***
В этот раз квиддич перенесли по неизвестным причинам, и Леви так и не смог испытать себя в роли ловца команды Слизерина. Не то, чтобы он сильно расстроился, но был точно не в восторге, ведь игра — это повод показать своё чистокровное превосходство ученикам, что кроме уроков зубрить больше ни на что не способны. Так и прошёл ноябрь. На носу уже середина декабря. Рождество навязчиво стучалось в окошко, подбиралось всё ближе и ближе, наряжая одинокие ёлки в красные ленты. Хогвартс был укрыт белой шапкой снега, которая в любой момент могла обвалиться на студентов. Кажется, так было с Жаном, когда тот кидался снежками в старших ребят. Хорошо же ему прилетело! Вокруг всё замерло, замёрзло в сплошном серебреном узоре, отчего в замке становилось невероятно уютно, однако, кажется, это не касалось подземелий Слизерина. Никакие рождественские носки, подарки, ёлочные игрушки не разбавят эту мрачную атмосферу. Мало того, видимо, те, кто занимался обделкой помещений гостиной и спален змей, забыли, что существуют батареи, утеплители и многие другие согревающие вещи. С каждым новым днём становилось всё холоднее и холоднее, из-за чего ученикам приходилось бороться за местечко у камина, а ведь есть ещё и обдуваемые ветром коридоры. И всё равно, чёрт возьми, в этом было что-то особенное! И хоть Микаса и не любила Рождество и зимнее время, но она не могла сопротивляться тому ощущению, насколько ей нравилось, как выглядели ребята в зелёных шарфах, как тонули в массивных утеплённых мантиях, большущих сапогах, перчатках и огромных шапках. Все ребята с нетерпением ждали каникул. Аккерман видела, слышала об этом на каждом углу. И лишь она была на фоне их какой-то нелюдимой, молча слушая чужие рассказы о том, сколько подарков в этом году подарят им родители, и как сильно они скучают по дому. А знаете, почему так? Всё просто. Для Аккерман дом — кость в горле, с которой сложно дышать, но можно. Лишь недавно она начала осознавать это. Сейчас перед ней стоял выбор: остаться у Гриши и Карлы или отправиться неизвестно куда к людям, которые называют себя её семьей. И не то, чтобы она не желала вернуться под крыло Йегеров, скорее, ей было не привычно туда возвращаться именно той Микасой Аккерман, которая знает, где её настоящий дом. Это не давало ей покоя, мешало спать и учить уроки. Однако был ещё один вариант развития событий — остаться в Хогвартсе и провести в одиночестве все каникулы. И он привлекал её больше всего. — Со мной что-то не так? — съёжилась Хитч под взглядом подруги, указывая пальцем на своё лицо. — Нет, — очнулась Аккерман, неловко улыбнувшись.– Всё в порядке. — Тогда о чём ты думаешь? — спросила Дрейс, пододвинувшись к ней. — Не важно, — отмахнулась Микаса. — Эй, ну чего ты опять скрытничаешь? — Хитч недовольно посмотрела на неё. — Я же вижу, что тебя что-то мучает. — Вот представь, что перед тобой стоит выбор: съесть сорт яблок, которые тебе нравятся, или попробовать новый, но не факт что он будет вкусным для тебя, — это была очень странная ассоциация. — Что ты выберешь? — Зачем выбирать яблоки, когда есть тыквенное печенье? — спросила Хитч, блаженно прикрыв глаза. — Оно намного вкуснее каких-то там яблок. — Жаль, что только жизнь это далеко не тыквенное печенье, — прошептала Аккерман. — Что ты сказала? — насторожилась Дрейс. — Ничего, — ответила Микаса. — В любом случае: к чему ты это спросила? — поинтересовалась Хитч. — Неужели это касается любви?! — взвизгнула та, отчего многие ребята в гостиной обернулись на неё. Аккерман поражалась таланту Дрейс подводить любые чужие слова к теме влюбленности. — Ты можешь быть тише? — прошипела Микаса, щипая ту за руку. — Ну, больно же! — заныла Хитч. — Так я права? — она с надеждой посмотрела на Аккерман. — Нет, — отрезала девушка, закатив глаза. — Мерлин, а я-то надеялась, — она потёрла больное место, кинув взгляд в сторону компании мальчиков, что играли в «плюй-камни». — На что ты надеялась? — брови Аккерман съехались на переносице, а глаза были прищурены. — Ну-у-у, понимаешь, как бы… — Хитч покраснела под напором подруги. — Кое-кто к тебе не ровно дышит… — мямлила она. — И я подумала, а почему бы и… — Можешь не продолжать, — кинула безразлично Микаса. — Даю тебе ровно пять секунд, иначе сама знаешь, что с тобой будет. Время пошло. Один. Два… Дрейс тут же пулей кинулась на второй этаж и закрыла на ключ дверь от спальни девочек. «Вот и славно, — подумала Аккерман, расслабившись». Она улеглась на кожаный диван, вжавшись в подлокотник. Пламя из камина не затихало ни на минуту и отдавало теплом, но руки всё равно были практически синими даже тогда, когда она запустила их в рукава свитера. — Рико, ты слышала, что некоторые ребята останутся на каникулах в Хогвартсе, ведь их, к большому сожалению, никто не ждёт, — хоть Петра и говорила о жалости, но ей было далеко наплевать на этих людей. Она улыбалась. Её взгляд так и светился недобрым огоньком. Петра Рал — рыжая девчушка с впалыми янтарными глазами. Белолицая. Невысокая. Надменная. Очередная пустышка и содержанка богатой семьи, до которой Микасе не было дела. Они не общались, не здоровались и ни разу не колдовали вместе на уроках. Да и Хитч рассказывала о том, что у Рал длиннющий язык, который укоротить способно только заклинание редуцио, из-за чего Аккерман старалась обходить её стороной. Отшивалась Рал чаще всего рядом с Рико, и изредка её можно было увидеть в компании Леви. Видимо, они были знакомы. Видимо, ему это было не по душе. Он даже прикасаться ей к себе не разрешал, а если так получалось, то тут же вытирал задетое место влажными салфетками и грозился наслать на неё проклятье. Со стороны это казалось странным, но теперь, кажется, всё встало на свои места. — Они просто неудачники, да Аккерман? — протянула издевательски Брженска, вставая позади девушки. — Оу, или ты тоже остаешься, милая? — И что с того? — помрачнела Микаса, мысленно просверлив в Рико отверстие. — Ах, я и забыла, ты же приемная, а настоящая семья, поди, не хочет связываться с Предательницей Крови? — рассмеялась Брженска. — Наверное, больно осознавать, что ты никому не нужна, — вставила своё слово Петра, самодовольно улыбнувшись. — Я не помню того, что использовала заклинание серпенсортия, так откуда столько змей? — выделяла Микаса каждое слово, скривившись. — О, Петра, оказывается, она себе не отшибла последние мозги при падении с метлы, — оскалилась Рико. — Не хочешь повторить, Аккерман? В этот раз тебя точно никто не спасёт. — Лучше бы ты молилась Мерлину, чтобы тебя кто-нибудь спас, — сквозь зубы сказала Микаса, доставая палочку и направляя её на Брженску, но та даже глазом не моргнула. — У тебя кишка тонка, — прошипела Рико. — Уверена? — спросила с вызовом Аккерман. — Не понимаю, что такого нашёл в тебе Леви, — скривилась Петра. — А что, Рал, завидуешь? — развернулась Микаса к ней. — Что нашёл — в тебе точно нет, Рал, — спокойно проговорил Леви, присаживаясь на диван. Все замолчали. Щеки и уши Петры тут же стали пунцовыми. По ней было видно, что она растеряна и жутко смущена. — Л-Леви, д-давно ты здесь? — спросила Петра, неловко улыбнувшись. Её пальцы от волнения тут же начали закутываться в мантию. — С самого начала, — равнодушно ответил он. В его глазах отражались языки пламени. Аккерман хоть и скрывала свои чувства, но была удивлена появлению Леви. Она с резкостью убрала палочку, плюхаясь рядом с ним. Ей доставляло удовольствие, что Петра с Рико наконец-то заткнули свои поганые рты в её сторону. — П-почему ты недоволен? — спросила Рал с какой-то обидой в голосе. Её взгляд взволновано забегал по мальчику. — Я-я думала, что ты ненавидишь Предателей Крови и возишься с этой мерзавкой только для того, чтобы поиздеваться над ней. Микаса лишь цокнула на её реплику. — Моя семья не прощает ошибок, Рал, — начал Леви, отчего Петра замерла с широко раскрытыми глазами. — Или ты забыла своё последнее наказание? — Т-ты не с-станешь, — протараторила Рал. Взгляд её наполнился ужасом. Она буквально глотала воздух. — Ты не можешь! — Могу, — он смерил её безразличным взглядом. — Но в одном ты права: я не стану больше тебя оправдывать и всё, что делаешь теперь на твоей совести. А теперь убирайся отсюда. «О чём это они говорят? — насторожилась Аккерман». — Л-Леви, ну, почему? — в её голосе слышалось отчаянье. — Я-я же не сделала тебе ничего плохого… — Всё просто, — он не дал ей договорить. — Ты мне противна. — Петра, пойдём, — Рико потянула её за рукав мантии, но та оттолкнула её, после чего с презрением посмотрела на Аккерман и только тогда направилась в сторону выхода из гостиной. — А, я кое-что забыла спросить, — начала Рал. — Леви, ты же придёшь на праздничный ужин, устраиваемый моими родителями? Ну, как обычно? — Нет, — ответил Аккерман. — В этот раз я останусь в Хогвартсе. Так захотела мама. Микаса широко раскрыла глаза. Она знала, что другой причины, кроме неё здесь быть не может. — Ненавижу тебя, — процедила напоследок ей Рал. И только тогда, когда дверь за ними захлопнулась, Аккерман выдохнула со спокойствием. — Когда ты перестанешь влипать в неприятности? — спросил у неё недовольно Леви. Ни одна мышца на его лице не дрогнула в этот момент. — Словно я этого хочу, — ответила Микаса, покосившись на него. — Да и я не просила никого меня спасать. Сама бы справилась. — Твоё «сама справилась» означает влипнуть в неприятности куда большие, — он пронзительно посмотрел на неё. — Напомнить? — Тебя это не касается, — ответила грубо Аккерман, скрестив руки. — Ещё как касается, — на лбу Леви начали проступать желваки. — Мама сказала следить за тобой. И если с тобой что-то случится, то мне влетит, так что не будь эгоисткой. — Спасибо, что вспомнили обо мне, но будь добр, передай, что я не просила собачку на поводке, — скривилась Микаса. «Перебор, Мерлин, перебор! — подумала она, поджав губы». — Чёрт с тобой, теперь сама будешь выкручиваться, — он поднялся с дивана. В его взгляде читалась злость. — Постой! — она схватила его руку. — Я-я не думаю так, прости, — её лицо стало покрываться красными пятнами. — Я знаю, что ты многим жертвуешь ради меня и, наверное, из-за этого остался в Хогвартсе. — Это не ради тебя, не обольщайся, — Леви грубо выдернул запястье из её хватки. — Даже не думай об этом. — Тогда зачем? — кинула Микаса ему в спину. — Если я вернусь один, а ты смотаешься к Йегерам, то я точно нежилец, — он помрачнел. — Нежилец? — Аккерман никак не могла уловить суть. — О чём ты? — Не строй из себя дуру, — Леви строго посмотрел на неё. — Не делай вид, что не понимаешь. — Об этом ты говорил с Рал? — спросила Микаса. — Её жизнь как-то зависит от вас? — Однажды моя семья помогла им, — ответил Леви. — И теперь они в долгу перед нами. Отец даже говорил о том, что было бы не плохо, если бы Петра вошла в нашу семью, и тогда этот долг был бы прощен, но она не успела. — Почему? — спросила Аккерман. — Появилась ты, — усмехнулся Леви. — Вовремя, кстати. Не переношу тупую Рал, — его перекосило. — У них есть какие-то планы на меня? — удивилась Микаса. — Есть, — ответил он. — Расскажешь? — спросила она. — Нет.***
Каникулы наконец начались. Оказывается, Леви и Микаса были единственными из Слизерина, кто решил остаться в Хогвартсе. Не сказать, что им было весело. Леви всё ещё обижался на Аккерман за те слова и старался не разговаривать с ней, уделяя внимание по большей части книгам. Но читал он исключительно в гостиной, а там девушка появлялась часто, чтобы погреться у камина. Микаса не видела того, как взгляд Леви со строчек прыгает на неё и обратно, не видела, как он закатывал глаза каждый раз, когда она спускалась с лестницы, и не видела того, что он больше не мог сосредоточиться на словах. Она думала, что он ненавидит её и считает отвратительной собеседницей, поэтому чаще старалась держать язык за зубами. Однако в канун Рождества всё изменилось. Аккерман не ожидала, что утром под ёлкой в гостиной обнаружит целую кучу маленьких коробочек и свёртков на её имя. — Доброе утро, — осмелилась заговорить Микаса первой, когда увидела приближающегося Леви. Он был жутко сонным. — Доброе, — ответил он, зевнув. — Там есть что-нибудь на моё имя? — Да, много всего, — улыбнулась она. — О-о, это от Хитч, — улыбнулась Микаса, распаковывая толстую белую бумагу. Там было много сладостей и новые перья, о нужности которых Аккерман упоминала не один раз. В закрепленной на бант записке было написано: «С любовью, от Хитч. Р.S. Не скучай без меня». Следующий подарок был завернут в большой конверт. «Мама и папа помнят о тебе, любят и очень сильно скучают» — гласила записка, отчего у Аккерман навернулись слёзы на глазах. Там была фирменная выпечка и толстый синего цвета свитер, который она натянула поверх пижамы. Оставался ещё один свёрток. Он был практически невесомый. На нём была высечена фамильная буква «А». Раскрыв его, Микаса удивилась. Там лежала воздушная полупрозрачная ткань, покрытая редкими золотыми звёздами. — Что это? — спросила она у Леви. — Мантия-невидимка, — он тут же узнал её и не был в восторге в отличие от Аккерман. До этого момента одеяние пылилось дома в сундуке. — Видимо, мама прислала. — Нет, — насторожилась Микаса. — В записке написано, что это Август. Леви лишь пожал плечами. — А это что? — Аккерман с нескрываемым любопытством вытащила из-под елки бумажный чёрный пакетик. Если говорить честно, то сперва она даже не заметила его — до такой степени он был непримечательным. Там были перчатки. Те самые тёмно-зеленые перчатки с серебряной вышивкой, которые она видела на Леви во время прогулок. Они не были какими-то особенными на вид, однако именно такие носила богатая часть Великобритании. — Почему перчатки? — спросила она у Леви, тут же надевая их. — Твои руки, — начал он, раскрывая коробки. — Они всё время холодные. «Он и это замечает, — подумала она». Хоть Микаса и была смущена, однако широкая улыбка озарила её лицо. — Они очень красивые, — пропела Аккерман. — Теперь всегда буду их носить, спасибо. — Пустяки, — смутился Леви, увидев радостную реакцию Микасы. — А я приготовила для тебя совершенно никудышный подарок, — улыбка медленно из счастливой начала превращаться в неловкую. — У меня нет денег на покупку дорогих вещей, и я не придумала ничего лучше, чем сделать что-то собственными руками. Он вон в той коробке, — указала пальцем она. — Я пойму, если тебе не понравится. Леви тут же потянулся за её подарком. Он был крайне удивлен, когда увидел его. Это был бордового цвета шарф. Очень мягкий и очень тёплый. — Если хочешь, то я могу подарить тебе что-то другое, когда появятся деньги? — спросила Микаса. — А этот кому-нибудь отдам. Давай его сюда, — потянулась она за шарфом. — Не отдам, — ответил он, убирая подарок подальше от Аккерман. — Мне очень нравится. — Ты точно не врешь? — насторожилась Микаса. — Когда это я успел стать лжецом для тебя? — улыбнулся Леви. — У тебя просто всегда такое мрачное выражение лица, будто ты слизней наелся, и это уже привычно, чтобы не происходило, но сегодня оно у тебя очень даже милое, — Микаса громко рассмеялась, но Леви было не до смеха. Его щеки стали под тон шарфа, подаренного девушкой. — Заткнись, Аккерман, — недовольно пробурчал он. — Ну, во-о-от, я что-то не так сказала? — протянула жалобно она. — Лучше бы ты вообще своего рта не открывала. Так и пришло Рождество…. Лучший праздник в их жизни.***