем скоро? — Да, почти пришли. Может останешься здесь? Мне и так хватает сплетен в гостиной, — парень виновато, немного скованно улыбнулся. — Да, конечно. Я понимаю тебя как никто. Гарри забрался по лестнице в гостиную, пропадая из виду, пока ловец меланхолично уставился в окно. Осень уже пришла в Шотландию, высушивая всё изобилие лета. Строгие чёрные ветви деревьев сбрасывали золотые листья. Солнце тускло и матово растворяло тишину леса. Было что-то загадочное в неслышном дрожании природы. Нечто готовое к грядущему. Нечто изменившееся навсегда, но всё ещё точно отражающее чопорный британский дух. Волшебство Хогвартса же тихо спало среди камней и мха, скрывалось от внимательного глаза. Виктор с грустью подумал, что его родина далеко, он чужд этой гармонии и этой природе. А сколько ещё впереди месяцев... — Виктор, — его подёргали за плечо. — А, да? Гарри, — он тряхнул головой, откидывая странные мысли. — Я говорю, что всё взял. У нас есть ещё три часа до ужина, но я хотел ещё успеть сделать эссе по зельеварению. — О, так ты пойдёшь в библиотеку? Я много интересного слышал о собраниях древних работ в Хогвартсе. Правда они все на английском, иногда на более древних наречиях вашего языка. — Я мог бы тебе всё показать, у нас и правда большая коллекция этого старья, — парень усмехнулся, пытаясь оттереть пятно с мантии. Видимо не знал заклинания. — Evanescо. — Спасибо, — он поднял взгляд на Крама и начал двигаться по лестнице, — Симус почему-то решил напиться и пролил на меня своё пиво. Ох, как он возмущался, что истратил на мою мантию целых полбутылки. — Так значит, Симус твой друг? Просто ты обычно ходишь с той кудрявой девочкой и рыжим, — Виктор закинул вопрос издалека, надеясь вытянуть хоть что-то о странных делах его подопечного. — Да, мы вроде как дружим. Просто он не очень любит афишировать это, да. Знаешь, вся эта слава друга Мальчика-Который-Выжил. Он предпочитает просто жить обычной жизнью. Мы частенько зависаем вместе... может я бы мог назвать его своим настоящим другом. "Ага" — Виктор покачал головой в такт его словам, внимательно запоминая интонации и мимику, которые стали скупыми и рваными в Хогвартсе, — "Значит, те двое ненастоящие" — Также как и тот мальчик со Слизерина? — он попытался спросить максимально беззаботно, но заметил, что Гарри всё равно занервничал при одном его упоминании, озираясь по сторонам. — Слушай, Виктор, ты... ты можешь постараться даже не думать об этом? — его руки начали мусолить рукава мантии, — Понимаешь, дружба между нашими факультетами не очень приветствуется. Мы стараемся скрывать это. Знает только Симус, потому что... он сам меня познакомил с Тео, — на его лице промелькнуло радостное облегчение перед тем как он развернулся к очередному повороту. — Так значит, будет ничего, если я немного побуду в вашей компании? Мне интересна жизнь школьников Хогвартса. Ты сам понимаешь, что остальные будут только восторженно пищать, если я предложу им это, — он очень надеялся, что его грубое лицо способно разжалобить хоть кого-то. — Я, м-м-м, — он задумчиво нахмурился, — я поговорю с ними. А что насчёт твоих друзей? — Ну их не так много. Многие остались в Дурмстранге, с некоторыми я поссорился, когда стал знаменитым, ещё парочка выпустились в прошлом году. Я приехал сюда практически один. Сокурсники мне больше как приятели, — он открыл двери, ведущие во двор замка, и вдохнул прохладный воздух. — Ты расскажешь мне о Дурмстранге? — гриффиндорец сильнее закутался в мантию, направляясь, видимо, в сторону раздевалок. — Потом, в библиотеке. Будет удобнее разговаривать в тепле, — он повертел метлу в руках, вспоминая тонкости управления, — Нам ведь нужен только снитч, да? — Чёрт! Чемодан с мячами остался у мадам Хук, — Гарри уже было приуныл, но тут его лицо прояснилось, и он начал шарить по карманам, доставая золотой, явно очень дорогой и профессиональный... — Ты носишь его с собой? — Кажется Виктор уже забыл о привычке Поттера таскать при себе памятные вещи. — Конечно, — он явно смутился, но постарался скрыть это напускным раздражением, — Давай уже по мётлам, лучший ловец мира, посмотрим не заржавел ли ты за эти месяцы. Виктор мягко рассмеялся на эту браваду и запустил в небо снитч. Летать с Гарри было необычно. Словно втянуть в лёгкие жар у камина. Столкнуться с древним бушующим ветром. Следовать по пятам смеха. Всё сразу. Его техника отличалась от общепринятой в спорте, где сотни раз отрабатывались петли и повороты. У него был врождённый талант, неоспоримое изящество, которое ловец, как истинный ценитель искусства, не мог опровергнуть. В его движениях чувствовалась дикая грация, а в тактике хорошие наставления явно мудрого капитана. Он сверкал как неогранённый алмаз, он был свежим ветром в лицо. Будь проклят Виктор, если не уведёт его из под носа британских умельцев себе на замену.

***

Гермиона никогда не была самой умной ведьмой своего времени. Это могла быть половина курса Равенкло, парочка хаффлпаффок, в конце концов та же Гринграсс со Слизерина. О нет, она не была глупой, отнюдь. Она просто быстро поняла, что одним умом в волшебном мире ей ничего не добиться. Зато она рано повзрослела. Вросла в библиотечный стол корнями, изучая реалии этого мира. Покрылась пылью книжных полок. Она встала с ними в один ряд. Стала лучшей книгой на стеллажах. И намеревалась написать себя сама. Неважно сколько сгорит черновиков рядом. Вот и сейчас, когда пожар заходящего солнца охватил храм знаний, она думала над новым героем своей истории. Крепкая фигура, мировая слава, наверняка тугой кошелёк и далее по списку. Её билет в будущее сидит рядом с предыдущей партией за старым деревянным столиком и о чём-то мило болтает. Как удачно, что они познакомились. Она немного испортила первое впечатление, но это пустяки. Алгоритм для таких как он давно известен. Нужно лишь, чтобы он заметил её единожды. Вот только она сидит здесь уже больше получаса, а этот горилла и глазом не моргнул. Всё трещит о чём-то с Гарри, хоть подходи к ним. Гарри. Что-то с ним не так в последние дни. Даже Рон вчера сказал про это. Какой-то он... другой? Более нервозный, вечно где-то пропадает, теперь ещё и общается с кем попало, что, конечно, сейчас для неё хорошо. Но ведь есть чёткие инструкции на этот счёт. Да ещё и почти всю прошлую ночь его не... Точно! Нужно срочно послать письмо директору, пока Гарри не натворил ничего непоправимого, если уже не натворил. Она быстро оторвала нужный кусок пергамента и начала писать обо всех своих наблюдениях и подозрении в какой-то авантюре (в скобках она указала, что возможно она имеет какое-то отношение к Турниру). В следующем абзаце она попросила директора сделать хоть что-нибудь, ведь их план может провалиться, если этот болван сунется куда не следует. Ниже она элегантно рассыпалась в извинениях и подписала абсолютно все титулы профессора Дамблдора. Тихо встать, свернуть за стеллаж, её уже не видно. Сквозь щели наблюдает за другом и его болгарином, движется плавно в скользких тенях библиотеки. Дыхание — призрачный шелест страниц, сегодня она сама персонаж книги и пишет одну из самых важных глав. Выход близко, шаг, ещё один. Замечает как входит какой-то хаффлпаффец, несколько мгновений и она уже непримечательно идёт по коридору. Каменные стены узкие, словно живые, зовут в глубь бесконечных залов, хотят рассказать историю за историей. Она бежит по ним, не замечая ничего, только письмо. Остальное может подождать. — Вот ты где, — её тянут в какой-то укромный уголок, их тысячи в этом замке, и начинают грубо, бесчувственно лапать. Только рыжая макушка выдаёт нахальца, — Ну же, не знаю куда ты торопишься, но удели мне минутку. — Чёрт, Рон, я должна отнести письмо директору. Оно о Гарри, мы не можем... Рон! Шумный вдох, и он опускает руки ниже. Забирается под мантию, требовательно проводит по коже. По спине ползут мурашки, и с губ чуть не срывается стон, когда она наотмашь бьёт локтём. Сзади раздаётся злое шипение, и через миг он уже снимает с неё одежду. Через десять минут она снова отрывисто шла по лестницам к совятне, думая, как же они с Роном до этого дошли. Было невесело вспоминать об этом. Они хотели всего лишь снять стресс от только начавшегося лицемерия, от разрушения их Трио. Теперь они стали дуэтом, звучащим в унисон, скрипками, пусть и вторыми. Гермиона ничего такого не воображала. Но совесть пришлось задушить ради будущего. Она всегда думала о нём, о своём будущем, лишь в эти короткие минуты с напарником позволяла себе расслабится и жить сейчас. Это было подобно волшебству, настоящему, а не из этой изуродованной сказки, в которой она теперь жила. "А ведь всё могло быть иначе" — с тоской подумала она, привязывая конверт к маленькой лапке, — "Если бы только Гарри не подвёл их одного за другим, если бы он был хоть чуточку внимательнее".

***

Седрик внимательно смотрел на сидящего камнем у Кубка Огня гриффиндорца и думал, что же здесь всё-таки происходит. Больше всего удивляет даже не то, как кто-то смог обойти чары величайшего волшебника современности. Как возможно сделать это вдрызг пьяным? Может Эндрю был прав, и после второй бутылки огневиски можно совершить невозможное. Парень не то русый, не то рыжий всё таращился на него, явно надолго завис посреди Большого зала и не собирался двигаться. Может его Конфундусом огрели? И вот они стоят вдвоём возле Кубка, этому парню точно не семнадцать, а винить будут, конечно… Седрик вздохнул и принял самое разумное решение. — Так, дружок, давай-ка мы с тобой уберёмся отсюда, пока кто-нибудь не пришёл. Красавчик сейчас доведёт тебя до общежитий, и ты спокойно отоспишься. — К твоим? — пробурчал мальчик, но его всё же услышали. — Что? — К общежитиям. Отведёшь к твоим? Холодное пламя бросило резкие блики на расслабленное лицо, когда он попытался подняться. По залу эхом расползлось недовольное мычание. Сильно потёр виски. — А я так похож на гриффиндорца? — Седрик мягко усмехнулся, подхватывая парня под локоть, и взглянул на дверь, — Здесь только ты совершаешь подвиги с бутылкой, а потом колдуешь на голову. Как ты вообще тут оказался, а герой? — Скажи это ещё раз, — подросток уже явно был не в себе и нёс всякий бред, пока Сед нёс его самого на выход из Большого зала. Прямо у двери они столкнулись с Чжоу. Она получила в этом году место ловца, довольно похорошела за лето, да и вообще… Её подруги застыли сзади, прямо у входа, изумлённо посматривая на Седрика, держащего пьяного паренька. — Скажи ещё раз, что я твой герой, красав-в-вчик, — гриффиндорец поднял взгляд на девушек и споткнулся, полностью повиснув на нём, и уткнулся в плечо, начав тихо ворчать. — О Мордред, просто заткнись, — он посмотрел на Чанг, которая недоумённо переводила взгляд то на него, то на этого негодника, пока её подружки начали тихо шептаться за её спиной, — Чжоу, ты всё не так… точнее я тут просто тащу пьяного малыша в его гостиную. Я только что нашёл его вот там, спящего в углу, и вообще его не знаю, но он… — Малыш? А мне нравится, но я Сиус. Сим-мус, — Седрику внезапно захотелось приложить его хорошим Силенцио, но палочка была слишком далеко. Девочки захохотали, будто услышали хорошую шутку. Глаза Чанг же тем временем блеснули каким-то странным пониманием, словно она пришла к какому-то выводу. — Понятно, — она протянула это с каким-то смешком, — Мы тут пришли с Лизой, она хочет бросить своё имя. Ты ведь уже положил своё? — он коротко кивнул, пытаясь убрать руки подростка от своих волос, — А, ну мы тогда пойдём… Удачи там вам вдвоём. Её подруги опять засмеялись, проходя мимо них в Зал. Кто-то из них щебетнул что-то про Левикорпус, и Седрик впервые пожалел, что не посещал факультативы по медицинским чарам. Чёрт возьми, почему он просто не оставил этого мальчишку валяться там? Тот как раз дал о себе знать, пошатываясь в его руках. Диггори обречённо вздохнул и начал тащиться к башне Гриффиндора. Коридоры были практически пустыми, ведь перед ужином все обычно сидели или в гостиных или в библиотеке за домашкой. С грустью подумалось, что эссе по чарам ещё не написано, а ведь ему ещё сегодня совершать ночной обход после праздничного ужина. Седрик искренне надеялся, что Кубок выберет не его. Ведь взбрело же в голову его отцу, что успешному студенту — а ты успешный студент, мой мальчик — нужно непременно победить в этом глупом Турнире. Ну, а то, что в нём умирают люди… так на Министерство можно во всем положиться, правда? Он вообще был хорош только в Трансфигурации и никаких звёзд с неба на метле не хватал. Только труд, только самодисциплина, только упорство. Теперь ведь ещё стал старостой. Когда он будет спать? Какое личное время, когда малыши без конца лезут за помощью и вопросами. Надо будет купить у Эндрю пару пачек маггловских сигарет, иначе он точно на ком-то сорвётся. Да что там на ком-то? Этот бухой с красным галстуком выставил его полным придурком перед Чжоу, с которой у него вроде что-то намечалось. Вечно от этих гриффиндорцев одни неприятности. — Неправда! Гриффиндорцы — цветы жизни. Вот! — он сказал это вслух? — Мы украсим твою жизнь. В смысле я украшу. Где мы? — Диггори! Что вы тут забыли с… — из-за поворота резко вышел Грюм, прожигая хаффлпаффца своим стеклянным взглядом. И почему он ходит так бесшумно? — Профессор, мы тут просто шли в гриффиндорскую башню, потому что э-э-э… Симус очень захотел спать? Да! Его по ночам мучают кошмары, и он очень хочет спать, а я его провожаю. — М-м-м, красавчик, мне так плохо, так плохо. — Грюм посмотрел на них с нескрываемым подозрением. — Вот видите, профессор, как он страдает, бедняжка! Ему каждую ночь снятся всякие банши и… м-м-м… оборотни. Ну, в общем, мы пойдём? — Стой! Какого Мордреда вы оба забыли в Большом зале минут десять назад? Я не слепой, мальчик. Ты помогал своему другу обойти чары директора и бросить имя? — Нет! Конечно нет, профессор. Даже в мыслях не было. Он просто шёл поддержать, да поддержать меня, и ему стало плохо. Клянусь! Знаете, — Седрик наклонился и прошептал, — Эти всполохи синего пламени напоминают ему о банши. — Ладно, так уж и быть, идите, — он посмотрел на них с нескрываемым разочарованием, — Но лучше бы твоему другу сходить к мадам Помфри за настойкой. И помните… Постоянная бдительность! Безумный Глаз ещё раз посмотрел на них очень пристально, а потом ушёл так же быстро как и появился. Седрик шумно выдохнул и расслабился. Расфокусированный взгляд упал на парня, который смотрел на него с таким изумлением и обожанием, что хаффлпаффец невольно покраснел. — А откуда ты узнал про баньши? — Э-э-э угадал? Давай-ка уже дойдём до твоих общежитий. Тут осталось всего несколько поворотов. Симус опять начал ворчать и перетаскивать ноги через раз, но спустя долгие пять минут они поднялись по лестнице к портрету Полной дамы. — Пароль? — она подняла нарисованные глаза и хмыкнула, — опять притащили кого-то с вечеринки? Так и быть, в этот раз пропущу. Но только в этот. Ля-до-ля-а-а-а-а. Ма-ма-ми-и-и-и-и. — Ох, ну вот и всё. Зарекаюсь больше не поднимать с пола цветы жизни, — буркнул парень, открывая двери в гостиную Гриффиндора. Большинство сидящих очень странно на него посмотрели, шепчась и посмеиваясь, будто было что-то особенное в том, чтобы притащить пьяного гриффиндорца домой. Некоторые знакомые Диггори подошли и пожали ему руку, кидая странные каламбуры. Никто даже не сказал ничего, когда мальчик его обнял, опять обозвав красавчиком, а потом повалился на диван. Седрик же неловко со всеми попрощался и выбежал на лестничную площадку под насмешливые и лукавые взгляды львов. Подумать только, его только что облапал четырнадцатилетний пацан. Он встряхнул головой, отгоняя дурацкие мысли и пошёл в библиотеку. Эссе по чарам не будет делать себя само. Если, конечно, не изобретут такого заклинания.

***

Гарри медленно перевернул шершавую книжную страницу, хотя даже не взглянул на неё. Осенний мороз крепчал, как всегда бывает в тот день, когда погибли его родители. За окном уже меркло, первые светильники зажигались сами, с тихим шипением. Дым от них тусклый, призрачный, мрачный, печальный. Он вспомнил о них случайно сегодня. Впервые за все годы, что знал, забыл. Забыл потому что многие меняется, многое происходит. Ещё неделю назад он верил в лучших друзей, теперь они лишь пыль, прах, тлен. Гермиона, что тащит их заниматься, вяжет на шею колючий тёплый шарф. Мертва — внутри и снаружи. Рон мёртв. Рона нет. Его шуток, грубых, плоских. Простодушных и свойских речей, разговоров. Мираж, муляж. Холод и дождь отныне. До этого момента Гарри знал это разумом. Теперь, когда в жизни появляются новые друзья, цели, идеалы, прошлое сгустилось и выпало в осадок. Оно больше не вернётся. Тот Гарри больше не вернётся, но тень его прежнего навсегда останется рядом, чтобы напомнить ему о главном. Люди не бывают злыми просто так. Исповедуют разные цели, учения, но почти всегда действуют в чьё-то благо. Детство его прошло, но его свет в сердце ещё теплится. — Мне кажется, мы немного зачитались, — Виктор поднял на него взгляд, черты его плавны, нечётки во мраке, лишь глаза мерцают тусклым огоньком, — Скоро ужин. Тебя уже возможно обыскались. — Мы можем пропустить его, я нашёл старое издание "Злейших варев" Дикковски. Его советовали нам на чётвёртом курсе. Ты уже читал это или в Хогвартсе не изучают эту книгу в программе? Было что-то волшебное. Уютное, но мрачное во всём. Виктор, книги, старый зал. Пыль, за окном дождь. Промозгло, будто босиком ходишь по воде, но тепло. Где-то в душе радовалось что-то этой грустной темноте и прелому запаху бумаги. — Знаешь, я не очень-то разбираюсь в зельях. Это... не самый любимый мой предмет. Вставай, сегодня объявят Чемпионов Турнира, а ты наиболее вероятный кандидат. — Мерлин! Как я мог забыть? Ты Гарри — опасное существо. Полностью теряешь время, ну как же... — Он спешно раскладывает книги по местам и хватает сумку, пихая в неё выписки из научных томов. — Тебе стоит прекратить так мило ворчать, — губы невольно расползаются в мягкой усмешке, — Ты ведь не хочешь портить свой суровый молчаливый имидж? — Они быстро шли, но он успел заметить как сужаются глаза болгарина. Перед тем как столкнуться с ним. — Ах, значит я мило ворчу? — его руки крепко обхватили узкие плечи, глаза смотрели прямо в глаза, — Ты, Гарри Поттер, вообще должен быть христианским ангелом с такой репутацией. Когда хочу, тогда и ворчу, — Виктор отвесил ему лёгкий подзатыльник, они снова пошли к Большому Залу. Тот был радостным братом тихой и мрачной библиотеки. Огни горели с тёмного неба, касались магией, казалось звучали даже. Хор детских голосов, хор вкусных тёплых запахов. От них веяло знакомым уютом и спокойствием. Гарри сел между бывших друзей, вовремя вспомнил про заклинание и губы сами собой растянулись в блаженной улыбке, какой он помнит улыбался только им. Виктора выбрали первым. Тот действительно был достоин. На вид сильный, был крепок внутри. Он прекрасен и могуч в свете холодного пламени, оранжевые тыквы скалятся не над ним, над чем-то другим. Следующей вышла необыкновенная девушка из Шармбатона. Помнится Рон болтал что-то про неё. Говорил, что она самая красивая. Гарри так не думал. Будь она краше всех здесь, зачем же так противно скалится она. Над чем смеётся, над чем злорадствует. Дамблдор смотрит на него, он чувствует это. Пусть смотрит, пусть видит спасение и благо в нём. Очки-половинки ярко сверкают. Сверкают по-особому хитро. Блеск их не разгоняет тьму. Они сверкают, и тени мчатся в дикий пляс. Кубок выбирает Седрика с Хаффлпаффа. Гарри мало слышал о нём, но тот кажется счастливым, когда друзья хлопают его по спине. Можно выдохнуть смело. Спектакль окончен, драмы больше нет. План Теодора оказался гениален. Либо в дикой паранойе, либо в смехотворном расчёте. Взгляд слизеринца, почти торжествующий, виден даже отсюда. Тени пляшут напрасно, напрасно скалятся тыквы. Или же... Алое пламя, гонимое из ада самим Мордредом, выпрыгнуло из Кубка. Тени склубились вокруг, скачут безумно. Тогда рука старика берёт обгоревший конверт. — Гарри Поттер. Или же... или же нет?