Я думаю только о тебе

***

             — Через минуту к нам присоединится та, мнение о которой раскололо нашу страну прямо посередине: легкомысленная девушка или все-таки ее неправильно поняли? — говорит телеведущая в камеру, подмигивая Лексе. — Она будет говорить о вступлении в свою должность в кабинете министров, о своей недавней поездке в Марокко и, возможно, если нам повезет, о том, что она ищет в потенциальном партнере, — она выдерживает паузу и понимающе улыбается в камеру. — Мы вернемся к Вам после вечерних новостей с неповторимым Джасспером Джордоном.              — И мы уходим на рекламу, — говорит один из продюсеров.              Алли продолжает улыбаться, вставая с уютного бледно-голубого дивана, установленного в студии. Эта студия выстроена таким образом, чтобы имитировать гостиную: журнальный столик, пара ламп, различные растения в горшках, и цветы в вазах вокруг комнаты. Тут даже есть картина с изображением парусника в гавани за сценой на стене, и фальш-окно, показывающее дома напротив с освещением в зависимости от времени эфира. Чем-то эта обстановка напоминает Кларк дом её дедушки, но немного в более современной гамме цветов. Тем не менее, это одна из самых знаменитых гостиных в стране.              Сегодня утром Кларк поняла, что одна она Лексу в узде не удержит. И на любого дьявола найдётся управа — другой, более сильный дьявол. Как раз о ней, об Алли, которая сейчас идет к Принцессе с широкой улыбкой и целью познакомиться лично. Она могла бы представлять серьезную угрозу для Кларк, Принцессы и, возможно, всего мира, если бы получила достаточно власти, но Гриффин заключила с ней уговор — читать, как договор с дьяволом. Благодаря ему сегодня она будет задавать только нужные вопросы, а свой необходимый эксклюзив получит после коронации.              Кларк работает с Алли уже не в первый раз и прекрасно знает, что этот человек обладает определённой репутацией, которая вполне позволяет Гриффин доверить ей эту беседу. Кларк настороженно относится к их сделке, но это интервью — хорошая возможность — единственная, которая может сработать. Единственное, что она смогла придумать. Может, это не совсем честно — отдать «сочный эксклюзив» о личной жизни Принцессы, по отношению к ней и её семье, но это однозначно спасет репутацию Кларк.              Публика любит Алли, и они доверяют её мнению (по какой-то причине), и хорошая беседа с ней, вероятно, изменит мнение о легкомысленности Принцессы Александры — Кларк достаточно много времени провела с ней, прорабатывая вопросы политики, чтобы знать, что Лекса готова к этому диалогу. К сожалению, проблема будет заключаться не в этом, похоже, Александра намерена в очередной раз вести себя, как пятилетний ребенок, и это вызывает лишь череду вздохов у Кларк и боль в висках.              Алли останавливается перед Принцессой и наклоняется, чтобы поцеловать её в обе щеки. Кларк стоит в паре метров от них, но пока не собирается вмешиваться в разговор. Она сделает это, если понадобится — сейчас она должна посмотреть, насколько Принцесса справляется со своими эмоциями.              Сегодня утром она была довольно спокойна, пока Кларк не сообщила ей, что дневное интервью на БИ-БИ-СИ отменено и Лекса будет участвовать в программе «Вечер с Алли Серра». Даже Её Величество Королева Анна застыла в этот момент со столовым прибором в руках, в удивлении выгнув брови. Уильям побледнел и, вполне вероятно, перекрестился мысленно. Вполне возможно, это было связано с репутацией Серра и тем, что еще три года назад сам Уильям выглядел слишком неуверенно в общении с Алли, Её Величество же никогда не участвовала в подобных шоу, но это не означает, что «пресс» железной позиции Алли по отношению к власти периодически не проходился по ней — свобода слова, что тут скажешь.              Алли обладала уникальной и необходимой для журналиста способностью — она умела раскрывать людей. Видела их насквозь и всегда была готова к своим эфирам на двести процентов. Еще ни одни политик не ушел из её студии без седого клока волос. Она с легкостью устраивала скандалы, раскрывала тайны и публиковала не весть откуда раздобытый компромат.              Вся эта затея с интервью смахивала на авантюру, но Кларк надеялась, что под всем этим ворохом лжи, спеси и дерзости живет тот самый человек, которого она когда-то знала. Да и Лекса не особо что-то скрывала, чтобы «откапывать» на неё компромат. А также Кларк явно играло на руку то, что об интервью она договорилась всего за двенадцать часов — достаточно времени, чтобы подготовиться. Но недостаточно, чтобы разбить в пух и прах всю позицию Александры в нужных вопросах.              На телеканал они ехали вместе в одной машине, но не разговаривали. Кларк передала ей небольшую пачку информации, чтобы просмотреть её перед интервью, а затем наблюдала, как она откладывает её заметки и смотрит в окно. Кларк покачала головой, но решила ничего не говорить, записывая свои собственные мысли о том, что ей необходимо организовать на предстоящую неделю, конечно, если сегодня её не уволят и не выкинут за пределы страны. Эти мысли скорее радостные, чем наоборот.              — Алли, — говорит Принцесса, — я так рада тебя видеть.              И в её тоне есть что-то слишком дружелюбное. Не совсем такое, как привыкла слышать Кларк, но и не такое, как перед камерами. Кларк поднимает на них взгляд. Внимательно следя за действиями Принцессы. Надо отдать ей должное: она последовала совету Кларк и надела деловой костюм сегодня. Но это же Лекса, она не может без своей индивидуальности. Поэтому было небольшое «но»… об этом чуть позднее.              — Я тоже, Ваше Высочество, — говорит женщина.              Конечно, Алли и Лекса давно знакомы — заочно. В объектив камер Алли Серра уже долгое время добровольно попадают только шоумены, готовые сделать пиар на чем угодно. И это работает, только если вы действительно понравитесь Алли. Так что задача вполне определенная — понравиться этой женщине.              — Надеюсь, ты была здорова? — спрашивает Принцесса, надевая вежливую улыбку. — В последнее время я не слышала о тебе никаких безумных историй.              Конечно, это тонкий намек на очередной скандал, который Алли ни за что не пропустит мимо своих цепких лап это видно по её колкому взгляду.              — Ну, в настоящее время я не встречаюсь ни с кем, кто мог бы вдохновить меня хоть немного.       Она наклоняется вперед, сцепив руки за спиной, и её длинные темные волосы практически касаются лица Принцессы.              Вот, черт. Только этого Кларк не хватало. Неужели она упустила из виду, что Алли снова в активном поиске?              — Правда? — спрашивает Принцесса. — Могу поклясться, что до меня дошли слухи, что у тебя серьезные отношения с одной американской кинозвездой.              Похоже, о работе здесь думает только Кларк — это вызывает холодок по спине.              — А, Крис? — она говорит так, словно даже не может поверить, что об этом говорят: явное пренебрежение сквозит в голосе. — Мы больше не вместе. Уже несколько недель.              Кларк удрученно выдыхает, пытаясь вспомнить, о каком актере идет речь. Нет, ей совсем не интересна личная жизнь Алли — она хочет определить, есть ли вероятность флирта в прямом эфире. Итак — Пейн, Белл, Хемсворт? Эванс? Почему здесь так много чертовых актеров по имени Крис? Кларк никак не может вспомнить хоть одну публикацию Алли с этими мужчинами. Надо погуглить.              — Оу, мне повезло, — говорит Принцесса, и в её голосе слышится кокетство.              Черт.              Все, вопрос отпал. Гриффин, ты налажала. Мало того, что Лексу сейчас, вероятно, разнесут в прямом эфире, потом её еще и поимеют — хотя, спорный вопрос: кто кого?              — Еще не понимаю, в чем, — отвечает Алли, с легким замешательством глядя на Кларк, которая прячет телефон в карман.              Кларк поворачивается, чтобы посмотреть, каков их язык тела, чтобы понять, насколько это может повредить, но тут её внимание привлекает ассистент режиссера и спрашивает что-то о перестановках и серии световых эффектов, уводя её к пульту.              — Может, выпьем по чашечке кофе? — Алли прикасается к ладони Лексы, прослеживая её взгляд. — Мы и твоему ассистенту можем сделать. Какой она пьет?              Она любит черный Йоркширский чай, с молоком и без сахара. Кофе только для экстренных случаев, думает Лекса. Но она говорит:              — Откуда мне знать, черт возьми?              Потому что она раздражена тем, что кто-то может предположить, что Лекса обращает внимание на что-то подобное. Она чертова Принцесса, чертовой страны, она не должна волноваться о том, какой чай любит её PR-менеджер и почему она сейчас искренне улыбается этому мальчишке.              — Простите, Ваше Высочество.       Лекса переводит взгляд на Алли, которая выглядит слишком ошарашенной её язвительным тоном.              — Так что на счет кофе? — ласково переспрашивает Лекса, стараясь сгладить предыдущий свой выпад. — Какой ты предпочитаешь?              Тон Принцессы все равно звучит слишком натянуто, как и улыбка.              — О, — говорит Алли, снова улыбаясь. — Также, как и Вы, черный, два кубика кленового сахара*.              — Я обязательно приготовлю его тебе утром.              Алли хмурит брови и пристально смотрит на Принцессу, стоящую перед ней. Она выглядит так, как будто ей только что дали мороженое и выходной, даже при том, что она в деловом костюме тройке с приличной длинной юбки. Но её светлая рубашка расстегнута — до уровня застёжки лифчика, которая спереди. И её глаза все равно сверкают игривыми огоньками.              — Ты что, заигрываешь со мной? — спрашивает Алли, главным образом из любопытства.              Принцесса пожимает плечами и довольно улыбается.              — А если бы это было так, разве ты могла бы винить меня? Ты красива.              Алли смеется над этим и качает головой на игривые огоньки в глазах девушки.              — Нет, я не могу, — она снова отрицательно качает головой, — но ты же в курсе, что я предпочитаю мужчин?              Лекса улыбается еще шире, видя реакцию девушки.              — Это всегда можно исправить. Мы можем продолжить знакомство после эфира, — говорит Лекса, сверкая глазами.              Алли снова окидывает её взглядом, а потом переводит его на Кларк и своего ассистента, которые с удовлетворенными улыбками идут к ним.              — Ну, я бы сказала, что тебе для начала надо закончить школу, — с усмешкой выдает Алли.              Лекса пожимает плечами и скрещивает руки на груди.              — Ты на семь лет старше меня, с таким же успехом ты могла бы быть в старшей школе, — она продолжает довольно улыбаться. А Кларк за её спиной в очередной раз готова к убийству. — Я уверена, что ты могла бы…              Алли широко улыбается, глядя на Гриффин, которая приближается своим цветом к вишне, а Лекса ухмыляется и, прежде чем успевает продолжить, чувствует, как кто-то обнимает её за плечи.              — Ваше Высочество, я думаю, нам нужно подготовиться к вашему интервью.              Кларк натянуто улыбается, все еще глядя на Алли, которая сочувственно улыбается, ловя тихое «простите», сказанное одними губами, прежде чем посмотреть на Принцессу.              — Билл, приготовь пожалуйста Её Королевскому Высочеству кофе, такой же, как пью я, — произносит Алли. — И для Кларк…              Кларк убирает руки с плеч Принцессы, чувствуя, как цвет её лица продолжает алеть.              — Черный чай без сахара и можно немного молока, если есть, — произносит она с вежливой улыбкой, поворачиваясь к ассистенту.              Алли кивает им обеим и ухмыляется Кларк, прежде чем уйти, указав, где они могут расположиться. Гриффин делает два глубоких вдоха, прежде чем поворачивается к ней лицом так, что они теперь стоят лицом к лицу.              — Давай сбежим? — спрашивает Принцесса, и её взгляд выдает легкую панику. Зеленые глаза широко раскрыты, а волосы вьются, как будто у них сегодня самостоятельная вечеринка, но выглядит она ангельски, когда буквально демон, способный довести Кларк до инфаркта. — Скажем, что я заболела или… нет, лучше придумает новый вирус и запрем всех по домам на самоизоляцию. А назовём его коронавирус, от слова корона?              — Что? — Кларк делает глубокий вдох и уже готова по-настоящему наброситься на неё, сказать, чтобы она прекратила нести эту чепуху, но тут Принцесса выдыхает и продолжает:              — Кларк, эта затея обречена на провал. Это Алли, мать её, Серра, — последний политик, который сидел на этом диване уехал в Бастилию через десять часов после эфира, — тараторит девушка, заламывая пальцы, — и я сейчас с ней флиртовала, потому что совсем ничего не помню… все просто вылетело из головы.              — Так. Стоп, — подёргивая прикрытыми ресницами и потирая виски прекратила поток эмоций Кларк. — Бастилия во Франции и не функционирует, как тюрьма, уже четыре столетия.              Повисла тишина и Кларк открыла глаза, взглянув на девушку. Она умиляется смятению на лице Принцессы — не часто встретишь её такой… такой потерянной и не самонадеянной.              — Ты сейчас издеваешься надо мной? — Лекса закатывает глаза.              Кларк видит расстегнутую рубашку. Боже. Кларк наклоняется и начинает застегивать пуговки по одной, на что Лекса делает шаг вперёд, зарываясь носом в её волосы. Вполне вероятно, со стороны это выглядит так, что они обнимаются или целуются, но они одни в этой комнате для гостей, и Кларк уверена, что с застегнутой рубашкой будет лучше. Это основная причина того, почему она не делает шаг назад, да и Лекса все равно не умеет соблюдать её личное пространство.              — Сегодня все вопросы будут иметь отношение к политике и Вашим желаниям и стремлениям в этой области, — почти шепотом произносит Кларк: в более высокой громкости нет необходимости. — Алли собирается расспросить Вас о Марокко, попытаться поднять вопрос о международных отношениях и о том, как Принц Уильям относится к этой политике, и узнать, насколько одинаковы ваши позиции с братом…              Кларк отвлекается от пуговиц на блузке и поднимает взгляд на девушку так, что их лица оказываются в сантиметрах друг от друга. Она будет полной дурой, если откажет себе в удовольствии полюбоваться таким произведением искусства, как неуверенная в себе, немного уязвимая, но сумасшедше горячая Лекса, которая целиком и полностью сейчас в её власти. Она разглаживает воротник ладонями и берется застегивать пиджак. Лекса выдыхает и медленно прикрывает глаза.              — Если ваши мнения с Уильямом расходятся, отвечай неоднозначно и уклончиво. — Кларк закончила с пиджаком и сделала один шаг назад. — Когда Вам было шестнадцать: Вы разнесли в пух и прах целую ассамблею ООН, высказав свои убеждения, а ответы на протесты оппонентов разлетелись на цитаты — вот, что сегодня от Вас требуется.              Ассистент подзывает их, чтобы Принцесса заняла свое место. Шоу вот-вот начнется.              — Пойдемте.              Это её работа. Кларк умеет делать свою работу. Она подходит к Принцессе и убеждается, что та сидит на противоположном конце дивана, чтобы они с Алли не могли прикоснуться друг к другу. Конечно, они могут передвигаться и пересаживаться, а также в студии могут появиться новые гости. От Алли можно ожидать чего угодно, но, нужно отдать ей должное — динамика её шоу настолько хорошо продумана, что она не может себе представить, что Алли поставит свой давно проработанный образ под угрозу из-за даже таких Высокопоставленных гостей.              Кларк смотрит на Лексу и расстегивает две верхних пуговицы на рубашке, оголяя шею; застегивать их до конца было бы слишком не в её характере.              — Не ожидала, что ты будешь раздевать меня в таком месте, — хмыкает Принцесса, коварно улыбаясь.              Черт. Она вернулась. Ну не могла еще чуток потрястись перед интервью? Спроси у Кларк о самом счастливом моменте её жизни, она бы, ни на секунду не задумываясь, ответила, что счастливее, чем рядом с Лексой три года назад никогда не была.              И почему только с ней все так сложно — будто у неё раздвоение личности, шизофрения или что-то в этом роде. Почему она не может хотя бы немного соблюдать рамки приличия? Не гладить её сейчас по волосам, нырять пальцами в них, вызывая дрожь по её телу — почему у неё нет совсем понятия — «стоп», «нет», «нельзя»? Лекса вела себя странно и непредсказуемо, не по сценарию. Что, если даже её продуманный план сможет благодаря ей выйти из-под контроля?              — Я Вас не раздеваю, привожу в Божеский вид, — в отчаянии произносит Кларк и одаривает её злобным взглядом. Лекса приподняла перед собой руки в сдающемся жесте. — Если станет жарко, откинься на спинку дивана и закинь ногу на ногу: элегантно, но без пошлости. Пообещай, что не будешь расстегивать пиджак и рубашку, как четыре недели назад?              — Ну, не знаю, а что я получу взамен? — играючи произносит Лекса, глядя на Кларк, которой пришлось присесть на корточки перед ней, чтобы одернуть юбку.              — Вы не будете голыми на общественном телевидении.              Лекса театрально захныкала, а потом внезапно нацепила на себя маску серьёзности.              — Дай мне стимул, Кларк? Один поцелуй…              Кларк так же театрально, как секунду назад это сделала Лекса, закатывает глаза и хмыкает.              — Это слишком много за то, что ты будешь одета…              — Нет, любимая, — перебивает Лекса, подняв взгляд Кларк на себя, прихватив пальцами за подбородок. — Это награда для меня за то, что я буду раздеваться только для тебя.              — Хорошая попытка, но провальная, — Кларк строга и основательна в своей интонации. — НЕТ.              Кларк хотела прозвучать достаточно весомо, чтобы дать понять Лексе, что это всё — просто её работа — ни больше, ни меньше.              — А если я сделаю так, что после этого интервью даже у Ирландских собак отпадут все вопросы по поводу политических убеждений нашей семьи? — перебивает она, а потом сверкает всеми своими зубами в дьявольской улыбке. — Ты меня поцелуешь?              — Дак вот, что ты задумала, притащив меня сюда? И заставив работать на твою бессовестную задницу? — с грубой иронией хмыкает Гриффин, вставая на ноги: теперь они поменялись ролями и Лекса вынуждена смотреть снизу вверх на Кларк.              Лекса выглядит потерянной на доли секунды, а потом на её лице появляется непроницаемая маска.              — Я не имею к этому никого отношения, Кларк, — произносит она слишком серьезно, — когда я увидела тебя три недели назад, я подумала, что схожу с ума… — совсем хриплым голосом произносит Лекса... — я бы никогда снова...              Но потом, к счастью Кларк, продюсеры оповещают всех в студии, и Алли пересаживается на противоположный конец дивана, кто-то дергает Кларк за локоть, чтобы заставить её покинуть съемочную площадку и вернуться за камеры. Ассистенты отсчитывают время до выхода в эфир, а Алли снова улыбается, как кошка, съевшая канарейку. Вот только канарейка выглядит так, будто её уже давно нет в живых, не прекращая глазами прожигать Кларк.              — Добро пожаловать обратно в мою гостиную. Я Алли Серра, и сегодня вечером ко мне присоединилась Принцесса Александра! Спасибо, что пришли сегодня, Ваше Высочество, — с отлично подделанной искренностью (такой, что и не догадаешься) произносит телеведущая.              — Спасибо, что пригласили меня, Алли, — вторит Лекса и выглядит она неуверенно, стараясь улыбнуться.              Кларк вздыхает — это будут самые длинные полтора часа её жизни. Надо было соглашаться на короновирус. Хорошо, если Лекса будет избегать завуалированных нападений, и будет вести себя вежливо и без излишнего драматизма, не присущего политикам. Еще лучше, если она сейчас сосредоточится и выплывет из своих мыслей.              — Вы были очень заняты последние несколько месяцев, готовясь взять на себя некоторые обязанности своего брата, когда он будет готов войти в свою роль Короля Великобритании, — говорит Алли, постукивая кончиками пальцев по колену. — И как же Вы справляетесь?              Принцесса откидывается на спинку дивана и скрещивает ноги, демонстрируя оголенные икры. Черт… уже так быстро стало жарко? Кларк точно стало жарко, но не от оголенных ног, а от взгляда, которым её одаривает Лекса.              — Прекрасно. Ты знаешь, политические амбиции мне не чужды. — Снова натянутая улыбка: это провал, даже Уильям не был так скован, сидя в этой студии. А ему общение с прессой, в плане раскрепощенности, давалось сложнее, чем Александре.              Конечно, Кларк еще до начала работы была осведомлена о всех успехах Лексы на политической арене страны. Принцесса Александра была тесно связана с политическими дискуссиями еще с пятнадцати лет, задолго до того, как королева Анна решила уйти в отставку. И она знает, что Принцесса изучала политику и международные отношения в Оксфорде — что сильно облегчало её задачу.              — О! — говорит Алли, повышая голос на октаву, но Кларк кажется, что она ожидала этого ответа. Но сейчас даже последний человек в этой студии видит, что Алли не ожидала такой зажатости от Принцессы. — Итак, сегодня перед съемкой Вы заметно нервничали, могу я узнать, в чем причина?              Кларк хмурит брови.              — Конечно, можешь, — в глазах Лексы загорается дьявольский огонек, отдающий злостью. — Ты Алли Серра! Почти все политики, оказавшиеся в объективе твоей камеры, либо сидят за решёткой, либо в какой-либо стране, не выдающей их для суда. Как тут не нервничать!              Так, это плохо. Кларк нервно чешет покрасневшую шею и отпивает глоток своего чая. А потом резко вспоминает всех Богов — даже Языческих — потому что Лекса тянется к пуговице пиджака. Нет, только не это — хнычет Кларк про себя.              — Ну, тебя ведь не так просто вытолкнуть с политической арены?              Началось. Кларк, ты дура. Только не расстегивай его. Пожалуйста! Лекса держится за верхнюю пуговицу дольше трех секунд, а потом берет стакан со своим напитком. Обхватывая его обеими ладонями. Слава Богу!              — Меня туда не так просто загнать, — ухмыляется Принцесса Александра, делая глоток своего напитка и откидываясь на спинку дивана в расслабленной позе.              — Что же тебя вынудило бросить свой привычный, свободный образ жизни? — Алли, выглядит так, будто птица уже съедена, а Лекса улыбается ей глазами.              — Я живу с мамой, мне двадцать два, и я все еще живу с мамой, и после этой беседы мне возвращаться домой и, поверь, я не хочу разочаровывать свою мамулю! — с легким сарказмом произносит Принцесса.              Алли смеётся и выглядит так, будто слишком довольна таким неочевидным ответом о мотивации Принцессы.              — Это больше похоже на правду, чем все то, что говорят остальные политики во всех странах. Никто не заботится о людях, а вот о родителях! — с широкой улыбкой произносит Алли и продолжает диалог с уже успокоившейся Принцессой, направляя беседу на тему её недавней поездки в Марокко.              Беседа проходит в достаточно динамичном режиме. В какой-то момент Кларк поражает навязчивое желание Лексы смотреть на неё, когда сомневается в ответах. Например, когда ей приходиться уклончиво сказать, что они с Уильямом еще не обсуждали вопросы, касаемые модернизации системы образования — их мнения расходятся в этом вопросе кардинально.              Кларк несильно прищуривается, бегло оглядывая её и подмечая некоторые изменения в мимике Алли, хмыкает про себя, пытаясь принять тот факт, что Лекса слишком очевидно близко подходит к ней во время очередного перерыва на рекламу, и снова тяжело вздыхает, надеясь, что она не сдастся под напором Алли. Конечно, они много флиртуют и шутят, но это выглядит естественно и совсем не пошло — может дело в непривычно расслабленной Лексе, которая чувствует себя также комфортно, как на кухне у Густуса.              — Это был прекрасный ответ.       Лекса тоже улыбается в ответ девушке. До конца эфира осталось всего пять минут и уже почти час, как Алли и Александра перешли на «ты». Проскальзывали вопросы, которые Кларк не прорабатывала, однако, Лекса держалась с честью. — Я знаю, что сегодня ты пришла не одна в мою студию, а с девушкой.              Если бы это была запись с живой аудиторией, то это была бы та часть, где все люди могли бы услышать обреченный вздох Кларк. Пять минут, Лекса! У неё покраснели уши, потому что — какого хрена Алли пытается сделать?              — Да, я пришла с моим менеджером по связям с общественностью Кларк Гриффин, — говорит Принцесса с подчеркнутой интонацией в голосе. — Хочешь пригласить её к нам? Она классная!              Алли поворачивается к камере с отвисшей улыбкой на лице, а затем снова поворачивается к ней и говорит:              — Конечно, я хочу задать ей несколько вопросов.              Кларк вся вспотела — разом. Она чувствует, как по её ладоням пробегает горячая волна гнева. Во что же она играет? Принцесса никогда не представляла её, когда они были вместе на пресс-конференциях.              Сердце Кларк забилось быстрее, когда она подумала о том, что может сказать Принцесса, обо всем, что она может выдать на одном дыхании, что может привести к разрушению её репутации, или просто унизить её.              — Тогда давайте поднимем её сюда, хорошо? — громко и ободряюще говорит Алли. Она начинает хлопать в ладоши, и Принцесса тоже.              Кларк не шевелится. Она даже не двинулась, забыв, как дышать. И хотя сейчас она более уверена в своей способности сдерживать румянец, чем три недели назад, стоять перед съемочной группой в вечернем ток-шоу звучит как кошмар. Это прямой эфир. Черт — это прямой эфир с Принцессой Александрой, которая чувствует себя вполне комфортно, прижимаясь к ней в любой ситуации. Класс. Она так и не движется, а потом на её лицо нацеливается камера, и Кларк отмирает.              — Присоединяйтесь к нам, Кларк, — говорит Алли, снова хлопая в ладоши.              Кларк смотрит на Принцессу, и та улыбается, но в глазах у неё появляется какое-то беспокойство. Кларк качает головой, делает глубокий вдох и направляется к дивану.              Камера следует за ней, пока она не оказывается между девушками. Кларк не позволяет себе нахмуриться так, как ей этого хочется. Вместо этого она улыбается. Принцесса слегка сдвигается в сторону Кларк, а затем убирает руки на свои колени, как будто не может решить, куда их теперь деть.              — И как долго Вы были пиар-менеджером в Королевской семье? — говорит Алли, снова постукивая кончиками пальцев по колену.              — Три недели, — отвечает вперед неё Лекса и Кларк благодарна ей за это, но только секунду. Кларк сжимает и разжимает челюсти. Она надеется, что это не будет заметно на камеру. Кларк натягивает широкую улыбку и говорит:              — Это было здорово, отличный опыт.              Ложь.              — Неужели? — спрашивает Алли, как будто не верит ей. Да и кто поверит? Ей не следовало бы этого делать, но Кларк находит её тон грубым, поэтому слегка смеется. — Мы обсуждали с тобой эксклюзив о личной жизни Принцессы?              — Да, в действительности, Её Высочество никогда не стеснялась обсуждать свою личную жизнь, для этого тебе, Алли, не нужно было меня вытягивать на сцену.              — Для этого нет, а вот, чтобы вам предложить ночной эфир на нашем радиоканале на эту тему послезавтра, просто необходимо? — спрашивает Серра.              Кларк так сильно разнервничалась, что ненароком словила головокружение. Она очень смутно понимала суть просьбы. Но последствия её согласия мелькали быстрыми картинками в её голове. Учитывая то, что подобные публикации с завидным постоянством мелькали в прессе.              — Я все понимаю, но Принцесса Александра должна хотя бы иногда отдыхать… — говорит Кларк с натянутой улыбкой, но Алли видит, как она напряжена, словно сдерживает себя.              — Именно поэтому Вы вдвоем оказались в клубе? — смеётся Алли.              Лекса качает головой и тихо смеется в ответ. А Кларк мечтает её убить. И за тот вечер, и за эту нескрываемую сексуальную хрипотцу в голосе, и особенно, за то, что её рука перекочевала на её талию.              — Хорошо мы придём, — выпаливает Лекса.              Кажется, что Кларк собирается возразить, но тут вмешивается Алли.              — Ну что ж, дорогие телезрители! Слушайте открытый эфир послезавтра после полуночи, чтобы узнать все тайны Королевского замка! Спасибо тебе большое за то, что ты пришла, Кларк, — она протягивает руку для рукопожатия, а в голосе сквозит едва прикрытое веселье. — Ваше Высочество, отдельное спасибо.              — И, снято, — раздаётся голос ассистента, как выстрел для Гриффин.              Кларк стоически молчит, оставаясь в той же позе, и рассматривая белые плинтуса в дальнем конце студии. Разумеется, она не хочет показаться невежливой или неблагодарной перед Алли, которая её сильно выручила сегодня. Но вместе с тем она жутко зла и на неё, и на Лексу, определенно, потому что можно было еще извернуться и отказаться, но теперь они будут вынуждены идти на Ночной эфир на радио и его тема совсем не плюс для работы Кларк.              Сегодня был прекрасный эфир. Живой. Динамичный. Честный. Открытый. Интересный. Непредвзятый. Окончательно испорченный последними минутами. К слову, Кларк жаждет на неё накричать. Она скомкано прощается с Алли и резкой фразой просит Лексу ехать в… то есть домой. Потому что ей еще нужно поработать в студии.              Она тратит еще почти час, чтобы взять копии этого материала со всех отснятых ракурсов, для последующего монтажа, а также, чтобы попрощаться со съёмочной группой.              В машину она садится уже не такая напряженная, как сразу после эфира. Честно говоря, почему Кларк была так расстроена в первую очередь? Она уже смирилась с тем, что неожиданно оказалась на телеэкране, даже с тем, что Кларк была представлена общественности, как PR- менеджер Королевской семьи. Больше бесило, что её спонтанный поход в клуб станет отдельной темой для обсуждения, да так, что на самом деле все это превратится в череду слухов и сплетен вокруг её имени.              Кларк тяжело дышит. Такое чувство, что она не может дышать. И она включает свой смартфон, чтобы немного поработать. Её партнер по бизнесу высылает сотню поздравлений и хорошие новости о контрактах, которые люди готовы подписывать с ними благодаря успеху Александры в шоу у Серра. Вот только Кларк не спешит радоваться, теперь надо пережить послезавтра и все последствия ночного шоу.              Кларк чувствует, как злость закипает в её жилах. Почему нельзя было промолчать или позволить Кларк дать ответ? Теперь они будут вынуждены ехать на ночной эфир, и один Бог знает, чем это все обернётся. Она видит одно — особенно интересное сообщение, и понимает, что все свое негодование вполне можно вылить на еще одного человека (не из королевской семьи). Требуется секунда и три гудка ожидания, чтобы услышать в трубке:              — Рейтинг — Бог. Кларки! — кричит Рейвен, явно находясь на громкой связи. — Я знала, что ты сможешь её встряхнуть!              — Привет, Рей, — говорит Кларк слегка напряженным голосом, она качает головой и раздраженно вздыхает. — Если встряской называть засиживаться допоздна, прописывая речи, которые все игнорируют или спасать очаровательную Принцессу из фонтана с водой, или тащить её пьяную жопу из клуба, то я точно Бог. А сегодня я была вынуждена… ну, ты в курсе, как и вся страна. Я расскажу тебе об этом, когда увижу тебя в следующую субботу на прощальной вечеринке.              — Вообще-то, — говорит Рейвен, растягивая слово, — именно по этому поводу я тебе хотела завтра звонить.              Кларк смеется громко и долго. Ну, конечно… не по поводу прощальной вечеринки.              — Мы уже предвкушаем выпивку по окончании рабочего дня, не так ли? — с сарказмом спрашивает Кларк. — Я подумала, что мы могли бы пойти в тот бар, рядом с нашим старым местом, где есть пиво и те классные снеки с приправами. Даже не собираюсь заезжать переодеваться после коронации, я пойду прямо в бар, если ты сможешь встретиться со мной…              Рейвен откашливается, чтобы прервать её и Кларк слышит шуршание, видимо девушка выключает громкую связь прикладывая телефон к уху.              — Вообще-то, Кларк, я надеялась, что ты, может быть, готова продлить свою работу?              Кларк издает еще один громкий смешок, но останавливается, когда понимает, что Рейвен серьезна. Затем она издает раздраженный недоверчивый смешок, прежде чем сказать:              — Нет, абсолютно точно нет.              — А что, если я скажу, что Её Величество готова заплатить тебе вчетверо больше, чем сейчас?              — Нет.              Это не имеет значения, решает Кларк. Она не настолько сильно нуждается, чтобы изменить свое мнение из-за чего-то вроде денег. В мире хватает возможностей, чтобы Кларк не зацикливалась на этой работе. Ну, это не совсем верно, у нее, вероятно, будут проблемы, но оно того не стоит. В любом случае Принцесса хочет, чтобы она была рядом. Она, можно подумать, считает, что это забавно заставлять Кларк чувствовать себя неловко. Точно — нет.              — Черт возьми, послушай, сегодня еще на середине шоу мне позвонили и предложили кучу денег, чтобы я тебя удержала любой ценой. Вчетверо больше, Кларк, это баснословные деньги. Я звонила твоему партнеру сразу после эфира, вы сейчас на подъёме и, продлив контракт еще на полгода, ты обеспечишь себя до конца жизни… Ты серьезно откажешься от этого?              Кларк с ехидством посматривает на водителя своего такси, чтобы не ляпнуть лишнего.              — Оу, наивная Принцесса Круэла думает, что может заплатить мне, чтобы я осталась и подверглась её пыткам?              Тут наступает пауза.              — Я никогда не думала, что Александра уменьшительное до Круэлы… — то ли спрашивает, то ли утверждает Рейвен.              — Рейес, давай сосредоточимся, хорошо? Я не останусь здесь надолго. Найми кого-нибудь другого и заплатите им эти деньги, они будут довольны, и ты сделаешь гребаную кучу денег, что будет поводом для празднования и, вероятно, множества других «плюшек». Ну, разве это не здорово звучит?              — Слушай, звучит классно, но Её Величество звонила лично мне сегодня, чтобы я уговорила тебя…              — Да, хоть… — Кларк впадает в замешательство, — …погоди, кто тебе звонил?              — Некто, по имени… Королева Великобритании, Гриффин.       Она практически слышит, как Рейвен кипит на другом конце провода.              Кларк устало выдыхает и делает паузу, слыша раздражение Рейвен даже в этой тишине. Она облокачивается горячей головой на холодное стекло, вглядываясь в темноту на улицах.              — А ты не думаешь, что это розыгрыш? Или жульничество? Тебе точно она звонила? — негромко спрашивает Кларк.              — О, это жульничество, конечно, — говорит Рейвен с сухим смешком, — Кларки, я работаю на неё уже пять лет и, если она звонит мне лично, поверь, я узнаю её голос. Кларк, это предложение было сделано специально для тебя. За все время пока я здесь, ты единственная смогла хоть как-то повлиять на Александру и, вполне вероятно, Её Величество хочет многое исправить в поведении дочери.              Кларк достаёт несколько купюр и предает их водителю, выходя на свежий воздух.              — Нет, Рей, я сделала тебе одолжение. На этом все, — упрямо произносит Кларк, не спеша проходя по территории.              Раздается долгий горестный вздох.              — Какова вероятность, что ты передумаешь?              — Ноль против ни одного.       А потом Кларк становится плохо. Не настолько плохо, чтобы передумать, но все равно плохо.              — Именно так я и думала. — Еще один вздох.              — Слушай, Рейвен, без обид, все твои напитки за мой счет в следующую субботу, да?              — Да, конечно. — Рейвен снова вздыхает. — Честно говоря, это стоило того, чтобы попробовать. Я хорошо помню наш уговор: ни десяти пенсов за жвачку, ни номер милого парнишки, ничего такого, не так ли? — они вместе смеются. — Скоро увидимся, Кларк.              — Спасибо за понимание, — отвечает Гриффин.              Они вешают трубку, и Кларк качает головой. После их сегодняшнего успеха, все так или иначе рухнет в Ночном эфире. Кларк не может понять, почему Принцесса хочет оставить её подольше. Или, может быть, это все было запланировано раньше, и Рейвен просто не смогла найти доводы? Кларк вздыхает и смотрит на ночное небо, прежде чем войти в свой временный дом. Эта ситуация её пугает, потому что даже когда она разочарована и в замешательстве, она не хочет подставить свою подругу.              Она добирается до своей комнаты, и ей требуется слишком много времени, чтобы найти ключ в своей сумке, а затем еще больше, чтобы принять душ и привести мысли в порядок. Завтра Принцесса проведет брифинг с остальными будущими советниками Принца Уильяма и несколько официальных встреч с членами кабинета министров — к этому Лекса готова на все сто процентов, наверное, поэтому Кларк сейчас так спокойна.              На следующий день организация новой пресс-конференций с Уильямом и представителями стран-партнеров — это проблематично. Открытые заявления Лексы о её ориентации плохо сказываются на лояльности многих стран. Позднее запланирован благотворительный визит. Она не уверена, сможет ли заставить Принцессу полностью погрузиться в чтение литературы для детей в больнице, но, возможно, они смогут получить фотографию, где она улыбается старой женщине или что-то в этом роде. Даже если это будет флирт с симпатичной девушкой или мужчиной, которые проходят лечение — будет классно (потому что Принцесса флиртует со всеми и со всем, что видит), Кларк может заставить эту её способность поработать хотя бы в этом ключе. А потом злополучное шоу, в ночном эфире.              Черт бы побрал эту Принцессу с её дурацкой улыбкой, её дурацким смехом, и тем, как она бесит Кларк своими маленькими кудрявыми завитушками, когда убирает их за ухо. И её смехотворно красивые наряды, и её ужасные зеленые глаза, и её абсолютно дьявольский рот. Она погружается в дрему, хмуро глядя на свои записи, лежащие возле неё на кровати, когда слышит громкий стук в дверь. Бесконечный день.              — Ш-ш-ш, — шепчет она, а потом встает, захватив записи с покрывала и небрежно бросив на стол, открывает дверь.              Лекса стоит перед ней в спортивном костюме.              — Ваше Высочество! — восклицает Кларк, немного удивленно.              Время уже за полночь. Она смотрит налево, потом направо, а затем открывает двери шире, позволяя войти. Но Принцесса даже не шелохнулась. Она часто моргает и в её глазах отчётливо читается, что она расстроена. И Кларк не понимает её: первое нормальное интервью за добрые пять лет, однозначный успех, но вместо шуток и подначиваний она расстроилась, или случилось что-то еще?              — Что Вы тут делаете? В такое время? — спрашивает Кларк, придерживая дверь.              — Я не следую твоим советам, и ты злишься, я делаю все, как ты говоришь, и ты все равно злишься на меня… — выдыхает Лекса… — может, объяснишь, какая муха тебя укусила после интервью?              Лекса выглядела безумно милой и уставшей, хоть и жутко замершей, и Кларк наслаждалась звучанием её голоса.              — Боже… — выдыхает Кларк. — Серьезно не понимаешь? Моя работа — это все, все что Вы говорите на людях, независимо от того, кому и в какой момент времени, будь то в комнате, полной репортеров новостных каналов или на людной улице, и уж тем более в студии ток-шоу. Вы не думаете, что если ляпнете что-то, даже касаемое ведущих политических вопросов — это потом может вылиться боком. В записи или конференц зале я могу договориться и изменить исходный материал, но не в прямом эфире. Теперь же тебе предстоит час прямого эфира с Серрой Алли на радио. О твоей личной жизни — на ту тему, которую твоя мать, Королева этой долбанной страны, запретила поднимать. Моя работа состоит в том, чтобы Вы не были застигнутой и брошенной перед камерой, когда я этого не ожидаю и не могу вас подстраховать. Вот только ты только и делаешь, что сливаешь всю мою работу к черту, — едко выплевывает девушка.              Принцесса только качает головой и скрещивает руки на груди, глубоко вдыхая.              — Значит, ты не любишь сюрпризы, и всего-то?              Лекса стояла, невинно хлопая ресницами, и старательно пыталась снять со своих волос резинку, в чём, естественно, терпела полнейший провал. Благополучно забив на это бесперспективное дело, она подняла глаза на Кларк и начала искренне улыбаться.              — Я работаю в сфере связей с общественностью, сюрпризы — это мой кошмар. — Кларк тяжело вздыхает. — Сегодня слишком поздно и я устала, я обдумаю это завтра.              Принцесса снова вздыхает и сурово сверкает глазами, цедя сквозь зубы «хорошо», а после разворачивается и быстрым шагом направляется по коридору.              Десять дней, Гриффин. В счет пора включать и ночи. Нет… это уже двадцать, эти мысли заставляют Кларк закатить глаза.              Она бы хлопнула сейчас дверью на весь коридор, но уважение к их возрасту не позволяет ей этого сделать. Лекса по-любому соврала, что им двенадцать лет. Она не успевает расстелить постель, как слышит снова стук в дверь, а открыв её, все же закатывает глаза.              — Я не пожелала тебе спокойной ночи, — вот, что говорит Лекса.              Кларк снова смотрит на неё. Прямо на неё. Лекса не отводит взгляд, и её грудная клетка вздымается, будто она бежала до двери Кларк.              — Спокойной ночи, Ваше Высочество, — говорит ей Кларк.              Лекса сжимает челюсти, и её рука ложится на шею Кларк, когда она делает шаг в её спальню, прижимаясь к ней. И тут Кларк понимает, что Лекса прижала её к стене рядом с дверью. Она поворачивает голову направо и видит, что происходит в коридоре. Ладонь Лексы скользит вниз, пока не оказывается на подбородке Кларк. Другая её рука поднимается с противоположной стороны, и теперь обе ладони Лексы держат её лицо.              — Меня зовут Лекса, — говорит она, и её дьявольский рот оказывается слишком близко ко рту Кларк.              — Спокойной ночи, Лекса, — шепчет Кларк, совсем не ожидавшая такого поворота.              Принцесса улыбается ей в ответ, но она так близко, что все расплывается перед глазами. Именно тогда Кларк понимает, что собирается поцеловать её, потому что уже добрых несколько секунд смотрит на её губы.              — Прости меня за это? — шепчет Лекса. Их носы соприкасаются, и Кларк чувствует дыхание Лексы на своих губах.              Кларк поднимает руки, чтобы взять её за запястья и убрать её ладони от своего лица, а затем чувствует, как Лекса сильнее прижимает её к стене.              — Только один, — говорит Лекса, прикрывая глаза. — Я больше не могу терпеть, прости.              Кларк практически ощущает влагу во рту Лексы, когда она коротко прижимается к её губам. Её сердце бьется так быстро. Когда это её сердце начало биться так быстро? Это что все? Лекса слегка отодвигает свое лицо, мягко улыбаясь.              — Только один, — отвечает Кларк.              Выдыхает. Она может поклясться, что слышит, как её сердце пропускает несколько ударов, когда Лекса снова повторяет: «только один. Все, мне пора». И сердце Кларк бьется так быстро, и волосы Лексы щекочут её лицо, и она чувствует свое дыхание, и её лицо все еще размыто.              И вдруг Кларк наклоняет голову и захватывает губы Лексы своими собственными. Лекса издает приглушенный стон, когда их губы встречаются, а затем она толкает Кларк дальше в стену и крепко целует её. Кларк едва может дышать оттого, как хорошо. Одна из её рук поднимается вверх, чтобы схватить Лексу сзади за шею так, что она может притянуть её сильнее, целовать её сильнее, чувствовать её сильнее. Лекса стонет в её рот, не отстраняясь, и двигает руками: одна вверх, чтобы сжимать волосы Кларк, а другая вниз, чтобы провести большим пальцем по её шее.              Кларк чувствует себя в ловушке, но она также никогда не чувствовала себя более свободной. Она понимает, что не хочет, чтобы это прекратилось. Это слишком хорошо, чтобы останавливаться, почему бы им вообще не переставать это делать. Как будто они были созданы для этого. Целовать друг друга, вместе чувствуя, вдыхая воздух, как будто они созданы только друг для друга. Три года прошло, и теперь Кларк думает, что никогда не перестанет так себя чувствовать рядом с ней.              Но затем она слышит звук открывающейся двери в конце коридора, и её сердце практически останавливается, когда она понимает, что её дверь частично открыта, и любой может увидеть их, если пойдет мимо. Чертов замок: когда надо — никого не дождешься, а когда не надо — получите распишитесь.              Черт… она все же позволила Лексе пробить её броню. Это почти причиняет боль, но Кларк убирает руку с затылка Лексы и использует её, чтобы оттолкнуть девушку. Лекса тяжело дышит, и у неё немного болезненное выражение лица, глаза закрыты, как будто она настолько уверена в том, где она находится, что ей даже не нужно зрение, чтобы передвигаться. Она делает шаг вперед, чтобы еще раз поцеловать Кларк, но та твердо стоит на своем, пока Лекса наконец не открывает глаза.              — Один, — выдыхает Кларк. — Ты его получила. Только один.              Лекса приоткрывает рот, но звука нет, а её глаза сосредоточены на губах Кларк.              — Еще один, — шепчет она, будто выдыхает последний кислород из легких, и снова делает шаг вперед, но Кларк качает головой. Лекса поднимает глаза, и они встречаются взглядами, что, кажется, помогает ей понять, что на этом все, и она, наконец, отстраняется. Кажется, что ей понадобилась целая вечность, чтобы убрать свои руки с талии Кларк, и когда она это делает, Гриффин все еще чувствует их тепло на своей коже. Проходит целая минута, и они просто смотрят друг на друга. Наконец, Кларк говорит:              — Спокойной ночи, Лекса.              — Спокойной ночи, — отвечает Принцесса.              А потом Кларк толкает дверь своей спальни чуть шире, чтобы она могла выйти. Что она и делает, после еще нескольких секунд пристального взгляда. Кларк закрывает за ней дверь правой рукой, а затем запирает ее на ключ.              Она остается, тяжело дыша, прислонившись к стене, пока её сердцебиение приходит в норму. Это будут очень длинные десять дней, потому что она все же позволила этой несносной девчонке пробить свою броню.