***
В своём родном доме было лучше. Там были такие огромные и широкие степи, поля, луга, никаких преград, никаких углов, можно было бегать и резвиться до упаду и приятной боли в ногах! А тут... Даже не знаешь, куда попал. Домик вроде бы такой большой и красивый, блестящий и словно из волшебных сказок. Но комнатка, в которой он сейчас неподвижно сидит, очень маленькая, душная, скучная. Здесь какое-то окно миниатюрное, а от того места, где он сидит, совсем ничего не видно. Только какое-то белое небо и всё, обычный светлый фон. Сквозь стекло проникают золотистые лучики осеннего солнышка. Наверное, эта осень в отличие от других будет тёплой и летней. Летняя осень. Хмм. Интересно. Даже смешно. Эта кровать такая низкая, а окно так высоко, что даже если встать на ноги - не достать и не посмотреть, что происходит. Как будто бы это тюрьма. Так сильно хочется на волю. Здесь чужие незнакомые люди. Сидя на краю чужой кровати, как ему сказала милая и добрая девушка, Казахстан жутко скучал и томно вздыхал, вспоминая всю свою "прошлую" жизнь. Проснулся он, честно говоря, предельно давно. Какая-то молодая тётенька в это время складывала какое-то чистое бельё в какую-то корзину, повёрнутая спиной. Как только она его увидела, то сразу подошла, помогла подняться с постели, дала стакан воды и какой-то сироп, или что-то типа лекарства перед этим. Голова уже не раскалывается со скоростью сгорающего метеорита, а горло не разрывается, будто мелкие куски бумажки, как раньше. Ему будто стало лучше. Эта тётенька что-то говорила на непонятном языке, мягко улыбалась, даже нежно огладила его по голове и щеке, как это всегда делала его мама перед поцелуем в лоб на ночь. Только на этот раз, поцелуя не последовало. Он всё сидел и послушно делал то, что ему говорили. Ну, как понять, "говорили"? Указывали жестами. Но почему-то эта девушка ушла, а сама не выпускает его из комнаты. Это очень странно. Она же вроде была доброй, не кричала, не ругалась, даже приветливо улыбалась и накормила! Но сказала сидеть здесь, как злой дядя пару дней назад. Только она по-хорошему это сказала. Тогда может быть, если она не выпускает его, то для этого есть какая-то уважительная причина? Она ведь не побила его, как кое-кто прежде. Смотря на эту девушку, что буквально спасла его от гибели мучительной, казах невольно вспоминал свою маму. Они будто были похожи друг на друга характерами. Эта служанка такая милосердная и чистосердечная, так нежно и ласково заботится о нём. Сегодня с утра он вкусно покушал, и боль начала утихать, ребёнок вроде идёт на поправку. Анна, неся в свою комнатку поднос с завтраком, очень внимательно осматривалась кругами, чтобы не попасть под взор господина, а то он до сих пор не в курсе событий. Её единственная подруга, пожилая женщина, под именем Агафья, весьма обеспокоилась за судьбу молодой девчонки. Она хоть и взрослая женщина, всё-равно ещё юная, и если попадётся под руку беспощадной страны, то кошмарных последствий не избежать. Но конечно же, она с улыбкой поддержала её личный выбор по поводу заботы и ухаживании о чужом ребёнке, так что ничего не навязывала ей, но наказала вести себя аккуратно и сказала, что Анне всегда можно надееться на старшую, они друг другу как надёжная опора. Поэтому на данный момент у Казахстана не присутствовало никакой нужды ни в чём. Разве что тянущаяся скука, хандра, непонимание обстоятельств кругом, ну и конечно же мучительная тоска по маме. Всё-таки, Казахское ханство в ходе воспитания своего ребёнка допустила грубейшую ошибку - привязала сына к себе слишком сильно. Так, что разлука даже под одной крышей кажется невыносимой пыткой. А это неправильно. И это её ошибка, которую конечно можно исправить, но тяжело и долго. - Толкую ж, ситуация сама по себе глупая. Этой деревенщине видимо проблем мало, вот и решила ещё больше ответственности на свою голову взять, - облокотившись о стол бедром, надменно посмеивалась над новенькой служанкой другая женщина - Ольга, пользующаяся наибольшей популярностью среди остальных прислуг. Среднее телосложение, невысокий рост, завинченные короткие волосы до плеч. Все остальные тихо посмеялись с этой фразы, активно соглашаясь с ней. - Я всё ещё понять не могу, откуда она взяла там ребёнка? Да ещё и страны какой-то. Странно. - Может, это ребёнок самого господина Российской империи? - Ты с ума сошла? - изумилась Варвара, с шоком и усмешкой взглянув на Юлию. - У него один ребёнок, и то уже взрослый, уехал куда-то, здесь не живёт. Наверняка, очередной пленный. Вот если бы Анна... Она мгновенно же замолчала, когда в кухню вошла та, вокруг которой крутились все сплетни. Все в помещении в миг замолкли, опустили бесстыжие взгляды вниз, некоторые прочистили горло, взглянули на часы, прокашлялись, потопали пятками по полу. Повисла неловкая тишина. Анна конечно же обо всём догадалась, но опустила голову и решила промолчать. Не стоит пока нарываться на скандал. Она тихонько прошла к буфету, поставив на его поверхность опустошённую от воды бутылку. Одна только Ольга всё ещё думала об этом непонятном ребёнке, пытаясь расшифровать эту таинственную загадку. Очень хочется остаться с этим мальчиком наедине и как следует, расспросить его обо всём. Только вот Анну бы прогнать, и желательно из особняка вообще, чтобы не мешалась. А то не отходит от этой малявки ни на шаг со вчерашнего дня. - Ох, что-то у нас тесто для выпечки закончилось, - наигранно процитировала Ольга, скрестив руки на груди и обнадёживающе посмотря на Анну. - Но к сожалению, сегодня я занята, не моё это дело - по магазинам ходить. Я ж обещала приготовить свой знаменитый рулет, а времени нет. - Да схожу я, схожу! - резко откликнулась Анна, пристально осмотрев презрительное выражение лица женщины своими ярко-голубыми глазами. - Прямо сейчас схожу! На это, Ольга победно хмыкнула, посчитая свою миссию выполненной. Остальные только вопросительно переглянулись друг с другом, пожав плечами. Бережно разложив тарелки друг на друга, Анна отбросила прядь шелковистых волос за спину, как её фишка, и вышла из столовой, громко захлопнув дверь и неосознанно дав всем присутствующим в столовой волю для распускания сплетен и желчного осуждения. В том числе, и мужчинам тоже, парочка которых зашла со двора, чтобы немного перекусить и пообщаться в тайне от хозяина земель. Идя по дороге и с опаской оглядываясь на лестницу, куда буквально недавно в спешке и всполошенно поднялся господин царского дворца, Анна незаметно юркнула в свою комнату. Сейчас ей предстоит собраться и всё ж таки сходить на базар за продуктами, но о том, чтобы оставить ребёнка здесь одного даже и думать не думала. Она однозначно заберёт его с собой, не покидать же наедине в комнате на целый день с разозлённым хозяином и ненадёжными прислугами? Вдобавок, это будет не плохой идеей для того, чтобы малыш развеелся, подышал свежим воздухом и быстрее выздоровел. Он сейчас как раз удивлённо смотрит на девушку, что стоит на пороге, прислонившись к двери спиной. - Эй, малыш, - ласково окликнула она Казахстана, лучезарно улыбнувшись и подойдя к нему ближе. - Мы с тобой сегодня погуляем по городу и купим немного продуктов. Прямо сейчас. Ну что? Собирайся? - весело мотнула она головой в бок, указывая на дверь. Как это очевидно, казах ничего не понял из русской речи, поэтому не выразил абсолютно никакой эмоции. - Давай, собирайся. На улице очень тепло, но лёгкий ветерок всё же поддувает, - она принялась развязывать с талии верёвки кухонного фартука. - Я тебе отдам свою лёгкую кофту. Мне она уже мала, а тебе небось в самый раз будет. Думаю, не замёрзнешь, всё-таки ещё не зима, - комментировала она свои мысли, взяв в руки расчёску и зачёсывая волосы назад, стоя у маленького зеркала. - Давай, собирайся, - через две секунды она уже накидывала на себя простую курточку, попутно доставая из шкафа ту самую кофту для ребёнка и откидывая её на кровать, к мальчику. - Эй, ты меня понимаешь? - вдруг насторожилась Анна, озадаченно нахмурившись и подойдя к казаху, заглянув ему в непонимающие глаза. Последний в ответ глядел на женщину, совсем ничего больше не боясь. Между ними натянулся зрительный контакт. Кухарка в данную минуту даже начала серьёзно задумываться, почему этот ребёнок всё время молчит и не откликается на действия. Может, у него какие-то психические отклонения? Может, он вообще немой? Или даже глухой? Умственно-отсталый?.. Нет, это звучит слишком грубо и оскорбительно. - Что ж, - сдалась Анна, разочарованно опустив потухший взгляд вниз. Любопытство вперемешку с горящим беспокойством жгли грудь. - Собирайся. Надевай кофту. Мы идём гулять по городу! Для налаживания взаимопонимания с ребёнком, она отошла к двери и сначала жестами указала на кофту, лежащую на кровати, будто бы накидывая её на себя, а потом подозвала ребёнка к себе, показывая на дверь. Второй более-менее догадался и поэтому, дрожащими ручками потянувшись к атрибуту верхней одежды, робко накинул её себе на плечи, заломав пальцы рук и сложив их в замочек перед собой, боясь делать слишком резких движений. - Подойди ко мне, - дружелюбным и до боли нежным голосом процитировала Анна, сверкнув своими ясными, как васильки, глазами, открыто вытянув руку к маленькому ребёнку. Всё ещё не доверяет. Конечно, такой сильной реакции панического страха как вчера уже нет, что несомненно радует, но частички неверия к окружающим и подсознательных детских травм всё же ещё остались. Внимательно прочищая обстановку, он медленными-медленными, почти семинильными шажками смог подойти к девушке, осилив свой оцепеняющий страх и посмотрев на её лицо. Чистое, гладкое, сверкающее ничем иным, как радостью и даже сожалением, сочувствием и бескорыстностью, за чем прячутся стойкая позиция за совесть, упёртость за человеческое достоинство и правосудие. Безысходно вздохнув от рутинного уныния, казах еле-еле прикоснулся к открытой ладони. Ощутив первое прикосновение, что колкостью отдалось по всему телу, он вздрогнул и отскочил на шаг назад, после запуганно заглянув во всё ещё добрые, но растерянные и смятённые глаза женщины. Нервно взглотнув, он испробовал вторую попытку, на этот раз, чётко сомкнув чужие длинные пальцы в своих маленьких и дрожащих. Изумившись такому блаженному спокойствию и отсутствию трагичных последствий, он ради интереса даже сжал эту тёплую ладонь в своей. Анна терпеливо ждала всё это время, пока малыш странно осваивается в своей среде. - Ну что? Пойдём? - ещё шире улыбнулась служанка, неосознанно тщательно всматриваясь в детское милое личико, красивый яркий флаг и зачарованные глазки, от вида которых сердце буквально таяло в груди и растекалось теплом по всему животу. Вспомнив об опасности, что вполне законно может находиться снаружи, Анна сначала серьёзно осмотрела весь холл, и уж только потом вышла из комнаты вместе с ребёнком, стараясь добежать до выхода как можно скорее и незаметнее. Операция прошла успешно, так как они быстро оказались на улице. - Тю, она с ребёнком вместе ушла! - выругалась от досады Ольга, злобно смотря на только что захлопнувшуюся дверь. - Вцепилась в него, как надоедливая муха! Тьфу на неё! - с этими словами она отлипла от стены и вздохнув от бешенства, зашла снова в кухню. Не повезло. Да и, больно надо?***
"Она в порядке", - слова врачей о состоянии здоровья чуть не умершей, но к счастью, выжившей страны эхом отражались от стенок черепной коробки Российской империи, жужжа где-то в висках. За такой, вроде бы короткий, но для него вечный и нескончаемый промежуток времени врачи сумели спасти бедную Казахское ханство. Лечение проходило в специальной комнате, что-то типа изолятора с несколькими кроватями в рядах. Русского на время обследования вежливо и боязненно попросили покинуть помещение, и тот спорить не стал. Мало ли, какие там обследования нужно проводить и что делать, мешать докторам не стоит. "Вы вовремя заметили её предсмертное состояние, иначе ещё хотя бы меньше часа, и нам бы не удалось её спасти", - эти слова отдавались ледяным потом между лопаток на спине и ядовитым чувством жжения, защемившим под сердцем. Странно. Он вовсе не должен так реагировать! Ему должно быть безразлично на её жизнь и существование в целом! Наоборот, если бы она умерла - для него же лучше, помеха убрана с дороги, можно продолжать колонизаторскую экспансию, но нет. А ведь он хотел навестить её часом позже, но насильно заставил себя проведать прямо в тот самый момент. А что, если бы он не послушался себя тогда, и... Всё? Наверняка, это сам Бог подкинул ему вещие знаки и заставил сделать это. Зато вот, какие последствия повержены и пресечены. "Она совсем истощена. Ей срочно нужна вода и еда, иначе на следующий день она не выживет. Как только проснётся - ей надо немедленно принять пищу, ибо не долго останется". Да. Довёл обоих до грани смерти. Ну это ничего. Как только очнётся - так он сразу, насильно вольёт в неё всю еду, если та станет брыкаться и сопротивляться. Он тут серьёзно задумался: а что, если бы она умерла прямо сегодня же? Что бы он почувствовал? Обрадовался бы и с удовольствием завоевал свободные земли и прогнул обескровленный народ? Присоединил бы к себе множество восточных стран, всю Центральную Азию и был бы доволен? Возможно. Но что-то он не уверен в своём ответе. Может, он просто ещё не в силах представить это себе, а на деле бы точно зарядился энтузиазмом вплоть до дрожи в костях. Ждать, когда ещё больная проснётся - не вариант, поэтому лекари на время предприняли меры, и через тоненькую трубочку, которую аккуратно вставили в рот, влили в неё немного воды, чтобы смочить организм и возобновить работу внутренних органов. А теперь остаётся пока подождать. Когда они ушли, империалист ещё минут пять крутился в коридоре на месте, охаживая мимо изолятора, шагая взад-вперёд, думая о своём и силясь остановить эту абсурдную неунимающуюся дрожь в теле. И в конце концов он не выдержал и всё же ворвался вовнутрь, уверенно пройдя к чистой постели кочевницы, посмотря на неё. Она дышала. Но не очнулась ещё. Может, из бессознательного состояния она "перешла" в сон? Глупо звучит, но..? Грудь плавно вздымалась под простынёй, прикрытые веки глаз напряжены, размеренное дыхание совсем не слышно в этом приглушённом помещении с идеальной звукоизоляцией. Всё в порядке. Пульс вернулся. Сердце бьётся. Какое же облегчение. Шумно вздохнув от передоза кипящих ощущений в ослабевшем сердце и неизлитых наружу мощных эмоций, он протёр слипающиеся глаза рукой и развернулся ко светлому окну, с которого, на удивление ярко светило осеннее солнце. Он вдруг вспомнил о тех случаях, которые происходили очень и очень давно, десятилетия назад. Первый случай, это когда он спас её из пожара в теплице, впервые не сумев противостоять своим непокорным чувствам и смутившись не на шутку, приблизился к ней слишком тесно, когда та находилась в бессознательном состоянии. Казахская женщина стала пытаться проморгаться глазами, чтобы хоть что-то увидеть перед собой. Кое-какое сознание уже начало возвращаться к ней. Мысленно она уже даже стала задаваться вопросом: что происходит? - Казахское ханство? - дополнительно переспросил монарх в целях того, чтобы добиться хоть какого-нибудь признака того, что всё нормально. - Ро... - кочевница пыталась что-то произнести, но стоило ей издать малейший звук, как всё внутри будто бы сожглось огнём. Дыхательные пути чуть не разорвало от кошмарной боли, и ей пришлось замолчать и сильно зажмуриться от этого внутреннего ужаса. Всё внутри не хило повредилось из-за немалого количества вдыхаемого угарного газа, гари, сажи, копоти и сильного дыма от крупного огня. - Тихо, тихо. Лучше ничего не говори. Это тебе во вред, - сразу же остановил её РИ, подойдя ближе и встав у самой постели, осторожно прикоснувшись своими ладонями к белой простыне. Казахское ханство снова открыла свои глаза. В них скопились слёзы из-за неприятной и острой боли в горле. - Что... - она попыталась взять себя в руки и задать хотя бы один, мучавший её, вопрос, но снова перетерпела неимоверную агонию. Но просто так сдаваться она не собирается. - Что прои... - Да тише ты, иначе хуже станет! - уже приказал ей русский, действительно раздражившись из-за упорности девушки. И ведь этот момент происходил прямо здесь, в этой же комнатке. На той же самой кровати. Интересное совпадение. - Просто произошёл несчастный случай. Ты была в теплице, а она загорелась. Но тебя спасли из пожара, оказали помощь, - он отвёл свой взгляд, снова утонув в странных и гложащих его, смущающих воспоминаниях. - ...и сейчас ты здесь, приходишь в себя. Азиатка задумчиво посмотрела перед собой, силившись вспомнить всё, что произошло до её отключки. И память сразу же вернулась к ней. Она вспомнила, как зашла в теплицу, как поработала там буквально несколько минут, и как помещение ни с того ни с сего загорелось, когда ей надо было выйти оттуда, и как она оказалась в ловушке, как дым обжигал все внутренние органы при вдохе, и она задыхалась, а огонь подкрадывался ближе и ближе. Не очень приятно. Она ведь подверглась риску, могла бы запросто погибнуть, если б её не спасли! - М-да уж... - вздохнул монарх от безнадёжности и дерущей сердце, тягучей тоски, перемешивающейся с жёлтой ненавистью к самому себе и глубоким разочарованием. Ведь после этого, когда-то зимой, они поменялись ролями. Вместо Казахского ханства на той же самой постели лежал Российская империя, пока первая ухаживала за ним и одаривала лаской, любовью и заботой. Как раз после инцидента, случившегося на катке вечером, когда лёд оказался тонкий, и он, дурак, решил пожертвовать своей жизнью ради чьей-то чужой. - Россия? - услышав тихие кряхтения и шевеления, у казашки всё защемило в груди, а внизу живота болезненно закрутило от вьюги перенасыщенных эмоций. Тот поднял глаза, за стенками которых пряталось страдание и физическая боль. Он всё вспомнил. Он чуть не умер. Просто чудо божье, что он выжил. Смерть целой страны - всемирная трагедия. Просидев в безмолвном шоке ещё с полминуты, окоченевшими руками прикрыв себе рот от шока, она вдруг очнулась и с радостным восклицанием вдруг накинулась на шею мужчины, резко заключив его в свои объятия. - Ты жив! Ты очнулся! Никогда меня так больше не пугай, ясно?! Придурок, ненавижу тебя за это! - на последних двух предложениях её тон голоса стал более строгим и суровым, а из зажмуренных от восторга и панической атаки, очей, ручьём потекли горячие слёзы, обжигая побледневшую кожу лица. Своим порывом ощущений она даже не заметила, что славянину из-за излишних прикосновений очень неприятно, и боль сковала всё тело, а сказать он ничего не может из-за осипшего голоса. Поэтому, еле как сдерживая свои чувства, ему удалось лишь что-то тихо прохрипеть, чуть приподняв руки в воздухе. - А... Извини, я не хотела, - опомнилась девушка, немного отстранившись от РИ, растерянно и немного пристыженно опустив взор вниз. Ну ничего. Это раньше он смел каким-то боком показывать ей свою слабость, находиться на низшей позиции, унижаться, оскорблять своё человеческое достоинство. Сейчас же всё наоборот. Ты пала, Казахское ханство. Ты теперь не в силах постоять за себя. Ты теперь находишься под зависимостью. Ты теперь никогда не улыбнёшься солнечной улыбкой, как раньше и не посмеёшься своим скромным, но насыщенным смехом, как в прошлое время. А если вдруг ты почувствуешь хоть в какой-либо момент капельку счастья и чуточку улыбнёшься, то он сделает всё возможное, чтобы эту улыбку из тебя выбить, а радостный и живой огонь в глазах раздавить и потушить навсегда, растоптав все угольки и искры в пыль. Она сидит рядом с ним, на одной постели, разговаривает с ним. Она окрыляет его падший разум, одурманивает сознание, делая его пьяным, как бутылка алкоголя, она снова восхищает своей красотой. Внутренней красотой. Все её повадки, поведение - милая улыбка, тихий или громкий смех, очень выразительные очи, что будто бы стреляют из арбалета острыми стрелами прямо в самое сердце и расплавляют его. Она точно его судьба. Без неё уже невозможно представить идеальную жизнь. Хочется провести всю свою жизнь с ней. Только с ней. Она не как его первая жена, что была коварной, ехидной, плевалась ядом, как скорпион и просто бросила его одного, уйдя в неизвестном направлении. Вот её-то он и ненавидит. Пускай больше никогда в жизни не потревожит его покой. Ага, конечно. Не как первая жена. Ну да. Да такая же меркантильная плутовка, лживая обманщица и подлая лгунья, вот она кто! Ничем не лучше Марфы. Да последняя хотя бы сразу показала свою омерзительную сущность, сразу в первый же день после свадьбы начала плеваться едким ядом и захлёбываться в своей токсичной желчи, а эта особа изначально упаковала в красивую обёртку сладкой конфетки свою заранее подготовленную горькую отраву и подала в костюме белой пушистой овечки. Вот, что хуже. Вместо того, чтобы в ту ночь подождать до утра, разобраться в ситуации, устранить все сомнения и мутную неуверенность, она решила оставить ему эту безумную записку с раскрытием своего плана и укатить в неизвестность, как можно скорее. Разве с любимыми людьми так поступают? Разве любовь такая? Ну ладно, это было её решение, она уже сделала свой выбор, его невозможно исправить. У неё был другой вариант, но она захотела воспользоваться радикальным, вот и всё теперь. Хотя всё равно он до сих пор не может отпустить это горе и скорбную обиду на неё. Ну попала ты под тёмное заклинание всепоглощающей ревности железных оков, так попытайся выпутаться из этих цепей! Нет! Наверное, она не любила его, а тоже решила воспользоваться ради своей противной выгоды, но всё повода не могла найти. А ведь он ей поверил. Он ведь впервые за всё время начал хоть что-то чувствовать. Как с самого детства нахватался кучу детских травм и сломанную психику, как перешёл во взрослую жизнь без умения прощать и любить, так и думал, что до своей смерти проживёт вот так вот, железным и бессердечным роботом, неподвижным бревном, безэмоциональной горой. Порой, это заключение пугало его, что он никогда в жизни не сможет полюбить кого-нибудь и ощущать ещё какую-нибудь эмоцию помимо равнодушия или тщеславия. Но спустя время, он привык, так как встретил свою первую любовь - бывшую жену, с которой даже ребёнка завёл. Ох, это очень длинная, долгая и запутанная история с их браком и совместной жизни. Короче, после этой истории он закрылся и укутался в себя ещё плотнее и теснее, завернувшись в пуленепробиваемый кокон, выпустив острые шипы наружу. Да, он обжигался о безразличие и фальшивую любовь Марфы, и ни раз, но что поделать, если был сильно к ней привязан? Да, он был козлом у неё на поводке, который не мог избавиться от этой смазливой привязанности, как сумасшедший маньяк, он с собственной ничтожностью признаёт это. Но стоило ему повторно встретить свою вторую любовь - Казахское ханство, он вновь обрёл окрылённый смысл жизни. После стольких лет твёрдой замкнутости и затяжной депрессии слишком тяжёлой фазы. Но потом, ему снова разбили сердце, раскрыв старые раны и разодрав в кровь шрамы. Эхх. Не существует любви. Он снова вернулся к своему начальному состоянию разрухи и сломленности. Она не любит его, и не любила никогда. (Ах, если бы он знал, как сильно и чертовски больно у кочевницы в свободное и тихое время сердце разрывается на куски, а горячие слёзы щиплят глаза и разъедают кожу от непрошедших чувств...) Выжженная опустошённость в душе. Как жалко, что он страна. Был бы обычным человеком, давно бы избавил себя от этих мучений без всяких сожалений.***
Прошло несколько часов. На недавно тускло-голубом небе красовался бесстрастный цвет холодных тонов, что-то вроде границы перехода ото дня к вечеру. "Уже не день, но ещё и не вечер", как говорится. Кучевые облака, будто небрежно нарисованные, вобрали в себя часть негативной энергии, доносящейся с земли и жителей города, почернев, посерев и потяжелев в думах. Хотя целый день было очень тепло, солнечно, сладостно, можно было запросто искупнуться в золотистом водопаде солнечных лучей, а приятный ветер освежал лёгкие и придавал больше мятной свежести. К позднему времени уже вернулись домой и женщина с ребёнком. За этот период они совместили приятное с полезным: купили необходимые продукты и неплохо прогулялись по великолепнейшему городу. Казахстан мало что понимал, что происходит, кто все эти люди и жители, что это за город, коль уж тут нет степей, и архитектура совершенно отличается от его Родины, о чём все говорят, что это за добрая тётенька с ним так ласково общается, и когда всё это закончится. Именно неизвестность и путала его неокрепший разум. Выразить свои чувства или потребности он не может, его всё-равно никто не понимает, а язык жестов не всегда уместен во всех ситуациях. Но есть один плюс: Анна завела малыша в один безопасный трактир и покормила скромными угощениями. У того аж глазки загорелись, лицо заблестело, и настроение поднялось, и не сдерживаясь более от этого молчания, он поблагодарил служанку на своём языке одним только "рақмет", не ожидая понимания с другой стороны. Услышав это, у Анны под сердцем защемило от того светлого осознания, что от мальчика поступил хоть какой-то звук, и душа расплылась от облегчения и умиления одновременно. Значит, он не глухой и не немой, а просто говорит на другом языке, не русском. Вот только остаётся один вопрос. Где его родители?.. Далеко ли? После небольшого перекуса, они погуляли по красивому и чистому городу, рассматривая архитектуры и высокие здания с замысловатыми узорами, одинаково восхищаясь этим великолепным видом. Сейчас они благополучно вернулись домой, совсем забыв о своей безопасности и возможности попасть в поле зрение господина этого особняка. Но к счастью, Российская империя им не встретился, так как на удивление сегодня не выходил на первый этаж вообще, с самого утра, находясь на верхних этажах. О маленьком казахе он не то, что думать забыл, а забыл о его существовании вообще. Русский метался по своим делам, через каждый час навещая свою ослабевшую пленную в изоляторе, проверяя её состояние. Спит. Что-то очень долго. Вот он слабак. И стоило ему так волноваться за её ничтожную и жалкую жизнь! Вот, пожалуйста, жива, здорова, невредима, чего это у него и коленки дрожали, и поджилки кипели, и сердце надрывалось, будто внутри сидит кровожадный монстр и распирает его плоть в клочья? Очевидно, что это мимолётное чувство вызывало в империалисте кучу недопониманий и раздоров внутри его сознания, что привели буквально к жуткой и лютой войне с самим собой. Но оправдывал он это страшное ощущение своим упрямством и стойким принуждением к ложной точке зрения, мол, её смерть была бы внеплановой, и все его цели оказались бы разрушены, и он переживал не за её жизнь, а за свою репутацию, только и всего. Да, конечно, он просто хочет получить её земли и беспокоится за её территории и своё могущество, но никак не за её саму. Возле её кровати стоит кружка с холодной водой и обед на тарелке уже заранее.***
- Давай сейчас лучше зайдём ко мне, в столовую, где я работаю? Хочешь? - дружелюбно общалась с Казахстаном Анна, держа в руках пакеты с продуктами и ведя мальчика за собой в кухню. Тот, соответственно, ничего не понял, а просто послушно плёлся за женщиной. К счастью, его настроение немного поднялось, пустота внутри наполнилась светлыми и позитивными лучами добра, а следы от негативных ощущений и встречи со страхом темноты испарились в воздухе, не оставив даже отпечатка. - Вон, пришли, - цокнула языком Ольга, быстренько закинув в рот кусочек пирога и решая спрятаться в подсобке, чтобы чутка вздремнуть. Дверь столовой со скрипом отворилась, и на пороге показались двое. Анна больше была сосредоточена на ребёнке, бережно придерживая его за руку и смотря только на него, а второй в свою очередь устремлял свой взволнованный взгляд только вперёд, на помещение внутри. Вдруг, там ещё кто-то? Все поварихи и кухарки отвлеклись от своего дела, отвлёкшись на приход гостей. - Пойдём, солнце, не бойся, заходи, здесь тебя никто не обидет, - ласково подзывала его служанка, входя в помещение и легонько улыбаясь. Но Казахстан, почувствовав застрявший ком в горле, обомлел от оцепеняющего испуга и застыл на месте, не решаясь переступить через порог. Кто все эти люди? Что вообще происходит? Куда его привели? Где его мама? Увидев, как же беззащитно и мило выглядит этот ребёнок, о котором уже второй день ходит невидимая молва и слухи, рабочие девушки невзначай улыбнулись от сострадательного умиления. Он так сильно изменился со вчерашнего дня. Вчера они видели его невероятно исхудалым, бледным, с синяками под глазами и хмурее тучки, а сейчас он весь расцвёл и буквально искрится от выздоровления. Всё-таки, он правда очень милый и забавный, пора бы уже признать это. - Он не голоден, случайно? - решилась взять все риски и задать важный вопрос одна из девушек, на которую все оглянулись с негодованием, дружно-хором пряча в своей душе то же самое ощущение умиления. - Думаю, что нет, я его уже покормила. Заходи, малыш, - легонько вела его за руку Анна, заводя в кухню. Казах, с опаской осматривая скупое выражение лиц остальных девушек и свою добрую "подругу", всё-таки решил пересилить себя и войти в это незнакомое место. Именно в эту минуту, устав от душного хаоса в голове, перегруза информации и работы, Российская империя спускался с лестницы вниз, на первый этаж, чтобы проветриться и расслабиться. Но краем глаза заметив какую-то шумиху со стороны столовой, невольно оглянувшись туда, он вдруг увидел ту самую картину. Картину, что буквально повергла его в немое ошеломление. Этот отпрыск казахского народа. Он на воле? Множество факторов вскружили его голову стаей ворон. Во-первых, он вдруг вспомнил об ещё одном пленном. Надо же ему было по пьяне закрыть его в какой-то комнате, что на утро даже не вспомнить, где и в какой именно. А вот сейчас он неожиданно нашёлся, но это уже во-вторых - как он посмел показаться его прислугам?! Что, чёрт возьми, вообще сейчас творится? Что эти жалкие поварихи задумали, почему этот отпрыск сейчас... - Матерь Божья, - прошептал он от удивления вместо того, чтобы выругаться, как поступал все эти дни. Как они вообще нашли друг друга? Что происходит? Пока русский стоял и недоумевающе созерцал на удушающую сцену с лестницы, девушка завела ребёнка прямо в кухню, закрыв двери и даже не заметив никого. Ну уж нет. Так дело не пойдёт. Кто этим простым людям с низким социальным статусом дал право вмешиваться в его личные, государственные дела? С этим экстренно необходимо разобраться, и причём прямо сейчас. Еле как сдерживая порыв бурных эмоций в груди из-за неприятного облома и огромного количества нерешённых проблем с горкой наверху, РИ метнулся по ступеням вниз, заворачивая за угол и решительно шагая прямо к закрытым дверям столовой, настойчиво стуча в дверь. Стоило маленькому кочевнику только лишь сделать это сквозь страх и сомнения, вновь оказавшись в незнакомом помещении с чужими людьми, начиная приводить свои мысли в порядок и пытаться не терять критическое мышление, как слишком звонкий и настырный стук в дверь напугал его и заставил вздрогнуть на месте. - Живо откройте мне дверь! - знакомый голос грозного тона... Казах чуть не вскрикнул от дичайшей паники, в миг окрасившись в цвет белее извёстки, а перед испуганными донельзя глазами всё поплыло рассеянным туманом так, что даже организм начало выворачивать наизнанку. К слову, перепугался не только ребёнок, но вообще все. В воздухе повисло электрическое напряжение с нотками душераздирающего негодования. Стук продолжился, только уже более навязчиво. Россия, внезапно вспомнив о том, кто тут хозяин, и с чего это вдруг он соблюдает здесь правила этикета и вежливости, решил отворить двери резким рывком сам. Вот ещё, новости, его прислуги ему даже двери не открывают такое "огромное" количество времени! Угрюмый и до язвительной остроты озлобленный взгляд ещё больше вскружил головы всех присутствующих в столовой. Казахстан, не двигаясь и стараясь не издавать ни единого звука, окаменел на месте, будто приклеевшись цементом и вросши в пол. Орлиный взор империалиста остановился на Анне, которая пыталась задавить в себе чувство страха и быть непринуждённой и спокойной, чтобы не лишаться разума. - Ты, - указал Россия на девушку, чутка напрягшись в бровях, силясь вспомнить имя этой бедолаги. - Как тебя? Кухарка, чуть не поперхнувшись воздухом, бесшумно взглотнула и выдавила из себя: - Анна. - Анна, выйдем отсюда. Нужно серьёзно поговорить. Все остальные работайте, - после своей кроткой реплики русский отлип от стенок двери и напоследок строго окинув всех, медленным шагом завернул за угол. Девушка, проморгавшись глазами от незнания, что делать и груза вины из-за своей невнимательности, крепко доверила мальчишку Агафье и собираясь с мыслями, вышла в коридор, закрыв за собой дверь, пытаясь унять дрожь в ногах и включить свою храбрость. - Анна, ты не хочешь мне объяснить вот этот театр? - на удивление, голос России оказался даже очень спокойным, размеренным и плавным, будто бы он вовсе не злится, а просто огорчён или озадачен, ну или предъявляет претензии. - Вы о чём? - для конкретности переспросила Анна, ломая пальцы рук за своей спиной. - Я говорю про того мальчишку, которого ты завела в кухню. Что это такое? Что это значит? Где ты его нашла? Не хочешь мне объяснить, кто приподнёс тебе право влезать не в свои дела? - интонация голоса РИ становилась строже и твёрже. - Понимаете... Это было вчера. Я просто спустилась в кладовку для того, чтобы... - запнулась девушка, напрягая память и пытаясь вспомнить распорядок своего вчерашнего дня. - Чтобы отыскать банку с огурцами, вот. Но нашла этого малыша там... Между полок. Голодного, холодного, дрожащего и всего боящегося, он даже сознание потерял, - высказала Анна всю правду, подумывая о том, чтобы описанием состояния казаха вызвать жалость или сочувствие в душе господина, но плохо получилось. Все мысли выветрились из головы. - Ну и? - Ну, простите конечно, что влезла не в своё дело, но я не могла пройти мимо этого беззащитного ребёнка! - А почему же ты мне об этом не сказала? - развёл славянин руки в стороны, нехило возмущаясь и просверливая в женщине дыру своими настырными глазами. - Я... Я была занята тем, что... Заботилась о нём целый день, и Вас потом найти не могла. - Вот как, да? Ну и, что же ты собираешься делать дальше? - Россия вскинул бровью. К её счастью, он сейчас очень добрый и спокойный, так что пускай пока живёт. - Если честно, то мне его очень жалко, он совсем ничего не говорит и не разговаривает. Он очень запуганный и такой робкий, что я попросту не могу его кинуть на произвол судьбы, - то, что Анна может сейчас говорить настолько смелые вещи и выражать такие полноценно сформированные предложения - это дар Бога. И тут, до русского дошла суть этой ситуации. Выходит, что его прислуга добрая душа, сама невинность и светлость, которая любит помогать бедным. И поэтому, дальнейшая судьба незащищённого ребёнка её очень тревожит. А что, если она попытается отыскать несчастную мать этого отпрыска? И найдёт, и сведёт? А то судя по её характеру, так просто сдаваться она не собирается, она же сама справедливость этого мира. Конечно, без сомнений, но рано или поздно, но она сумеет каким-то образом разговорить этого бедолагу и свести мать с ребёнком вместе. Ну уж нет. Надо помешать этому плану. Этому не бывать никогда в жизни. Вот сейчас империалист взбодрился, встрепенулся и за секунду выдумал в своей голове блестящую ложь. - Мне искренне жаль сообщать тебе эту новость, но дело в том, что этот мальчик - сирота. - Ах, что Вы говорите? - пришла Анна в ошеломление, от изумления раскрыв рот и приложив ладонь к сердцу, чувствуя себя нехорошо из-за шока. - Да, именно так. Я подобрал его совсем недавно, на поле боя, на другой земле вообще. Моё сердце сжалось, я просто не смог пройти мимо этого ослабленного малыша, чьи мать и отец героически погибли в ожесточённом бою с врагами, - продолжал сладостно врать Россия, незаметно ухмыляясь. - О Господи Иисусе, обереги нас от бед... - нервно взглотнула девушка, ощущая неприятный скрип души и писк сердца. Значит, вот оно что? - Я не понимаю, на каком языке говорит этот бедняга, не знаю его имени, но он очень напуганный. Он даже меня боится! А поместил его в кладовую я временно. Он заболел. И каждый день наверное желает отыскать своих родителей, но это бессмысленно, понимаешь? Нет смысла. Ты, главное, ему об этом не говори, вырастет - узнает. - Хорошо. Душевно благодарю Вас, Вы великой души господин... Спасибо Вам... - Ну а теперь, не задерживай моё время и иди работать. С этими словами, не имея больше терпения созерцать на страдания жалких слуг за судьбу какого-то там отпрыска, Российская империя развернулся и поспешил удалиться из помещения, одновременно гордясь своей выполненной миссией и предотвращением неизбежных последствий. Ну а Анна, испытывая учащённую одышку и волнующее головокружение, медленно зашла обратно на своё рабочее место, с глубочайшим сожалением смотря на обескровленную сироту и желая поделиться этой страшной вестью с некоторыми своими подругами.