Если любви суждено стать незабываемой, с первой же минуты к ней должны слетаться случайности, как слетались птицы на плечи Франциска Ассизского. «Невыносимая легкость бытия» Милан Кундера
***
3 года назад.
Лекса ненавидела этот день. С самого утра. Нет, даже не так. Она сейчас больше всего ненавидела свою подругу Костию. У неё завтра экзамен. Да, у Кос завтра важный экзамен. И каким образом это касается Её Королевского Высочества — никаким, если не считать, что они подруги. А друзьям надо помогать. Черт. Шлейка слетает с этой псины второй раз за прогулку, и Лекса вынуждена бежать за этой… этой… этим животным через весь парк. Конечно, у дружбы с королевской особой много плюсов, например, она могла помочь Костии материально или поговорить с преподавателем. Но мы ведь гордые. Она предпочтет подрабатывать совершенно неприемлемыми способами (для Её Высочества), чем позволит Лексе или кому-либо ещё помочь (увеличить стипендию, например). Наверное, именно нежелание Костии принимать любую помощь от Лексы и стало основой их дружбы. Вот только лучше бы она взяла у Лексы деньги, чем попросила бы подменить её сегодня в гостинице и погулять с этими животными. И все бы ничего, но этот пятнистый мешок с блохами сбежал во второй раз за час. Еще до начала прогулки Лекса радовалась этому дню — первому свободному после экзаменов. На улице солнечно и кепка с любимыми авиаторами спасут её от пристального внимания. А то, что она еще с утра удрала от Титуса и его «псов», приносило дополнительные яркие (свободные) эмоции этому выходному. Предвкушение отличного дня было нарушено сразу, после побега от охраны. Костия буквально умоляла её о помощи. Может быть, она и сама смогла бы работать сегодня, если бы не тот факт, что некоторые книги запрещено выносить из здания библиотеки — даже Её Королевскому Высочеству (она пробовала). Сегодня же можно было притвориться, что она обычный человек — попить кофе в кофейне или сходить в кино, не сидя под взглядом «людей в черном» и всех окружающих. Будто она обезьянка в клетке зоопарка. Это выбешивает. Это было до. И этот день был бы воистину прекрасен, если бы не просьба Костии. Сейчас же Её Величество несётся, перепрыгивая скамейки и отдыхающих на лужайке людей и мысленно благодарит всех Богов за то, что её ежедневные тренировки помогают развивать достаточную скорость, чтобы гоняться за этим животным. Чего не скажешь о померанском шпице, которого пришлось взять на руки, чтобы он не задохнулся от давления ошейника на его шее. Лекса сильно надеется, что то, что остановило эту псину под ветвистым деревом — это тенёк и прохлада, а не какое-нибудь «лакомство», которое волей случая было припрятано там другими посетителями парка. — Понго, малыш, — слышит она голос, подходя ближе к дереву, — где твой хозяин? Лекса присаживается на корточки, пытаясь отдышаться и понимая, что мороженое этой девушки отвлечет пса еще на полминуты, прежде чем она затянет ошейник — за который его держит незнакомка, — насмерть. Да и другие собаки выдохлись, устраиваясь в теньке рядом с далматинцем, который доволен положением вещей больше всех. Гад. — Оригинально назвать пса именем из кино, — произносит девушка и Лекса поднимает на неё взгляд. Вау У неё не слишком длинные вьющиеся волосы, которые довольно мило уложены в пучок, ярко-голубые глаза, и соблазнительная родинка над губой. Девушка убирает с колен книгу и почесывает довольную собаку за ухом, пока та поглощает лакомство. Лексе не плохо бы физически тряхнуть головой, чтобы вернуться в настоящее. Что же это такое? Она не может отвести взгляд, как какой-то влюбленный подросток. Только у шпица совсем другие планы — он заявляет об этом, облизывая лицо Лексы, заставляя разжать руки и присоединиться к остальным собакам в поглощении мороженного. — Дак, они твои? — легкое волнение вспыхивает в животе Лексы, когда девушка поднимает на неё взгляд, продолжая ласкать пса. — Вроде того, — отвечает она. Голубые глаза, яркие и немного удивленные, смотрят на неё снизу-вверх. — Пятнистого пущу на шубку, что делать с остальными тремя еще не решила. У неё очень грустные, но вместе с тем добрые глаза, глубокий и осмысленный взгляд, а на лице — первые мимические морщинки; бледная кожа и круги под глазами, как от отсутствия сна. Она сидит перед Лексой в белой футболке и темных брюках, и Лекса всё ещё не знает, как выйти из своего оцепенения и прекратить пялиться на девушку. Вау А еще эта улыбка и тихий смех, ее светлые волосы, в которых потерялось солнце. Лекса не обращает внимание на головокружение, которое она испытывает. Возможно, это недостаток кислорода после пробежки. — Какая злая Круэлла, — девушка слегка запинается, переводя взгляд на собаку. — Не переживай, Понго, я не дам тебя в обиду. Её голос — это тот звук, который Лекса готова слышать до конца жизни. Глубоко и немного грубо — она могла сказать все, что угодно, и это звучало бы прекрасно. — Пф, поверь это меня надо спасать от него, — выдыхает Принцесса, успокаивая дыхание и слушая, уже в третий раз, смех девушки. — Хотя, наверное, я должна сказать ему спасибо за то, что он выбрал самую красивую девушку в парке. Девушка больше не смеётся, а внимательно следит за действиями Принцессы: Лекса надевает шлейку на пса, трижды проверяя, что он надежно закреплен. А после фиксирует все четыре поводка к дереву. Лекса пытается украдкой взглянуть на девушку, когда обнаруживает, что ей это не удается, потому что она уже смотрит на неё, все еще почесывая разомлевшее в теньке животное. Лекса искренне завидует этому пятнистому созданию, потому что его морда лежит на коленях незнакомки. — Возьми, — произносит девушка, протягивая упаковку с салфетками Лексе. Теперь Лекса понимает, что она в слюнях мелкого шпица, который, вполне довольный своей судьбой, устроился у самого дерева в земле, не прогретой летним солнцем. Хорошо, что Кос только гуляет с собаками, а мыть их будет кто-нибудь другой. Еще двое щенков добермана вылизывают остатки мороженного с зеленой травы. — Выходной день? — Спрашивает Лекса, кивая на книгу. Кларк смотрит на книгу и слегка улыбается, а после возвращает взгляд на Лексу, которая, сняв кепку и очки, протирает лицо и шею, внимательно разглядывая реакцию девушки. Лекса любит видеть удивление на лицах людей, когда они понимают, с кем говорили. Есть в этом какой-то азарт — видеть, как меняются эмоции на их лицах, а после и отношение, когда они понимают, что перед ними Принцесса Александра: люди начинают сразу думать, что сказать и как себя вести. И это же выбешивает. Наверно, это была еще одна причина их дружбы с Костией — она всегда говорила ей правду, даже если это ей не нравилось. — Нет, мисс Дэвиль, — девушка смеётся, — я должна встретиться с подругой здесь, чтобы пообедать, а это один из немногих печатных вариантов книг, который я нашла. Сердце Лексы забилось, как птица, запертая в клетку. Неровно с надрывами. Либо она её не узнала, либо, как и Костия, совсем не стесняется называть Принцессу не её именем. — Подрабатываешь после учебы? — хрипловатым голосом спрашивает девушка, убирая книгу в свою сумку. Пауза. Лекса несколько раз моргает, а потом понимает, что у неё на футболке нашивка Оксфорда. И девушка её не узнала. — Вроде того. Кларк смеется. — Если я задам тебе еще один вопрос, ты ответишь: вроде того? — Вроде того. Кларк смеётся еще громче, а доберманы устраиваются возле колен Лексы, потеряв всякий интерес к траве и остаткам мороженного. Лекса довольно ухмыляется ей. — Дерзко, — говорит Кларк, медленно моргая и качая головой. Какая же она, черт возьми, красивая. Даже уставшая и измотанная. — Мне давно никто не задавал подобных вопросов, — Лекса не может сдержать улыбки. — Я уже окончила обучение, а собаки, — Лекса выдыхает, — помогаю подруге, она на стипендии, а завтра у неё важный экзамен. Вот я и согласилась выгулять это пятнистое исчадие ада. Девушка смеётся. Прикрывая рот рукой, и её взгляд искрится счастьем. Лекса готова на все, чтобы как можно чаще слышать этот смех. А потом Кларк замирает, поворачиваясь к Лексе всем корпусом, на что задремавший пес недовольно сопит. — Закончила обучение? — интересуется Кларк, получая в ответ кивок. — Тебе не дашь больше семнадцати. — Я закончила школу в четырнадцать: была на домашнем обучении*, — тон у Лексы спокойный. — В этом году окончила Оксфорд. — Оксфорд? В двадцать? — Девушка, мягко говоря, удивлена. А Лекса решает, что пусть она не знает о её специальной программе: год за два, на которой настояла мать. — Ты что, гений? Лекса, опуская взгляд, пожимает плечами. — Вроде того. Немыслимо. На этот раз девушка не смеётся. Она слышала о подобных людях, но представляла их совершенно по-другому. Не такими простыми в беседе, не такими коммуникабельными и открытыми. Не такими… обычными. И вот перед ней… а кто перед ней? — Я Кларк, — говорит она, протягивая ладонь для приветствия. — Кларк Гриффин. В груди у Принцессы появляется беспокойство. Девушка по какой-то причине не узнала её. И сейчас Лексе совсем не хотелось, чтобы незнакомка поняла, кто она, и еще, не дай Бог, заглянет в газеты, тогда вообще ни о каком нормальном диалоге говорить будет невозможно. Впервые в жизни Лекса не хотела, чтобы знали её имя. — Приятно познакомиться, Кларк, — Лекса поднимает на неё взгляд и берет теплую ладонь девушки в свою, понимая, что её руки вспотели. — Я эм… Лекса. Лекса Кери. И почему-то это звучит… грустно? После нескольких минут тишины и неловких взглядов из-под опущенных ресниц, Кларк достает свой мобильник, который издал несколько пиликающих звуков, и читает сообщение. Лекса не хотела бы уходить, но у Кларк уже назначена встреча с подругой. Лекса хотела бы провести весь день с девушкой, а может быть и дольше… — Ну, что же, нам тоже пора возвращаться, — Лекса натягивает кепку и очки, поднимаясь с земли. Кларк кладет мобильник и качает головой, глядя на пятнистого упрямца, который тыкается сухим носом в её ладонь и ни в какую не намерен расставаться. — У моей подруги по колледжу завал на работе, как насчет пообедать вместе? — Кларк встает с травы, поправляя одежду. — Знаешь, в самолетах подают отвратительную пакетированную еду, а у моей второй подруги дома кроме сухих хлопьев нет ничего съедобного. — Кларк слегка закусывает губу. — И, похоже, сейчас ты единственная в этом городе, кроме навигатора, способна вывести меня из этого парка. Теперь Лексе хочется ещё и накормить Кларк. Она не умеет готовить и, как правило, если не ест дома, то это какое-либо заведение в центре, но ради Кларк она попыталась бы сделать что-нибудь домашнее, аппетитное и горячее. Тот же английский завтрак, который всегда делает ей Луна. Пожарить бекон, омлет и грибы у Лексы точно получилось бы, наверное. Хотя, о завтраке говорить еще рано, Лекса уже распланировала ближайшие сутки вместе с этой девушкой. — Хорошо, я накормлю тебя, но у меня условие, — Лекса самодовольно улыбается, ловя заинтересованный взгляд голубых глаз. — Пятнистого ведешь ты. Кларк смеётся, почесывая пса по холке. — Хорошо, Круэлла, — Кларк забирает поводок из рук Принцессы, все еще не прерывая зрительного контакта. Лекса никак не может отвести взгляда от Кларк, пока они идут по парку в нужную сторону, она чувствует, как учащается её сердцебиение, но внутренне приказывает себе успокоиться, потому что эти взгляды и просьба проводить явно ничего не значат. Очевидно, что девушка всего сутки в городе и ей просто нужна компания. Лекса утешает себя этими мыслями, слушая недлинный рассказ о её перелете со «спокойными» соседями и, думая, куда бы отвести девушку после того, как они сдадут собак их хозяевам, чтобы не быть очевидной, но и место должно быть достойным. Когда Лекса выходит из здания гостиницы, она обнаруживает Кларк все на том же месте, где она осталась, отказавшись входить в здание, разговаривающую по телефону. Принцесса невольно завидует девушке, с которой говорит Кларк, потому что этот разговор вызывает у неё улыбку, а прежде чем попрощаться, она произносит: «люблю тебя». — Твоя девушка? Кларк поднимает глаза и видит, что Лекса смотрит на неё. Вообще-то, Кларк знает, что Лекса смотрит на неё, и всю прогулку чувствовала её взгляд, но очки не позволяют ей видеть эти глаза, как и кепка, надвинутая достаточно низко. Она одаривает её самой очаровательной улыбкой, которую Лекса когда-либо видела в своей жизни, и вдруг она не знает, как могла бы жить без этих прекрасных раскрасневшихся щек и ярких глаз. — Нет, моя подруга. Её попросили остаться на подмену, — говорит Кларк, а затем делает шаг вперед, вторгаясь в чужое личное пространство, и Лексу обдает жаром. — Октавия перебралась сюда два месяца назад и, поскольку постольку, обе мои подруги сбежали от меня, — подцепив очки под душки, Кларк медленно стягивает их, размещая поверх кепки, — я решила, что и мне пора менять место жительства. — Кларк убирает руки от лица Лексы и делает шаг назад. — Так лучше. В голове у Лексы совсем пусто: ни мыслей, ни идей — сплошной вакуум. Чёрт знает, как подобрать нужные слова и как, что самое главное, произнести их вслух. А ещё её сердце от прикосновений Кларк заходится таким сумасшедшим ритмом, будто вот-вот с хрустом проломит рёбра и вырвется из груди. У Кларк же, продолжающей смотреть на неё и переводящей взгляд на её глаза, оно бьётся ровно. Спокойно. Словно это нормально — дотрагиваться до чьего-то лица в таком личном жесте и не скрывать своего восхищения, заинтересованности. Почему она так реагирует? У Лексы точно из-за жары и бега крыша едет. Она без понятия, как от такой близости с другим человеком можно оставаться спокойной. И не важно, что с этим человеком она совсем не знакома. Какая разница? Между ними ведь настолько крохотное расстояние, что, кажется, Лекса в любой момент может не сдержаться и прильнуть к её губам. А она определённо сойдет с ума, если эти губы, на которые она невольно опускает взгляд и на которые не может перестать засматриваться, коснутся ее кожи. — Ты будешь жить в Лондоне, — звучит как утверждение, и улыбки на их лицах вспыхивают непроизвольно. Лекса не может не поразиться этой внезапной мысли, что Кларк будет жить рядом, и, возможно, они продолжат общение. — Да. С работой и жильем все решили за меня подруги, но мне надо как-то справиться с навигацией в этом городе, — Кларк закусывает губу, а Лекса не может отвести взгляд от этого действия. — На устранение этого пробела у меня две недели. — Я абсолютно свободна, чтобы помочь тебе в этом, — Лекса берет девушку за запястье, и тянет за собой из переулка, параллельно возвращая очки на глаза.***
Лекса останавливает свой выбор на крошечном ресторанчике с уединенными кабинками и неплохим шведским столом, потому что совсем не знает, что предпочитает Кларк. Сегодня здесь тихо, думает она, но по средам обычно так и бывает, потому что люди предпочитают итальянское заведение в центре города, где в эти дни скидки и акции. Лекса давно научилась избегать таких мест в дни своих вылазок. Симпатичный пожилой джентльмен, деликатно сделавший вид, что не узнал Её Высочество, помогает им с выбором еды и напитками, располагая их в самой дальней кабинке, где Лекса наконец снимает кепку и прячет очки, садясь спиной ко всем в этом заведении. Лекса падает на диван рядом с Кларк, видя её смущение, видимо, девушка ожидала, что она разместится напротив неё. Лекса вскользь рассказывает о своей учебе в университете — о любимых курсах, и сочувствует тому, что Кларк училась и работала одновременно, чтобы помогать родителям. Они долго говорят о блюдах, которые когда-либо ели, а потом Кларк долго смеётся, когда видит десерты, которые взяла себе Лекса, произнося лишь: «у тебя будет сахарная кома». Она смеется и обхватывает чашку обеими руками, пока Лекса кормит её клубникой с сахаром, заставляя съесть больше одной ложки, даже после того, как Кларк кривится. Лекса чувствует легкость в груди, которой не чувствовала уже давно. И этот затянувшийся обед она назвала бы идеальным, если бы пара молодых людей не попытались с ними познакомиться. Лекса была вынуждена отвернуться к окну и натянуть кепку, чтобы спрятать лицо, но мужчины все равно узнали её и поспешили уйти из заведения. Она снова чувствует, как от внезапного страха бьётся её сердце. Она пытается выдавить из себя естественную улыбку, когда молодые люди уходят. — Лекса, — Кларк подбирается ближе и кладёт ладонь на её плечо, дожидаясь, пока та повернётся и посмотрит на неё, — всё в порядке? Нет, не в порядке, читается по ее взгляду. Кларк бегло осматривает ресторан, робко улыбается пожилому владельцу, и приближается к уху Лексы, пряча своё лицо от присутствующих. У Лексы от дыхания девушки, которое слишком хорошо слышно и ощутимо кожей, опять зашкаливают эмоции. Почему это происходит? — Хочешь уйдем, — шепчет Кларк, прикрываясь ладонью, а после заглядывает ей в глаза. Лекса никак не может привыкнуть к тому, что Кларк рядом. Даже не к тому, что Кларк рядом, а к тому, как она реагирует на её улыбки и мимолётные прикосновения. А теперь она смотрит на неё, пусть это и не смущает Лексу, но ей кажется, что прошла целая вечность с того момента, как они встретились. Кларк будто всегда была здесь — рядом. У Лексы попросту не выходит убедить себя в том, что они познакомились только несколько часов назад. — Как насчет ярмарки**? — Лекса практически касается виска Кларк, пока отвечает ей на ухо. — Там есть и магазины с тяжелыми кожанками и мощными шипованными ботинками для настоящих рокеров и байкеров, и лавки художников, создающих предметы декора в этническом стиле, вдохновляясь культурами Востока, и палатки с виниловыми дисками для ценителей ретро… — Лекса прекрасно знает, что Кларк не нужно перечислять, что бывает на ярмарках, но она совершенно не хочет отстраняться, поэтому решает озвучить парочку примеров, — … там установили цирковой шатер и можно поиграть в автоматы. Кларк вдруг расплывается в странной улыбке, запрокидывая голову на спинку дивана, и устремляет на неё взгляд вблизи. — Я собираюсь выиграть у тебя. Готовься к поражению. Прямо сейчас Лексе невыносимо сильно хочется, чтобы весь мир застыл и, на несколько минут, в этой огромной Вселенной, кроме них двоих, никого не осталось. Хочется, чтобы Кларк просто сидела рядом, чтобы она улыбалась также солнечно и медленно моргала, выглядя самой счастливой на свете. Лекса любовалась бы ей каждое мгновение, каждую секунду этого короткого момента, рассматривала бы её внимательно, подмечала какие-то детали в её внешности. — Ни за что. Кларк мило морщит нос, посылая: — Это мы ещё посмотрим, — легонько бьёт Лексу кулаком по плечу и беззвучно смеётся. Принцессе сложно не засмеяться в ответ. Им пришлось расстаться возле уличной ярмарки, потому что Лекса больше не могла игнорировать свой телефон. Кларк же направляется в свою квартиру, чтобы встретиться в этом же месте позднее.***
На улице уже нет такого яркого солнца, но Лекса оставила кепку на своей голове, а также поменяла телефон и раздобыла фальшивые документы и наличку, чтобы была возможность свободно продвигаться по городу. Лекса ждет девушку уже двадцать минут. Чтобы хоть как-то отвлечься от гнетущих мыслей, она поворачивается и бросает свой последний мяч в кольцо. Не глядя протягивает руку и достает приз из корзины, решая подарить его Кларк, когда та придёт. Лекса выбирает маленькую плюшевую лягушку с короной на макушке — и, вполне вероятно, она бы улыбнулась этому, если бы Кларк была рядом. Она подходит к другому ряду игр, прижимает лягушку к груди и продолжает идти, думая о том, какой теперь будет жизнь. Кларк осядет здесь через несколько недель. Лекса сама еще не знает, чем будет заниматься после окончания университета. Может быть, снять квартиру поблизости? Неплохо бы, вот только есть огромная загвоздка — её мать. Черт… Она с головой погружается в эти мысли и понимает, что даже не знает, чего хочет Кларк. Может быть, это просто еще один день для неё. Может быть, она думает, что это просто хорошее воспоминание. Это вызывает панику. Она бесцельно бродит по уличной ярмарке, думая о девушке, которую знает всего… всего часов восемь. Черт… Лекса проверяет свой мобильный и понимает, что прошло уже почти сорок минут с тех пор, как они должны были встретиться. Она не придёт, думает Лекса. Проходит еще двадцать минут, и Лекса, должно быть, похожа на сумасшедшую, расхаживающую взад-вперед по ярмарке, прижимая к груди глупую плюшевую лягушку. Она просто дура. Она абсолютная дура. Конечно, Кларк не вернется. Зачем ей это делать? Что может предложить Лекса? Свою иллюзию жизни. Постоянные игры в политику даже дома. Кларк образованная, умная и красивая девушка, у которой вся жизнь впереди, а Лекса даже шага не может ступить самостоятельно. Даже эти мысли в её голове кажутся ложью. — Лекса! — она слышит крик, и съеживается. — Черт, мне так жаль, — и в поле зрения появляется Кларк, бегущая вверх по небольшому холму. Она выглядит измученной, тяжело дышит, но улыбается. — Я заблудилась, а потом испугалась, что ты устала ждать и ушла. Я поняла, что забыла взять твой номер, а потом бежала дольше, чем ожидала, так что... так что вот… — Она выглядит запыхавшейся. — Прости. И сейчас Лекса начала Нервничать. Заглавная «Н» — Нервничает. Потому что это уже не просто милая девушка, а симпатичная девушка, которая ей нравится — по-настоящему. Та, кто умна, забавна и мила, и выглядит так красиво. А Лекса не знает, как вести себя с девушками, которые ей нравятся. Она знает, как вести себя с горячими девушками. Она знает, как вести себя с умными девушками. Она знает, как вести себя с самыми разными девушками… но как она ведет себя с той, кто улыбается, когда Лекса говорит о своих увлечениях (честно)? Или та, которая говорит: «расскажи мне больше», когда Лекса продолжает говорить о различиях между греческой и римской мифологией. Или та, которая смотрит на неё так, будто она тоже может понравилась Кларк. Кларк прочищает горло, когда обнаруживает, что Лекса просто смотрит на неё. Просто продолжает пристально смотреть на неё своими прекрасными зелеными глазами. Лекса облизывает губы и не упускает из виду, как взгляд Кларк следует за её движением. Когда она снова поднимает глаза, Кларк видит, какие они темные, и у нее пересыхает во рту. Лекса втягивает в себя воздух и делает шаг вперед, обвивая шею девушки руками и прикасается своими губами к губам Кларк. Она подняла голову, чтобы посмотреть на неё, возможно, немного удивлена — и в глазах Лексы отразилось, насколько хрупкой все еще была нить между ними. Она нежно поцеловала девушку. Лекса всегда считала, и, наверное, будет считать всю жизнь, что никакие откровенные прикосновения и даже самый страстный секс не заменят тех чувств, что овладевают тобой, когда ощущаешь на своих губах губы девушки, которая искренне нравится. Девушки, которая стояла сейчас прямо напротив, прикрыв глаза, и шумно выдыхала воздух, перехватывая инициативу. Принцессе требуется почти минута, чтобы понять, что Кларк отвечает на её поцелуй, прижимая её к себе за талию. Может быть, она все это время ждала первого шага от Лексы, а может и вовсе не ожидала таких действий от неё — что творилось у Кларк в голове, Лексе было неизвестно. Они целовались так долго и чувственно, что тепло из груди проникало так глубоко и врезалось в каждую клеточку тела, что они знали, что живы. И мир мог сгореть завтра, Вселенная рухнуть сама на себя, но они испытали чудо существования с другим человеком, и неважно, насколько мимолетно. — Прости, я мечтала об этом весь день. А потом она снова целует Кларк, прижимая так сильно, как возможно. На этот раз Кларк отстраняется, Лекса чувствует на своей коже улыбку. — Ты и так слишком долго ждала. И они смеются друг другу в губы, прежде чем двинуться на ярмарку.***
Весь остаток дня Лекса пребывает в необъяснимо странном состоянии и периодически выпадает из реальности, не слыша то, что Кларк ей говорит. Мысль о появившемся желании поцеловать её снова зудит в голове без остановки, не позволяя сосредоточиться на чём-либо. У неё была тысяча моментов за последние несколько часов, чтобы сделать это. Эти воспоминания вызывает лёгкую тревогу и дрожь. Чёртово сердце. Почему оно всё время стучит так громко? Её пугает эта навязчивая тяга к Кларк, это сбитое напрочь дыхание, когда та всего лишь смотрит на неё, когда дотрагивается до её кожи, схватив её ладонь, чтобы они не потерялись в толпе, когда берёт из её рук рожок мороженого. Когда смахивает что-то с её щеки. Лекса не уверена, что у неё на щеке вообще что-то есть, но от Кларк не отстраняется. Любое взаимодействие с ней кажется ей чем-то волшебным, магическим. Они гуляют до позднего вечера. Лекса рассказывает такие истории, которые на самом деле не имеют смысла, но в каждой из них есть полдюжины шуток, которые заставляют Кларк смеяться. Любая из её грубых шуток откровенно грязна, и Кларк не может не смеяться над ними так же сильно, как и над всеми другими, даже над теми, которые заставляют её краснеть, а Лексу представлять красноту на её щеках совсем от других действий. Она расспрашивает Кларк о том, какая жизнь в её родном городе, как она росла с четырьмя братьями. Она расспрашивает Кларк о её любимой музыке, любимых книгах и любимых напитках. Единственное, о чем она, кажется, не спрашивает Кларк, так это: «можно я тебя снова поцелую?» — и это единственное, о чем Лекса действительно хотела бы спросить. Последний час Кларк ничего не делает, она просто идёт рядом, разглядывая влажную мостовую. Лекса держит её за руку, провожая до дома подруги. В любой другой день это показалось бы Лексе ужасно милым и забавным, но сейчас она чувствует, как время, словно песок сквозь пальцы, ускользает. Внезапно начавшийся дождь не сделал ситуацию лучше, потому что после дневного зноя даже легкая прохлада кажется Лексе лютым холодом, и они практически бегут, чтобы успеть на ближайший автобус, а после шагают по улице так быстро, как это возможно. — Я не хочу помешать Октавии, — шепчет Лекса, когда Кларк, повернув ключ в замке, тянет входную дверь на себя. — Я лучше вызову такси. — Ты вся сырая, — напоминает ей Кларк, рукой приглашая её войти первой. — Согреешься и я дам тебе чистую футболку… — она ненадолго замолкает, отводя взгляд и подбирая нужные слова, — потом поедешь домой. Лекса с сомнением смотрит на свою насквозь промокшую футболку и такие же кроссовки и испытывает противоречивые эмоции. С одной стороны, она не хочет уходить и надеется, что Кларк тоже не хочет, чтобы Лекса ушла, а с другой ощущает дикий дискомфорт — пожалуй впервые в жизни. — Мне тут недалеко, — тихо произносит Лекса, закрывая за собой дверь. Ее мобильный звонит каждые несколько минут уже в течение получаса, но она, похоже, не обращает на это внимания, так что Кларк тоже пытается, скромно улыбаясь, когда девушка отключает его, убирая обратно в карман. Лекса чувствует себя некомфортно, потому что, если кепка спасала её весь день от любопытных взглядов: давайте будем честными — в толпе люди редко всматриваются в лица незнакомцев. То в квартире Октавии оставаться в головном уборе не получится, а значит, что подруга Кларк, вполне вероятно, узнает её, и эта иллюзия «нормальности» рухнет в миг. — Октавия будет работать всю ночь, ты никому не помешаешь… — Кларк, улыбнувшись, прокралась ещё ближе, коснулась её ладони и повела в сторону одной из дверей, — …хватит надувать губы и упрямиться, как маленькая, ей-Богу. И, ладно, Лекса немного бредит. Но она ничего не может с собой поделать, потому что смотрит, как Кларк ходит по своей маленькой квартирке, такая красивая, розовощекая, с блестящими глазами, и выглядит так чертовски соблазнительно, что Лекса едва может это выносить. — Снимай сырую одежду, — бросает Гриффин, стоя лицом к шкафу. Черт… её желание поцеловать Кларк, сжать в своих руках и не отпускать, пока они не растворятся друг в друге, — пугает. Может быть, это и не проблема. Возможно, это вообще не проблема, судя по тому, как Кларк держала её за руку, шептала на ухо целый день и бросала ей эти дерзкие улыбки, получая такие же в ответ. Когда Кларк обернулась, Лекса выглядела немного покрасневшей, пойманной врасплох. — Я хочу тебя поцеловать, — сипло выдаёт Лекса и делает шаг вперед, впиваясь в губы напротив. Тёмное помещение, блики уличных фонарей на лице Кларк, её расширенные зрачки — всё, что увидела Лекса, когда открыла глаза. Этого было достаточно, чтобы вернуть свои губы к её. Она чувствует, как по ее спине пробегает молния, когда Кларк царапает её ногтями. Она удивленно выдыхает, а затем немного стонет. Лекса отстраняется ровно настолько, чтобы сказать: — Кларк, — проскользив руками по плечам девушки и нырнув пальцами в её влажные волосы, Лекса приоткрыла глаза и попыталась сфокусироваться, но, так ничего и не увидев, тут же зажмурилась обратно. — Нам нужно прекратить, иначе… Иначе я не вынесу, хотела продолжить. Задохнусь. Захлебнусь. Сломаюсь. Лексе скулить хотелось, и максимально жалобно, чтобы Кларк пощадила и немедленно прекратила всё это. — Лекса, — прошептала Кларк, интуитивно подобравшись к губам. Она отыскала край футболки, осторожно забралась под неё руками, попутно стараясь оставить в памяти, как отзывчиво Лекса реагирует на каждый робкий шаг, как снова покрывается мурашками, громко дышит и усиленно стягивает в кулаках её волосы, и, прикоснувшись к голой коже кончиками пальцев, принялась слишком медленно, томительно, едва ощутимо вести ими выше. — Я мечтала о твоем поцелуе… — выдохнула в губы почти беззвучно. — Вот черт, — стонет она в губы. Руки Кларк поднимаются вверх, чтобы она могла провести большим пальцем по напряженным соскам Лексы, которая действовала не очень деликатно (от слова совсем) — подхватила за бёдра и усадила на стол. У неё самой бешено стучало сердце и дыхание было ни к чёрту, но, в отличие от Кларк, которую захлестнуло эмоциями, она не робела, скорее напротив — всё больше набиралась смелости. Лекса уже ничего не видела в темноте, поэтому ощущала всё острее, чем обычно: и затвердевшую плоть на груди, упирающуюся в её собственную, и пальцы, медленно шагающие по бедру всё выше и выше, и губы, мягко сомкнувшиеся на её подбородке. Лексе, утопающей во всей этой нежности, неожиданно перестало быть неловко и страшно. Ей стало мало. Но ещё шаг, думала она, ещё один вдох, — и она точно взорвётся. Или они обе. Лишь бы на подольше запомнить, и ждала, точно конца света, когда эти поцелуи закончатся и обратятся долгожданным концом. Пока Лекса скользила пальцами по рёбрам и спине, пока останавливалась одной ладонью между лопаток, а второй мягко касалась поясницы, пока тянула на себя и сама наклонялась вперёд, Кларк расправилась с влажными футболками — необходимо было прекращать, вот только парой секунд ранее возникла маленькая проблема: Лекса, ощущая на себе губы, плавно превратилась в эгоистку, не способную отказаться от окутывающего чувства обладания. Она не хотела заходить так далеко, но не могла контролировать свои действия — просто не выходило насытиться. Лексу подпускать к груди было нельзя, но Кларк подумала об этом слишком поздно. Ее губы не были мягкими — ощущать их на своей коже, жадно впитывать её тёплое дыхание, дозировано тянуть в себя воздух, сквозь зубы, потому что нормально дышать не получается, было для неё чем-то невероятным. А чувствовать пальцы, пробирающиеся под пояс брюк — к самому чувствительному на теле Кларк месту — чем-то совсем необъяснимым. Её бросало то в жар, то в холод, снова тотально успокаивало и снова расщепляло, но теперь уже от удовольствия, перемешанного с возбуждением, и понимания, что всё это не сон, а реальность. Она медленно ослабила хватку на плечах, опускаясь на стол и что-то роняя на пол, показывая, что не хочет и не может уже ждать, пока Лекса решится и продолжит свои ласки, и с каждым шумным вдохом Лексы рассыпается, осознавая, что она действительно наслаждается моментом и не собирается никуда спешить. На секунду в голове Кларк мелькает мысль, что её спина будет болеть от этого стола, но… — Я так сильно тебя хочу, — уточнила Лекса и задержала дыхание от лёгкого укуса на своей шее. Неболезненного. Поучительного. Только громкий выдох Кларк, её тихо озвученное «я тоже», моментально утопленное в новом поцелуе — кручинном, невыдержанном, — как спусковой крючок срывает все остальные рамки. Эмоций было много и все они сводили с ума. То, что творила Лекса, воображалось цветным и контрастным одновременно. Кларк ничего не видела, но могла с лёгкостью представить, потому что другие мысли не мешали — голова стремительно пустела, даруя фантазии место, где можно разгуляться. Интенсивность красок поражала: Лекса заполняла сознание Кларк потрясающими образами. Она погружает влажный палец на половину фаланги и шепчет что-то на ухо, медленно повторяет смущающие комплименты и целует прямо в мочку. Кларк не успевает даже подумать о случившемся: мгновение назад Лекса была тихой и ласковой, а сейчас, устроив руку между ее ног, стала страстной. На спине чувствовалась её ладонь — Лекса подсовывала руку под поясницу, заставляя немного приподняться, прогнуться над столом. Она начала двигаться медленными растянутыми рывками — страстно, отдаваясь процессу по-настоящему. И захватывая губы Кларк в плен до того момента, пока она была способна отвечать на её поцелуи, наслаждаясь отдачей: её тихими стонами, её ногами, окольцевавшими бёдра и тянущими на себя, её ладонью во влажных волосах — такой же давящей сверху, требующей непрерывного контакта. Сколько всё длилось по времени — десять минут, пятнадцать, час — невозможно было даже догадаться. — О, Боже, Лекса… — кричит Кларк, когда она подходит к финалу, оставляя борозды на лопатках Принцессы. Настоящий крик, который ей приходится заглушать, кусая шею девушки. А потом она всхлипывает, выходя из своего оргазма, в то время как Лекса продолжает нежно посасывать кожу на её шее. Кларк тяжело дышит, когда Лекса, наконец, отпускает её шею. Она улыбается ей в полумраке комнаты и Кларк уверена, что эта улыбка более чем довольная. Она наклонилась, чтобы прижаться поцелуем к виску Кларк. — Все хорошо? — Да, — а затем застонала от очередного толчка. Лекса поцеловала её в губы, скользя языком по телу. Кларк все еще пульсировала вокруг её пальцев. Черт возьми. Лекса вернулась к своей задаче с удвоенной силой, кружа языком вокруг клитора, и Кларк была так, так чувствительна после своего оргазма, издавая довольно неловкие сдавленные звуки. Она еще немного раздвинула ноги, посмотрев на то, как лицо Лексы раскраснелось и капли пота выступили на её лбу — великолепно. Кларк тяжело дышала, закрыв глаза — приближаясь. — Черт, я… черт, подожди. Лекса лишь ускорилась, схватившись за её бедро, ей казалось, что достаточно чуть сильнее сжать свои бедра, чтобы прийти к финалу вместе — настолько тугой ком возбуждения пульсировал в её животе. Спина Кларк выгнулась дугой, и она застонала — на этот раз не прикрывая рта. — Отличный первый день в новом городе? Если бы у Кларк было больше сил, она бы ударила Лексу по голове. Как бы то ни было, сейчас у неё достаточно энергии только на одно физическое действие… Кларк толкает Лексу так, что она вынуждена пятиться. Они маневрируют до тех пор, пока Лекса не оказывается лежащей на спине. Кларк не без помощи стягивает с девушки узкие шорты и приподнимает колено так, чтобы ей было достаточно места между ног Лексы на незаселённой кровати. Руки девушки скользят вверх по её торсу, и Лекса задыхается от ощущения и давления на её клитор. Кларк двигается так, что она уже через секунду откидывает голову на подушки, подставляя шею под поцелуи девушки. — Черт возьми, да, — стонет Лекса, когда Кларк начинает ритмично двигаться на ней, продолжая целовать и проводить руками по телу. Через несколько минут Лекса начинает лепетать и бормотать всякие гадости, и Кларк принимает это как сигнал, чтобы начать двигаться быстрее. Лекса кончила гораздо быстрее, чем обычно, но она была взвинчена, разваливаясь на части под руководством Кларк, которая краснеет и двигает рукой быстрее, продолжая интенсивнее сжимать клитор, до тех пор, пока Лекса не кричит и не начинает кончать на пальцы Кларк. Она целует её, пытаясь продлить оргазм как можно дольше, и целует её снова, сладко и небрежно в губы, чувствуя, что Лекса расслабилась. Маленькие бусинки пота скатывались с лица Лексы, путаясь в волосах. Тяжело и громко дыша, она перевернула их, устроившись на плече девушки. Дополнительные ощущения добавляла Кларк, которая старательно перебирала её кудри и стирала пот с её лица. — Черт, — говорит Лекса, поднимая голову для еще одного поцелуя. — Думаю, это самый лучший оргазм, который я когда-либо испытывала. — Боже, мой тоже… — пробормотала она. Её брови нахмурились, а голубые глаза казались темнее. — Я никогда не… ну, не в день знакомства. Каждая клеточка тела Принцессы кричала от удовольствия. Она была в состоянии полного блаженства, это можно было уверенно сказать по ее глазам, а это волнение в голосе заставило напрячься. Она подняла голову и посмотрела девушке в глаза. Заметив её взгляд, Кларк слегка усмехнулась, потому что её улыбка стала более счастливой, когда их взгляды пересеклись. — Я хочу еще, — прошептала Лекса и медленно поцеловала своими губами шелковую кожу Кларк. Её кудряшки щекотали щеки девушки, от чего на ее лице появилась улыбка. — У тебя две недели до начала работы, — с уверенностью в своем голосе сказала Лекса, зная, что у Кларк все решено. — Проведи их со мной, — попыталась сказать она, но ее голос был тихим, точнее он практически пропал. Он ломался в тембре и становился похожим на шипение чайника. Кончиками пальцев Кларк дотронулась до её подбородка, удерживая взгляд на себе. — Давай устроим каникулы? — Что? — произносит одними губами. Выглядит она растерянной. Кларк начинает несогласно мотать головой. — Почему ты так удивлена? — она засмеялась, её пальцы переплелись с пальцами Кларк, и она свободно держала их ладони вместе. Она прижалась еще одним поцелуем к щеке Кларк, где та пахла ими, сексом. — После того, что ты сделала со мной, ты вообще обязана на мне жениться, разве нет? Лекса, положив свой подбородок под ладонь, начинает часто хлопать ресницами с совершенно невинной улыбкой. Кларк хрипловато смеётся, не в силах сдержаться. — Ты плохо на меня влияешь, коварная мисс Дэвиль. Обычно, я более ответственная…***
Холодный утренний ветер бьет прямо в лицо, заползает под одежду, пускает по телу мурашки и заставляет морщиться. Рука лежит в чужой теплой руке, которая тянет за собой, сквозь городскую суету и незаинтересованные взгляды прохожих. Волосы растрепаны, солнечные лучи, пробивающиеся сквозь тучи, золотят светлые пряди, вплетаются в них, согревая. А впереди бежит лишь один человек, который оборачивается, улыбается совсем по-детски и ужасно задорно, будто обещает, что скоро в жизни будут лишь авантюры и приключения. Что скоро в жизни не останется места страху. И всю эту палитру ощущений и чувств можно ощутить только здесь и сейчас. Только с одним человеком. Только с Лексой. Кларк улыбалась под внимательным взглядом девушки, которую знала меньше суток. И, знаете, что самое странное? Её это не смущало. Ей нравилось чувствовать себя центром чьего-то внимания. Ей нравилось, что ей хотелось быть центром внимания Лексы. Кларк ничего не понимала, когда после неловкого разговора в квартире она не сбежала, хоть и собиралась. Они провели всю ночь в кровати, потому что будто не могли насытиться — просили ещё больше близости, и уже не стеснялись в выражении чувств и раскрытии своих желаний. Для Кларк это было лучшим доказательством искренности. Для Лексы — наивысшей степенью доверия. Кларк улыбалась сквозь сбитое дыхание и поджатые губы, и сходила с ума, отчётливо слыша, как Лекса задыхается благодаря ей. — Проси у меня всё, что угодно. Всё для тебя сделаю. — Лекса, — Кларк провела рукой выше — по выступающему позвонку и мягкой коже шеи — схватилась за короткие волосы в основании головы и, развернув её лицом к себе, придвинулась вплотную к губам, — делай это подольше. И Лекса просто не могла ей в этом отказать. Потом был сон и теплый душ в одиночестве, вкусно пахнущее жидкое мыло, пена во все стороны и махровое большое полотенце. Была попытка дозвониться до Октавии и Рейвен, надо заметить, что безрезультатная. А еще был взгляд, брошенный на пропущенные звонки на телефоне Лексы, и её озвученное решение не перезванивать. А сейчас они несутся с Лексой через кварталы, как школьники, держатся за руки и бесконечно много смеются. Кларк даже не знает, куда они бегут, не замечает ничего вокруг, кроме человека перед собой. Человека, который так внезапно ворвался в её жизнь. Человека, о котором она знает ровным счетом ничего, и которая кажется сейчас роднее всех её друзей и близких. Они останавливаются лишь в каком-то из многочисленных парков Лондона возле питьевого фонтанчика. — Устала? — спрашивает Лекса, осматривая раскрасневшееся лицо Кларк, спускаясь взглядом ниже по шее к вздымающейся от учащенного дыхания груди. — Даже если и устала, это выглядит очень красиво. — Ты такая… Боже, — смеется Кларк в ответ и припадает губами к фонтанчику, жадно глотая прохладную воду. — Эй, ну я тоже хочу, подвинься! — возмущается Лекса и легко толкает Кларк в бок. И солнце пробивается сквозь тучи, ветер стихает, люди вокруг будто замедляются, когда одна девушка, стоящая в парке возле фонтанчика, медленно наклоняется к бьющему источнику с другой стороны, рассматривая лицо напротив через призму сверкающих капель. Воздух будто густеет, а тело становится в мгновение очень тяжелым, потому что Лекса приближает лицо и касается своими губами не только воды, но и чужих губ. Кларк замирает и мир для неё замирает тоже, потому что Лекса напротив закрывает глаза и плотнее прижимается своими губами к её. Они делят на двоих воду, эмоции, этот день и эту жизнь, будто никогда до этого и не жили друг без друга. — И что это было? — спрашивает Кларк, когда Лекса отстраняется. — Репетиция, — отвечает девушка и улыбается, явно не собираясь продолжать этот бессмысленный разговор. — Идем? — спрашивает она, вновь протягивая свою ладонь и натягивая солнечные очки. И Кларк ни минуты не раздумывает, когда вкладывает свою ладошку в чужую, доверяясь этой незнакомой девушке целиком и полностью. Когда жизнь преподносит человеку, казалось бы, абсолютно сумасшедшие авантюры, чаще всего он поворачивается к ним спиной и убегает как можно дальше. Но… что, если не уходить, а, наоборот, нестись навстречу этим авантюрам? Рисковать. Наполнять свой бокал жизни полусладким, ярким, притягательным. Кларк никогда не делала этого, но, кажется, Лекса стала для неё тем самым спусковым крючком, после которого все в жизни хочется узнать и попробовать. После чего всё в жизни начинает иметь значение и наполняется смыслом. И какая к черту разница, знаешь ты человека день или десять лет, если раскрываешься с ним ты абсолютно на новом уровне для себя самой. Они больше не бегут, спокойно прогуливаясь по узким парковым тропинкам. Лекса крепко держит ладонь Кларк в своей, поглаживая большим пальцем костяшки чужой руки. — Твоя идея — безумие? — звучит, как вопрос Кларк, наблюдая, как какой-то круглощекий ребенок бежит в объятия к отцу. — А почему ты вчера провела день со мной? — Потому что хотела, — отвечает Кларк без доли сомнения. — Вот и я просто хочу, — усмехается Лекса, пожимая плечами. — Я люблю их узкие улочки, цветы в горшочках на балконах, громкие возгласы торговцев и невысокие уютные домики. Люблю болтливых гондольеров и мерное покачивание гондолы с тихими всплесками воды. Я люблю ритм этой страны и ее городов. Возможно, я слишком влюблена… — Мне нравится, как ты рассказываешь об этой стране. Я бы хотела побывать там. — Я бы хотела показать тебе её, — улыбается Лекса и подносит чужую руку к своим губам, оставляя мимолетный поцелуй на мизинце.