Северус Снейп
Выходные, как всегда, проносятся незаметно. Жизнь после войны возвращается в привычное русло и закручивается в водовороте повседневных событий, которые, словно дежавю, повторяются день за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем. Снейп сидел в своих холодных апартаментах подземелья в мягком кресле около греющего, тихо потрескивающего огня. Он, как истинный аристократ, держал в руках фарфоровую чашку с чаем и любовался бликами от огня на тёмной жидкости. В такие моменты зельевар испытывал некоторую эйфорию, представляя, что если в этот момент кто-то зайдет к нему (что, конечно же, никогда не случится), то Северус предстанет перед ним в образе престарелого главы рода, думающего, за кого бы отдать свою дочь, чтобы преумножить своё богатство. Мечты забавляли его и иногда заставляли улыбаться. Они были чуть ли не единственным развлечением в этой грёбаной школе. Почему он вернулся сюда? Странно, что эта выскочка Грейнджер ни разу не задала этот вопрос за два их занятия и пары столкновений в коридоре. Но если бы она спросила, то что бы он ответил? Вероятно, огрызнулся. А может быть и сказал, что ему сложно менять свой образ жизни, и то спокойствие Хогвартса, изредка нарушаемое Золотым Трио или младшекурсниками, было настолько впечатано в его сердце, что, находясь в другом месте, он подсознательно тянулся обратно, в свои подземелья, в свою холодную темноту, где во веки веков он будет один варить зелья и проверять домашние задания идиотов-учеников. Он пригубил чай и поморщился: крепкий и горький. Именно такой, какой должен быть, чтобы заставить чувствовать хоть какой-то вкус. За годы работы с зельями и тестирования их на себе, Снейп сжёг вкусовые рецепторы. Конечно, они регенерировали, но были уже не те. Сладкое не ощущалось вообще. Только горячее, соленое, кислое. Все то, что заставляло морщиться. Сделав ещё глоток, мужчина выплеснул остатки на огонь, частично потушив его. Посиделки на сегодня объявляются закрытыми, и Снейп со спокойной душой уходит спать, чтобы завтра вести занятия у этих недотеп (безусловно так он назвал гриффиндорцев, совмещённых со своими семикурсниками).***
— Сдавайте работы и можете быть свободны, — окинув взглядом учащихся, он продолжил писать отчёт за неделю. В это время было удобнее всего это сделать: ученики заняты, никто не мешает. Многие профессора Хогвартса дают контрольные для того, чтобы закончить свои дела, и он не был исключением. За несколько минут на столе появилась небольшая стопка пергаментов, и чья-то тень непозволительно долго лежала на столе, оповещая, что её хозяин стоит рядом и чего-то ждёт. Снейп поднял голову и вскинул бровь: — Что-то нужно, Грейнджер? — Я хотела сказать, спасибо за субботу. То есть за то, что Вы мне вернули книгу в субботу... — девушка была то ли смущена, то ли боялась. — Пожалуйста. А теперь прекратите мне докучать, — зельевар сделал вид, что полностью сосредоточен на своём отчете. — Профессор Снейп... — она глубоко вдохнула, — я Вам нравлюсь? Рука мужчины дёрнулась, поставив кляксу на идеально выведенном слове. Что это сейчас было? Шутка? Издевательство? — Нет. И из-за Вас мне придётся всё переделывать! — он небрежно оттолкнул в сторону испорченный лист, делая вид, что ничего сверхнеординарного не произошло. — Если у Вас всё, то покиньте класс! Девушка жутко покраснела и, извинившись, вылетела за дверь, откуда почти моментально послышались смешки. Их Северус узнал сразу же: Поттер и Уизли. Конечно, решили над ним подшутить. Если бы он понял это раньше, то мог бы отыграться, сказав "да". Как тогда бы отреагировала эта грязнокровка и её дружки? Увы, этого он уже не узнает. Профессор взял новый лист бумаги и стал переписывать записи с испорченного пергамента. Сейчас у него должны будут заниматься когтевранцы, и, вероятно, они не обрадуются тому, что у них будет внеплановая самостоятельная...Гермиона Грейнджер
(Вечер воскресенья) — Да оторвись ты от книги! Давай с нами? Гостиная Гриффиндора, как и в прежние дни, была полна народу. Смех, шутки, игры — все развлекались как могли. Рон, Гарри, Джинни и Невилл сидели около дивана и во что-то играли. Гермиона читала книгу. До того, как Уизли потянул её за штанину джинсов и задал вопрос. — Я даже не знаю, во что вы играете, — пожала плечами девушка, не желая откладывать чтение. — Сделай или умри от смеха, — заулыбался Рон, но тут же получил подзатыльник от сестры. — Не бойся, ещё никто не умирал. Ты называешь страницу, строчку и цифру. Кто-то открывает книгу, — Джинни взяла небольшой том, который держал Гарри, и открыла рандомную страницу, — ну, например, страница 172, первая строчка, шестое слово. Девушка открыла нужную страницу и продолжила: — "Защищает". Это значит, что кто-то должен придумать задание с этим словом, и если я его не выполню, то на меня наложат чары, и я буду смеяться, в противном случае будет смеяться тот, кто загадал это. — А сколько длятся чары смеха? — Минуты три. Может четыре. Ну что, будешь? Грейнджер вздохнула и сползла с дивана, устраиваясь между Роном и его младшей сестрой. Взяв книгу, девушка громко сказала, пока на неё накладывали заклинание: — 175 страница, 34 строчка. А если её нет, то 15 или 13. А, и слово пятое, — она не опускала взгляд на книгу, поэтому не знала, сколько там страниц, какой шрифт и прочие детали, которые могли не сойтись, назови она более крупные цифры. Найдя нужную страницу, она усмехнулась — «...профессору...» — Прочитай все предложение, — потребовал Невилл. — «В течение нескольких лет пытался я прорваться сквозь скрывавшую её завесу, и вот пришло время, когда я нашёл конец нити и начал распутывать узел, пока эта нить не привела меня после тысячи хитрых петель к бывшему профессору Мориарти, знаменитому математику». Знакомое имя. Что это за книга? — Гермиона захлопнула её и усмехнулась. — Записки о Шерлоке Холмсе? Я думала, что вы не увлекаетесь маггловской литературой. — В библиотеке она была в разделе «Ясновиденье», — пожала плечами младшая Уизли. — Но это не важно! Я придумала, что тебе загадать! Подойди к кому-нибудь, кто не знает о нашей игре, и скажи: «Я нравлюсь Вам, профессор?» — Но так нельзя! — возмутилась Грейнджер. — Вообще-то можно. Ты же не признаешься в любви, а спрашиваешь, что тут такого? — недоумённо спросил Гарри. — О, и ещё! Подойди к профессору, а не к обычному ученику! — Рон! Я тебя ненавижу! Всё, я не хочу играть. — Поздно. На тебе уже чары, так что если ты не выполнишь это за 24 часа, то проиграешь, — печально заключил Невилл. Гермиона хмыкнула и снова забралась на диван, погружаясь в чтение и стараясь не думать об этой глупой детской игре.***
Рона еле-еле удалось успокоить. Он всё смеялся, когда прошла перемена и началась история магии. Грейнджер страшно было представить, что творилось с Джинни, ведь именно она придумала задание, а её брат всего лишь дополнил его. Гермиона выиграла, но эта победа почему-то больно отдавалась в груди. «Нет», произнесённое холодным и властным голосом, не дающее сомнений в правоте этого слова. Почему так обидно? Она же решила, что не хочет от него ответной любви или даже симпатии. Снейп просто предметДрако Малфой
Пустота. Пустота и холод. Первое внутри, второе в окружающем пространстве. Но крупица тепла вносит разрозненность и двойственность в ощущениях. Откуда оно? Опуская взгляд, он не сдерживает своего удивления: пальцы Поттера наглым образом лежат на тыльной стороне его ладони. Какого черта?! Какого черта он молчит и ничего не делает?! Сколько это уже длится? Драко не считал. Он сейчас вряд ли мог производить какие-нибудь мыслительные действия. Наконец тепло исчезло и вернулись мысли. Много мыслей, которые полностью поглотили неокрепший и неопытный разум. Буквально вчера он осознал, что у него встаёт на парней, а ночью Панси доказала, что и девушками он не брезгует. Такая неразборчивость своего тела удивила юного Малфоя. Он знал, что хотеть девушек — нормально. Также он видел, что многие относятся нормально к геям, но к тем, кто сношается с обоими полами... Он даже не знал названия этому! Может, это вообще не нормально, и это какая-то болезнь. Возможно, стоит обсудить это с Блейзом. Этот человек, единственный друг тут, в Хогвартсе. Да и вообще во всем грёбаном мире. Только таких друзей он способен иметь: эгоистичных, льстивых, преданных тебе, пока ты для них важен и имеешь власть. Сколько лет прошло с того момента, когда Драко научился осознавать себя, но до сих пор он не смог обрести того, кому бы безоговорочно доверял. Он был ещё слишком юн, неопытен и самонадеян, из-за этого он полностью копировал поведение отца: смотрел на тех, кто ниже по статусу, как на дерьмо, ненавидел грязнокровок, строил из себя альфа-самца, которым на самом деле не являлся. Если бы можно было увидеть внутреннюю оболочку, то Малфой предстал бы неуверенным мальчиком, озлобленным на весь мир, страдающим от чужих слухов и неразберихи, творившейся в душе и сердце. Он хотел быть кому-то нужным и одновременно с этим посылал людей, стремившихся подружиться с ним. Но один раз он допустил ошибку, поверив тому безымянному парню из душевой. Хотя, разве это была ошибка? Ему понравилось, и он заплатил за это местом в команде. В голове всплыл голос отца: «За всё в жизни нужно платить, сын мой». Вроде бы простая истина, но Драко вечно о ней забывал. <i>Гермиона Грейнджер
Следующие учебные дни не ознаменовались ничем интересным. Жизнь в Хогвартсе вошла в привычное, монотонное русло. Гермиона полностью вошла в роль старосты школы и пользовалась преимуществами, которых, к слову, было не так мало. Девушка могла бродить по школе во время отбоя, посещать запретную секцию библиотеки, снимать баллы с провинившихся. Клаус, второй староста, использовал эти привилегии на полную. Грейнджер не раз задавалась вопросом: почему вторым старостой стал он? Этот недотёпа вечно отлынивал от своих обязанностей, и гриффиндорка пару раз слышала неприличные звуки из его комнаты, когда заходила в гостиную старост, дабы сделать ему очередной выговор. Да и после отбоя они пару раз сталкивались в коридоре, и не трудно было догадаться, откуда он шел. Странно, что за все эти дни (а прошло уже больше двух недель) девушка ни разу не столкнулась с профессором Снейпом. Он словно специально отсиживался у себя в подземельях, когда она дежурила или возвращалась из библиотеки. Даже на занятиях он не упрекал её, когда она в очередной раз заняла первый ряд. После того инцидента она как будто стала для него пустым местом. Хотя, вероятно, она всегда была для него таковым. В последнее время Грейнджер стала беспокоиться за Гарри, потому что тот слишком часто выглядел задумчивым, а потом ни с того ни с сего улыбался. Рона это не беспокоило. Он, как всегда, ничего вокруг себя не замечал, поэтому Грейнджер бросила затею достучаться до зачатков разума рыжего друга и просто стала наблюдать за Поттером. — Ты в кого-то влюбился? — спросила как-то раз за обедом девушка. От столь неожиданного вопроса Гарри подавился супом и долго откашливался, а после этого ещё больше смотрел на подругу, вытаращив глаза. О, этот его наигранно-непонимающий взгляд, который выдаёт бедного мальчика-героя с головой. — И кто этот счастливчик? Кто-то из наших? Шестой курс? Пятый? — Да ни в кого я не влюбился! — испуганно вскрикнул герой магического мира. — То есть он не гриффиндорец. Хм... Когтевран или Пуффендуй? — Хватит! Я сказал, что... — Слизерин?! Ты же их ненавидишь, Гарри! — подруга уже в открытую издевалась над ним и еле сдерживала улыбку. Девушке было смешно наблюдать, как багровел её друг, то ли от смущения, то ли от ярости. — Нет, не Слизерин! — Да ну? А я думала, что у вас с Драко что-то намечается. После того случая он стал заметно тише. Может у вас там шуры-муры, а я не знаю? — Гермиона, хватит! Ты знаешь, как я ненавижу хорька! Он мне противен! — его голос звучал правдиво. — Тогда кто, Гарри? — Ну... Ты слышала, как красиво читает лекции профессор Джагсон? — Только не говори, что этот смазливый идиот! — Нет, что ты! Это не он... — Гарри опустил глаза и зачерпнул ложкой суп для того, чтобы вновь вылить в тарелку. — Ладно. Да. Это он. Грейнджер закатила глаза. Новый профессор ей не нравился совершенно. Может он и хорошо вёл лекции и управлялся со своим факультетом, но на все вопросы о его личной жизни и о прошлом он или отмалчивался, или менял тему. А ещё его фамилия... Почему он её сменил? Скрывался от кого-то? А ещё Гарри, её лучший друг, с которым она прошла все возможные испытания и который вечно находит приключения на свою задницу, влюбился в него. Тут явно что-то не так...