.onion

POV Кристофер Непредвиденность. Абсолютно неожиданное событие, которое всколыхнуло моё сознание. Будучи обычным наблюдателем, мною замечались изменения в характере и поведении моего соседа: он стал более скрытным, нежели после смерти Ребекки, и куда импульсивнее, его могла взбесить каждая мелочь, но я не ожидал, что ситуация куда хуже. Его занятие неблагополучной деятельностью в подпольном интернете, не только сёрфинг, а ещё и грязная работёнка, в виде выполнения заказов для школьников с ветром в голове, не внушала никакого нормального исхода. Но чтобы всё зашло настолько далеко… Узнав новость о том, что Рик вляпался в задания, которые так послушно выполняет, следуя всем правилам, хотелось сказать что-то подбадривающее, что это просто чудак, который только и ищет таких простаков, как он, а вскоре мой сосед ему надоест своей манерой паиньки, но загадочное исчезновение Винни заставило действительно задуматься. В середине дня меня ошарашивает сообщение от мамы, что отец попал в больницу после пьяного побоища с коллегами, во время которого тот умудрился напороться на полуразобранную шлифовальную машину и рассечь ногу. Я не видел смысла срываться с места, тратить деньги на проезд и ехать туда, но мама, несмотря на что, что с отцом давно разведена, вынуждена была поехать навестить его в больнице, а моя задача — следить за младшей сестрой. Родители развелись, когда мне было пятнадцать, и мне казалось, что это самое лучшее решение, потому что отец был тем ещё тираном и лгуном, который ревновал маму к каждому листку на дереве, а сам предпочитал грязные стрип-клубы и «пройтись налево». Как ясный день помню его беспричинные пьяные сцены ревности, что мама на него не так смотрит, изменяет со всеми мужчинами, которые живут в домах поблизости. Она вечно мне жаловалась на это в его отсутствие, что до замужества и рождения меня он был совсем другим, что она видела в нём «своего» человека, родственную душу. Доставалось не только ей, но и мне: во мне он видел живую мишень, в особенности под алкогольным опьянением. Я мечтал всё детство о том, чтобы он исчез из нашей жизни, и не имеет значения, каким образом. Развод был выходом ровно до того момента, пока у мамы не начался Стокгольмский синдром. Она считала развод ошибкой, потому что в семье из двух детей, меня и младшего брата, должен быть отец. Она мнила себе, что сыновьям нужна сильная рука. К чёрту отца, если это обычный мужик с большим членом и чёрт пойми, с чем в голове — мозг, атрофирующийся с каждой выпитой рюмкой. Даже сейчас, когда смысла совместной жизни больше нет, мама периодически видится с ним, постоянно опекает, потому что привязалась к нему за, практически, тридцать лет со знакомства. Из-за такой связи, которая не прекращается до сих пор, родилась Стэфани. Как раз-таки из-за неё мне и пришлось поехать домой на целые сутки, пока мама была в больнице. *** Неровная грунтовая дорога заставляла автобус подбрасываться в воздух, а затем столь же резко опускаться. Пейзаж с каждым разом менялся с поля на маленькие дома, а где-то вдалеке, на бугре, проезжал электропоезд. Весной природа кажется особенно красивой: голубое небо, зелёные листья, цветущие растения и редкие люди, копошащиеся на огородах. Когда нога становится на асфальтированную почву, я выдыхаю с облегчением. Стоит признать — четыре часа выдались мучительными. Я должен был привыкнуть к этому пути за пять лет, но сейчас что-то из ряда вон выходящее. В почтовом ящике внимание привлёк тонкий лист бумаги, оказавшийся конвертом, без адреса и какого-либо индекса. Пройдясь пальцами по чуть шершавой поверхности, прячу его в боковой карман рюкзака. Буквально пролетев шесть этажей, дабы не чувствовать тошнотворные запахи, открываю двери своим ключом и захожу. Тишина. Смесь запаха спирта и рвоты. Коридор встретил валяющимся пледом, а кухня осколками стёкла. Пленка, вымазанная опрокинутыми специями. Моя комната заперта, а комната Рика — нараспашку открыта, сразу направляюсь туда и вижу картину: постельное белье валяется по всем углам комнаты, ящики открыты и все вещи из них валяются на полу, бумага пропитана чем-то алым и засохшим, а среди всего этого бардака лежит сосед, притянув колени к себе. На мгновение показалось, что он даже не дышит, но, подводя ладонь к его носу, успокаиваюсь. Выпрямляюсь во весь рост и вытираю лицо ладонями, не зная, с чего начать. Всё, что он натворил нужно убрать и, желательно, срочно, потому что мой организм не выдерживает запаха. Открываю до упора петель окно и принимаюсь складывать бумагу, провода от ноутбука и канцелярию в ящики. Сменив постельное бельё, пытаюсь разнять руки Рика, которыми он обхватил свой живот и кладу на кровать. Его тело, подобно неживой кукле, распластывается на кровати, и теперь я могу слышать его дыхание в мертвой тишине. На его руках царапины и следы от синей ручки, проведенные с нажимом, а сомкнутые веки залегли в фиолетовых кругах. В попытках убрать разгромленную вдребезги кухню, успеваю несколько раз порезаться об осколки и обнаружить пустой гриппер. Он снова начал принимать? Неужели ситуация с анонимом в скрытой сети настолько печальна? Рик никогда не отличался особой силой воли, но он давал обещание больше не нюхать это дерьмо после случая с отравлением. Покрутив гриппер в руках, кладу его на стол, который успел протереть и вернуть плёнку на место. Ситуация начинает обретать всё более ужасный характер, если Рик докатился и до этого. Я помню, каким он был, когда сидел на наркотиках: холодным и отрешённым, почти отсутствующим дома. У меня нет желания терять его вновь. Я очень изменился после нашего знакомства: стал более мягким и заботливым, наверное, из-за смены обстановки, потому что слышать и видеть отца после развода — сущая пытка, особенно его заплывшее от алкоголя лицо. Вымыв санузел и спустив застоявшуюся воду с огромным количеством рвоты вместе с гриппером, закрываю крышку. Перед тем, как Рик проснётся, нужно приготовить что-нибудь съестное, хотя в таком состоянии он, скорее всего, от неё откажется и лишь с трудом нажмет на кнопку кофеварки. Устало плюхнувшись на стул, закуриваю сигарету и окидываю взглядом комнату, которая пару мгновений назад была полностью разгромлена. Что его так сильно взбесило и что привиделось? Скорее всего, он даже не помнит. POV Рикки Как только сознание возвращается в реальность, боль пронзает моё тело, словно бомба, и единственное, что вырывается из моих уст — это болезненное мычание. Ворочаюсь и понимаю, что нахожусь на кровати, но ясно помню, что отключился на полу, а это значит, что Крис уже вернулся. Чёрт, до чего же стыдно, хочется захлебнуться собственной рвотой прямо сейчас. Лицо тонет в подушке, в моей голове всплывают вчерашние события. Жгучий порошок, видения и жуки. Жуки! Вскакиваю с кровати и осматриваю свои измазанные чернилами руки с редкими покраснениями. Осматриваюсь. Убрано, будто так и должно быть, даже новое бельё пахнет свежестью. Попытка встать на ноги была по определению провальной, так как те снова стали ватными и невесомыми, от чего я снова свалился на кровать. Борюсь с чувством пылающего стыда перед своим соседом. Я снова начудил, а разгребать в очередной раз ему. Упираясь ладонями в кровать до белизны костяшек, нахожу силы встать и выйти, облокотившись на стену. Крис встречает меня взглядом, выражающим не то сочувствие, не то жалость и отчаяние. Я снова разочаровал тебя, да, прошу извинить за слабовольность. — Всё настолько печально? — спросил он, протянув сигарету. В состоянии полнейшей пустоты внутри, мне нельзя курить, но «передача энергии» — не в зависимости от состояния. Втягиваюсь. — Это что-то наподобие наказания, — удивляюсь своему хриплому и севшему голосу. В оставшихся воспоминаниях нет крика. Полностью изъяснив всё, что происходит и происходило, и то, что не успел рассказать, Крис обмяк на стуле, засматриваясь в одну точку, будто мной была принесена новость, что ему осталось жить меньше месяца, пока я ел омлет и пил крепкий чай. Просидев минут десять в тишине, сосед взял с подоконника уже знакомый мне белый конверт и протянул мне. Белоснежный, без единого пятнышка и помятости сразу дал понять, от кого он. Аккуратно раскрываю его и вижу аналогичного цвета лист, на котором печатным почерком написано: «Вы нужны мне во всесилии. Советую приобрести новый гаджет. Так же, ожидайте неожиданный визит, мне нужно знать, что вы готовы» Закончив безмолвно читать последнее слово, начинаю нервно хихикать, потому что этот козёл знает, где я живу. Ощущение безопасности хотя бы здесь постепенно сходит к нулю. Крис замечает мою реакцию, и я всучиваю записку ему, направляясь в душ. Давай, Олсон, внуши себе, что горячая вода способна вывести остатки ангельской пыли из твоих подкожных желёз. Безусловно, она в первые секунды обжигает холодное тощее тело, но она не способна вымыть грязь изнутри, только если ты не утопленник. Но такая легкая смерть мне не грозит, разве что удар о кран душа при неаккуратном движении. Даже не знаю, что лучше. Как только ступни коснулись холодного кафеля, квартирную тишину оглушило отвратительная трель звонка, которую мы с Крисом хотели сменить на более приятный звук, но хозяйка квартиры категорически отказалась. Неожиданный визит… Тихо приоткрываю двери санузла и слушаю, как чей-то низкий тембр голоса пытался донести жалобы соседей о ночном шуме и криках, Крис молчал. Внутренне напрягшись и натянув на себя кожу вменяемого человека, придумываю историю о том, что смотрел вчера фильм ужасов. Подхожу к Крису сзади, кладу голову на плечо и удивлёнными глазами смотрю на человека в дверях, у которого явно было видно, что его прислали сюда не для того, чтобы сделать выговор, а просто проверить, жив ли я. — Какие-то вопросы? — спрашиваю абсолютно обыденно, даже удивившись своему голосу. Тебе нужно было податься в актёры, Олсон, никак не на программиста. — Да, были ли вчера в вашей квартире громкие звуки, на которые жаловались соседи? — спросил рослый блондинистый парень в явно купленной в интернете полицейской форме. — Да, — улыбаюсь во все тридцать два, — Мы вчера смотрели «И гаснет свет…» в полной темноте, надеялись на романтическую обстановку, — наконец-то Крис начал подыгрывать и одобрительно кивать. Юноша посмотрел на это зрелище с нечитаемым выражением лица, пожелал хорошего дня, и мы наиграно спокойно захлопнули двери, с облегчением на неё облокотившись. Вот только мне не легче, если этот странный тип и есть тот самый Мистер Доу, то мне явно не поздоровится, если я не выполню все их задания. Если у этого круга есть конец, рвущий щепочку… Написав матери сообщение в WhatsApp о том, что мне нужно приехать и забрать ноутбук Ребекки, так как мой канул в лету, надеваю джинсы и лиловую рубашку, удивляясь самому себе, что не чёрную. На этот раз, Крис сказал мне быть осторожным, что заставило меня удивиться, потому что он ни разу не говорил этого. *** Я редко езжу домой и даже не планировал этого делать вплоть до сдачи дипломной работы. Просто пришлось сделать это сейчас, потому что сам начатый диплом находится на жёстком диске, который никак не воспроизвести с телефона или чего-то ещё, а ноутбук Криса не собираюсь брать просто из принципа, дабы не ввязывать его во всю эту ситуацию, но моё чутьё подсказывает, что придётся. Поздоровавшись с матерью, ответив на пару стандартных вопросов и увидев незаинтересованность, направился в комнату, где раньше мы жили вместе с Ребеккой. Её вещи находятся там. Мои родители почитают семейные ценности, даже после смерти одного из нас, не привыкли сжигать мосты. Толкаю двери и захожу в комнату: ничего не изменилось, будто бы мы всегда жили здесь и никогда не разъезжались, никто из нас не уходил из жизни. Две кровати в разных концах комнаты, но мы всегда спали на одной, потому что боялись в детстве подкроватных монстров, моя гитара в углу, её мольберт, совместные фотографии на стене, бордовый коврик и длинный письменный стол у окна, где мы всегда делали уроки, пока учились в школе. Я будто нахожусь в старинном музее, или окунулся в прошлое. Над столом висели её рисунки, которые полностью закрывали обои, сверху были самые первые, а снизу — последние. По ним можно было видеть её прогресс, который никогда не будет завершен. Проглотив образовавшийся в горле ком, открываю ноутбук, который мирно лежал закрытым в углу. Нажимаю кнопку и обнаруживаю, что он на максимум заряжен и даже не тронут с моего прошлого визита: всё та же фотография с Генри на рабочем столе, которую мне захотелось тут же убрать, но этим я займусь уже после приезда обратно. Они мирно сидят на лужайке нашего двора, её лицо растянуто в широкой улыбке, а Генри лишь натянул губы у щёк. В то время его русые волосы были чрезвычайно коротки, не то, что сейчас, а в карих глазах уже читалось желание поскорее поквитаться с кем-нибудь, умыться чьей-то кровью. И он нашёл жертву. Хлопаю крышкой, запихиваю технику в рюкзак, и, напоследок окинув взглядом комнату, ухожу. На кухне пробубнив матери и отцу слова прощания, в быстром темпе удаляюсь, даже не оставшись на ужин. После смерти Ребекки застольные разговоры никогда не выходили достойными, им перестала быть интересной моя жизнь, я буквально умер вместе с сестрой в ту злополучную ночь. *** Подключив роутер, анонимные прокси, убрав фотографию сестры с рабочего стола, я вздохнул спокойно. Ровно до того момента, как в углу экрана высветилось уведомление с электронной почты: «Вижу, Вы снова в полной экипировке, что ж, я могу дать вам следующее задание. В данной геолокации нужно устранить одну небольшую проблему, которая коснулась всех людей в данном районе, но для этого вам нужен будет помощник и несколько инструментов, которые выдадут вам жильцы. Удачи! [координаты]» Недолго песенка играла, надеюсь, что сейчас, если я нажму на координаты местности, ноутбук не будет заполнен вредителями, я не смогу просто морально избавиться и от него. Но всё было нормально, мне просто в полном размере открылись карты. Красный флажок стоял ровно в том месте, где я бы никогда не захотел сунуться, потому что этот район — один из самых криминальных. Там живут все отбросы общества: алкоголики, наркоманы и просто люди, которые не могут позволить себе приличное жильё, выше по себестоимости. Но другого выбора нет. Он подобрался уже слишком близко.