***
Микасе казалось, что сердце её вот-вот разорвётся на части от волнения. Целых сто восемьдесят очков потерял факультет Слизерина благодаря их невнимательности и глупости. Если бы она только выглянула, то сразу бы заметила грозного Ривса, скитающегося около Астрономической башни — тогда у них был бы шанс притаиться под винтовой лестницей или вернуться, чтобы накинуть мантию. Аккерман молилась о том, чтобы при дневном обходе он не обнаружил её, а если всё-таки так получится, то им точно скажут паковать чемоданы и убираться из Хогвартса как можно скорее. Но больше всего она боялась одного — рассвета. Хитч не хуже неё дрожала всю ночь, укутавшись в одеяло и делая вид, что спит, но постукивающая нога по изголовью кровати говорила об обратном. Помимо наказания нужно было ещё как-то смотреть сокурсникам в глаза. Боже, как же они будут злы, в очередной раз упоминая место Аккерман в этом мире и выставляя её последней дурой. Особенно брезжащая слюной Рико. Особенно Рал, что будет смотреть сверху вниз и злорадствовать, даже если её то же коснётся дисциплинарное наказание. Так и произошло. Сначала они часто в недопонимании переглядывались и перешептывались, когда увидели, что очки факультета упали. А к полудню уже стало известно, что во всём виноваты Леви и Микаса. Они и ещё двое неумных первокурсников. — Эти чёртовы Аккерманы, — прорычал Жан, сжав зубы. Смит недовольно цокнул, прикрывая глаза. Все очки, что он с усердием зарабатывал на уроках, заживо сгорели. И ладно бы это было действительно что-то серьёзное, но настолько нелепо его старания ещё не сгорали. Однако он ничего не стал говорить друзьям, направляясь в сторону библиотеки и поднимая руку в знак того, что его не стоит сейчас беспокоить. Брженска ядовито прыснула смехом. Когда она проходила мимо Микасы, то резко пихнула ту в плечо. — Что-то хочешь сказать мне, неудачница? — усмехнулась Рико, понимая своё превосходство. Она наблюдала за тем, как Аккерман медленно закипает, силясь не сказать что-нибудь в ответ. — Язык проглотила или Тайбер отрезала, когда поймала? Брженска больше прежнего залилась смехом, направляя в сторону гостиной. Сжав кулаки, Аккерман так и смотрела ей вслед, пока та не скрылась за поворотом, после чего тяжело выдохнула. И только сейчас она поняла, насколько сильно болела её голова. И если у Микасы была далеко не идеальная репутация с самого начала, то превосходная репутация Леви после победы в квиддиче оказалась знатно подпорчена и запятнана. Ещё вчера он был самым популярным учеником и всеобщим любимцем, а теперь привязанность фанатов и фанаток начала буквально трещать после первой же оплошности. Его ненавидели, призирали, кричали обидные слова, не церемонясь, показывали пальцем и перешептывались за его спиной. Если бы им дали еду, как в средневековые времена, то все бы так и норовили попасть в Аккермана, даже несмотря на влиятельную в кругах фамилию. Микаса поражалась тому, как же быстро умеют люди менять своё мнение и, когда им удобно, отворачиваться от тех, кого поддерживали всей душой. Кажется, они забыли, с кем связались. Это было вплоть до этого момента, пока терпение Леви не лопнуло, и он не наслал на каждого смотрящего на него косо сокурсника заклинание «калворио», отчего у тех начали стремительно выпадать волосы. Только тогда они забывали про его существование, крича и пытаясь поймать собственные копны. Некоторые даже не сразу замечали этого, направляясь спокойно на уроки. Больше всего не повезло девочкам. Они были и без того не красавицы, а теперь ещё и лысые, похожие на старого Пиксиса. Отныне к Аккерману боялись приближаться и всегда обходили его стороной, иногда меняли направление, выбирая более далекий путь к кабинету. Однако всеобщая нелюбовь не означала, что запал Леви получить кубок школы по квиддичу пропал. Наоборот, он стал больше оставаться на тренировках и играть более агрессивно. Команда же перестала признавать его, особо не обращая внимание на его стремление победить. — Как ты это выдерживаешь? — спросила как ни в чём не бывало Хитч у Аккермана, надкусывая йоркширский пудинг, из которого так и капало масло. — Их ненавистные взгляды и козни? Я бы точно не выдержала-а, — признала она, разглядывая напитки. Эрвин и Микаса, бурно разговаривающие до этого о подготовке к предстоящим экзаменам, тут же замолкли и отчего-то напряглись, начиная переглядываться. — Ты, наверное, разницу не видишь, но я не ты, — протянул Леви, равнодушно посмотрев на неё. — Всё? А теперь отстань. — Я просто думала, что это ударит по твоему самолюбию, — задумавшись, ответила Хитч. — Ты же у нас что-то наподобие принца. Но принцев все лю…. Микаса ударила ногой прямо по колену Дрейс, чтобы та замолчала, до того момента, пока это не сделал сам Аккерман. — Ай! — вскрикнула Хитч, схватившись за больное место. — Чего ты пинаешься?! Я же всё правильно говорю! — Тебе лучше замолчать, понятно? — прошипела недовольно Аккерман. — Хитч, — окликнул Леви её, отчего та вздрогнула и застыла, посмотрев на него с удивлением. — Хочешь узнать мой секрет? — та слабо кивнула. — Я не принц и тем более никогда им не был. После этого Аккерман встал из-за стола, начиная собирать сумку. — Куда ты? — очнувшись от мыслей, спросил Эрвин. — У нас следующая… — Я знаю, — перебив друга, резко кинул он и направился в сторону выхода. — Ты дура, — сказала Микаса, осуждающе посмотрев на Дрейс. — Да поняла я уже, — поежилась Хитч, почесав затылок. — Не думала, что все Аккерманы такие ранимые, — словив недобрый взгляд подруги на себе, она тут же замолчала. Микаса металась из стороны в сторону в поисках Истории Магии. — Сама найдешь, — быстро проговорила она, кинув Хитч свою сумку, после чего поспешила направиться вслед за Леви. — А ты-то куда?! — спросила взволновано Дрейс, растерявшись, когда ей в лоб чуть ли не ударила куча учебников. — Догадайся! Микаса заметила через проплывающие мимо окна, как тучи подбирались всё ближе и ближе, расталкивая голубизну неба в сторону, как фиолетовая и чёрная дымки повисли в воздухе, кренясь от сильного ветра куда-то за северную часть замка. Он сидел в одном из пустых коридоров на третьем этаже, приложив голову к стене. Его лицо было спокойно, а глаза прикрыты. И лишь подрагивающий свет от одинокой свечи оставлял на нём глубокие впадины. Так его черты казались ещё более резкими, чем обычно. И когда шаги стали более отчетливыми и приближающимися, он всё равно остался на том же месте, будто зная, что это идёт Аккерман, словно у неё был какой-то определенный звук, который принадлежал только ей, и спутать его с другими было невозможно. — Наконец-то нашла! — она запыхалась, оперившись на собственные колени, но уголки её губы всё равно поползли к верху. — Прости Хитч, она просто не всегда думает, что говорит. — Ты тоже… — он замялся, открыв глаза, — так думаешь? Тоже считаешь меня никчёмным? Его взгляд ярко светился в полумраке, хоть и безжизненно, как у куклы, смотрел куда-то в стену. Он напоминал ей забившегося в угол животного. «Почему? Почему тебя это так тревожит, Леви? — она не осмелилась задать этот вопрос, приложив руку к бешено стучащему сердцу». — Тебе страшно? — спросила тихо Микаса. — Страшно ведь, да? — вымученная улыбка появилась на её лице. — Боишься неодобрения? Боишься остаться один? Его нос предательски задрожал. Так бывает каждый раз, когда к глазам начинали подступать слёзы. Он терпеть не мог, когда его кто-то видел насквозь. Еле сдерживал эти сухие приступы горечи, подступающие к горлу и душащие его от того, что не могли вырваться наружу. Она замерла, широко раскрыв глаза. Никогда не видела его таким. — Давно ли ощущаешь себя так? «неполноценно», — хотела добавить она, но не стала. Слова жутко путались в голове. — Постоянно, — его взгляд становился всё печальнее и печальнее. Он сдержал рвущийся всхлип, проглотил его. Поборов себя, она всё-таки устроилась рядом с ним, уткнувшись в колени. — Всё будет хорошо, — сказала шепотом Микаса. — Я же здесь, а, значит, ты уже не один.***
— Надеюсь, что в следующий раз вы задумаетесь, прежде чем нарушите школьные правила. Таких непослушных деток, как вы, раньше били палками, лишали еды или подвешивали к потолку за запястья на несколько дней. Жаль, что те времена прошли. Тебя, недовольный пацан, — Ривс кровожадно посмотрел на Леви, отчего тот закатил глаза — я бы первым приковал цепями к стене, — он громко рассмеялся, однако, видимо, не рассчитал, и через несколько секунд послышался протяжный кашель. — Почему мы идём в Лес? — спросил равнодушно Аккерман. — Разве в него разрешено ходить ночью? Такой, как вы, не защитит нас, если нападут оборотни или волки. Микаса широко раскрыла глаза, поражаясь уверенности и непоколебимости Леви. — Вот же непонятливый сопляк, — прорычал Ривс, схватив Аккермана за воротник и потянув резко на себя, но тот даже не шелохнулся, с вызовом смотря на мужчину. — Надо было раньше своей рассудительной головой думать или ползать на коленях перед Тайбер, чтобы та отменила наказание. — И что же ты мне сделаешь, вонючая грязнокровая свинья, если я думаю по другому? — выплюнул Леви. Взгляд его помрачнел. Рал в страхе попятилась назад, боясь смотреть, что будет происходить дальше. Хитч зажмурилась. И лишь Аккерман достала палочку и не испугалась прислонить её к шее Ривса. — Отпустите, — чётко проговорила девушка, крайне внимательно наблюдая за тем, как эмоции мужчины противоречиво сменяются с улыбки на оскал. По нему было видно, что он делает усилия, чтобы не прикончить Леви, однако в конце всё же толкает мальчика, отчего тот чуть ли не теряет равновесие и не падает назад. Аккерман начал отряхиваться, словно руки мужчины были чем-то запачканы, когда держали его. Он изредка поглядывал на «свою спасительницу». — Считай, что девчонка выручила тебя, — Ривс усмехнулся, когда Микаса покраснела. — Всё, хватит, пошли уже! Если вздумаете убежать, то только попробуйте вернуться! Я вас лично найду и выживу из Хогвартса, — он направился вперёд, а ребята потянулись следом за ним. Хитч передернуло, а её кожа покрылась мурашками. Она тут же схватилась в испуге за Аккерман. — Боже, я не боюсь настолько Запретного Леса, насколько этого жуткого дядьку, — прошептала Дрейс подруге на ухо. — Всё будет в порядке, — сказала мягко Микаса, успокаивая девушку. На самом же деле она совершенно не была уверена в своих слова. Её сердце бешено колотилось в этот момент. Петра и Леви шли чуть дальше их, однако Рал никак не упускала возможности идти к мальчику ближе, чем следовало, и от каждого шороха или ломающейся ветки под ней вскрикивала, судорожно прижимаясь к Аккерману и говоря, что видела змею. Несколько раз он пытался оттолкнуть её, но все попытки оказались тщетны. История с шумом повторялась раз за разом, а Петра, казалось, с каждым отказом становилась всё настырнее и настырнее. — Ты только посмотри на эту чертовку, — прошипела Хитч, кривя губами в отвращении и шмыгая носом. — Не хуже жвачки к нему липнет. Микаса в ответ пожала плечами. Было жутко холодно. Они шли практически в кромешной темноте. Света от лампы Ривса хватало только на то, чтобы подсветить ноги — и то только ему. Остальные же на свой страх и риск ступали по не внушавшей доверия тропинке. Повсюду были разбросаны острые камни, прутья лозы, которые так и хотели зацепиться за шершавую подошву, неподалеку возвышались муравейники, и если наступишь, то вероятность остаться без укусов и опухали очень мала. А что уж говорить про Лес, про тени, отбрасываемые ёлками, что издалека кажутся огромными неказистыми монстрами, заглядывающими прямо в душу. Так и ждёшь, что из темноты что-то неожиданно выпрыгнет, вцепиться в тебя, а потом утащит от замка в свою обитель. Особенно эти пауки. Чёртовы пауки, что покрывали кору деревьев, были похуже ухмыляющегося Ривса. А ВЕДЬ ЕСТЬ НЕ ТОЛЬКО МАЛЕНЬКИЕ РАЗНОВИДНОСТИ, А ЕЩЁ ДОСТИГАЮЩИЕ НЕСКОЛЬКО МЕТРОВ В ДЛИНУ И ШИРИНУ. В небе виднелась яркая луна — ой, как же она недобро светила в эту ночь. Время, когда ребят попросили спуститься вниз, прямиком в пасть Ривса, пробило часовой стрелкой одиннадцать вечера. Ох, если бы они только знали об этом, то попросились бы отрабатывать у профессора Аккермана на любых условиях, продиктованным им. Вдруг вдалеке показались огоньки. Это Хагрид со своей собакой шёл прямо на них. В руке у него виднелся лук, и торчали наконечники стрел за спиной. Оказывается, им нужно было выполнить какую-то работу под его руководством. Хоть и немного, но от присутствия Рубеуса становилось легче на душе — так казалось. — Принимай наглецов, — выклюнул Ривс, посмотрев на лесника так, будто у него были с ним какие-то личные счёты. — Уверен, что эти идиоты думают, что вернуться целыми и невредимыми. Как бы ни так, — он сплюнул куда-то в сторону. Хитч и Петра в ту же секунду побледнели, глотая воздух. — М-мы можем вернуться н-не целыми? — осмелилась спросить Дрейс дрожащим от волнения голосом. — Чаще всего возвращаются по частям или не возвращаются вовсе, — отрезал радостно Ривс, растянувшись в самодовольной улыбке, отчего стали видны гнилые зубы. — Конкретный случай интересует, девочка? Хитч медленно покачала головой в знак отрицания. Оттенок её лица сменился на зеленоватый. А позже она вовсе застонала, что, видимо, доставило удовольствия Ривсу — было видно по его прищуренному глазу и приподнятым уголкам губ. — Хватит тебе жути нагонять, — сказал строго Великан. — Они и так боятся. — Для того и существует наказание для особенных детишек богатеньких родителей, — огрызнутся Ривс. — Давно мечтал проучить таких, только вот эти гаденыши всё время находят способ улизнуть. Ну-у, ничего, эти-то точно в капкане. — Заткнись, Ривс, и проваливай отсюда, — Хагрид сурово посмотрел на него. — Не тебе ими заниматься, понятно? Ривс скривил губы. — К рассвету я вернусь за ними, если, конечно, от них что-то останется, — в последний раз он окинул их злостным взглядом, после чего направился обратно к замку. — Наконец-то! — в голосе Хитч слышалось облегчение. — Не хотелось бы иметь дело в жизни с таким жутким старикашкой. — Да не слушайте вы его, — протянул Хагрид, махнув рукой. — Ну, максимум встретятся нам пару раз оборотни — переживем как-нибудь-то ночь. «Максимум пару раз?! — обомлела Дрейс, широко раскрыв рот и глаза». Микаса нервно сглотнула. Петра попыталась сцепить свои пальцы с пальцами Леви, но тот тут же убрал ладони в карманы мантии. Кажется, он единственный, кто не боялся происходящего или же мастерски притворялся смелым. В любом случае находиться рядом с ним было очень даже кстати — отбивало страх на второй план. — Не пойду! — застонала Хитч, остановившись и топнув ногой, как маленький ребенок, когда ему не дали конфету. — Не хочу идти в Лес! — Пойдешь, если не хочешь, чтобы из школы выгнали, — отрезал Хагрид. — Сами же нашкодили….Чего тогда бежать от ответственности? — И ничего я не бегу от ответственности! — возмутилась Хитч, сморщившись. — Мне просто страшно! Лучше бы я написала тысячу раз один и тот же текст. — А кому от этого польза? — спросил настырно Хагрид. — Хоть две тысячи текстов — смысла нет. Надо сделать что-то полезное для Хогвартса. — Я и не думала, что это настолько важно, — прошептала недовольно Дрейс, надув губы и передразнивая лесничего, пока тот не видел. Если честно, то продвинулись они совершено не далеко от того места, где тропинка начинала тонуть среди толстых чёрных стволов, однако, чем глубже они заходили, тем становилось холоднее — а не мерещилось ли им это? Может, шквал ветра неожиданно ударил в мантию? Не было такого. Ни одна ветка не шелохнулась, когда это произошло, но руки с ногами окоченели не хуже, чем в зимнее время босиком на каменном полу. Микаса не выдержала и чихнула, шмыгая носом. — Держи, — протянул ей платок Аккерман. — С-спасибо, — она слабо улыбнулась. Петра с нескрываемым отвращением и долей удивления посмотрела на них. Теперь же она всеми силами пыталась вызвать чихоту, и когда у неё это получилось, то она с по-детски невинным блеском посмотрела на Леви, но тот отодвинулся в сторону. — Рал, тебе не учили прикрывать рот, когда разносишь заразу? — спросил, поморщившись, мальчик, после чего рывком достал салфетку, только вот отдал он её не Петре, как она думала, а начал вытирать собственные руки и одежду. — Что-то не так? — спросил он у Рал, когда та начала с непониманием таращиться на него. — Н-н-нет, в-всё в порядке, — засуетилась она, не искренне улыбнувшись и отводя взгляд. — Вон, смотрите, пятна на земле видите? — обратился Хагрид к ребятам. — Красиво, да, светятся? Хитч залюбовалась этой серебряной красотой. — Это кровь единорога, — отрезал Великан, а Дрейс вновь поняла, что мир действительно жесток. — Где-то там бродит единорог, которого серьёзно поранили. Только вчера одного мёртвого нашёл, а теперь и этот. Этому бедняге нужно помочь или добить, чтоб не мучился. — Значит, это чудовище может и нас сцапать? — протянул равнодушно Леви, смотря внимательно под ноги, чтобы не наступить на жидкость. Повисла тишина. Каждый прислушивался сейчас к собственным страхам. — Да ничего с вами не будет, пока я здесь, — пробормотал Хагрид. — Не сходите с тропинки только… Дальше нам придётся разделиться…. Ну, на две группы…. Крови-то много, следов тоже…. Поди, со вчерашнего дня бедолага ходит здесь, скитается, мозги только запудрил…. А, может, и с позавчерашнего…. Кто вот его знает? — Чур, я иду с Леви! — быстро заявила Петра, повиснув на его руке, отчего тот закатил глаза. — Хорошо, — ответил Хагрид. — Тогда пусть Микаса идёт с вами, а Хитч пойдет со мной…. Если что-то увидите, связанное с единорогом, то посылайте зелёные искры. А если опасность, то красные, поняли? Сразу постараемся прийти, как только увидим. Троица кивнула. — Я тебя никогда не забуду! — крикнула Дрейс подруге перед уходом и помахала рукой. — Хватит тебе! — послышалось ворчание лесника. — Будь ты здесь одна, тебя бы уже от этого визга съели, подумали бы, что ты поросёнок! «Подожди, то есть вероятность того, что они проморгают момент выстрела красных искр, всё-таки имеется? — подумалось на секунду Аккерман, когда они пропали из поля видимости». В лесу была кромешная тишина — то самое затишье перед бурей, отчего стынет кровь в жилах. Аккерман изредка поворачивалась назад, когда ей казалось, что сзади неё кто-то стоит. Её не покидало тревожное ощущение, что за ними следят. И когда предупредительный звоночек становился громче, она находила в себе смелость остановиться и заглянуть в сердцевину переплетения кроны деревьев. Они шли абсолютно молча, шаря глазами по земле. Микаса судорожно дышала в замершие ладони, хотя толку от этого было немного, вернее, до того момента, пока это не заметил Леви. — Давай помогу, — Аккерман мягко взял её ладони в свои. На удивление, его руки были очень тёплыми, практически обжигающими в этой темноте. — Мерлин, ты их во льду держала? — усмехнулся Леви, кладя её руки в свои карманы и переплетая их пальцы. Множество иголок пронзило сердце Микасы одновременно в этот момент. Стало тяжело дышать. Её щеки загорелись ярко-пунцовым оттенком от осознания, что они стоят в нескольких сантиметрах друг от друга. Как же хорошо, что на улице ночь! — Эй, хватит вам уже! — Петра была не в себя от злости. — Давай я погрею её! — Рал с резкостью выдернула за рукава мантии ладони Аккерман, после чего тут же больно схватилась за них. — Только попробуй провернуть это снова, — прошипела Петра ей на ухо. Микаса поморщилась, попыталась освободить пальцы из её хватки, а держала Рал не хуже любой змеи свою добычу. Аккерман прямо чувствует, как эти самые пальцы сомкнуться на её горле, если что-то пойдет не так. «Как Леви ещё терпит эту гадюку!». — Может, пойдем уже, — сказала Микаса в надежде, что Петра отвяжется от неё. Только вот не получилось так, как она задумывала. Обернулось всё намного хуже. Теперь же Рал, возомнив себя надзирателем, шла рядом с ней, а Леви брёл впереди, словно кобыла, только вот груженная не повозкой, а ответственностью. — Интересно, кому понадобилось убивать единорогов? — протянул Аккерман. — Может, это оборотень, — предположила Микаса. — Или тролли, — поспешила ответить Рал, показав язык девчушке. — Не думаю, — протянул Леви. — От матери я слышал о том, что их кровь какая-то особенная, но кто в здравом уме выпьет её? Побочный эффект — проклятье. Они прошли мимо проросших мхом камней. Послышался шум воды. Совсем рядом протекала извилистая река. На тропинке, ведущей к ней, виднелись пятна крови. Неподалеку разрослись папоротники. Петра и не заметила, как её начало утягивать вниз, прямиком по скользким камням, омываемым водой. Она громко вскрикнула, отчего куча летучих мышей разлетелись по поднебесной. Глаза её широко раскрылись от испуга — последнее, что успела увидеть Микаса перед тем, как та канула за склоном. — Петра! — позвала её Аккерман. — Отзовись, если всё в порядке. В ответ тишина. Леви и Микаса тут же побежали по холмистому спуску вниз. Именно здесь было больше всего крови, но они уже не замечали её. — Фух, ты жива, — выдохнула Аккерман, увидев на берегу Рал, выжимающую мантию от воды. Выглядела она просто отвратительно: несколько маленьких веточек торчали из мокрых волос, одежда была в водорослях, лицо грязное. Кажется, она жутко перепугалась. Из её глаз сочились слёзы, а сама она всхлипывала. — У тебя кровь, — проговорил равнодушно Леви, замечая огромную царапину на её ноге. — Тебе повезло, что голову не свернула. — Лучше бы свернула! — Рал впала в истерику. — Вам было бы легче жить! Никто бы не мешал так точно! — О чём ты? — спросила Аккерман, подойдя к ней, чтобы помочь подняться, но Рал оттолкнула её. — Не хочу, чтобы ты меня поднимала! — кричала Петра, скрестив руки и задрав нос. — Хочу, чтобы Леви поднял! Микаса закатила глаза, недовольно цокнула, кинула выжидающий взгляд на Аккермана. — Ну же, твоя принцесса ждёт, — выплюнула она. — Заткнись, Аккерман, — кинул Леви направившись к Рал — Не думай, что мне это нравится. Я бы с радостью оставил её здесь. Он достал палочку и поднёс её к мокрой мантии. — Что ты…., — не успела договорить Петра, как одежда её была суха, словно палочка впитала в себя жидкость. — Я и не знала, что ты владеешь бытовыми заклинаниями! — по ней было видно, что она в восторге от мальчика. — Я не просил комментировать, — ответил грубо Леви, после чего взмахнул рукой и, как по щелчку, в ней появилась чистая повязка, которой он туго перевязал руку Рал. — А помочь мне встать?! — возмутилась она, когда он направился дальше по тропинке. — Сама, — отрезал Леви, даже не посмотрев на неё. — Аккерман, за мной. — Я тебе не собака, — огрызнулась Микаса, вставая с коряги, на которой до этого сидела. — Но всё равно же идёшь за мной, — усмехнулся Леви. И вот они уже собирались направиться дальше, как вдруг столб из красных звёзд ударил в небо, освещая чёрную стену деревьев. — Хитч! — Аккерман широко раскрыла глаза. — Она в опасности! — Лесник поможет ей, — протянул Леви. — Нам нету смысла туда переться. — А если он не успеет? — стояла на своём Микаса, срываясь на высокие ноты. — А ты, то есть успеешь? — спросил Леви, посмотрев на неё, как на дуру. — Между нами огромное расстояние, если ты не заметила. Вот увидишь, эта назойливая голову проест не хуже стрел Хагрида. — Не говори так, — сказал Аккерман. — Она оказалась здесь из-за нас. В конечном итоге троица сошлась на мнение, что стоит идти дальше. Микасе никак не давала покоя Хитч — всё ли в порядке с ней? Слух её обострился. Теперь она слышала любой шорох и треск. Минуты очень медленно тянулись. Так прошёл примерно час. Вскоре раздался громкий хруст, и из северной части леса показались Хагрид с дрожащей от страха Дрейс. Аккерман была так рада видеть её, что тут же набросилась с объятьями. — Это ведь ты запустила сигнальный огонь? — спросила Микаса, похлопав ту по плечу. — Н-нет, — заикалась Хитч. — Как нет? — Аккерман в недопонимании переводила взгляд то на Хагрида, то на Дрейс. — Значит, это были не вы? — почесав затылок, спросил лесник. — Я-то думал, вы сбежали за то время, пока мы шли. Даже пробегали мысли, что вас съели….Тьфу, упаси от этого. Микаса поёжилась. Всё это время она зря переживала, считая себя самой отвратительной подругой на свете. — Значит, кто-то хочет выманить нас? — спросил Леви. — Это человек. Тот, кто убил единорога, был точно человеком. — Но зачем ему мы? — спросила обеспокоено Петра. — Нечистое это дело, — пробормотал Хагрид, нахмурившись. — В любом случае мы здесь за тем, чтобы найти то, зачем мы сюда пришли, так что разделяемся ещё раз по группам. В этот раз Петра пойдёт с Хитч и Клыком, а вы, — он указал на Аккерманов, — будете что-то типа приманки. — Давно мечтал о том, чтобы меня словил какой-нибудь психопат, — процедил Леви, покривив губой. Перед расставанием с ребятами Рал так и прожигала Микасу ненавистным взглядом, предупреждающе показывала ей кулак. Аккерман заметила это и специально улыбнулась ей, сощурив глаза. — Чего счастливая такая? — спросил недовольно Леви, отчего та вздрогнула. Улыбка тут же слетела с её лица, за место неё пришла растерянность. — Перед смертью не надышишься, да? Поди, и по тропинке первой пойти хочешь? Микаса в ту же минуту помрачнела. Они уходили всё дальше в лес, к самому эпицентру непонятных звуков. Словив очередной шум рядом с собой, Микаса отшатнулась и врезалась прямо в мальчика. — Настолько боишься, что жмешься ко мне? — усмехнулся Аккерман, явно не возражая от такого расклада событий. — Я просто врезалась, дурак, — проворчала девчушка, покраснев. — Считай, что я поверил, — звучало крайне неправдоподобно. — У тебя есть какие-то догадки, кто может охотиться за нами? — спросила Микаса, задумавшись. — Есть, — ответил Леви. — Ты думаешь на профессора из Хогвартса, да? — допытывалась Аккерман. Мальчик кивнул. Спустя минут двадцать деревья окончательно преградили им путь. Свежая кровь стекала по коре и корням деревьев. Позже они смогли разглядеть полянку, на которую падал свет луны, отчего та ярко светилась. Когда они пролезли между двумя ветвями, то перед ними предстала ужасная картина. В самой середине поляны лежал мёртвый единорог. Вот-вот закончил дышать. Его большие чёрные глаза застыли, покрылись сухой коркой, уже не моргали, в них была глубока печаль. Фарфоровая белая кожа стала грязно-серой. Грива вздымалась вверх от каждого дуновения ветра. Длинные стройные ноги заплетены в траве. В каких же мучениях находилось животное, ища спасения и убежище! И всё-таки Микаса в очередной раз убедилась, что на свете нет ничего страшнее человека, его жестокости. Они хотели подойти к животному, как вдруг зашуршали кусты, и из тени вылезло что-то по-настоящему пугающее. Фигура в чёрном балахоне и чёрным колпаком, надетым на голову, направилась прямиком к единорогу. Оно опустилось к мёртвому животному и из рваной раны начало пить кровь! Аккерман в ужасе замерла. Леви дал ей знак, чтобы она молчала и не шевелилась, пока это существо не заметило их. Даже не смотря на то, что он пытался держать себя в руках, в его взгляде читался шок от происходящего. Пальцы его слегка подрагивали, когда он вытащил палочку, чтобы в случае чего сразу же направить два сигнала в воздух. Вдруг сзади что-то громко хрустнуло. Сердце Микасы пропустило удар. Это не скрылось и от того существа. Оно наконец-то подняло на них свой взгляд. — Один, — начал отсчет Леви, направляя вверх палочку, — два, — фигура сделала несколько быстрых шагов к ним, — три! В ту же секунду два столба красных и зелёных звёзд следом были выпущены из его палочки. И они бросились бежать из всех сил, что у них были. Ноги заплетались. На глаза Аккерман накатывались слёзы в осознании, что существо было всё ещё где-то сзади их. Спустя несколько минут им преградило дорогу что-то нечто непонятное и семь футов росту так точно. Это был — то ли человек, то ли лошадь. У него была рыжая борода и такого же цвета волосы и хвост. Леви тут же угрожающе наставил на него палочку, пихая Микасу за себя, и в этот момент из кустов появился ещё один. — Тише, тише, — второй кентавр выставил руки. — Мы друзья Хагрида. Он прислал нас сюда для вашей безопасности. Меня зовут Флоренц, — он подогнул ногу в знак приветствия, — а это… — он указал на второго. — Добрый вечер, я Ронан, — кентавр положил руку на сердце. — Тот человек ушел. Леви сначала как-то недоверчиво посмотрел на них, но всё-таки убрал палочку. — Разве кентавры не ненавидят людей? — спросил Аккерман. — Это ложь, — сказал Флорец. — Мы просто не привыкли вмешиваться в человеческие дела и жизни. — В истории больше всех страдают невинные, — поддержал Ронан разговор. Леви промолчал. — Та девчонка, что сзади тебя, — Флоренц пальцем за спину мальчика. — Ей угрожает опасность. Ей не стоит бродить здесь в такое время. По спине Аккерман пробежались мурашки. Горло словно стянуло колючей проволокой. Метка, что оставлена на руке, начала жутко чесаться. — Что тому человеку нужно от меня? — спросила она, встав рядом с Леви. — Мы не можем сказать этого, — Флоренц помрачнел. — Но можем ответить, зачем ему кровь единорога…. Убийство единорога считается чудовищным преступлением. Кровь единорога спасает жизнь, даже если человек на волосок от смерти. Испившего её ждёт чудовищная кара. — Проклятье, — уточнил Леви. — Я уверен, что тот человек думает, что сможет отыскать Философский камень и, тем самым избежать его. — Вы знаете и про эликсир жизни? — удивился Флоренц, после чего опустил глаза. Аккерманы кивнули в знак согласия. — Мы отведём вас к Хагриду, пока есть такая возможность, — сказал решительно Ронан.***