Звенья изумрудной цепи

      Отец поднялся в комнаты детей, чтобы узнать, не нужна ли помощь. Им предстоял дальний путь и слуги бегали уже целую неделю, чтобы собрать любимых хозяйских детей к долгой жизни в столице. Девочке подбегало время тринадцатой весны, и ей уже пора было учиться. Да и хозяйского сына ждали в училище королевской гвардии, он был силён, смел и отчаянно хотел служить в охране Его Величества.       Хозяин поместья наблюдал за тем, как каждый из слуг был увлечен своим делом. Кто-то приносил нужные постиранные платья и костюмы, кто-то собирал любимую зверушку его маленькой леди, кто-то помогал собираться его сыну, который настаивал, что справится сам. Старая нянечка долго причитала: «Как это? Хозяйский сын и сам?!», но уже отец прекратил взмахом руки её болтовню. Мальчик хотел самостоятельности и его душили условности дома, он взрослел, оперялся, искал свой опыт и ни в какую не хотел, чтобы за ним выносили горшки и меняли постель. Всё сам. Настоящий солдат.       Девочкой же занималась мать, и девочка росла немного избалованной, как и положено быть настоящей маленькой красивой леди. Она была тоже относительно самостоятельной, и многое уже решала в доме, росла ответственной хозяйкой, но всё же она была девочкой. Во всех смыслах этого слова. В каждом движении сквозило нежной женственностью, которой потом будет радоваться её муж. Райсин был уверен, он подберет ей прекрасного жениха, под стать ей. Но сейчас ей нужно было потратить три года на обучение во дворце. Он видел её фрейлиной королевского двора, прекрасной леди Роз при будущей королеве Аморсии. Эта фантазия ему прельщала, радовала и не могла заставить расслабиться.       Он свои вещи уже собрал, они лежали в дорожном сундуке и уже ожидали, когда отнесут вещи детей. Они планировали ехать рано утром, но письмо, пришедшее днём поменяло их планы. Мастан просил приехать Райсина пораньше из-за отъезда Фривена. Старый друг уехал на поиски чего-то очень важного, и хозяин поместья догадывался, зачем уехал его друг. Мастану нужен был советник на ближайший месяц. Этого времени будет достаточно для того, чтобы дети обжились и научились жить самостоятельно. Сначала с отчётом и встречами с отцом. Мать ехать не решилась, слишком долго ей пришлось бы быть вдали от дома, а она уже была на сносях. К второму месяцу зимы мужчина ждал сына. Ему нужен был еще один ребенок, чтобы отдать его богам на службу. Так он смог бы отплатить Богине за помощь в столь сложной игре его жизни. К сожалению, для этого ему пришлось бы вручить своего младшего сына на обучение к храмовникам, но выбора у него не было.       Райсин посмотрел на ажиотаж и вновь спустился обратно, на первый этаж. Всего в старом прекрасном его доме было три роскошных этажа. Он сам хоть и попытался обойти все комнаты, но потом махнул рукой. Ему были важны комнаты детей, комната жены и его кабинет, смежный со спальней, в которой он почти не ночевал. По правилам этикета, спать с женой в одной кровати людям благородным было непозволительно, но Райсин плевал на эти правила. Не для этого он спас эту прекрасную леди от солдат императора, чтобы лишать её хоть на ночь.        Она была прекрасна даже спустя время и становилась всё лучше с возрастом, как хорошее вино. С ней ему не нужно было разговаривать, она была красива и хорошо вела дела. Все его устраивало в ней. Как сказал Фривен однажды «это удобная женщина», но почему-то тогда Райсин не оценил. Теперь понимал, что рад. Его женщина не лезла на передовую и занималась детьми. Она была жива и здорова, ждала третьего.       У его лучшего друга случилась другая история. И, Райсин был уверен, Фривен бы хотел себе удобную женщину. Но не случилось. Так не произошло. Слишком большая любовь этого крепкого мужчины заставила его замкнуться и спрятать нежность в глубине сердца. Его избранница была не из тех, кто был удобен и ждал у камина солдата с войны. Та шла вперёд, рисковала и лишилась жизни, лишив и счастья любимого мужчину. В размышлениях он отпил бокал разбавленного вина и посмотрел на лестницу. На перилах задом вперёд, удирая от няни, спустился старший сын. Райсин хмыкнул, улыбнулся ребяческим забавам, но потом подобрался. Взяв себя в руки, он грозно подозвал к себе сына и строго произнёс: — Твоя няня — пожилая женщина, мальчик, — его голос звучал глухо, — непозволительно себя так вести с ней, ты будущий хозяин дома, и должен понимать цену слуг. Чай, тебе не десять лет, — сурово закончил он, а сын, понурив голову, смотрел в пол. Няня уже спустилась и стала быстро и мягко убаюкивать и графа, чтобы тот не ругал мальчишку за свойственное возрасту. Райсин был согласен, но не наказывать за проделки не мог. Сыну предстоит отвечать перед собой, перед отцом, перед королём и перед богами. И, если сейчас не научится, потом будет сложнее и больнее учится быть взрослым. Он один раз уже подверг опасности свою младшую сестру, нес какую-то несуразицу.       Первый раз в жизни он был бит. И Райсину было не стыдно. Мальчик должен был понимать ответственность за чужую жизнь, за её сохранность.       Райсин считал, он правильно воспитывает своих детей.       Сверху, спускаясь, без конца, не прерываясь, не давая возможности вставить ни слова, девочке, трещала его жена. Она крепко держала Элли под руку. За ней два крепких мужчины несли увесистый дорожный сундук. Элли выглядела уставшей, хотя, вроде бы ничего и не делала, в отличии от мальчишки, который свой сундук собирал сам. Спустить, правда, не смог. Снёс он только дорожную сумку. Кузнец и конюх должны были отнести вещи сына после девчачьих платьев. Аккуратная сумка была перекинута через девчачьего плечо. Она была одета в простой дорожный костюм, сшитый служанкой. Брючный костюм не сильно отличался от мужского, но был удобен, если пришлось бы заночевать в лесу. Отец сам расписывал фасон такого костюма, пока мать дулась в спальне и была против того, чтобы надевать на Элли мужскую одежду. Платья, она считала, девочке везде пригодятся. Элли же нравилась новизна данного костюма. Олли же находился в том возрасте, когда ему было наплевать на то, что носят девочки и как сильно они отличаются от него. Особенно его сестра.       Они очень быстро погрузили вещи на крышу красиво украшенной кареты. Во дворе стояли уже несколько солдат королевской стражи, доставшие письмо Райсину. Они должны были сопроводить графа до королевского замка. Дети были в восторге, Олли примерить захотел красивую шляпу мужчин и один, услышав мальчишку, протянул ребенку шляпу. Все эти мужчины были старшими сыновьями своих благородных семей, не окончившие школу королевской гвардии. Учились они лет пять, потом еще должны были отслужить три года в королевском полку при дворце, и только потом отпускались домой, до военного положения. Это единственная академия столицы, которая не закрылась во время войны.       Академию леди закрыли сразу же, как уехала королева. Теперь главный советник своего сына вернула прекрасную школу в действие. А училище королевской гвардии никогда не закрывала свои двери для старших сыновей благородной крови. Туда могли попасть только ребенок высоких кровей, и то, что Райсину удалось пропихнуть туда сына — это стало лучшей наградой и показатель доверия Мастана ему.       Райсин помог сесть девочке в карету, считая, что на лошадь она может сесть попозже, утром. Вечером, через лесной тракт, где были разбойники, граф не решился выпускать девочку верхом на лошади. Вот когда они съедут на большую дорогу, то тогда можно будет это сделать. Первый привал он решил сделать в лесу Амас. Но до него было полтора дня пути, а до столицы Аморсии семь дней пути без остановки. С остановками, он управится за дней двенадцать. Стража была предупреждена о привалах.       Граф сел на коня и посмотрел, как мальчишка забрался на коня в один прыжок. Увидев оценивающие взгляды стражи, он был удовлетворен. Мальчик не ударит в грязь лицом перед господами, потом ему служить с ними, и сейчас они оценивают мальчишку по домашнему воспитанию и врожденным качествам. За это Райсин был спокоен, он сделал все возможное, чтобы парень чувствовал себя хорошо среди солдат.       Райсин не ожидал опасности на пути. Возможно, что могло развести дороги от дождей. Уж сильно бойкое начало осени было. В рядовые прошёл набор желающих юнцов, его деревни дали около двухсот молодых людей, желающих служить в прославленной Аморской армии. Приличное жалование, дают жилье на время службы, возможно, что после еще за хорошую работу и домик перепадёт. А кто знает, может, и титул перепадет. Нынешний король был щедр за хорошую службу бесхозные графства отдавать. Как распалась империя, многие графы были казнены из-за своих взглядов. Они не хотели меняться и система нового правительства перемолола и их.       Единственный, кого не зацепила длань справедливости, скрылся в Холодной Пустоши. Тот, благодаря кому всё это началось. Тот, кому перепало жить за счёт императора и простого народа. Тёмный колдун, дорвавшийся до власти, которому было все мало. Райсин был уверен, что тот ищет пути вернуться и отомстить. Не зря главный военный советник Аморсии пустился в путь в одиночку. Совсем не зря.       Он наклонился, чтобы поцеловать жену и даже смог приподнять её. Конь нервно стукнул копытом, но не дернулся. Женщина вскрикнула, легонько хлопнула мужа по руке и улыбнулась на прощание: — Береги их. Пожалуйста, — произнесла она тихо, — Я не выдержу, если с ними что-то случится. — Обещаю, — кивнул мужчина, и тронул коня вперёд. Колонна тронулась. Перед мужчиной шли трое, за каретой шли четверо. По бокам от кареты было двое всадников, а с самим графом поравнялся сын. Стоило Олли оглянуться, и осознание происходящего тяжким грузом упало на его плечи. Позади стояла любящая его мать. И пускай он был во многом с ней не согласен, он любил её. Ему захотелось заплакать от того, что его увозят из родного дома. Куда-то исчезла вся ему привычная смелость и задор, остался лишь страх перед неизвестной ему судьбой. Отец с ними будет месяц, пока сир Фривен не вернется с похода. Его тоска читалась в глазах мальчишки и Райсин ободряюще улыбнулся: — Не дрейфь, и это пройдёт, сынок. Ты становишься мужчиной, гнездо же будет ждать тебя всегда, если сможешь его защитить, — уверенно кивнул он. Мужчина хлопнул сына по плечу и тот удивленно посмотрел на него. Райсин увидел зачатки слёз ещё ребенка. Плакать юноше совершенно нормально, сейчас он понял. Они боятся ошибиться в своей жизни и наделать что-то непоправимое, им не всё равно. — Послушай, Олли, — начал монолог Райсин, — ты будешь много раз в жизни делать выбор. Иногда выбор будут делать за тебя, как это сейчас сделал я. Но ты должен будешь удары и эти выборы принимать, осознавать и искать варианты проходов твоего пути. Боги будут помогать тебе, как помогали всем нам. — Я боюсь не оправдать ожидания… — тихо произнёс мальчик, и Райсин вновь согласился. — Ты имеешь право на сомнения, но не давай им решать за тебя, — сказал он умно, и Олли не совсем понял. Он был ещё слишком не опытен в жизни, чтобы понять слова отца. Они оставались в памяти, копились и выходили на свет, согласно получению опыта ребенком. И это намертво врезалось в память, красивое выражение, пока еще не приобрётшее форму опыта. Мальчик сглотнул, слезы осушил ветер, и улыбнулся. Отец кивнул и посмотрел в спины солдатам. — Когда-то ты так же будешь сопровождать какого-нибудь лорда, понаблюдай за ними. Смотри, какие они уверенные в себе, как держатся. Запоминай, как сидят, как двигаются. Слушай их, — Мальчик кивнул и стал наблюдать.       Когда они остановились для ночлега в старом еловом лесу, мужчины были совсем измотанные. Мальчик старался не ныть, но отец заметил, что тому было тяжело. Столько времени просидеть в седле, лишь иногда отлучаться, чтобы справить нужду. Когда он спускался с коня, мальчик чуть не упал, и его подхватил один из солдат. Мужчина явно признавал, что мальчишка стоически вынес данную поездку. — Сильный малый, — другой солдат, оказавшийся рядом с графом, произнёс, — я после первой поездки на лошади выл. — Он вытерпит, — гордо произнёс Райсин. Поставив большой шатер, солдаты принялись готовить ужин. Элли аккуратно выпорхнула из кабины и осмотрелась. Её голубые глаза с любопытством осматривали здешние места. Она улыбнулась и посмотрела на пыльного брата, с трудом усевшегося на раскинутый плащ. Он был бледным, сильно уставшим.       Юная леди, напротив, хоть и немного устала от пути, но чувствовала себя явно лучше, чем мужчины, проведшие больше суток в седле. Элли хотя бы успела вздремнуть, перекусить легонько хлебом и разбавленным вином. — А, правда, что в столице живут драконы? — тихо спросил юноша у одного и стражников, который сел рядом у огня. — О, да, сир Олли, — вздохнул мечтательно парень, — они большие, почти размером с дом. Их крылья способны подняться за несколько мгновений в самую высь. Я сам видел, как сир Фривен прилетал на площадь на драконе, — солдат задумался и посмотрел на Райсина, стоявшего неподалеку. Он знал, что Райсин был из отряда, сражавшихся с самим Эрмом Чёрным. Райсин стоял рядом, когда прекрасную огненную колдунью уничтожило, рассыпало в пыль, но она с собой забрала часть тёмных сил тёмного мага, изгнала его из земель Аморсии в Холодную пустошь. — Дракон не принадлежит моему другу. У дракона нет хозяина, — услышав разговор своего подопечного, подключился капитан стражи, — Фривен ему не хозяин. — Да, это правда, — с флягой вина около костра сел Райсин. Эта атмосфера напомнила ему прошлые годы, когда они так же сидели с другими парнями и пили вкусное вино под пение соловьев, ожидая скорую победу. Вернулись с той битвы он, да Фривен. Арит, Нита и ещё десять их ребят сгинули в пучине битвы с Эрмом. Он не любил вспоминать это, ой, как не любил, — дракон служил одной девушке. — Нита? — переспросила Элли, сидевшая возле брата. Она прилегла на его плечо, а тот и не был против. Вместе теплее. — Да, он принадлежал ей. Пока Брианн и Ивлин разбирались с императором, Нита искореняла зло… зло оказалось сильнее, но Фривен в поисках очередного пророчества… — Вы думаете, зло вернётся? — тихо спросил один из солдат.       Ветер прошёлся по верхушкам деревьев, страшно завыл, напоминая об осени. Элли резко дернулась, а Олли напрягся прислушиваясь к образовавшемуся безмолвию. Где-то упало дерево, затрещали ветви других. Райсин помолчал, смотря в огонь. — Зло никуда и не уходило, — тихо прошептал он.