***
Минуло ещё целых несколько месяцев. Новая комната, которая появилась в результате расширения дворца. Достаточно большая и обширная, в которой тепло и хорошо. Удобные диваны, кресла, ковры, настенные часы с кукушкой, чьи тиканья заполняют всю мёртвую тишину в помещении. Довольно удобный письменный стол посередине, на поверхности которого лежит несколько учебников, чистых и исписанных листов бумаги. Атмосфера воздуха достаточно напряжённая, но к счастью, никаких поводов для реальной тревоги у Союза не наблюдается. Единственное только, что его беспокоит, но не навеевает страх, а скорее раздражает - это тщательный надзор его отца, что стоит у стены, облокотившись о неё спиной, скрестив руки и прикрыв глаза. Звуки кукушки отбиваются в висках отбойными молотками, но это не досаждает, а как-то странно успокаивает. Эта учёба действительно выматывает из себя и убивает нервные клетки. Союз дышит тяжело и намеренно, как пар из паровоза, исподлобья наблюдая за своим непутёвым родителем, полыхая лютой ненавистью к нему за испорченное детство, кошмарную юность, мощные страхи, детские травмы и развитие неких психических заболеваний. Но всё это вроде как позади. Хотя на самом деле, лишь затаилось в недрах души. - Ты там скоро? - старший русский раскрыл уставшие глаза с мешками под низом и обратил внимание на своего "распоясовшегося" сына. - Я уже давно всё сделал. Просто кое-кто этого не желает замечать, - буркнул младший сквозь сжатые зубы. Российская империя с трудом и превеликим нежеланием отлип от стены и нервно вздыхая от усталости, подошёл к столу и безразличным взглядом заглянул в лист выполненных заданий ученика. Последний лишь пренебрежительно отвернулся от отца. - Ну вот, хорошо. На весь день ты свободен. - Пап, мне уже двадцать три года. А ты сидишь со мной, как с десятилетним ребёнком. - Хочешь сказать, что уже взрослый? - империалист задал риторический вопрос, одарив младшего неоднозначным взором. - Да. Ты дал мне это право, спасибо, - последнее предложение он проговорил шёпотом, нахмурив брови. Именно тогда, когда Союзу исполнилось восемнадцать лет, тогда РИ и дал ему право иметь собственное мнение и перестал бить. Он ведь уже не ребёнок, а значит, всё, воспитание подействовало удачно. Правда, за малейшую дерзость и "нет" он ещё получал лёгкие подзатыльники, но хотя бы правом личного выбора уже овладел. Теперь же, Россия "ненавязчиво" ждёт внуков и наследников. - Я всё слышал. - Ну поздравляю, молодец, - не выдержав более такой накалённой обстановки, Союз резко отодвинул стул и поспешил к двери своей комнаты, мечтая выйти на улицу и развееться. - Ты хоть уже и взрослый мужчина, но всё ещё не имеешь право разговаривать с более старшими людьми в такой грубой манере. Я твой родной отец. В одиночку воспитал тебя. Не забывай об этом, потом мне ещё спасибо скажешь, - мягко одёрнул его монарх, разогнув спину. Тот остановился у самого порога и медленно развернулся, поджав губы от ярости. - А когда и этим правом буду обладать? - Никогда. С близкими людьми так разговаривать никогда нельзя. - Ах, вот как, да... - Союзу сейчас было до безумия больно в сердце. Он распирался между желаниями уехать от своего родителя далеко-далеко, чтобы начать новую жизнь и забыть своё прошлое, как страшный сон, и вторым желанием - убить Империю. Потому что с каждым годом он становится невыносимым. Было бы лучше, если бы он продолжил его избивать, нежели вот так просто забыть детские обиды, будто ничего и вовсе не было. - А избивать можно было? - Это было в целях воспитания! - не, ну а что? Насилие у него приравнивается к воспитанию. - Ты мне дорог, не забывай об этом. Я пытаюсь воспитать из тебя приличную страну. Но кое-что я всё же упустил, - он поник в голосе. - Почему ты такой агрессивный ко мне? Где твоя благодарность? У Союза глаза загорелись ярым огнём, как у разъярённого быка на Кориде при виде красной ткани. Но, спорить со своим "безумным" отцом ему уже как много-много лет кажется абсолютно бесполезным занятием, как например, помирить потолок со стеной. Поджав нижнюю губу и больно прикусив язык между зубами, он отворил дверь и поспешил удалиться из комнаты, напоследок шёпотом прошипев краткое: "Ненавижу". В небольших покоях вновь воцарилось молчание. Стрелки часов тикали равномерными и мягкими звуками, разбавляя напряжённые мысли в голове, словно сладким кленовым сиропом. Россия прикрыл покрасневшие, и давным-давно потухшие, глаза, сжав пальцы руки в кулак. Прежняя жизнь, к которой он вернулся ещё несколько лет назад, оказалась не такой уж плохой и безвыходной, как ему показалось. Его простой привычный образ жизни, всё тихо и спокойно, внутренняя и внешняя политика, всё хорошо. Протекает плавно. Порядок в голове. Вроде бы, никаких поводов для беспокойства не наблюдается. Он-то думал, что уж навеки потерял свою открывшуюся личность из-за предательства и двуличности, а оказывается, быстро приспособился. Ничего страшного, не помер - и слава Господу. Но конечно же, это ему только так кажется, но если заглянуть в самые дальние потёмки души... Хотя нет, вообще, ещё несколько лет назад он приказал себе забыть эту болезненную и отвратительную тему. Так что, больше о ней ни слова. Никаких воспоминаний. Всё прошло, всё наладилось. Всё, на чём ему стоит сконцентрироваться сейчас - это его политика. Достаточно.***
Следующее утро одарило Казань приятным солнечным рассветом, мягко излившимся на землю шёлковой тканью позолоченной мантии нового дня. Очередные сутки, ничем не отличающиеся от других таких же. Но сегодня состояние у Российской империи было сонливым и очень утомлённым. Он еле-еле нашёл в себе силы встать с тёплой постели в двенадцать дня и просто умыть своё лицо холодной водой. Он посмотрел на своё измученное отражение в зеркале и видит ничего более, чем обычную страну с привычным укладом жизни и изнурённой душой. Последняя нервная клетка работает за миллион таких же, вымерших и не восстановившихся. Пашет на все сто. Полуприкрытые веки. Синеватые круги и мешки под глазами. Небрежный внешний вид... Да ладно, и так сойдёт. Самое главное, чтобы с государственными делами всё было в порядке, кто рассматривает его внешность? Помешивая горячий чай ложкой, он медленными шагами шёл по направлению к своей комнате, сонно зевая и прикрывая рот рукой. Вокруг было тихо и спокойно. Полное молчание, прямо как бальзам на душу. Но, если честно, от этого бальзама на душу уже шёл конкретный передоз, а физическая возбуждённость, активность и мощный фонтан адреналина бились в каждую ниточку тела кровяными импульсами. Будто бы хотелось каких-нибудь приключений в жизни, а эта однообразная и серая рутина просто убивает. Медленно и мучительно. Он зашёл в свой кабинет, резко поменяв направление от личной комнаты. Мягкие постельные тона окутали разум пряной волной розового тумана, нежно ласкающего зоркое зрение и размазывая ещё больше бальзама на шрамы в сердце, заживляя царапины. Мужчина прикрыл свои глаза на секунду, проходя к своему столу с аккуратно прибранными документами. Осторожно поставив кружку с содержимым напитком на поверхность стола, он сел на стул, вновь вооружаясь пером с чернилами, беря новый лист бумаги и тщательно вчитываясь в информацию, снабжая организм любимым чаем. Но всё же, несмотря на полнейшее умиротворение, воцарившееся в данной обстановке, на сердце словно начала подниматься какая-то тревога, усиливающаяся с каждой минутой. Это очень отвлекло его от дел и заставило даже отложить работу и на несколько минут впасть в ступор и просидеть в одной позе, не шевелясь, внимательно "вслушиваясь" в язык своего тела. Левая часть груди ныла и стонала от учащённого сердцебиения, а тревога становилась невыносимой. Как будто бы конкретно сегодняшний день должен был чем-то отличиться, и произойти что-то нечто грандиозное. Но, почему именно сегодня? Он ещё не готов. Это слишком серьёзное? Где это будет происходить? Может, не стоит сидеть на одном месте? Неожиданно, он вышел из своего транса и осознал, что в его дверь уже пятый раз кто-то стучит и зовёт. Он дал разрешение войти. - Господин, простите за беспокойство, но к Вам приехала одна гостья, она ждёт вас на улице, - протараторил его слуга, встав на пороге в военной позе. - Кто? Какая гостья? - скептически хмыкнул РИ. На ум полезли различного рода мысли. Любопытство даже разыгралось в очаге землетрясения. Спокойный и одновременно игривый ветер сорвал пару листочков с дерева и разнёс их над головой Казахского ханства, что сидела на скамье в огромном чужом саду и бараньим взглядом уставилась в землю. В отличие от полного равнодушия и безразличия мужчины, женщина чувствовала парализующую влажную дрожь по всему телу так, что её пальцы окоченели как на морозе и начали дрожать. Их она держала сплетёнными вместе, расположив на коленях. Нижняя губа рефлекторно разомкнулась от верхней, и она судорожно дышала через рот. Правильное решение ли она вообще приняла, что теперь же хочет сама, добровольно заключить с Россией данное предложение? Может, она слишком торопится с этим? Не станет ли он возражать и мутить воду, ведь с её стороны тоже идёт подлость - обратиться с просьбой в свою пользу после девяти лет железной разлуки? Но вообще, он не имеет право ей отказать из-за своих личных отношений, нет, он обязан вести с ней только лишь политические дела. А вообще, что же произошло спустя эти девять лет? Как они изменились вдвоём? Буквально пустившись в бег, империалист чрезвычайно быстрой походкой, почти полётом, спускался вниз с нового, третьего этажа ещё более гигантского дворца, растворяя на своём пути все золотые и роскошные двери одним остервенелым ударом. Сомнительный страх сворачивал все внутренние органы остроконечной вилкой, а под сердцем что-то билось судорогой. Задыхаясь от своей одышки и душного, сдавленного воздуха в помещении, Россия резко растворил входные ворота и выглянул на улицу. Прохладный порыв весеннего ветра показался ледяным и ударил прямо в кожу лица мелкими кусочками стёкол. Услышав стук, Казахское ханство с лёгким испугом перевела всё своё внимание на монарха, даже рефлекторно подпрыгнув со скамейки под яблоней, встав на ноги и убрав руки за спину. И их взгляды встретились друг с другом. Как в самый первый раз. И у обоих вновь захватило дыхание, а сердце замедлилось в движении. Девять лет спустя, они снова встретились друг с другом. Это точно не сон? Может, кто-то из них спит? Но если даже это и сон, то он должен что-то значить. Но на Россию накатила волна мрачных воспоминаний и гложащая обида после столь жестокого разрыва и отсутствия объяснений, именно поэтому он резко изменился во взоре и принял серьёзное, безэмоциональное выражение лица. Она предала его и уехала, бросив одного. Она поверила не ему, а какой-то другой женщине, которую увидела впервые. Она - самая настоящая предательница, двуличница, лицемерка. Не доверилась ему. Подло поступила. А у азиатки же наоборот, в груди воцарилось скорее унылое состояние, нежели какая-то злость, ненависть или ревность. Но дух захватило так, что она в эту секунду могла чувствовать абсолютно каждую ниточку своего тела, каждую прожилку, каждую артерию и вену, каждую ткань, каждую жилку. Она полностью наполнена горячим адреналином, она и есть сама электрическая энергия. Голова закружилась от неземнего ощущения, до боли мерзкого и противного, выворачивающего наружу все органы и заставляющего переживать дикое волнение на сердце. Молчание длится уже порядком целую минуту. Стоят они весьма далеко друг от друга, каждый думая о своём. - Здравствуй, - с трудом проговорила кочевница, едва вспомнив русское слово, после долголетнего перерыва от этого языка. Не выдержав более напряжённой обстановки, она всё же опустила голову, посмотрев на землю и приняв поражение. - Взаимно, - никакого лучшего ответа славянин больше не нашёл, чем это. Своими помутневшими и выцветшими голубыми глазами он скользнул вниз и вверх, по её образу, который раньше вызывал у него кипящую бурю чувств внутри и восхищение, огненными лентами переплетающегося со страстью и едва преодолимым бешеным желанием, а сейчас - ничто иное, как скудное равнодушие и острый осадок в горле. - Зачем вернулась? - Я по делу. На этот раз, точно по политическому делу. У меня есть к тебе один разговор, - решила сразу же признаться она, во избежания излишних недопониманий. - По какому делу? - скептически хмыкнул РИ, скрестив руки перед собой. В прошлый раз она тоже приезжала по делу, и вот, что из этого вышло. В этот раз такого допустить нельзя. - Думаю, здесь не самое лучшее место для переговоров, - она поджала плечи и принялась ломать пальцы на руках. Какое-то очень странное и неистовое чувство почему-то терзало её сердце длинными когтями, а ладони вспотели, и потом охолодели от переизбытка эмоций в груди. Это было очень странно. Что на неё нашло? - Тогда прошу в мой кабинет, - он развернулся и сам по себе вошёл в свой "домик", своим видом потянув гостью за собой.***
Войдя во дворец, в котором девушка не была уже огромное количество времени, некие изменения и его расширение вызвали в ней кое-какие сомнения. Она сначала не узнала, тот ли это дворец, хотя находится на том же месте, хотя позже до неё дошло, что РИ всё-таки расширил свой особняк. Проходя по первому этажу, поднимаясь по гигантским и ещё более неохватным и золотистым лестницам, Казахское ханство шла позади Российской империи и невзначай оглядывалась, даже замедлив свой шаг. Внезапно, на её сознание навеелась куча воспоминаний того самого Счастливого Года в её жизни. Наиболее яркие и запомнившиеся моменты вспыхнули перед глазами серебристой вспышкой и впились в каждую клеточку тела, как больная прививка. Она вертела головой, осматривала неописуемую архитектуру позади себя, смотрела в высокий потолок, что располагался буквально выше самого неба, созерцала на бесконечную ажурную люстру, что располагалась по всей поверхности потолка с хрустальными кристалликами. Всё блестело и заливалось в медовом золоте, отдаваясь искрами, ослепляющими зрение. Она чисто случайно засмотрелась на всё это, подпирая своё тело о перила лестницы и стараясь не терять из своего виду Россию. Последний шёл смиренным и спокойным шагом, не оборачиваясь, держа взгляд хмурым и серьёзным, идя строго к своему кабинету. В глубине мыслях он гадал, за каким таким делом обратилась к нему эта странная особа. И он очень надеялся на то, что она скоро уйдёт отсюда и больше никогда не вернётся. Так вот, что же породила эта вредоносная тревога. Она породила былые обиды и ненависть. Значит, в напряжённые моменты для них двоих она решила смыться, не доверив любимому человеку, а сейчас внезапно появилась, как змея-предательница. На душе кочевницы перемешивались друг с другом весьма двоякие ощущения. Её бросило в дрожь в ту минуту, когда она встретилась взглядом с мужчиной. И до сих пор эта дрожь всё никак не унимается, а оковывает уставшее тело и дребезжит в самом сердце. - Садись, - сухо скомандовал ей империалист, раскрыв занавески, пропустив в кабинет немного божьего света, и сам сел на стул, приняв сосредоточенный вид, стараясь больше не отвлекаться на цепи из прошлого. Азиатка послушалась хозяина дома и спокойно села на стул на противоположной стороне стола, скользнув взором и задержав его на полу, не силясь вновь заглянуть в смутно-голубые глаза монарха. А взгляд второго был непоколебим. - Какой разговор? Выкладывай. - В общем, эта идея сейчас может показаться тебе весьма радикальной, но у меня нет другого выхода. Я уже обсмотрела все возможные идеи и поняла, что... Готова на этот шаг, - она начала заходить издалека, робкими очами осмотрев весь поменявшийся интерьер кругом, но в конце фразы всё же взяла себя в руки и наладила зрительный контакт со славяниным. Последний заметил то, что голос у женщины дрожит. Не такой громкий и дерзкий, как раньше. Но решил не придавать этому значение. - Мы же с тобой всё же сотрудники, да? Мой Младший жуз находится под... Твоим подданством, - она замялась на секунду, случайно забыв русское слово. Мужчина отвёл взгляд в сторону, сместив брови ближе, но не нахмурился, а скорее озадачился. С чего это вдруг она вспомнила об этом сотрудничестве? Ну да, Младший жуз в подданстве, и что с того? Целый год роман крутили, непонятными делами занимались, и тут ни с того ни с сего - вспомнили! Мы-то оказывается страны! - И что? - он подвинул стул ближе к столу. Хотя, это уже заинтересовало его. - И, в общем... По нашему контракту ты должен не отказывать мне, - в глубине души она корала себя за то, что не отрепетировала разговор заранее. Хотя нет, она пыталась, сидя под яблоней, но мысли путались в голове друг с другом, сбивались, шумели гулом, отдавались железным боем, и она всё время отвлекалась на гложащую тревогу в груди. Будто бы там образовалась дыра, что засасывает всё живое в себя неприятными ощущениями, оставляя после себя лишь губительную пустоту. - И в связи с усилением опасности со стороны Джунгарского ханства, Средний жуз, мягко говоря... Короче, сейчас дела не очень хороши. - Ну да, и что? А я здесь причём? - как бы странно это ни было, но Россия не смог разобрать наборы несвязных предложений, в которых совершенно нет никакого основного смысла, что же ей надо. Казахское ханство утомлённо прикрыла глаза, всё же решаясь сказать это. - Я бы хотела и Средний жуз тоже заключить в твоё подданство. - Что? - мгновенно же ошеломился Российская империя, так как данное, весьма не скромное предложение прозвучало молниеносным громом в висках. Так, что небо сотряслось. - Да... - казашка приобняла себя за локти и отвела оробелый и более испуганный взор в сторону. "Да", - это всё, что она смогла выдавить из себя сквозь силу, как зубная паста из высохшего тюбика. Россия принялся автомотически тщательно вдумываться в эту фразу, но мысли в голове сбивались с внутренними голосами, что спорили и скандалили друг с другом на перебой и трещали по швам, мешая поймать основную мысль. Средний жуз? Заключить в подданство? - Что, прости? Что ты сказала? - сердце забилось ещё быстрее и больнее в грудной клетки, так как перед глазами на фоне бесконечной чёрной бездны вспыхнул тот самый листочек с секретным планом колонизации всего казахского края. - Я хочу заключить Средний жуз в твоё подданство, так приходится, обстоятельства так велят. - Но каковы точные причины на это? Ты, надеюсь, понимаешь, на какой шаг идёшь? - не зная зачем, но монарх будто бы подсознательно захотел одёрнуть страну от этого поспешного выбора. Хотя зачем ему это надо? Если последствия окажутся в его пользу. Казахское ханство рефлекторно облизала губы, прикусила нижнюю и прикрыла глаза в отчаянии. Да, она знает, что будет, если два из трёх жузов будут под чужим влиянием, и только один будет свободным. Она знает. Но не верит в то, что РИ сможет свихнуться на почве большей власти над чужим государством... - Я же говорю, Джунгария настолько сильно усилил своё влияние, что я не могу проконтролировать ситуации везде и одновременно. Поэтому и обращаюсь к тебе за помощью. Ты ведь не откажешь? - Конечно нет, - эти два слова буквально вылетели, сорвались из уст РИ совсем незаметно для него. Он не проконтролировал эту ситуацию. Он сказал это случайно. Он не хотел этого говорить, и в мыслях не было, но... Как будто кто-то за него это сделал. Будто он на секунду стал чужой марионеткой. Он повторно окинул весь внешний облик девушки своим неуверенным взглядом, за занавесками которого просыпалось какое-то очень странное чувство, что угасло давным-давно, даже ещё раньше их знакомства. Прямо как древнее чудовище, что сотрясает собой землю и восстаёт из мёртвых, озлобленным на весь мир и горящим маниакальным желанием мстить. Как давным-давно уснувший вулкан, что вновь решил напомнить о своём существовании пламенным рычанием - это ощущение, что огромное количество лет назад потухло в груди из-за отсутствия войн. И нет, никакая эта не любовь и не страсть, им сейчас нет нигде места. Он кажется забыл о существовании этих слов в русском языке. Тревога, подобно капкану, резко и без разборок захлопнула его безопасную личность, связала и упрятала за тёмные кулисы сгнившего сердца. Новое чувство не совсем новое, а хорошо забытое старое, оказалось непривычным. До боли диким и раздирающим грудную клетку в прах и разбивающим рёбра. Был бы РИ сейчас один, он бы изнывал от сумасшедшей боли, скручивался в зажатую позу и рвал воздух, но сейчас он не один, так что всё, что сейчас остаётся - это героически терпеть. Тьма и жажда бóльшего охватили его разум и окутали сознание. Он уже другой. Он спокойно улыбнулся, скрестив пальцы рук в замочек. - Конечно. Тогда сейчас подпишем договор, - и встал со стула, чтобы найти чистый лист. Опять та самая коварная ухмылка, которую голубая страна видела в первый день их встречи. Но сейчас не обратила на это внимание. - Благодарю за помощь и сотрудничество. Сейчас мне пора возвращаться домой, - чувствуя что-то не то, азиатка принялась медленно подниматься со стула после того, как подписала согласие на присоединение Среднего жуза. Всё произошло так быстро и странно, ведь они даже не обговорили требования друг к другу. Наверное, сделают это чуть позже, так как всё было спонтанно и совсем неожиданно. РИ тоже встал, начиная выходить из-за стола, приближаясь к своей гостье, что встала на месте, парализованная страхом, приковав к нему свои очи. - Кстати, ещё такая просьба, если ты не возражаешь, конечно, - вдруг осенило империалиста. - Да? - Ты всё-равно возвращаешься к себе, будешь пересекаться с соседними государствами. И вот, в целях усиления моей боевой обороны и... укрепления нашего с тобой договора, не могла бы ты переговорить с Хивинским ханством и попросить её также заключить договор со мной? - Что, прости? С Хивой поговорить? Чтобы она тоже приняла твоё подданство? - кочевница очень изумилась, не представляя себе, как будут проходить эти нелёгкие переговоры. Они ж друг с другом так давно оборвали связь, хотя в детстве были лучшими подругами, пока Хива не решилась на предательство первой. - Ваши личные отношения или собственная неприязнь не должна касаться политических отношений. Пойди да поговори с ней. Через несколько дней жду твоего ответа от неё, здесь же, - желание русского было настойчивым. - Да, понимаю. Хорошо, я попробую поговорить с ней. Благодарю второй раз, и... До встречи, - с этими словами она покинула помещение. Россия остался один на один со своими бредовыми идеями в голове. Что-то такое резко ударило его прямо в центр мозга и заставило вспомнить о блестящем коварном плане, что опьянил его разум...***
Несколько дней спустя... После очередного визита Казахского ханства с ответом от Хивинского, оказалось, что вторая ответила категорическим отказом. Сразу же после произнесённого имени "Российская империя" она заткнула уши и яро замотала головой, будто бы взбесившись. Знает она этих империй, сначала предложат сотрудничество, а потом предадут... Но конечно же, свою бывшую подругу Хива не предупредила об этом. Пусть сама выкручивается из этой липкой паутины. - Что ж, ясно. Покорнейше благодарю за выполнение просьбы, - с одной стороны, РИ чутка огорчился, ну а с другой, ему как-то плевать на это государство, когда есть другое, самое лучшее и самое желанное, от которого будет в десять раз больше пользы. На улице уже вечер. Смеркались сумерки. Небо почернело, окрасившись в тёмно-фиолетовые тона. Даже похолодало. В кабинете воцарилась тишина и неловкая пауза между двумя странами. Мужчина слегка отвёл озадаченный взгляд в сторону, думая о том, что же ему делать дальше. Казахское ханство сейчас ему очень нужна, как никто другой. И факт в том, что это чувство нужды является не лёгким и светлым, а каким-то тёмным и мрачным. Каким-то таким загадочным, что одновременно и завораживало, притягивая к себе, но и отталкивало, отпугивая великолепием и неизвестностью. Долгие годы РИ переживал полнейшую опустошённость, то есть совсем ничего не чувствовал. И вот буквально несколько дней, прошедшие от момента внезапного визита азиатки к нему и заключении договора, по эту минуту, послужили ему небольшим перерывом, чтобы всё обдумать. Вот сейчас что-то начало ощущаться в груди. Впервые за несколько лет какое-то живое чувство постучалось вовнутрь. И это его оттолкнуло. Он разучился переживать давно забытые чувства. Впервые хоть какая-то мимика изобразилась на его лице. - Слушай, сейчас на улице уже поздно, и все мои возницы отправились на боковую, - неожиданно и как-то подозрительно сказал он, обойдя кочевницу кругом, как хитрый лис. Вторая стояла неподвижно, сжимая пальцами и прижимая к груди парочку подписанных листочков, напрягшись плечами. - И что? - она попыталась сохранить стабильное спокойствие. - Тебе стоит переночевать здесь. - Нет. - Да. Завтра с утра же отправишься снова к себе. - Я не стану здесь оставаться, как в прошлый раз, - выпалила она, наконец-таки подав сигнал злости и недоумения. - Я тебе говорю остаться не на год, а на одну ночь, потому что не сможешь вернуться сегодня домой, - он остановился прямо перед ней, заглянув в неуверенные глаза. Не такую Казахское ханство он знал на протяжении всего того года. Это сейчас не она. Как будто бы не она. Будто что-то произошло с ней за эти девять лет, что задавило волевой характер и усмирило боевой клич дикого зверя. Взгляд РИ был таким, будто бы он задумал что-то коварное, раз уж не хочет сейчас отпускать кочевницу домой. Так в чём вся суть серьёзности и даже риска данного решения со стороны Казахского ханства? Младший жуз и Средний жуз - два из трёх жузов всей страны находятся под властью совершенно другого государства, а тем более - Империи. Лишь только один жуз пока ещё не лишился своей независимости. Но ведь один против двух - слишком ненадёжно и страшно, не так ли? - Нет, извини, мне нужно вернуться к себе, всего доброго, - быстро протараторила девушка, решая не задерживаться более в кабинете, и в спешке "вылетела" из помещения, помчавшись к выходу. Россия остался очень недовольным данной ситуацией. От его грозного облика так и повеело ледяным холодом. - Задержите все остановки. Не дайте ей уйти, - скомандовал он одному из своих солдат суровым тоном, и тот беспрекословно подчинился. "Я сказал, что сегодня ты останешься у меня - значит, сегодня ты останешься у меня".