Власть и контроль

Эпилог

      Теперь, когда проблема в лице Амбридж была решена, школа вновь вернулась к своим истокам. Неловкая ситуация — куда бы ты ни посмотрел, непременно увидишь кого-то, кто рассматривает свои шрамы на руке. А ещё более неловко было осознавать, что всё случившееся действительно является частью прошлой реальности. И отчасти произошло по твоей вине. Он не мог ручаться за их бездумные поступки. Но он и не страдал так, как страдали остальные. Он был на другой стороне. Был на стороне тех, кто наблюдал, как эти ужасные слова врезаются прямо в их кожу. Он помнил каждого человека, за чьими мучениями наблюдал. И его помнили. Куда бы он ни направился, его везде преследовали одна или несколько пар враждебных глаз, поджидающих его за каждым углом. Отныне только в слизеринской гостиной он мог получить хоть какой-то покой от прожигающих спину взглядов. И даже в этой части замка от старого весёлого духа Хогвартса не осталось и следа.       Учебный семестр подходил к концу, и ему очень хотелось побыстрее вернуться в поместье — туда, где в любое время суток царила тишина. Напряжённое, густое школьное безмолвие, которое буквально следовало за ним по пятам, не давало ему покоя. Омут безмолвия настигал любого, кто натыкался на его одинокую, снующую по замку фигуру, оглушая воспоминаниями о произошедшем в этом году. Дома же было обыденное мирное спокойствие, и он не мог дождаться момента, чтобы погрузиться в эти ощущения снова.       Его кулаки сжались. Он был дураком, если считал, что научился сохранять над собой контроль. Те несколько дней после случая в лесу с Грейнджер принесли ему небывалое облегчение. Он ещё никогда не дышал так спокойно. Даже когда появилась успешно выздоровевшая профессор МакГонагалл для объявления о роспуске Инспекционной Дружины. Даже когда теперь уже директор Дамблдор вызвал его в свой кабинет, чтобы назначить ему «запоздалое» наказание за попытку удушения Грейнджер. Даже когда его вынудили проводить практически всё свободное время со старым придурком в течение всей следующей недели. Даже когда однажды во время ужина он поднял глаза, чтобы увидеть Уизли, обнимавшего её за плечи. Она, смеясь, лишь отмахивалась от его прикосновений, не замечая направленного на неё взгляда рыжего.       А на следующий день, когда до конца учебного года оставались считанные занятия, ни один из троицы не появился за гриффиндорским столом. Кроме них пропали ещё несколько однокурсников. Он был одним из немногих, кто заметил эту странность.       Тем вечером директор не присутствовал на ужине. Молча продолжая трапезу, он задавался вопросом, могло ли трио уйти на каникулы досрочно, или же они опять отправились искать приключение на свои геройские задницы.       Через несколько часов после ужина за пределами Большого зала возник такой гул, что все, не обращая внимания на стремительно близящееся к отбою время, вышли посмотреть на образовавшийся хаос. Он же, будучи на Астрономической башне, мог вообще не услышать весь переполох, если бы не громкие споры, доносившиеся с портретов на лестничном пролёте.       Он был прав, впрочем, как всегда. Они стояли посреди толпы со следами слёз и царапин на лицах, в местами порванной, обуглившейся одежде. Поттер был бледнее остальных; что-то странное и болезненное отражалось в его глазах. Со стороны казалось, что гриффиндорца огрели по голове чем-то тяжёлым, настолько ошеломлённым тот выглядел. Драко не потребовалось много времени, чтобы распознать в его лице следы горя, которые только подстегнули его интерес к произошедшему. Грейнджер стояла чуть поодаль Поттера. Уизли пришлось прикрикнуть ей на ухо, чтобы заставить шевелиться. После минутного застоя все трое начали пробираться через образовавшееся столпотворение. Когда Грейнджер прошла поблизости, он мельком увидел её профиль с ничего не выражающими стеклянными глазами. Младшекурсники плакали, профессора, стараясь сохранять спокойствие, разгоняли студентов по гостиным.       — Он вернулся! — чей-то голос, насквозь пропитанный паникой, ворвался в его сознание. — Он вернулся! Вы знаете, кто!       «И это всё?» — подумал он, будучи раздражённым от нескончаемых воплей.       Он развернулся, чтобы уйти, когда кто-то перехватил его руку. Драко, повернув голову, оказался лицом к лицу с Панси. Её волосы были в беспорядке, а глаза казались воспалённо красными. Это от внезапного пробуждения или следы свежих слёз? Он быстро осмотрел её лицо в поиске ответов, но так и не нашёл ни одного подходящего.       — Твоего отца поймали, — задыхаясь от быстрого бега, пробормотала она.       Он моргнул и наклонился, чтобы лучше её расслышать среди постороннего шума.       — Что?       — Они схватили твоего отца, Драко, — повторила Панси. Её голос дрожал. — Мне жаль.       Как?       Он хотел задать этот вопрос, но к этому времени она снова ускользнула в толпу, оставив его в одиночестве.       Мимо пробегали напуганные младшекурсники, один из которых случайно споткнулся и, чтобы удержаться на ногах, схватился за первую попавшуюся опору в виде потрясённого слизеринца. Драко вырвался и поспешил покинуть помещение, хорошо ощущая тот страх, что уже начал заполонять его внутренности.       Они схватили твоего отца. Мне жаль.       После этих слов его разум опустел. Однако уже через минуту мысли с бешеной скоростью начали сменяться друг с другом. Многочисленные предположения и догадки водоворотом носились по его разуму, не успевая влиться в общий поток, чтобы чётко осознать произошедшее.       Что происходит?       Вернувшись в свою комнату, он обнаружил на своей кровати записку. Судя по магической ауре, исходившей от письма, послание было защищено мощным заклинанием доверия. На первый взгляд конверт казался пустым, но стоило только адресату дотронуться до него, как на передней части пергамента начали проявляться буквы, написанные почерком его матери. Он задвинул створки балдахина и развернул свиток. Его пальцы задрожали.       «В Министерстве между Тёмным Лордом и Дамблдором произошло сражение. Поттер пытался предотвратить битву. На место незамедлительно прибыли министр и члены Ордена. Отца и Беллу схватили. Говорят, Люциус пытался убить Поттера, но это не правда. Их забрали в Азкабан. Суда не будет, слишком много свидетелей.       С этого момента за тобой будут следить. У тебя нет Метки. Не привлекай к себе внимание, и они не смогут достать тебя. Не оставляй им возможности сомневаться в тебе. Ни с кем не разговаривай. Не позволяй никому тебя провоцировать.       Тёмный Лорд ждёт встречу с тобой. Срочно. Он подготовил для тебя задание.       Спи. Не волнуйся. У меня есть план. Увидимся завтра. Я люблю тебя».       Шанс на спокойный сон улетучился с последним прочитанным словом. Уничтожив записку, он попытался заснуть, однако попытка эта, как и ожидалось, провалилась.       Что от него хочет Тёмный Лорд? Драко знал, что скоро получит Метку, но был уверен, что это не то, о чём хотела сообщить в своём послании мама. Вероятно, ему поручат что-то, что сможет доказать его преданность. Если это так, то беспокоиться не о чем. Однажды отец рассказал ему о своём первом задании и заверил, что захват нескольких магглов — это большее, что могут доверить юным Пожирателям.       Следующее утро было самым ужасным за все годы его учёбы. Гостиная встретила его мёртвой тишиной. Никто, кроме Блейза, не посмел посмотреть ему в глаза. Забини, поравнявшись с ним, кивнул и постарался оказать знак поддержки и сопереживание по поводу вчерашнего.       Драко оделся и направился на завтрак. Стол профессоров пустовал. Большой зал гудел и обсуждал события прошлой ночи.       Как ни странно, Поттера в этом утреннем сумасшествии видно не было. Драко обратил взгляд на огромные двери, ожидая эффектное появления всеобщего спасителя, но мгновенно вспомнил тот его вчерашний взгляд. Кто-то умер? Было очевидно, что этим кем-то не являлся ни один из профессоров или студентов школы, иначе бы погибшего начали оплакивать ещё вчера. Он отдалённо помнил, какой траур стоял на протяжении нескольких дней после смерти Седрика Диггори. Это, должно быть, кто-то другой…       Услышав её голос, он на мгновение потерял концентрацию. Драко не хотел смотреть на неё, но глаза сами отыскали в толпе знакомый силуэт. Солнечный свет выдавал тёмные круги на её лице; девушка выглядела измученной и как никогда хрупкой, но даже в таком положении всем своим видом умудрялась излучать стойкость и уверенность, которые так часто его бесили. Уизли, как обычно, начал активно размахивать своими лопатами во время оживлённого монолога. Однако, наткнувшись на осуждающий взгляд Грейнджер, остановился, пожал плечами и вновь принялся за еду. Драко почувствовал нарастающий гнев и с отвращением отвернулся.       Должно быть, это она во всём виновата. Без вариантов. Одного шантажа ей показалось мало — она умела переигрывать, но заключение его отца явно переходило все границы. Драко сжал челюсти. Это не было частью их сделки.       Хорошо.       Драко оттолкнулся от стола. Так ничего и не поев, он покинул кишащее людьми помещение. Отправление Хогвартс-экспресса состоится уже через час, и сейчас ему просто жизненно необходимо удалиться подальше от этого места. По пути в гостиную несколько студентов попытались задеть его, начав издеваться над его отцом, однако их речи закончились переломом носа в нескольких местах, заплывшим глазом и, в конечном счёте, билетом в больничное крыло.       Невольно перед его глазами вновь появился её образ и тут же затуманился из-за поднявшейся тошноты.       Она хотела, чтобы он держался на расстоянии? Хорошо.       Она хотела держать его под прицелом? Отлично.       Теперь для него ничего не имеет значения. Ни то, что его отцу без суда и следствия грозит пожизненное заключение. Ни то, что у его матери с каждым днём появляется всё больше поводов для волнения и беспокойства. Он мог смириться с её условиями, но этот её последний удар перешёл все рамки. Он не станет отрицать — в прошлый раз именно она присвоила себе контроль над ситуацией. Он не был тем, кто первым отказался от честной игры.       Она думает, что победила?       Драко ухмыльнулся.       Ни за что.