***
Аккерман проклинала тот день, когда Хогвартс решил распахнуть перед ней двери. За сегодня четыре раза она перепутала кабинеты, а два раза возвращалась в один и тот же класс, думая, что не была там. Чёртовы лестницы! Они постоянно меняли своё расположение. Осталось лишь забрести в запретную секцию, и директор вышлет весточку с надписью: «Добро пожаловать домой, юный волшебник!». Картины же перевешивались, из-за чего их невозможно было запомнить и ориентироваться по ним. Люди внутри них ходили друг к другу в гости, смеялись над глупостью первокурсников, часто шутили над ними и травили байки про безголовых приведений этого замка. Одно она усвоила точно — им нельзя было доверять. Сейчас Микаса могла положиться только на саму себя. Эрен и Армин вечно пропадали в гостиной Гриффиндора. Входить туда другим факультетам строго настрого запрещено. Да и лишний раз не хочется путешествовать по Слизеринским подземельям. Не то чтобы её это сильно огорчало, однако было что-то такое, что смывало с её лица улыбку, когда она видела Эрена таким довольным. Словно он всю жизнь притворялся, что был счастлив в родительском доме. Уроки, конечно, на первом курсе у них часто пересекались, однако Йегер не особо пытался контактировать с ней, предпочитая компанию сокурсников, а не змей. Видимо, это было связано с древним противостоянием факультетов — то самое чувство, когда ты заведомо становишься каким-то не таким при упоминании Слизерина, злым что ли, люди сразу начинают чувствовать опасность и отводить глаза. А, может, дело было в самой Аккерман? В этой чистокровности, которую она не просила? — Мисс Аккерман, — начала особо строго профессора Тайбер. — Для вас особое распоряжение нужно, чтобы вы наконец-то взяли в руку перо и начали записывать всё то, что я говорю? — Простите, профессор, — Микаса тут же схватилась за перо из чернильницы, оставляя чёрные кляксы на пергаменте. «О-о-о н-е-е-т! — в попытках устранить пятна она измазалась ещё больше». Трансфигурация — ужасный предмет. Это была одна из самых сложных и опасных дисциплин, преподаваемых в Хогвартсе. Многие комбинации слов запутаны и непонятны, и каждая, как одна, походят друг на друга. И лишь единицы к концу первого курса могут превратить спички в иголки и наоборот. — Вы прекрасно знаете о том, что я не терплю нарушения дисциплины и порядка на моём уроке, — её палочка громко ударила по столу, — Да, мистер Аккерман? — она повысила голос до предела, когда услышала, как Леви шелестит фантиком. — Надеюсь, мы друг друга поняли, и это больше не повторится, — закончила свою монотонную речь Тайбер, возвращаясь к своему столу. «Гриффиндору определенно не повезло с деканом». Микасе стало не по себе. Её сердце бешено колотилось, даже ладошки вспотели. До конца урока она так и продержала голову опушенной, не желая наткнуться вновь на суровый взгляд профессора.***
— Сильно испугалась? — спросила Хитч, с аппетитом надкусывая хлеб. — Не прям, — ответила та, ковыряясь ложкой в тарелке. — Ты бы видела её лицо, когда она увидела Леви с кучей фантиков на столе, — рассмеялась Дрейс, отчего Аккерман нахмурилась ещё большей. — Что-то не так? — спросила Хитч, резко прекратив смеяться. — Всё в порядке, — соврала Микаса, заметив направляющегося к обеденному столу Леви. Он живо обсуждал с Эрвином выпуск «Ежедневного пророка». В этот момент лицо его не выражало никаких эмоций, и лишь напряженные скулы выступали слегка вперед. — Полюбуйся, — он кинул газету прямо перед ней. ПОПОЛНЕНИЕ В СЕМЬЕ АККЕРМАН? — гласил заголовок. 1 сентября 1991 года была найдена внебрачная дочь бывшего Пожирателя Смерти Августа Аккермана — Микаса Аккерман. Насколько известно: в младенчестве Микаса была отдана в детский приют Вула, что находится в Лондоне, после чего семья Йегеров удочерила ребенка и до поступления в Хогвартс занималась его воспитанием. Пока что никаких комментариев насчёт этого заявления Август Аккерман и Гриша Йегер не дают. — Теперь тебя официально знает весь Магический мир, — подметил Эрвин, садясь рядом с Хитч. — Ага! — воскликнула неожиданно Дрейс. — Теперь понятно, почему ты отшивалась рядом с парнишкой из Гриффиндора, — сказала она. — Эрен, кажется, зовут. Микаса не обращала внимания на их реплики. Больше всего её сейчас интересовал некий Август Аккерман. — Кто такие Пожиратели Смерти? — спросила она. — Тёмные волшебники, которые ставят своей целью уничтожение грязнокровок, — ответил с каким-то пафосом Леви. — Это ужасно, — ответила Микаса, не веря своим ушам. — Твои родители тоже Пожиратели? — Бывшие, — сказал он, плюхаясь рядом с ней за стол. — И тебя ни сколько это не тревожит? — спросила в недоумении она. — Они людей убивают! — Ты мне глаза будто открыла, — скривился Леви. — Наверное, ты думаешь это так просто — подойти и сказать: «Вам пора остановиться, потому что это плохо». Самой не смешно? — Ты же их сын, — возразила она. — Они должны послушать тебя. — Ты ничего не знаешь, — сказал Аккерман. — Всё, что ты делала на протяжении этих лет — это существовала, волочилась позади Эрена и ревела в подушку, что что-то не можешь. Я же готовился стать достойным наследником для своего рода. — Леви, держи себя в руках, — сказал Эрвин. — Не будь наивной дурой, Аккерман, — продолжил Леви. — Чистокровных волшебников связывают узы, которые намного прочнее любовных. — Даже если так, — начала Микаса. — Ты думаешь, что твои таланты определяют кому жить, а кому в могиле лежать? Пойми ты, что это не оправдывает смерть множества великих волшебников, детей от рук Пожирателей. Вы называете Предателей Крови, грязнокровок неправильными, но неправильные здесь только вы…. — Не вмешивайся в это дело, — грубо ответил Леви. — И не собиралась, — выплюнула Микаса, рывком вставая из-за стола. — Не хочу иметь ничего общего с вашей чёртовой семьей! — Подожди меня, Микаса! — протянула Хитч, быстро собирая сумку. Она так и не задала главный вопрос: «А кто же такой Август Аккерман?».***
Это был кабинет Заклинаний. Здесь они должны были научиться, как сказала Хитч, «правильно махать палочкой». Подобрав мантию, на которой виднелся пыльный след подошвы, Микаса уселась за пятое место от Дота Пиксиса — именно так звали профессора по заклинаниям, который часто пропускал первые уроки у, как минимум, двух факультетов, кроме своего, Когтеврана (это лишь по слухам). Внешность у Пиксиса не сказать, что специфическая, но и обычной назвать её нельзя. Он был лысый, но с пушистыми седыми усами! Дети слагают байки, что здесь не обошлось без калворио. Смех, да и только! А ещё морщины под глазами просто огромные. Ему не помещало бы воспользоваться магловским кремом от старости. Понимаете, смотреть даже неприятно! Однако ростом природа наградила отменным. Именно благодаря росту он мог смотреться устрашающе для первокурсников. Аккерман была готова поспорить, что у него за накидкой припрятана не одна бутылка огневиски Блишена. Именно те самые, что по вкусу и магам и немагам не из-за настойки по тридцать девять лет, а потому что на этикетке написано «король виски». Микаса устало оглядела кабинет. Из учебных пособий по заклинаниям около рабочего места профессора был выложен пьедестал, на который, забравшись, можно наблюдать за студентами, находившимися около двери или на втором ряду от учительского стола. Самое интересное, что упади свеча, криво стоявшая на трех мелких томах, то здесь всё заживо сгорит, если вовремя не использовать Аква Эрукто или хотя бы под рукой не окажется огнетушитель. Окно, выполненное подстать всем основным канонам готической культуры, было единственным, но его с головой хватало, чтобы осветить всё помещение. В конце каждого стола находились доски для различных записей. На одной из них Кирштайн успел намалевать мелом что-то насчет гоблинской задницы и Эрена с ошибкой в его имени. Впоследствии оно стала звучать как «Рен», что в переводе с латыни означает почка. Она на этот выпад закатила глаза и отвернулась. Рядом с ней сидел Эрд фамилию, которого она забыла, но, по крайней мере, ей казалось, что его звали именно так. Единственное, что она знала наверняка так это то, что он чистокровен на все сто, и мать у него знаменитая колдунья, наделенная талантом выходить замуж и практически тут же хоронить своего богатенького избранника, а ведь поговаривают, что таких избранников целых семь и каждый скончался по неизвестной причине. Жуть какая! Оперившись на локоть, она оглядела Эрда. Светлые волосы были зализаны гелем назад. Карие глаза не светились жизнью. Тонкие губы. Высокий и тощий. Аккерман остановила внимание на жилетке, на которой россыпью виднелись крошки, видимо, от тыквенного печенья. На языке она почувствовала слащеный вкус ванили, которой посыпали верхушку, отчего прикрыла глаза, вспоминая, когда в последний раз посещала «Сладкое Королевство». Губы её растянулись в мечтательной улыбке. А какова на вкус мятная помадка в форме жабы — просто объедение! Особенно забавно, когда они начинают прыгать в желудке! Ох, а сдобные котелки, которые обычно продают продавщицы лет за шестьдесят: больше всего томишься, когда они начинают доставать их своими шершавыми руками из еле держащихся на колесиках тележек, и пусть упаковка не всегда выглядит опрятно, но вкус у котелков отменный, с ними ничего не сравнится! — Эй, с тобой всё в порядке, — спрашивает Эрд, пощелкав пальцами у её лица. — А, да, — тут же отвечает она, выпрямившись. — Да расслабься ты, — по-доброму говорит он, демонстрируя неполный ряд зубов. — Как там тебя зовут? Микса, да, ведь? — Микаса, — неловко улыбается она. — А фамилия? — он кинул на неё любопытный взгляд. — Ты что, Эрд, разве не слышал? — настолько громко вмешался подбежавший Кирштайн, что половина факультета змей обернулось на неё. — Она же сестра пернатого! Кирштайн не выглядел, как сын какой-нибудь влиятельной и богатой семье. Его тёмные волосы были взъерошены. Глаза, как две чёрные бусины, горели огнём. Черты лица грубые и вытянутые — ещё чуть-чуть и они бы перестали сочетаться между собой. Зелёный галстук практически слетал с шеи. Аккерман не думала, что встретит на этом факультете, кого-то более мерзкого, чем Леви и Рико…. Хотя нет. Леви хуже. Намного хуже. С каждый разом она всё больше убеждается, что грязного рта дорогими тряпками не заткнёшь, то же самое касается и чистокровности. — Никакой он не пернатый, — отрицает Микаса, замечая на себе взгляды однокурсников. — Пернатый, пернатый, — настаивает Кирштайн, садясь на стол, — вы бы видели, как он кричал, когда я дал попробовать ему летучих шипучек, — рассмеялся он, утирая рукавом появившиеся слёзы. — Это того, который орал-то на распределении, что в Слизерин не ногой? — удивившись, интересуется он, на что Жан коротко кивает, набирая воздуха. — Его же, вроде, избранным называют, даже моя мама упоминала о нём когда-то, — вспоминает Джин, кладя пальцы на подбородок. — Да какой он избранный?! — возмущается Жан. — Ты видел его? Какой-то сумасшедший сказал это, увидев его косоглазие, а вы и верите! — Замолчи, Кирштайн, — Микаса строго посмотрела на него, — и не смей так больше говорить про него. — А то что? — с ухмылкой повернулся он к ней. — Заплачешь? — Нет, — ответила она, после чего ткнула Жана волшебной палочкой в бок. — Ай, больно же! — вскочил он, хватаясь за бок. — Ты что творишь? Совсем ненормальная…. И чего тебя на Слизерин отправили? Бегала бы дальше, вон, на Гриффиндоре за своим полоумным братом. — Ради Мерлина, закрой свой поганый рот, — протянула едко Микаса, силясь не ударить его. — Да чушь какая-то, — в замешательстве произносит Джин, останавливая их перепалку, — не походят они друг на друга, да и факультеты даже разные. Она, вон, больше на того смахивает. Джин указал подбородком за пять сидений от них, именно туда, где находился Леви, что кидал брезгливые взгляды на всех присутствующих, попутно разговаривая со Смитом. Микаса не стала оборачиваться, чтобы не вызвать подозрений о том, что они ведут разговор о ком-либо, в то время как Кирштайн шею вытянул, чтобы глянуть на него. — Прекрати, Жан, — говорит она, попытавшись одернуть его за мантию, но тот вовремя убрал руку. — Чего прекратить? — спрашивает слизеринец, встретившись взглядом с Леви. — Пялиться на него! — восклицает она, после чего тот поворачивает голову в её сторону. — Ты бы ещё пальцем на него показал, — прошипел Эрд, скрестив руки. — Да тихо вы! — нервно отмахнулся Кирштайн, пытаясь услышать разговор двух приятелей. — Ты вызываешь подозрение! — чётко проговорила Микаса. — Заткнись уже! — Жан с нескрываемой злобой посмотрел на неё. — Как не посмотри родство с пернатым тебе не пошло на пользу! — Так, девочки, хватит вам уже ссориться, — спокойно сказал Джин, вмешиваясь в их перепалку. — Скоро придёт профессор, неужели вы оба хотите, чтобы из-за вашей ругани у Слизерина отобрали баллы? — Зануда ты, Джин, — вздохнул Кирштайн, демонстративно плюхнувшись за своё место. Микаса лишь хмыкнула на слова Эрда, но приняла их. Всё-таки он был единственным из их компании, кто ходил с головой на плечах, а не с убогой дырявой башкой докси. Спустя какое-то время прозвенел звонок. — Он идёт! — шикнул Эрд Микасе, на что та тут же выпрямилась, как и другие ребята. Пиксис медленно прошёл к своему рабочему месту и, громко кашлянув, представился. — Всем добрый день, с этого дня я ваш профессор Заклинаний — Дот Пиксис, — голос его был с хрипотцой, можно даже сказать пропитый. — Одно из самых простых искусств в магии — это искусство левитации или способность заставлять летать предметы, не дурно, ребятишки, правда? — Пиксис рассмеялся, а студенты выдавливали из себя улыбки. — Для начало нужно научиться правильно взмахивать палочкой. Дот демонстративно показал одно из самых базовых движений палочкой под названием «рассечь воздух и взмахнуть», после чего все стали повторять за ним. Крайне легко и с плавностью ему давались маневры, что говорило о его опыте и мастерстве. Чего-то меньшего от профессоров Хогвартса не стоило ожидать. — У всех есть перья? — спросил он, на что все кивнули головой. — Нужно чётко произнести: Винггардиум Левиоса. А теперь тренируйтесь. Кто-то начал просто размахивать невпопад палочкой, кто-то неправильно произносил само заклинание, вернее, с ударением не на тот слог или слишком громко — всё это было не идеально. Жан чуть не выбил Микасе глаз, но ей показалось, что это было сделано специально. Спустя какое-то время у одного из студентов всё жё получилось выполнить поставленную задачу, и перо постепенно начало подниматься вверх. — Просто замечательно, мистер Аккерман! — воскликнул Пиксис. — 5 очков Слизерину! «Мистер Аккерман, кто же ты такой на самом деле?», — Микаса украдкой из-за плеча Эрда уловила выражение лица Леви, после чего отвернулась. — Это лишь вопрос времени, — прошептала девушка, сосредоточившись на левитационных чарах. «Рассечь воздух и взмахнуть, так ведь?». — Вингардиум Левиоса, — чётко произнесла она, однако перо так и не взлетело. — Что, Микаса, не получается? — смеется Жан. — Как не посмотри, палочкой ты лучше махалась, чем колдовала. — Знаешь, а ты прав, — сказала она, сощурив глаза, — мне не даются левитационные чары, однако я отлично накладываю сглаз. Улыбка тут же сползла с лица Кирштайна. — Только попробуй, — проговорил он, с опаской поглядывая на палочку Микасы. — Не буду, если перестанешь ко мне цепляться, — строго сказала она. — А это намного больше похоже на Слизерин, — усмехнулся Жан, — так и быть.***