***
— Мерлин, что мы делаем около этой хибары? — выплюнул недовольно Леви, когда дотронулся до каменной кладки и по случайности раздавил паука. — Мерзость, — покривив губой, он начал вытирать платком ладонь. — Они должны были уже быть здесь, — пробормотала Аккерман, оборачиваясь по сторонам и не обращая внимания на ворчание мальчика. Занавески на окнах были задернуты, отчего Микаса, как бы сильно не вытягивала голову и не вставала на цыпочки, не могла разглядеть, что происходило внутри, однако было достаточно тихо. День постепенно близился к вечеру. Небо заиграло пунцовыми тонами, а синеватый цвет мазанул лишь по верхушкам далеких ёлок. Ветер усиливался, отчего мантии будто тянулись назад, к замку. От хижины так и несло мхом и сыростью, а неподалеку были разбросаны навозные лепешки, видимо, от гиппогрифа, которого Хагрид приручил и держал у себя домашним животным. На одну из таких лепешек наступил Леви, после чего минут пять агрессивно вытирал туфлю об траву и проклинал Аккерман с её умыслами. К сведенью, запах так и никуда не ушел, хоть обувь и блестела не хуже, чем раньше. Он поклялся, что обязательно сожжёт их по возращению в гостиную. — И почему каждый раз, когда я рядом, ты так и норовишь влипнуть в какие-нибудь неприятности? — протянул равнодушно Леви, наблюдая за суетящейся девушкой. — У тебя, что там, по щелчку инстинкт самосохранения отключается? — Не думал, что это ты навлекаешь на нас проблемы? — спросила Микаса, изогнув бровь и повернувшись к нему. — Между прочим, не будь тебя, я бы не попала в логово змей и не следила бы сейчас за Эреном, а шла бы рядом с ним, — она задрала нос и чуть ли не цокнула на последнем слове. — То есть это я виноват, что ты не можешь поговорить с этим гаденышем, и в том, что связь между вами оказалась не настолько сильная, насколько ты предполагала? — он скрестил руки, смотря ей в глаза — Чего же ты тогда это Распределительной Шляпе не сказала, дура? Вот же наглая, мерзкая, противная… — Пригнись! — Аккерман нырнула вниз, спрятавшись за хижиной. Леви последовал примеру Микасы, встав позади неё. Через пару минут послышались отчетливые шаги и голоса троицы. Кажется, в этот момент Аккерман перестала дышать, внимательно наблюдая за тем, как брат с каким-то удивлением на лице стучится в дверь, за которой послышалось кряхтенье. — Э-э, …. Это точно вы? — покрасневший Хагрид сначала высунулся из окошка, отчего заскрипели ставни, и только после единогласного ответа «да» массивная дверь отворилась, впуская ребят. Напоследок лесник огляделся: никто ли не следовал из профессоров или студентов по тропинке, ведущей к его дому. Микаса насторожилась, прикусив внутреннюю сторону щеки. Он точно что-то скрывал. Не теряя времени, Аккерман двинулась вперёд, резко останавливаясь около окна. Идущий позади Леви врезался ей прямо в макушку и недовольно поморщился, трогая ушибленный нос. Его возмущенный взгляд так и кричал: «А осторожней-то не можешь?!». Микаса же чуть ли не потеряла равновесие, клюнув в каменное крыльцо, но вовремя подставила руку, оперившись на неё. Теперь-то хоть и через слегка приоткрытые шторы она могла разглядеть то, что происходило внутри. Навострив слух, Аккерман сумела расслышать только обрывки, казалось, не связных между собой фраз: «Философский камень». «Никто не охраняет, кроме Пушка». — Пушка? — недоумевала Микаса. — Что за странное имя? «Не расскажу». «Похитить камень». Микаса и Леви переглянулись. «Заклятия накладывали: профессор Тайбер, профессор Карвен, профессор Пиксис, профессор Аккерман» Что точно девушка услышала — так это громкий вопрос, вырвавшийся одновременно у троих: «ПРОФЕССОР АККЕРМАН?». Складывалось такое ощущение, словно они подозревали его в чём-то. — Неужели эти идиоты правда думали, что Кенни хочет выкрасть Философский камень? — спросил шепотом Леви. — Видимо, профессор Аккерман переборщил в своём излишне неравнодушном отношении к гриффиндорцам — вот они и взъелись на него, — ответила Микаса. — Сомневаюсь, что они изменили своё мнение. «Ну, зачем ему его воровать-то?». «Ведь только ты знаешь, как пройти мимо Пушка?». «Ни одна живая душа не знает, кроме меня». Микаса прекрасно знала, что Леви думает о том же, что и она. Под Пушком скрывался далеко не безобидный зверёк, а что-то по-настоящему пугающее и страшное. «Может, окно откроем, а то задохнуться можно?». Взгляд Аккерман бешено забегал из стороны в сторону в поисках, куда можно спрятаться. На лбу проступала испарина, сердце бешено стучало в груди. Однако тут же послышался ответ Хагрида: «Извини, Эрен, но никак нельзя». Микаса расслабилась, громко выдохнув. Колени всё ещё предательски подрагивали. Леви же закатил глаза на реакцию Аккерман. В отличие от неё, он нисколько не переживал, что их заметят, а, наоборот, сказал бы «спасибо» и пожал руку тому, кто первый обнаружит их — только бы представилась возможность убраться из этого пахучего места. «Хагрид! Что это?!» Микаса вместе с Леви в беспокойстве вытянулись, чтобы разглядеть, что же там происходит. То, что они увидели, их крайне поразило — чёрное яйцо было объято пламенем и лежало прямо под висящим чайником. — Дракон?! — прошептал Аккерман прежде, чем это даже поняли ребята. — Но это незаконно, — на его лице появилась ухмылка. — Дал бы сотню галлеонов тому, что заложил бы этого великана первым. — Не говори так, — Микаса пихнула его в бок. — Ты хоть знаешь, насколько опасны Драконы? — прищурившись, спросил Леви. — Вот увидишь, мигом твоего братца поджарит и пальцы оттяпает, а потом сама реветь будешь, что я виноват во всех твоих бедах, — протянул мальчик, отчего она фыркнула и сморщилась. — Это никакая-то домашняя зверюшка, которую можно держать дома, изредка выгуливать и ласкать, когда ложишься спать, — он строго посмотрел на неё. — Между прочим, Министерство магии ведет строгий подсчет популяции этих тварей, чтобы скрыть их от магглов, а вот теперь представь, если этот дракончик решит покинуть своё гнездышко, а об этом никто не узнает, — он сделал паузу, — смекаешь? — Вместо того чтобы читать нравоучения, лучше бы придумал как избавиться от него, — Микаса недовольно посмотрела на Леви, после чего вновь перевела взгляд на ребят. — И что ты будешь делать, когда из него вылупится Дракон? — спросила девчушка, поправляя очки. — Ну, я тут читаю кое-что, — Хагрид вытащил из-под подушки книгу с огромным заголовком посередине: «Разведение Драконов для удовольствия и выгоды». — Чёрт, ничего не слышу, — выругалась тихо Аккерман, кусая губы. — Мы и так достаточно узнали, — вяло ответил Леви, направляясь в сторону замка. — Нам пора убираться отсюда, иначе старуха вставит по первое число, если увидит в такое время здесь, — он прошел пару метров, после чего остановился, сжав зубы от злости и оглянувшись назад. — Эй, чего застыла, Аккерман? — кажется, она что-то пыталась вспомнить, но никак не могла. — Хочешь, чтобы Тайбер превратила тебя в стакан? — Микаса так и не ответила. — Валяй, мне всё равно на тебя.***
Теперь наверняка стало известно, что Философский камень находится в Хогвартсе под охраной профессоров и какого-то зверя. Оставалось лишь найти ту самую комнату, что вела в нужное для них место. Аккерман пару раз предположил, что, скорее всего, это связано с Запретным коридором на третьем этаже, о котором рассказывали старосты после церемонии зачисления. Вход туда строго настрого закрыт. Отпереть дверь заклинанием «алохомора» не составляло труда, однако обострились проблемы с детенышем Дракона. Каждый вечер в одиночестве Микаса следила за вечно спорящими о пропуске уроков Эреном и Армином, что стали частыми гостями в хижине лесника. От этого она жутко уставала и не высыпалась. Ещё и домашние задания увеличились! Её беспокоила судьба ребят и Хагрида. Она боялась, что об этом всё-таки прознают учителя, и Хогвартс лишится, как минимум, четырех студентов и одного великана. Микаса никак не могла этого допустить, чуть ли не сломав голову при поиске решения избавления от этой кости в горле. Кажется, с этими мыслями она совершенно позабыла про Философский камень и надвигающуюся с каждым днём опасность. В один из таких вечеров яйцо всё-таки затрещало. Внутри него что-то двигалось, громко стуча по скорлупе. В конце концов, оно разорвалось пополам и на стол выпал маленький Дракончик, покрытый с ушей и до хвоста слизью. Выглядело просто отвратительно и совершенно не мило, как выразился Хагрид, когда только увидел его. Рубеус так радостно запрыгал, что даже домик и предметы в нём начали трястись, падая с полок. Его глаза намокли от вступивших слёз. Дракон выглядел, как гибрид змеи и летучей мыши — именно так показалось Микасе, стоило ей взглянуть на него через приоткрытую шторку. Весь такой чёрный, как зонтик, тощий, с выпученными оранжевыми глаза и в соплях, скатывающихся по вытянутой вперед морде куда-то на руки Хагрида. — Он определенно узнал свою мамочку! — пропел радостно лесник, похлопав дракона по его выступающим рогам, отчего у того из ноздрей вылетело несколько искр. Именно в этот самый момент Аккерман бросилась бежать, так как Рубеус своими добрыми и счастливыми глазами посмотрел прямо на неё. Взгляд его тут же сменился ужасом. Весь побледневший он подскочил к окну, но было уже поздно звать её. Эрен же распахнул дверь. Микаса практически добралась до входа в Замок, мимолетно оборачиваясь по сторонам. Она даже не заметила впереди идущего человека и со всего маху врезалась в него, повалив на землю. — Я только почистил мантию, ты что издеваешься?! — взвыл Леви, пытаясь отодвинуть Аккерман от своей щеки. — Неужели опять ходила туда? — он поднял её за плечи над собой. Глаза его широко раскрылись от увиденного. — Какое у тебя противное выражение лица. Жутко красная с пеленой от слёз, Микаса никак не могла разглядеть его, а узнала лишь по голосу. Ей было жутко совестно перед ребятами и Хагридом. Послышался первый всхлип. — Чего ноешь-то, будто кто-то умер? — спросил как-то неуверенно Леви. Если бы она увидела эту растерянность и панику в его взгляде, то точно бы рассмеялась. Он попытался прийти в себя и придать голосу как можно больше равнодушия. — Дай угадаю, они узнали, да? Аккерман кивнула. Её губы дрожали. Глаза блестели. Начали капать первые слёзы прямо на Леви, отчего тот поморщился, вспоминая, как Кушель рыдала, склоняясь над многочисленными письмами от отца. Он просто терпеть не мог, когда кто-то ревел, потому что не знал, что делать. Да и чёртовы слёзы — они будто обжигали. Аккерман рывком усадил Микасу и без особой решительности чуть ли не дрожащими руками прислонил её голову к своему плечу, чтобы не видеть это треклятое лицо полное тоски. Вторая же рука нервно постукивала по траве. — Я ненавижу все эти сопли и не планирую сидеть здесь всю ночь, — устало протянул Леви, задрав голову к верху. — И ты перестала быть милой, думаю, ради этого можно успокоиться, — тихо проговорил он, набрав побольше воздуха в легкие. — Я искал тебя, чтобы сказать, что родственник Эрвина, вроде, Оливер зовут, согласился забрать Дракона под свою опеку. Оказывается, он работает в заповеднике по разведению этой мерзости в Румынии, надеюсь, что хотя бы эта новость утешит тебя. — П-правда? — спросила Микаса, вытирая мокрые щеки мантией. — Я часто вру, но точно не урод, чтобы шутить с чувствами людей, — ответил резко Леви. — А теперь мне нужно идти, — поспешил сказать он, сделав попытку встать, но она не торопилась его отпускать, уткнувшись шмыгающим носом в его грудь. — Спасибо, что помогаешь мне, — чем больше она думала об этом, тем больше ей хотелось реветь, но она пыталась, скрепя зубами, сдерживать себя, пыталась всё больше хвататься за Леви. Если бы посмотрела ему в глаза, то точно не сдержалась бы. — Я-я понял, — он покраснел. — Х-хватит каждый раз благодарить! Спустя минуту Аккерман всё-таки отодвинул Микасу и быстрым шагом направился в Хогвартс. Как только он зашел за поворот, то прижался спиной к стене, пытаясь восстановить дыхание и сердцебиение. Он схватился за полностью красное лицо ладонями. Начала медленно проступать улыбка.***
Всю следующую неделю Аккерман виновато поглядывала на брата, а тот в свою очередь игнорировал её, пытаясь делать вид, что ничего особенного не произошло. Однако, как только он замечал её неподалеку от себя, то взгляд его становился холодным, а движения резкими, отчего той было не по себе. Сокрыть существование Дракона становилось сложнее и сложнее, ведь по рассказам Леви, они растут не по дням, а по часам. В целях помощи Хагриду мальчики стали всё чаще пропадать у него и пропускать уроки. Прогуливаясь в среду по коридорам, Микаса заметила Эрена и хотела уже, подбежав, поздороваться с ним, но тот был мрачнее некуда. Она подняла руку в жесте приветствия и тут же опустила её, а улыбка испарилась. Йегер спешил уйти, чтобы Аккерман не обнаружила окровавленную руку, закутанную в платок, однако она увидела. — Это же Дракон тебя укусил, да? — холодно спросила Микаса, указывая на рану. Эрен кивнул в знак согласия, понимая, что смысла скрываться уже не было. — Эрен, ты хочешь избавиться от него? — вновь задала вопрос Аккерман, прожигая его насквозь. — Какое тебе до этого дело? — спросил с раздражением Йегер, смотря на неё без доверия. — Хочешь рассказать учителям и сделать вид, что я к этому не причастен?! — Ошибаешься, — ответила Микаса. — Есть другой способ, который устроит нас двоих.***
Взвесив все «за» и «против», Эрен всё-таки согласился на предложенный сестрой вариант развития событий. Всё равно терять было нечего — либо Хагрид лишится работы, либо Дракон заживо спалит его, так что Йегер пообещал поговорить с лесничим и переманить его на их сторону. В это время Эрвин как раз послал сову своему родственнику. И в пятницу письмо с ответом было уже у них. Он просил передать Дракона его друзьям на следующей неделе в субботу в полночь. Они должны были встретиться на самой высокой башне Хогвартса в целях безопасности, ведь это незаконно. Однако на следующий день после укуса рука Эрена раздулась до невероятных размеров, а ещё позже и позеленела, и он не смог бы чисто физически участвовать в этой операции, а это означало только одно — Микасе и Леви придётся самим выкручиваться и тащить Дракона на самую верхушку. И даже мантия-невидимка не могла гарантировать стопроцентную успешность этого плана. Норберт (именно так назвал его Хагрид), откормленный сполна крысами, стал далеко не маленьких размеров, да ещё и пасть ему не заткнешь, чтобы не кусался и не пропалил насквозь мантию. В субботу, примерно в одиннадцать ночи они уже стояли около хижины, ожидая, когда появится Рубеус, чтобы вручить им Дракона. Почему-то Микасе было совершенно не жаль лесничего, собственно, как и Леви. Он с равнодушным видом поглядывал то на происходящее, то на Аккерман, пока та смотрела куда-то в сторону. Со слезами на глазах Хагрид вынес запечатанного в огромной коробке Норберта. От этого ящика жутко несло серой и чем-то дохлым, а так же доносились странные звуки, напоминающие скрежет когтей. Лесничий признался, что положил туда даже мягкую игрушку и кучу живности. Аккермана перекосило от такой заботы. — Прощай, Норберт! — кричал Хагрид вслед срывающимся голосом, после чего достал платок и высморкался в него. — Мамочка любит тебя! — Мерлин, совсем на старости лет с ума сошел, — недовольно прошептал Леви, вставая вместе с Микасой по обе стороны коробки. — Больница Святого Мунго так и плачет по нему. — Любовь всех делает безумцами, — пожала плечами Аккерман, накинув на них мантию-невидимку. И если ящик был сам по себе тяжелый, то с Драконом он достиг нереального веса, отчего каждый резкий рывок отдавался болью в плечах, пояснице и спине. С горем пополам они дотащили его до первого этажа, после чего с грохотом отпустили. Между прочим, они остановились всего три раза во время пути, чтобы передохнуть и перевести сбившееся дыхание. Преодолеть шесть, а то и семь этажей теперь казалось непосильной ношей, считая, что Астрономическая башня является самой высокой башней во всём Хогвартсе. Лучше места для встречи и не придумаешь! Под конец Леви будет думать о том, что люди, причастные к этому, достойны ничего иного, как смерти в качестве искупления. Особенно Йегер. Особенно Норберт. Аккерман иногда даже самому себе поражался, когда проводил такие чёткие параллели. Оба жутко бесили его, несмотря на совершенно не долгое время пребывание вместе. Оба наглые и неуправляемые. Но самый главный критерий — он успел возненавидеть их всей душой за эту ночь. От злости Леви пнул по нему, отчего тот задергался из стороны в сторону. Была уже полночь. Каким-то чудом им удалось взобраться сначала на одну лестницу, а потом и на следующую — и так ещё несколько раз, пока злосчастная цель не была достигнута. Руки буквально ныли, пальцы, до этого сжимавшие ручки ящика, отказывались двигаться, на их лбу проступал пот. — Почти пришли! — тяжело выдохнула Микаса, когда перешла коридор. — Постой! — сказал шепотом Леви, навострив слух. — Ты слышишь? Аккерман нахмурилась. И действительно в коридоре раздался какой-то шум, а потом резко загорелся свет, отчего они оба вздрогнули, но успокоились, когда вспомнили, что невидимы. Усевшись на коробку, они принялись наблюдать за происходящим впереди. Петра Рал всеми силами вырывалась из хватки профессора Тайбер, что была явно сонная и не в восторге от того, что её разбудили. На ней красовалась потрепанная временем белая сорочка до колена, а на лоб съезжала повязка для сна. В этот же момент Тайбер, не церемонясь, схватила Рал за ухо, отчего та взвизгнула. — Благодаря вашим заслугам, мисс Рал, со Слизерина снимается целых тридцать очков и плюс дисциплинарное наказание, — строго проговорила преподаватель. — А будете вырываться, будут и десять штрафных очков сверху! Как вы вообще смеете в такое время разгуливать по Хогвартсу?! Может, постараетесь объяснить мне причину пребывания здесь, мисс Рал, или для вас правила не писаны?! — Вы не понимаете! — ныла Петра. — Они должны были прийти! У них там целый Дракон! А, может, и два! — А врать, мисс Рал, в каком бы вы денежном положении вы не состояли — не хорошо и крайне низко, — проговорила Тайбер. — Пойдёмте, утром я отведу вас профессору Аккерману, и уже он будет решать, что с вами делать. — Только не он! — из её глаз посыпались слёзы, но она всё же проследовала за женщиной. Как только от них не осталось и следа, Леви и Микаса бодро вылезли из-под мантии на воздух. Аккерман громко рассмеялся, не завидуя в этот момент псевдо подружке детства. Эта врушка должна была уже давно получить по заслугам за все свои козни и сплетни. Микаса же не была особо рада и не разделяла настроение мальчика. По большей части её интересовал вопрос: «Откуда змея узнала об этом?». — Чего ты думаешь о ней? — спросил Леви, успокоившись. — Эта дура уже пролетела с попыткой заложить нас, да ещё и теперь не успеешь оглянуться, как весь факультет будет косо смотреть на неё благодаря старухе и правильно поданному слушку. — Настолько не любишь её? — спросила Аккерман, очнувшись от мыслей. — Я уже говорил, что терпеть её не могу, — протянул Леви. — Она настолько же глупа, насколько маглы, отрицающие существование волшебников, потому что они их не видели. Примерно через десять минут вниз спикировали четыре метлы. Оказывается друзья Оливера очень даже веселые ребята. На протяжении долгого времени они шутили про Норберта и Хагрида, что возомнил себя его мамочкой. Они рассказали о том, что Рубеус всегда питал слабость к непонятным опасным животным, так и горел приручить их, несмотря даже на то, что те могли разрушить его дом. Ещё через десять минут они закрепили специальные крепления и были уже готовы к транспортировке Дракона, что так и норовил продырявить коробку своей мордой. Леви и Микаса долго смотрели улетающим метлам вслед, после чего окрыленные отправились вниз по винтовой лестнице, совершенно забыл про мантию, так и оставшуюся лежать на полу в коридоре. Ничего не предвещало беды. Аккерман первая вынырнула из башни, как вдруг её руку кто-то схватил, из-за чего она вскрикнула. Леви тут же поспешил ей на помощь, но остановился, когда в темноте стал проявляться силуэт Ривса, державшего девушку за запястье и дышащего агрессивно ей в затылок. Он был просто в не себя от злости — это было видно по его бешено бегающему глазу из стороны в сторону и чуть не брезжащему слюной утробному рычанию. — Ну, что, детишки, кажется, у вас серьёзные проблемы, — Ривс кровожадно улыбнулся, потянув Микасу за собой в сторону замка. Скривившись, Аккерман последовал за ними, всю дорогу думая о том, какое можно состряпать убедительное оправдание. Он косо поглядывал на профессора, когда тот тянул девчушку слишком сильно, отчего та запиналась, или сжимал запястье сильнее, чем нужно. Леви еле держался, чтобы не достать палочку и не наслать проклятие на него за такое грубое обращение со студентами. Он заметил, как Микаса побледнела от страха и начала дрожать, когда поняла, куда Ривс вёл их. Это был кабинет профессора Тайбер на первой этаже — этой жуткой дамочки, что вот-вот только покинула с Петрой Астрономическую башню. Теперь-то Аккерман понимала, что им не отделаться одним лишь снятием очков со Слизерина. В голову ничего не лезло. Каждая новая версия оправдания была на порядок хуже предыдущей. Вот что можно делать на самой высокой башни в Хогвартсе посреди ночи? Наблюдать за звёздами? Бред какой-то! Побыть вместе в стиле каких-нибудь романтических парочек? Ещё бредовее! Чтобы их отпустили без оплеухи, должна быть просто невероятная и захватывающая история! Леви вальяжно плюхнулся на стул и скрестил руки в ожидании профессора. Микаса села рядом с ним, уткнувшись взглядом в пол. Ривс же ушёл на пару минут, а потом вернулся и продолжил наблюдать за ними, прожигая дыры в их телах. — Не переживай ты, — сказала Леви девушке. — Выкрутимся. Он думал так до того момента, пока профессор не привела за собой Хитч. Он определенно где-то ошибся. Они влипли в серьёзную передрягу. «Чёрт! — подумали Аккерманы одновременно, переглянувшись». — Леви, Микаса! — воскликнула взволнованно Дрейс, когда увидела их. — Где вы были всё это время? Мы вас обыскались! Я слышала, как эта Гадюка, — Хитч тут же опомнилась под строгим взглядом Тайбер, вяло и нелепо улыбнувшись ей. — Профессор, не смотрите на меня так, П-петра то есть, сказала, что поймает вас этой ночью, когда вы будете с дра… Аккерман засуетилась, убийственно смотря на подругу. «Да она нас с потрохами сдаст, — кривая усмешка появилась на лице мальчика, а кулаки его сжались». Леви помотал головой ей и пальцем провел по шее, как знак того, что ей же хуже будет, если она решит что-то растрепать профессору. — Драться! — выдала неожиданно Хитч как можно правдоподобнее, смотря на них испуганными глазами и громко сглатывая. — Да, драться, — уже тише сказала она, будто сама пыталась поверить в это. — Драться?! — переспросила Тейбер, повышая голос. — Это правда, мистер Аккерман и мисс Аккерман? — протянула она, чётко проговаривая каждую букву. Девчушка ничего не могла ответить, замерев, как статуя. — Да, — ответил Леви. — Но это не совсем так, речь идёт не про магловский-мордобой, понимаете, дело в том, что… — он замялся, ища правильные слова. — Я кинул Микасе Аккерман дуэльный вызов, дабы она перестала строить из себя всезнайку и поняла, что имеет дело с чистокровными волшебниками. Микаса с удивлением посмотрела на него, чуть ли не раскрыв рот от возмущения. — Я не ожидала подобного безрассудного поведения от вас, мистер Аккерман, — медленно проговорила профессор. — Насколько я понимаю, ваша семья дорожит своей репутацией? Так вот, — сделала паузу она. — Вашей семье должно быть стыдно за такого сына. Я немедленно свяжусь с вашим отцом или матерью. — А, может, не стоит? — спросил тут же Леви, поднимая на неё взгляд. — Я обещаю, что это в первый и последний раз, поверьте мне, профессор, я не подведу вас. — Ладно, на первый раз я поверю вам, — сказала Тайбер, после чего повернулась к Микасе. — А вы, мисс Аккерман, впредь не покупайтесь на провокации и имейте голову на плечах, прежде чем делать оплошности, которые вам будут стоить места в Хогвартсе. — Да, профессор, — тихо проговорила Микаса, поёжившись. — Но это в любом случае не отменяет того факта, что вы были не в своих кроватях этой ночью, — заключила женщина. — Это просто омерзительно! Только подумать, четверо учеников бродят по школе ночью и все первокурсники! Такого никогда не случалось за все мои годы преподавания в Хогвартсе! Кроме дисциплинарного наказания, вы получите шестьдесят штрафных очков! — Шестьдесят! — округлили глаза все трое. — Шестьдесят очков каждый, — добавила Тайбер. — И никаких вздохов со стороны вас, Дрейс. — Профессор, пожалуйста, — взмолилась Микаса. Леви сразу подумал про киддич и помрачнел. Минус сто восемьдесят очков — теперь они будут на самом последнем месте в борьбе за первенство в Кубке школы. — Нет и точка, — женщина обвела их взглядом. — А теперь возвращайтесь в спальню! Однажды мне уже было так стыдно за Слизерин, но этот случай просто перешагнул его!