Братаны

Гарри был хмур и задумчив, а может быть даже немного напуган. Волшебный мир поражал. Того, что они с братом видели собственными глазами, было вполне достаточно, чтобы произвести впечатление. Что уж говорить о тех вещах, с которыми им только предстояло познакомиться. И с одной стороны, он с нетерпением ждал этого момента, но с другой… ему стали понятны опасения мамы. Впереди — Хогвартс, где вместе с ними будут учиться потомственные волшебники. Для них магия не в новинку, и, вполне вероятно, что они уже умеют такое, что ему и не снилось: приручают драконов, перемещаются куда захотят, знают всякие заковыристые заклинания. Да, знаний у них должно быть много, наверное, ещё и секретных, передающихся из поколения в поколение. А у него всего-то полсотни общедоступных книг и месяц, чтобы их изучить. — Мистер Дурсль, всё в порядке? — негромко спросила профессор Макгонагалл, обеспокоенно посмотрев на угрюмого мальчика. — Да. — Вы уверены? Гарри вздохнул, пожал плечами и посмотрел на беззаботного брата, который продолжал с восторгом глазеть по сторонам, не обращая внимания на то, что происходит рядом с ним. — Я… ну… просто… — он замялся. — Я не уверен, что смогу стать настоящим волшебником. Другие уже столько знают… и могут… и вообще. За одиннадцать лет можно многого достичь, и те, кто живут в волшебных семьях... — Мистер… Гарри, Вы — настоящий волшебник. Это — факт, и он останется неизменным, даже если в будущем экзамены по всем предметам Вы сдадите на Тролль, в чём я, разумеется, сомневаюсь. Гарри с трудом подавил смешок и спросил: — Простите, на что? — Самая низкая оценка, которую можно получить в Хогвартсе, — объяснила профессор Макгонагалл. — Но вернёмся к Вашим опасениям. С одной стороны, Вы абсолютно правы, что дети, живущие в волшебных семьях знают больше о магии. С другой, нужно учитывать, что это — очень поверхностные, фрагментарные знания. Магловские дети и маглорождённые, к примеру, знают о существовании самолётов и не думают, что эти «металлические птицы» — лишь мифическая страшилка. Но многие ли смогут объяснить, почему самолёт держится в воздухе и не падает? И это я молчу о том, чтобы спроектировать его или построить. Гарри задумался. То, что говорила профессор имело смысл, но этого было недостаточно, чтобы успокоить его. — В нашем мире тоже не так много детей разбирается в магических дисциплинах до поступления в Хогвартс. Будем откровенны, далеко не все взрослые имеют глубокие знания, выходящие за пределы того, что им нужно для жизни. — Но дети волшебников хотя бы могут пробовать колдовать. — Правда? И каким образом? Напоминаю, что палочку можно купить только перед первым курсом, а обучение начинается с одиннадцати лет. — Можно взять у родителей. — У Вашего отца есть автомобиль? — Да. — И Вы уже пробовали им управлять? — Нет, конечно. Отец бы точно не подпустил меня к своей машине. — Почему Вы тогда думаете, что волшебники дадут детям пользоваться своей палочкой? — Но это ведь не то же самое! — возразил Гарри. — Разве палочка не является как бы «продолжением» волшебника? А машина, скорее, как метла — просто средство передвижения. — Палочка не только «продолжение» волшебника, как Вы выразились, но и огромная ответственность. А в руках кого-то, кто не может контролировать свою магию — ещё и огромная опасность. Поэтому дать её ребёнку — всё равно, что посадить в автомобиль и отправить практиковаться на автомагистраль М25 в шесть вечера. Они с профессором остановились, и только когда шедший следом Дадли врезался в него, Гарри заметил вывеску магазина «Мадам Малкин». — Мистер Дурсль, не буду отрицать, что дети, живущие в волшебных семьях, определённо знают о волшебном мире больше, но пары месяцев в школе достаточно, чтобы вы были на одном уровне, — сказала профессор Макгонагалл и вошла в магазин. — Это вообще к чему? — растерянно спросил Дадли. — Потом расскажу, — ответил Гарри, задумавшись о том, что профессор довольно неплохо разбиралась в устройстве обычного мира. Когда они забрали готовую одежду и снова оказались на улице, профессор Макгонагалл сказала: — Осталось купить только волшебные палочки. — Магазин «Олливандер» — лучшее место для этого. Магазин находился в маленьком обшарпанном здании. С некогда золотых букв «Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры» давно уже облетела позолота. В пыльной витрине на выцветшей фиолетовой подушке лежала одна-единственная палочка. Рядом со входом они встретились с крошечной сутулой старушкой, которая, несмотря на возраст, вела себя довольно бойко. — Минерва! — громко обратилась она к профессору Макгонагалл. — Только вчера прочитала твою статью в «Трансфигурации Сегодня». Это, конечно, не прорыв, но очень впечатляет... Профессор сказала мальчикам, что будет ждать их на выходе, и осталась беседовать со своей знакомой — мадам Марчбэнкс. Когда они вошли внутрь, где-то в глубине магазина зазвенел колокольчик. Помещение было крошечным и абсолютно пустым, если не считать одного длинного тонконогого стула. Никто из братьев не рискнул бы на него сесть. Да и в целом мальчики чувствовали себя очень странно — словно они попали в библиотеку, в которой были очень строгие правила. Только их окружали не книги, а тысячи узеньких коробочек, выстроившихся вдоль стен от пола до потолка. Здешние пыль и тишина были полны волшебных секретов и казалось, издавали почти неслышный звон. И хотя вокруг вроде не было ничего страшного, мальчики пожалели, что профессор Макгонагалл осталась снаружи. — Добрый день, — послышался тихий голос. Братья аж подскочили от неожиданности. Перед ними стоял пожилой человек, от его больших, почти бесцветных глаз исходило странное, прямо лунное свечение, прорезавшее магазинный мрак. — Здравствуйте, — синхронно ответили мальчики. Старичок выглядел доброжелательно и смотрел на них с улыбкой, но было в нём что-то такое, отчего хотелось поскорее купить палочку и уйти. — О, да. Да, я так и думал, что скоро увижу вас, Гарри Поттер. У вас глаза, как у вашей матери. Кажется, только вчера она была у меня, покупала свою первую палочку. Десять дюймов с четвертью, элегантная, гибкая, сделанная из ивы, — сказал мистер Олливандер, приблизившись почти вплотную к Гарри. Мальчику стало не по себе — ведь глаза у него сейчас были совсем не зелёные, как обычно, а шрам, по которому его можно было опознать, должен был оставаться незаметным для окружающих. Старый волшебник тем временем продолжал: — Прекрасная палочка для волшебницы. А вот ваш отец предпочел… Но договорить он не успел, потому что Дадли, просунувшийся между ним и братом, выпалил на одном дыхании: — Профессор Макгонагалл сказала, что это — лучшее место для покупки палочек, и мы бы хотели их купить, но если Вы собираетесь и дальше потчевать нас с братом сомнительными историями, то тут недалеко есть магазин Кидделла. Думаю, он с удовольствием продаст нам палочки без лишних слов. Дадли был ужасно рад, что заметил лавку Джимми Кидделла, когда они шли по Косой Аллее. Но ещё сильнее его радовало то, что здесь не было ни мамы, ни профессора Макгонагалл, которые, наверняка, были бы очень недовольны тем, как грубо и резко он разговаривал со взрослым, даже пожилым, человеком. С другой стороны, будь с ними профессор, дед вряд ли бы полез со своими бестактными разговорами. Дадли нахмурился — он слишком хорошо помнил тот период, когда Гарри только узнал, что он — приёмный сын. И сейчас ему было совершенно всё равно, подумает ли Олливандер, что он наглец и грубиян, или нет. Лицо мистера Олливандера было так близко к Дадли, что их носы почти соприкасались. Дадли даже видел свое отражение в затуманенных глазах старика. Серебристые глаза смотрели прямо на него, не моргая. — Прошу меня простить, — с загадочной улыбкой сказал он, отходя назад. Похоже, грубость его ни капли не задела. — Я слишком стар и слишком хорошо помню каждую палочку, которую продал. — Как Вы меня узнали? — спросил Гарри, выйдя из-за спины брата. — Нужно не только смотреть, но и видеть, — туманно заявил старик. Это ничего не объясняло. — Итак, кто из вас будет первым? — продолжил он, как ни в чём не бывало. Гарри подтолкнул Дадли вперёд, и тот нехотя сказал, что он. — Надеюсь, что из-за того, что я сказал раньше, вы не успели подумать, что волшебник выбирает палочку. Ведь это совсем не так. Разумеется, не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника. Ладно... Дайте мне подумать. — Он вытащил из кармана длинную линейку с серебряными делениями. — Какой рукой Вы берёте палочку? — Никакой, у меня же её пока нет. — А пишете Вы какой рукой? — Правой. — Вытяните руку. Вот так. Старичок начал измерять правую руку Дадли. Сначала расстояние от плеча до пальцев, затем расстояние от запястья до локтя, затем от плеча до пола, от колена до подмышки, и еще зачем-то измерил окружность головы. — Внутри каждой палочки находится мощная магическая субстанция, — пояснял старичок, проводя свои измерения. — Это может быть шерсть единорога, перо из хвоста феникса или сердечная жила дракона. Каждая палочка фирмы «Олливандер» индивидуальна, двух похожих не бывает, как не бывает двух абсолютно похожих единорогов, драконов или фениксов. И конечно, вы никогда не достигнете хороших результатов, если будет пользоваться чужой палочкой. Дадли тяжело вздохнул, подумав, что и тут не обошлось без драконов. Он надеялся, что его выберет палочка с пером феникса или волосом единорога. Им хоть не пришлось умирать, чтобы обеспечить волшебников «мощной магической субстанцией». Пока линейка самостоятельно продолжила делать измерения, мистер Олливандер отошёл к полкам и начал снимать с них одну коробочку за другой. — Достаточно, — сказал он, и линейка упала на пол. — Что ж, для начала попробуем эту. Ясень и волос единорога. Восемь дюймов. Простая, но очень красивая. Возьмите её и взмахните. Дадли взял палочку правой рукой и неуверенно ей помахал — ничего не произошло. — Эта не подходит, возьмем следующую. Кедр и сердечная жила дракона. Десять с половиной дюймов. Довольно гибкая. Давайте-давайте, пробуйте. Дадли только успел поднять искривлённую палочку, как мистер Олливандер выхватил её из его рук. — Нет-нет-нет, это совершенно не то. Может быть вам подойдёт груша и волос единорога? Семь с половиной дюймов. Очень упругая. Но и эта палочка не подошла. Как и следующая. Как и ещё одна. А потом ещё и ещё. Стопка коробочек с попробованными палочками становилась всё выше, а лицо Дадли всё мрачнее. Мальчикам было непонятно, чего ожидает мистер Олливандер, ведь из нескольких палочек даже вырвалось немного искр. Но это всё равно не удовлетворило хозяина магазина и он посчитал их неподходящими. — Нет-нет-нет, это всё не то. Абсолютно, совершенно не то, — нашёптывал он, перемещаясь по магазину и доставая всё новые коробочки. Вид у него при этом становился всё более и более довольным. Братья переглянулись — а не морочит ли он им голову? — Не переживайте, мы обязательно найдём то, что нужно. Вот, давайте попробуем эту. Почему я сразу о ней не подумал? Пихта и сердечная жила дракона, десять с половиной дюймов, великолепная жёсткая палочка. Уже ни на что особо не рассчитывая Дадли взял эту палочку, но внезапно почувствовал, как от пальцев разливается тепло по ладони. Он неуверенно взмахнул ей, и с кончика палочки вылетел большой сноп разноцветных искр. — Превосходно… просто превосходно… это именно то, что мы искали, — с довольной улыбкой заявил мистер Олливандер, укладывая палочку обратно в коробку и заворачивая её в коричневую упаковочную бумагу. — Так и знал, что будет дракон, — пробормотал Дадли, надеясь, что его услышит только брат. — Сердечная жила дракона — прекрасная сердцевина для палочки, — всё же услышав его слова и поняв их по-своему, сказал Олливандер. — Такие палочки способны на самые мощные и яркие заклинания. Хотя они, конечно, крайне темпераменты и из-за своего характера чаще всего приводят к несчастным случаям. Из всех трёх сердцевин, которые я сейчас использую, они наиболее легко склоняются к Тёмным искусствам… А вот пихта особенно хороша для занятий трансфигурацией. Мой дед, Джербольд Олливандер, называл палочки из пихты «палочками выживших». — Почему, сэр? —спросил Гарри. Дадли не спешил задавать вопросы, он был совсем не уверен в том, что хочет лишний раз слушать истории этого странного старика. — Он продал палочки из пихты нескольким волшебникам, которые потом оказались полностью невредимыми, столкнувшись со смертельной опасностью. Думаю, и у Вас есть все шансы выбраться в целости и сохранности, когда вы с ней столкнётесь, — заявил он глядя прямо в глаза Дадли. «Когда? Мог бы сказать «если», старый псих!», — подумал Дадли, которого аж передёрнуло от этих слов. «Всё-таки, прав был папа, когда говорил, что волшебники слегка не в себе!». Братья снова переглянулись. Они были не против поскорее рассчитаться и сбежать отсюда, но впереди их ожидал выбор палочки для Гарри. — Так-так-так, — мистер Олливандер теперь пристально смотрел на Гарри, — давайте подумаем, что может подойти Вам. Старик сделал такие же замеры, после чего начал приносить Гарри новые коробочки. Несколько коробок он достал из той стопки, которую опробовал Дадли, но большинство снимал с полок, продолжая что-то бормотать себе под нос. Гарри не подошла красивая буковая палочка с сердечной жилой дракона. Впрочем, как и хлёсткая кленовая палочка с пером феникса, как и чёрная палочка из эбенового дерева с волосом единорога, как и множество других палочек, которые он перепробовал. Если бы он был один, то точно бы приуныл — столько попыток и ничего. Но поскольку Дадли тоже очень долго выбирал, но в конце концов нашёл подходящую, Гарри продолжал покорно взмахивать всё новыми и новыми палочками. — Не волнуйтесь, где-то здесь у меня лежит то, что Вам нужно… а кстати… действительно, почему бы и нет? Конечно, сочетание очень необычное — остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, очень гибкая прекрасная палочка. Гарри взял палочку, которую протягивал ему мистер Олливандер. И внезапно пальцы его потеплели. Он поднял палочку над головой, со свистом опустил её вниз, разрезая пыльный воздух, и из палочки вырвались красные и золотые искры, яркие, как фейерверк, и их отсветы заплясали на стенах. — О, браво! Да, это действительно то, что надо, это просто прекрасно. Так, так, так… очень любопытно… чрезвычайно любопытно… Он начал заворачивать коробку с палочкой в ту же коричневую бумагу, продолжая бормотать: — Любопытно… очень любопытно… — Извините, — спросил Гарри, — что именно кажется Вам любопытным? Мистер Олливандер уставился на Гарри своими выцветшими глазами. — Видите ли, я помню каждую палочку, которую продал. Все до единой. Внутри вашей палочки — перо феникса, я Вам уже сказал. Так вот, обычно феникс отдает только одно перо из своего хвоста, но в Вашем случае он отдал два. Поэтому мне представляется весьма любопытным, что эта палочка выбрала Вас, потому что её сестра, которой досталось второе перо того феникса… Что ж, зачем от Вас скрывать — её сестра оставила на Вашем лбу этот шрам. Гарри судорожно вздохнул. Ему с самого начала не понравилось то, что мистер Олливандер так легко его узнал. Да и загадочная связь с Тем-самым-злым-волшебником не радовала. — Да, тринадцать с половиной дюймов, тис. Странная вещь — судьба. Я ведь Вам говорил, что палочка выбирает волшебника, а не наоборот? Так что думаю, что мы должны ждать от Вас больших свершений, мистер Поттер. Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть сотворил много великих дел — да, ужасных, но всё же великих. Гарри поежился, Дадли нахмурился ещё сильнее. Обоим мальчикам не очень понравился мистер Олливандер и они были рады, что при должном уходе палочка может прослужить всю жизнь, а значит, им больше никогда не придётся пересекаться с ним. Заплатив пятнадцать галлеонов, братья вышли наружу, где их, как и обещала, ждала профессор Макгонагалл, стоящая в одиночестве — старушка, с которой она беседовала, уже ушла. Наверное, им бы стоило рассказать профессору о странном поведении мистера Олливандера и спросить, как тому удалось так легко узнать Гарри, но копаться во всё этом не хотелось. Да и времени оставалось немного — пусть с обязательными покупками они уже закончили, но впереди ожидало ещё одно важное дело.