***
Открытые, слабые плечи нервно подрагивали от редкого аккуратного прикосновения прохладного, пахнущего ночью ветра, пятно на шее стало неприятно гореть и зудиться, заставляя Вики в тихой истерике заново все вспоминать, а слезы окутаные лунным ободком становились похожи на разбитый хрусталь. Изредка в пропитаной всхлипами комнате было слышно размеренное дыхание Мими и шелест листьев.***
— Вики, — маленькая ладонь напористо прикоснулась к горящей щеке, Мими удивленно вздохнула отдернув руку. — Мими? — Уокер с жаром выдохнула и сжав челюсть, с трудом перевернулась на живот, приподнявшись на локтях, в попытке схватить ртом прохладный, утренний воздух, — Так жарко. Черные локоны навязчиво лезли в глаза, покалывая сероватого оттенка кожу, внутри кипела кровь, отдаваясь ноющей болью в шее. Шелковая ткань короткой майки натирала кожу, которая сейчас была особенно чувствительная. — Я сейчас приведу врача, —длинные, угольного цвета волосы мелькнули перед глазами и Мими ночным мотыльком исчезла за массивной дверью.***
Пустой коридор, освещаемый небольшими свечками, источал аромат и величественный мрак многих веков истории. Стук каблуков словно разрушил священную тишину этого места, бордовые крылья в панике подрагивали, девушка хотела уже открыть двери лазарета, но ее запястье кто-то грубо сжал и отдернул в сторону. — Куда ты собралась? — Мужские губы гневно сжались, превращаясь в одну линию. — Вики, ей плохо, отпустите меня, — серые глаза начали краснеть, а лицо преобретало бордовый оттенок, ярость когтями царапало внутренности. — Я сам приведу врача, быстро на урок, — от возмущения Мими на одном дыхании хотела возразить, грудь вздымалась, воздуха не хватало, чтобы надышаться и заглушить новую волну злости, — Иди на урок, или хочешь проблем?***
Бледные ступни едва коснулись прохладного пола, Вики закусила губу и прикрыла глаза, ей так хотелось, чтобы уже все это закончилось, а пятно, если так можно, исчезло, самоуничтожилось, но только бы перестало доставлять неимоверный дискомфорт и видения, эти губы на шее, руки хозяйски сжимающие полноватую, но от этого не менее красивую талию. Голые бедра едва прикрывала небесно-голубая ткань, а слегка полноватые ножки свисали с края огромной кровати, сейчас ее не волновало, как неприлично она выглядит в этой короткой, свободной оливковой майке, которая практически не скрывала небольшую грудь, и с этим беспорядком на голове. Солнечные лучи нежно касались кожи, лаская, словно пытаясь по-родительски погладить, проявить сочувствие, вылечить ее вездесущий недуг, который так глубоко погрузился в ее разум, что даже она не подвластна убрать его, как убирает шепфа звезды с небесвода. Внутрь затянуло так глубоко в грязную лужу мыслей и мечтаний, что уже ничего ее не спасет, только, разумеется, пустошь. — Доброе утро, — шторки начали трепетать из-за внезапно созданного сквозняка, а в дверях показался тот самый «недуг», который в Вики вызывает самые страшные симптомы презрительной болезни — желания. Трясущиеся ладони начали активно натягивать одеяло, казалось, девушка хотела утонуть в нем и исчезнуть, лишь бы не ловить на себе пожирающий и одновременно издевательский взгляд ненавистного преподователя. Ей не хотелось ему ничего говорить, а от воспоминаний вчерашней ночи, рука на шее, пальцы вжимающиеся в кожу бедер, как дрова падали в жаркий костер неприличных вздохов. — Надеюсь, ты усвоила свой урок, — голос был как всегда подобен льду, холодом завораживая и отталкивая одновременно, притягивая и отторгая, как делает это внезапный ливень или долгий снегопад, завораживая красотой, но словно иголки впиваясь в кожу. Болезненно-серая рука осторожно прикоснулась к тонкой шее, Вики отшатнулась, еще глубже зарываясь в измятое одеяло, ткань потрескивала от резких манипуляций, заполняя тишину в комнате. Геральд смотрел уже не так, как привыкла девушка, не с явным презрением или отторжением к ее персоне, его взгляд выражал спокойствие и, как показалось ей, взволнованность? — З-зачем вы пришли? — в коридоре послышались тихие шаги, но тут же звук пропал. — Пододвинься, я не сделаю тебе ничего плохого, если ты будешь послушной, — На последнем слове тихий уставший вздох врезался в слух девушки. Ей хотелось сорваться с места и убежать, Вики не могла так спокойно реагировать на могущественного демона, на его вздохи, взгляды адресованые ее слабости и никчемности. Разумом понимая, что он никогда не испытает к ней чувств, а будет только мучить и безмолвно насмехаться, но сердце так надеялось, как в сказке на всемогущее чудо, что демон увидет в ней «не такую как все» и полюбит, или хотя бы проявит к ней легкий интерес. Как только могло прийти в голову полюбить учителя, бесчувственное существо, которое много лет не испытывает почти никаких эмоций и отдал себя полностью своей работе. Она даже не ангел, как можно на что-то рассчитывать? Кровать прогнулась еще сильнее в том месте где сидел Геральд, бирюза словно слилась в одном танце с изумрудным полем из грусти и страха. Оба неотрывно смотрели друг на друга, пытаясь прочитать что-то, понять. — Уокер, — привычный требовательный тон и сильные руки переворачивают девушку, а мощное тело вжимает ее в кровать. Паника тонкой паутиной слипается внутри, а жар каплями разливается по телу, вплетаясь в эту ловушку. Дыхание опаляет ухо, а губы льдом ложатся на горящее адским костром алое пятно, вначале нежно кусая и оттягивая кожу, Вики тихо хрипло стонет в подушку, и выгибается, сильнее вжимаясь в мужские бедра. Горячий язык скользит по коже, лавой дотла сжигая все мысли, пальцы судорожно сжимают изголовье кровати. Крылья измученно дергаются от тяжести, но обессиленно обмякают и обволакивают постель, подобно свинцовые тучи заслоняют синий небосвод. Удивленный вздох где-то у дверей заставляет Геральда злобно прорычать что-то неразборчиво-яростное в шею девушки. — Ади? — попытка перевернуться заканчивается неудачей. — Пошел вон, — Геральд прерывисто выдохнул и, выплескивая, словно яд злость, посмотрел через плечо.