Звенья изумрудной цепи

      Был жаркий день и Элли объезжала свои владения. Она давно хотела этим заняться, и перед отъездом в столицу это, казалось, замечательной идеей. Сопровождать её вызвалась леди Вь, а так же умный старший братец Эрольд, пропадавший раннее на тренировках и в библиотеке. С того дня отец не мог узнать в раз повзрослевшего сына. Он и раннее был ответственным, но теперь запирался в библиотеке, читал старые свитки про прошлое королей и что-то искал. В рукописях мальчишки были замечены «изумруд», «общение с животными», «ментальная связь», и, право, отец посчитал, что его сыну выпала замечательная стезя — магическая. Он уже подумывал спросить напрямую, но всё не находилось повода.       Эрольд же искал ответы на вопросы, которые волновали еще юный ум. А вскоре был запланирован отъезд в академию, где мальчишка должен был учиться ратному делу, стратегиям и тактикам, наукам, основам этикета. Каждый мальчишка через это проходит, если в нём течёт благородная кровь. У Эрольда благородной крови не было, там текла кровь обычного солдата. И отец ему это периодически напоминал: — Потеряешь свои корни — потеряешь всё, — замечал мужчина, поглаживая рыжую бороду, — то, что нам выпала участь стать теми, кто есть не дается просто так, за красивые глаза или кожу. За ум, смелость и храбрость. Служи своему королю правдой и сердцем. — Но что значит всем сердцем служить королю? — спрашивал еще маленький Олли, сидя около камина. С ним рядом лежала большая мохнатая собака Ирма, и только ей было позволено из всей псарни, нежиться у камина. Ирма спасла жизнь отцу на охоте на кабана и сильно пострадала от клыков. Мужчина нёс животное домой на руках и сам выхаживал его. Не было и дня, чтобы тот не вспоминал в мыслях или словом эту сильную и мощную, а главное, верную собаку, — Сердце ведь орган? — Ты прав. И этот орган, качающий нашу кровь, — задумчиво произнес мужчина, — ты должен будешь отдать за короля, если случится беда. Ты любовь подаришь когда-нибудь замечательной женщине, — уверенно произнес мужчина, — сердце — королю, а душу, когда пробьет твой час, примут боги. И, если ты вел правильный образ жизни, если ты творил добро, защищал слабых, не забыл свои корни обычного солдата, не забудешь отца твоих и мать, боги примут тебя. — А Элли? — сразу серьезно произнес мальчик. — И Элли тоже примут боги, — об этом мужчина не думал. Он редко задумывался о дочери. Он будто знал, как просто будет с девочкой. Вырастить до двенадцати лет, отправить в столичный женский пансион, а в шестнадцать-восемнадцать лет выдать дочку замуж за хорошего мальчишку. Ему очень нравился юноша с окраин северных земель. Девочка тогда бы была недалеко и у неё была бы хорошая земля. А у него торговые отношения. Они давно планировали свести их вместе, идеальная была бы пара, по его мнению.       Элли спешилась с коня. Ей хотелось пить. Она с живым любопытством разглядывала всё вокруг, ведь скоро ей нужно будет уехать из отчего дома, и всё, что у неё будет — это письма и старые воспоминания об этом прекрасном месте. На её земле была та страшная пещера, это прекрасное озеро, на берегу которого стояла старая деревянная хибара. Сюда её однажды привела мама и девочка увидела седую пожилую женщину. И нет, она не слышала деревенских разговоров про ведьм и колдуний на болоте. Эту женщину уважал сам отец, называл её госпожой Дэлвин. Женщина что-то ворожила над котлом, а потом дала попробовать отвара девочке. Сразу прошла зубная боль, которая сопровождала её в течение недели. После недолгих махинаций, на руку Элли лег почерневший молочный зуб и женщина, улыбнувшись, тихонько, будто по секрету сказала: — Элли, девочка, спрячешь зубик под подушку. Прилетит фея. Заберёт твой зубик и унесёт в прекрасную страну. — А взамен оставит золотой, — гордо сказала мать, а старушка вздохнула. Не этому она собиралась научить девочку, но встряла эта странная богатая женщина. Показать мир ребенку, волшебный и прекрасный, а не связанный с деньгами… ей так хотелось дать возможность увидеть этой маленькой девочке волшебство.       Элли решила легонько постучать в дверь маленького дома. Давно она не видела ту старушку. Жива еще та или нет, ей было неведомо. Дубовая дверь в основании дома открылась, и в проёме оказалась низенькая пышная бабушка. Её седые волосы были заплетены в косу. Аккуратное прямое платье добавляло ей возраста, а чепчик закрывал седую голову. Она сначала грозно посмотрела на гостью, а потом смягчилась: — Дочка, Эллионора, — будто сама для себя произнесла старушка, вспомнив имя, — девочка выросла, девочке больше не прилетают феи, — тяжело вздохнула бабушка. — Здравствуй, сударыня, — Элли присела в реверансе, — я хотела поздороваться. — Поздоровалась? Теперь можешь идти, девочка, ты уже выросла для сказок, — улыбнувшись, старушка поспешила закрыть дверь, но Элли не дала этого сделать. Старушка прищурилась, хотя в тайне очень сильно обрадовалась. Значит, девочка еще верит, девочка ещё чувствует. За застенчивостью и хрупкостью, которой наградила её молва, старушка увидела в Элли те смелые нотки, искренность и ясность, которую увидела в её отце, когда тот приехал сюда править. Дэлвин усмехнулась своим воспоминаниям. Она была куда моложе, когда отец и мать благородных детей приехали в этот край. Здесь раньше было запустение.       Мать девочки не нравилась старухе уже тогда. Она не могла назвать эту женщину глупой. Скорее, недальновидной, непонимающей, какой у неё есть дар — сильный и смелый сын, и маленькая девочка с уникальными способностями. Стихийных магов было пруд пруди. А девочка в тот день открылась ей, она прочитала магию в её глазах. — Дэлвин, — обратилась к старухе Эллионора, — я хотела бы послушать ваши сказки. — И я, — молчавший всё это время Эрольд подал голос. Он наблюдал за сестрой и не вмешивался в разговор. Иногда девочке нужно было решать проблемы самостоятельно. И это был такой случай. Они оставили леди Вь далеко позади, помчавшись через всё поле от леса галопом. Эрольд немного зажал коня, давая сестре возможность выиграть, хотя прекрасно знал — конь у него был быстрее и сильнее, чем легкая лошадка сестры.       Олли никогда не задумывался над тем, насколько был благороден характером, а не кровью. Он делал всё возможное уже в этом возрасте, чтобы соответствовать ожиданиям отца, а последний случай в его жизни научил ответственности и ожиданию. Он знал, что когда-то что-то серьезное может случиться и Элли должна будет уметь за себя постоять. С того самого дня он стал брать её с собой на тренировке, научил стрелять из лука и даже держать пару ударов меча. Последнее ей давалось в силу своей хрупкости и отсутствию физической силы сложнее. Из детского лука с небольшим натяжением стрелять ей было намного легче.       Седоволосая пухлая старушка отодвинулась и сделала шаг назад, пропуская подростков. Эрольд с тревогой оглянулся на лошадей, но хозяйка произнесла: — Не уйдут, соколик, не уйдут. Здесь будут, — улыбнулась она, — сказка будет, не про фей. — Хорошо, сударыня, — Элли села на стул, на которой указала хозяйка дома. Эрольд встал рядом так, чтобы видеть окно, лошадей и быть поближе к сестре. Благородные мальчишки его лет уже носили мечи с собой, когда выходили из дома. Он не был исключением, его рука легла на рукоять клинка по привычке, но это не улизнуло от внимания старушки. Она не ошибалась в этом крепко сбитом парнишке. Через десять лет это будет крепко сбитый опытный муж, сын своего отца. «И благо, что дети не взяли от матери ничего кроме внешности», — пронеслось в голове старухи. — Вы, наверное, голодные. Конные прогулки разжигают аппетит у молодых людей, — знающе произнесла Дэлвин. Она прошлась по скрипучему полу к печке. Эрольд осмотрелся: комната была не большой, хотя сначала показалось иначе. В восточной стене стоял стол, на котором установил свои права большой сосуд с водой. Олли почему-то был уверен, что он был горячим. И почему-то было расставлено три чашки. Будто старушка ждала гостей. Она явно знала, что кто-то придёт. В южной стороне в стену врезалось небольшое квадратное окно. На маленьком деревянном подоконнике росла какая-то зелень и мята, её он точно знал и мог угадать. Западная часть дома была прикрыта тёмным сукном и Олли не мог разглядеть, что было за ним. Единственное окно открывало красивый вид: две лошади мирно паслись на зеленом лугу около озера, с чьей ряби воды на прибрежных валунах играли солнечные зайчики. Находиться здесь в одиночестве Эрольд бы решился. Ему очень нравился вид, раскинувшийся. Он мягко коснулся плеча сестры, но та внимательно следила за женщиной, достававшей что-то из печки. Вроде бы именно она должна была заметить приятное убранство дома. Всюду были цветы в вазах. — Тут одной жить, наверное, тяжело… — тихо заметил Эрольд, — перебраться бы вам в город, — задумчиво добавил он, — лекарь там, — Дедок тот? — с удивлением сказала старушка, словно сама была молода: — ох, сам он сюда наведывается советов спросить, не одна я. Медведь хворост принесет, — она улыбнулась и посмотрела на изумленную Элли, — а волк дичи под дверь положит.       Будь Эрольд другого склада ума и не увидев то, что было пару месяцев назад, он решил бы, что старушка бредит. Старческое безумие он уже наблюдал, когда ездил с отцом к старой заброшенной хибаре. Там жил обезумевший старик, мочившийся сам по себя. Отец отвез туда молодую женщину, согласившуюся присматривать за стариком за умеренную плату. Отец следил, чтобы его подопечные крестьяне не особо в чем-то нуждались. Край процветал под уверенным мужским правлением доброго, но умного и справедливого графа.       Элли же не помнила того, что случилось в пещере. Она лишь знала, насколько испугались родители и брат был бит. И снова их приключения заставили покинуть нянечку, испугав её до смерти, и оказаться в этом странном месте вдали от городской и деревенской суеты. Старуха выложила на стол пироги и пригласила детей пересесть. Она принялась рассказывать о себе, чувствуя их любопытство.       Девочка внимательно слушала. Старушка жила рутинным и устойчивым миром: работы в саду и в лесу, к ней приходили лечиться из деревень. Даже сами ученные лекари заходили поздороваться и спросить совета. Чай был мятным, хорошим и очень вкусным. Элли с удовольствием попросила добавки, а старушка улыбнулась, отметив про себя что-то своё. Олли же шикнул на сестру, напоминая о манерах. Внезапно, привычная и изящная девочка стала обычной и деревенской, с детской непосредственностью и наглостью, просящая добавки. Олли не мог себе такого позволить, до последнего державшись, как юный джентльмен. — Девочка, ты уже общалась не с людьми? — внезапно прервала свой монолог женщина, и внимательно посмотрела на девочку. — Простите? — не поняла вопрос Элли, — С эльфами? — Нет, девочка, не с эльфами. Я знаю твои глаза, они видят иначе и слышат иначе твои уши. — Я не по… — попыталась сказать девочка, но Эрольд её перебил: — В пещере королей, — тихо произнес он, — мы встретили монстра. — Лгоды, — кивнула женщина, — существа страшные, злые. Спят, пока не придет еда на блюдце, — покачала головой она, — удивительная девочка, сильная девочка, — пробормотала Дэлвин. Она встала со своего места. Она прошлась в сторону темного сукна. На какое-то время она исчезла в закрытой части комнаты. Через минуту она вышла с какими-то свертками. Положив на стол, она стала их разворачивать. В одном лежал красиво украшенный меч, он был прекрасно сделан и Эрольд даже затаил дыхание. Это был прекрасный клинок, который лёг идеально в руку юного бойца. На гарде старинными рунами что-то было написано: «Несущий свет». — Ты не маг, мальчик, — улыбнулась старуха, — но я могу одарить тебя оружием. Но не оно убивает зло, а ты разишь. Не позволь ему стать орудием зла. Однажды, этот клинок уже напился им. Долго мне пришлось очищать его, долго пришлось делать из него несущего свет… — Я… — Ничего не говори, юноша, — улыбнулась старуха. Мальчик взял клинок и прижал его к груди. Это было лучшим, что он мог сделать в знак благодарности. Старуха не брала клятв, молодость слепа и резка, она это знала. Время расставит всё на свои места.       Второй свёрток женщина долго держала в руках. Дети молчали. Элли понимала, что это ей. — Изумруд у тебя на шее, — произнесла старуха, — это ключ. Ты должна быть осторожна и никогда не терять его, — её голос изменился, звучал глухо, — никогда не теряй его. Короли прошлого дали тебе то, что нельзя терять.       Элли хотела расспросить брата про пещеру ещё раз, но пока не решалась. Но теперь она обязательно добьется правды. Старуха раскрыла свёрток. Там лежал старый пыльный фолиант. Черную кожаную обложку украшал тяжелый золотой орнамент. Словно солнечной волной лучи исходили от вырезанного круга. Растительный узор ложился по граням круга. Этот круг будто сдерживал рост золотого дерева. Корни наползали на грани, переплетались, создавая узор на узоре. Листья будто бы рвались вверх, но круг не пускал их. Под корнями виднелось большое отверстие. — Запомни слова: «Арса Ле Ван», — старуха серьезно посмотрела на девочку и в миг постарела. — Арса Ле Ван, — повторила девочка, и женщина удовлетворенно кивнула, — Арса Ле Ван, — ещё раз произнесла она, когда книга оказалась у неё в руках. Корни отступили и подобрались, оставляя разъём открытым. Девочка сняла кулон с шеи и вставила в это отверстие.       Книга открылась. Книга приняв тепло рук новой хозяйки взлетела, а потом мягко опустилась на стол и открылась. Элли прочитала первую строчку на старинном языке, которого раньше не видела, не изучала и сильно удивилась. Она понимает, о чём говорится. Что это за заклинание.       Старуха улыбнулась, а затем решила, что детям пора домой. Ничего не объясняя, она аккуратно собрала их в дорогу домой, напомнив, что теперь им нужно быть осторожными. Эрольд кивнул, а Эллионора прижала новое свое сокровище к груди. На миг ей показалось, что черты мира стали острее, ярче. Она стала более восприимчива за пару минут общения с книгой к любым изменениям. Ей казалось, что мир изменился. Немного, но все-таки поменялся в своем видении. Цвета стали глубже, насыщеннее. Она кинула свой взгляд на голубую гладь озера и сильно удивилась увиденному. Там, куда лучи полуденного солнца, падали на водную гладь, будто бы поднимался голубой огонь. Он танцевал по поверхности озера в солнечных лучах, освещавших его путь. Она сильно удивилась, но старушка ей кивнула, будто бы видела тоже самое. Она помахала им платком и отправила домой со словами, не забывать то, что им он сказала о подарках. Элли была задумчиво и быстро оседлала лошадь. Смазанная встреча, неразговорчивая старуха терзали её мысли. Эрольд мысленно был тоже уставшим, слишком много вопросов свалилось на неокрепший мальчишеский ум.       Первой молчание нарушала девочка. Она решила спросить его о том, что стало отправной точкой всего этого приключения. — Что случилось в пещере?