***
Светлое и прохладное осеннее утро. Умеренно-тусклые цвета округлого небосвода нависли над просыпающимся городом влажной зарёй, рассекающей воздух нежно-розовой полосой. Российская империя не спал всю ночь. К слову, он уже несколько ночей подряд не спит из-за странного подсознательного страха пропустить что-то очень важное и значимое. Как будто бы, если он вздремнёт хотя бы пару несчастных часиков, мир развалится на части, а его Империя рухнет и загниёт в руинах, от чего нужно каждый час быть начеку. К Казахскому ханству он заходил несколько раз за ночь, проверял её рацион питания. К счастью, она всё съела и выпила воды, потому что чувствовала, что ещё пару минут, и она умрёт, изнемогая от продолжительного голода и невыносимого обезвоживания. Таким образом, хотя бы организм насладился базовой энергией. Ночь она не спала, а просто сидела на кровати, укрытая одеялом и просверливая бездонными очами эту мрачную темноту в изоляторе, от которой уже порядком рябило глаза. Когда мужчина входил в помещение, то они даже не перекидывались словечками друг с другом, а просто держали зрительный контакт в течение одной минуты, и тот уходил, всё ещё переживая за то, что его пленная вздумает сбежать. В один момент, той же самой затяжной и кажись, бесконечной ночью он снова зашёл к ней, но на этот раз подошёл прямо к её постели, близко-близко, открыто пялясь ей в глаза, не произнося ни звука, словно таким образом он проникал ей прямо в мозг и считывал каждую мысль. Если честно, он и сам не мог понять, что ему дадут обычные и напряжённые гляделки, но что-то его сильно настораживало. Казахское ханство за эти минуты сумела вблизи рассмотреть его лицо, нормально и откровенно, пряча своё острое смущение и поднимающийся жар в самых потайных глубинках души от русского. Потом, её взор неосознанно скользнул вниз, к чужим губам... Стоит ли говорить, чего она хочет, и по каким моментам иссыхает и увядает с каждой минутой? Тоже считаю, что в этом уже нет смысла. Но к слову, этот навязчивый взгляд империалиста с мёртвым, загробным молчанием уже начал нехило напрягать, потому что в таком образе он как будто был маньяком, что окончательно сбредил и сошёл с ума, и для которого единственное спасение - это смирительная рубашка. - Россия, ты чего? - мягкой интонацией с какой-то особой нежностью произнесла она его имя, чуть отстранившись назад, нервно взглотнув. - Не дёргайся, - послужил спокойный ответ низким тембром голоса. Девушка нахмурилась в недоумении. - Что?.. Отсчитав пару секунд, РИ одним резким движением уже оказался на постеле у женщины, нависнув над ней в слишком деликатной позе и рывком прижав кисти её рук к матрасу, вдавливая их ещё сильнее. На недавно каменном и бесчувственном выражении лица, что не показывало абсолютно никакой эмоции, появилась похотливая ухмылка с игривым огоньком в глазах. Лунный свет острым лезвием рассёк атмосферу в изоляторе. - Россия, что ты делаешь?! - судорожно, с истерикой выкрикнула азиатская девушка, пытаясь выпутаться из его хватки, но тщётно. Один вопрос присутствовал в голове: что нашло на русского? Паника тяжёлым едким туманом вскружила разум и перекрыла доступ к кислороду. - Кричи столько, сколько хочешь, нас всё равно никто не услышит, - низкий тон голоса, пошлый взгляд, двузначный оскал, костёр в глазах. Он полностью прижал её к кровати, сплетаясь пальцами рук. - Т-ты что хочешь сделать со мной?! - голос сорвался и перешёл на дрожь, а глаза заслезились от дикого страха и паники. - Я слишком долго терплю, у меня уже давно никого нет, а ты - единственный выход, - после этого, не имея больше никакой выдержки ждать, чувствуя мощный прилив сил и энергии к самому низу, славянин принялся без сожалений грубо срывать со своей жертвы одежду, жёстко разрывая её по швам и полностью обнажая желанное тело догола. - Нет, нет, что ты делаешь, не надо, уйди, Россия! Не надо! - кочевница принялась сопротивляться, стараться оттолкнуть от себя "поехавшего" мужчину, брыкаться, дёргаться, пинаться ногами, но русский настолько плотно и крепко зажал её тело, что все её попытки вырваться - это ничто. Закрытые от предстоящего ужаса глаза затуманены серой пеленой густых слёз, сердце надрывается, а душа просто истошно вопит раздирающими криками от неописуемых чувств кошмара, предательства и недоразумения, сотрясающими воздух. - Не надо! П-пожалуйста, прошу, хотя бы ты этого не делай! Прошу! Пожалуйста! Н-нет! - последовали умоляющие слова, когда с неё сорвали самый последний элемент одежды, смущая до грани срыва, начиная облюбовывать это беспомощное тело, что поддавалось лёгкому ветерку и ненужным, принудительным и противным ласкам. - Покажи мне свою отвагу, если ты такая храбрая, - после этих слов РИ жадно вцепился своими губами в тонкую кожу чужой шеи, руками одновременно расстёгивая ремень своих брюк, чтобы приступить к выполнению этого ужаснейшего греха... Тишина. Позднее утро. Пустая комната. Тяжёлые вздохи. Подрагивающие веки глаз. - Нет, нет, нет, не надо, прошу! - отчаянный хриплый голос разбавил утреннюю тишину полудня. Испугавшись из-за этого дьявольского сна, женщина резким рывком соскочила со своей кровати, рефлекторно начиная оглаживать руками всё своё тело по всем параметрам, будто проверяя его из-за гложащего её страха. Всё хорошо. Все в порядке. Она одета в свою обычную одежду. Вещи не порваны, а абсолютно целы и невредимы, нигде даже шов не разорвался. Постель в порядке. Нигде никакой боли нет. Всё, как обычно. За окном не ночь, а тёплое и светлое утро. В комнате нет больше никого, кроме её самой, России нигде нет. Лишь только со лба катятся режущие капли холодного пота. Это был сон. Всего лишь обычный сон. А вернее, ночной кошмар. - О Аллах... Это всего лишь сон? - вздохнула она, начиная отходить от шока, что с отголосками болей отлипал от сердца зимним бураном, оставляя холодные и скользкие отпечатки по некоторым участкам тела, что были тронуты в чудовищном сне. Тяжёлое облегчение с рваными одышками заставило кровь мощным потоком прилить к конечностям и окрылило разум, создавая приятное ощущение наркотической зависимости. Живот скрутило скрипучей болью, и тошнота колючим комом подступила к горлу. Это был всего лишь сон. Ничего из этого в реальности не произошло. Чтобы перевести дух от прыгающего сердца в груди, Казахское ханство скинула с себя одеяло и встала на пол. Пьяной походкой, шатаясь в разные стороны по дороге к зеркалу в углу она всё ещё невольно и неосознанно воспроизводила в памяти этот ужас во всех ракурсах и цветах. Скорее бы он уже начал выцветать из подсознания. С ватными ногами и вспотевшей спиной она еле как дошла до зеркала и заглянула в прозрачную гладь своего отражения. Измученные глаза, равнодушный и безликий взгляд... За кулисами которых все эмоции смешались в одну неразборчивую воронку, из-за чего она не способна распознать свои чувства в данный момент. - А вдруг, сон вещий? - процитировала она вслух самой себе, вздрогнув на месте. Кожу разодрал липкий холод, и всё тело закишило тонной мурашек. Она нервно взглотнула, сложив дрожащие и мокрые пальцы в молитвенном жесте и взывая Аллаха к помощи и защиты от этого недуга. Ведь если этот грех и насилие совершит над ней именно Российская империя, то она уже не выдержит. Она тут же скончается на месте от непереносимых ощущений ядовитой обиды, токсичной горечи, предательства и нескончаемого шокового состояния. - Нет, нет, этого не может быть, Россия не способен на такое. Он сам мне об этом говорил. Не так ли? Да? Я ведь права? - наивно разговаривала она со своим отражением, так и желая получить обнадёживающий ответ от самой себя. Ещё не прошедшее ошеломление скрутило душу в железные кандалы. На сердце тяжко. Оно ноет, воет истошным криком. - Интересно, а дверь закрыта? - обратила она внимание на свой единственный выход. Подойдя к ней, она прикоснулась к круглой и гладкой поверхности ручки и дёрнула её наружу... Дверь поддалась и отворилась. На недавно безразличном лице кочевницы вдруг легонько вспыхнула счастливая улыбка. - Открыта! - прошептала она себе, нервно посмеиваясь, чувствуя, что уже не выносит такого огромного количества стресса, переживаний и беспокойств ежедневно, каждую минуту, от чего всё выливается наружу в странной неестественной форме: истеричного смеха, беспричинных слёз и рыданий, нервных смешков, нервных тиков, истерик и панических атак. К слову, так происходит уже очень давно, и она не знает, что это такое. Может, какой-то шайтан? Незаметно и неконтролируемо дёргая отдельными частями своего тела, она вышла в коридор. Везде пусто и тихо. Никого нет. Будто бы этот этаж покинут и опустошён навсегда. Но, оно и к лучшему. Странно то, что РИ не догадался запереть дверь. Или он и так знал? Но в чём причина этого? Так, лишние мысли в сторону. Самое главное - это попытаться отыскать своего сына...***
- Ну что ж, малыш, я даже и не знаю теперь, как мне с тобою быть, - с незаметной безвыходностью проговорила Анна, стоя вместе с Казахстаном посередине вестибюля. Но настроение у неё было очень хорошее, светлое, радостное. По крайней мере, ей теперь можно не прятать малыша по разным углам и опасаться каждого постороннего шороха. Их видели, им разрешили, всё в порядке. На самом деле, у неё есть незаконченные дела, которые очень срочно нужно выполнить прямо сейчас, только как бы оставить этого ребёнка? Помимо этого, одно-единственное беспокойство скребётся на душе и теребит сердце. Мальчик-то сирота. А сам не знает об этом... Каждый день у себя в мыслях кличит маму, папу, по словам господина, и не знает об их смерти и о том, что их нет. Они больше не придут. Это осознание очень напугало и взбудоражило некоторых кухарок вчера, когда Анна поделилась этим с ними. Агафья так вообще схватилась за сердце, и на её глазах выступили капли слёз, а самой ей стало нехорошо. Надо же, как судьба круто развернулась против беззащитного дитя, лишив его самого драгоценного в этой жизни. А что с ним станет, когда он узнает об их смерти? Об этом даже и подумать страшно. Неприятное ощущение нарастающей тревоги нападает сзади с острыми когтями. Не дай Бог такого никому пережить. Бедный сирота. А маленький казах в это время думал о своём хитром плане. Он решил сегодня, прямо сейчас, во что бы то ему ни стало, вернуться назад, к своей маме. Он точно знает, что она до сих пор находится в их комнате, где он покинул её несколькими днями ранее, не усидев на месте из-за своего детского любопытства. А сейчас он уже мечтает о воображает о том, как сильно обрадуется его мама тому, что он вернётся назад, живой, здоровый и невредимый! Вот счастье она испытает! Поскорее бы уже... Именно из-за этой догадки он сейчас стоял и молча улыбался, с ликованным трепыханием сердца смотря на второй этаж лестницы, и душой так и рвался туда, словно вольная птица. Ничего. Скоро всё будет хорошо. Тут же, не вытерпела уже и служанка, рвущаяся к своему рабочему месту, откуда её спешно звали. Анна буквально разрывается на части на все стороны. - Малыш, постой пока здесь, хорошо, я сейчас вернусь, - всё ж таки решила предупредить его девушка, очень сильно торопясь и не зная, как объясниться мальчику. - Анна! Где ты там пропала?! - Охх, чёрт... - задрожала она от нервозности, ещё раз показав ребёнку жест "стой на месте" и быстрым шагом скороспешно добегая до кухни, захлопнув за собой дверь. Как только Казахстан остался наедине с самим собой, своими мыслями и своими планами на сегодняшний день, он подпрыгнул на месте от переполняющего его лучезарного счастья, звонко захлопал в ладоши и не теряя ни минуты больше, со всех ног поспешил вверх по лестнице, оглаживая перила и одновременно пытаясь сохранить спокойствие и равновесие, чтобы не споткнуться, не упасть и не сломать себе ничего. В мыслях витало только одно: "Анашым, анашым, мен саған барамын!". ("Мамочка, мамочка, я уже иду к тебе!") Раздавался жизнерадостный и бодрый детский смех от светлого упования и железной надежды в то, что сейчас всё станет хорошо. Небрежные топоты и стуки ботинок чуть ли не сотрясали позолоченную лестницу. Он знает, где находится эта комната и он может её найти. И вот, наступил самый кульминационный и хрупкий момент всей его молодой жизни. Он уже стоит на нужном месте. Прямо напротив этой самой двери. Как же сильно он скучал все эти дни по своей маме, буквально погибая от безудержной и кручинной тоски, а сейчас, всё это обязательно закончится, и всё станет бесподобно! Он больше никогда в жизни не будет убегать от своей мамы, никогда. - Анашым! Мен мұндамын! (мамочка! Я здесь!) - громко выкрикнул он от созданной иллюзии счастья, широко улыбнувшись и прикоснувшись к ручке двери, надавил на неё, отпирая дверь вовнутрь. Детское сердечко неистово колыхалось внутри. Первым делом, переступив через порог, он метнулся своим взглядом по всем углам и самое главное - к кровати. Там никого не оказалось. Внимательные глазки насторожились от этой тишины и пустоты в комнате. Тогда, казах посмотрел в противоположную сторону, не оставляя в стороне свою трепечущую веру - но и там никого нет. Комната абсолютно пустая. Здесь нет мамы. - Апам? (мама?) - тихо прошептал он, пройдя в глубь комнаты и желая как можно тщательнее рассмотреть все углы в помещении, думая, что возможно, с ним просто решили поиграть, но к сожалению, это была всего лишь нескончаемая детская фантазия и богатое воображение. Здесь никого нет. Он ошибся. - Анам? Қайдасың сен? (мама? Где же ты?) - спросил он у пустоты, наматывая круги по комнате и выглядывая в коридор. Недавно наивно пылающая улыбка медленно испарилась с напряжённого лица. На смену эмоции счастья пришло разочарование и тревога. Значит... Мамы здесь нет? Но где она? Куда она ушла? Решила его бросить? А вдруг, она сейчас плачет и боится так же, как и он? Вдруг, ей нужна помощь, и над ней издеваются? Начиная чувствовать порывы мятежной бури в сердце, будто бы извержение вулкана, маленький кочевник медленными шагами вышел из комнаты в коридор, безнадёжно и огорчённо смотря себе под ноги и тоскливо вздыхая. Обильные слёзы затуманивали глаза и размыливали всё видение перед ним, от чего пол поплыл потревоженной водяной гладью. И тут, он вдруг услышал, как в загробное молчание накаляющейся тишины врезались какие-то звуки, похожие на топот сапогов, доносящийся с лестницы. Словно сюда кто-то поднимается, и этот кто-то лично с ним знаком и очень опасен для него... Страх подкосил дрожащие коленки, и казах зажал себе рот руками, чтобы не всхлипнуть и не вскрикнуть от нахлынувшей волны дикой паники и незнания того, что делать. Топоты всё усилялись, становились громче, приближались к этажу, напрягали обстановку и выжимали все соки из бьющейся души. Слёзы даже раступились в сторону, наладив чёткие очертания внешнего мира. Понимая, что он находится в большой опасности, ребёнок постарался собраться с мыслями и учащённо дыша от поднявшегося давления, со всех ног метнулся к другой лестнице, ведущей на третий этаж, сев на пол за углом и ещё крепче зажав себе рот руками, закрыв глаза от шокового оцепенения. Так, за стенкой его не видно. Он не попадётся никому на глаза. "Злой дядя" не найдёт его. Одолев всё расстояние позолоченных ступенек, на второй этаж поднялась... Казахское ханство. Женщина в данный момент сама чётко не осознавала, что ей надо, и кого она ищет. Возможно, она просто прочищает обстановку, или же огненно желает найти РИ, или даже надеется найти своего сына по Божьей воле, что было бы в миллионы раз лучше. Материнское сердце тоскует и скулит от нещадной разлуки и неизвестности судьбы своего милого чада. На втором этаже была мертвецкая тишина, никого и ничего, будто бы дом полностью иссох изнутри, опустел и вымер. Единственное, что она сумела уловить, поднимаясь по лестницам, это то, что кто-то быстро и шумно пробежал, буквально пролетел мимо, к следующему лестничному пролёту. Шаги эхом отразились от стен, приковав к себе внимание, а потом замолкли, вновь позволив загробному молчанию быть. Это было очень странно. Может, это просто Россия, который очень спешил куда-то? А может, это ключ к разгадке? Загадочно смотря на источник в углу, где этот бег стих, кочевница решила больше не ждать, а самолично пройти туда и наведать обстановку. В принципе то, что она сейчас и сделала. А маленький Казахстан, остро прислушиваясь к этому стоячему безмолвию, услышав приближающиеся шаги в свою сторону, побледнел белее снега, буквально приросши всем телом к стене и полу, сделавшись с ними одним и неразделимым целом. Это точно злой господин сюда идёт... И что же будет, когда он его найдёт?.. От одной только мысли по телу ребёнка пулями разбегается неконтролируемая дрожь, и холод обвеевает кожу. Но, как его всегда учила его мама - никогда нельзя сдаваться. Никому и никогда нельзя отдавать свою свободу. Паника, страх или тревога - это всего лишь мимолётные явления, служащие защитной реакцией организма, и если прислушиваться к ним, то можно пострадать. Нужно всегда бороться за свои базовые права на жизнь и свободу и идти напролом, переворачивать горы и срывать звёзды с небес, когда дело касается собственных интересов. Рвать шаблоны и безбоязненно плыть против течения, только тогда станешь хоть мелкой точкой в этом жестоком обществе. Успокоив себя подобными воспоминаниями, казах собрал свою волю духа в кулак и всё ещё трясясь от электрической пульсации, зудящей под кожей, еле-еле поднялся на каменных ногах и метнулся по лестнице вверх, вновь забегая за угол на третьем этаже. И, как он подумал, это решение получилось удачным, потому что ему удалось спрятаться от своего врага и спасти свою жизнь, даже не подозревая о том, что это была его мать, которая, заглянув за угол, как и полагается, никого там не увидела, лишь расстроенно вздохнув. Никого. Как и прежде. Снова "убежали". Ах, вот бы сейчас найти своё любимое солнышко... Вот так вот, просто, невзначай взять и случайно найти, обнаружить. Хотя сейчас такое странное, можно даже сказать паршивое, отчуждённое и серое чувство сковало грудь железными цепями. Как будто бы что-то грандиозное должно произойти прямо сейчас. А если быть вернее, могло бы произойти. Словно сейчас она должна встретить своего сына, будто бы они находятся друг к другу настолько близко, что можно прикоснуться рукой, но в то же время так далеко, что не успеешь добежать. Это озадачило. Буквально минуты две назад ничего такого не было, а сейчас внутренние органы скрутило швами. Вот чует же, что что-то не так. Но что конкретно - не понять. Вот как будто она прямо близко находится, но не может достать. Неожиданно, из колких и ядовитых мыслей её вдруг резко выдернуло грубое и болезненное прикосновение ловкими пальцами к её плечу, а потом резкий разворот к себе. - Что за шутки, я не понял?! Как очевидно и уже изъяснено, Российская империя следит за её поведением каждую секунду, не спуская с неё глаз. Вот поэтому и в данный момент заметив её побег, он чуть не разгромил все предметы, попадающиеся на пути, всё же отыскав её на заветном втором этаже. Глаза горели звериной ненавистью и незаметными нотками горькой обиды. - Россия? - ошеломлённо спросила казашка, будто бы встретилась со своим старым знакомым, и ничего более. Плечи больно сжимали чужие остервенелые руки, доводя до онемения в мышцах и отголосков хруста костей. - Что, уже не такая слабая, как вчера, да? Уже набралась сил и считаешь, что имеешь право на свободное передвижение в моём плену? - Да я же просто вышла из комнаты, чтобы... Чтобы найти тебя! - чуть громче и увереннее произнесла та. Но сжимающая боль становилась уже невыносимой. - И, мне больно, отпусти, пожалуйста. - Вот и пусть будет ещё больнее! - будучи удостоверенным в своём авторитете, русский захотел усилить эффект этой боли, начиная сжимать чужую кожу ещё крепче и сильнее, желая доминировать и подчинять. - Ты заслуживаешь эту боль, - империалист, скрипя зубами от разъедающей его веру злобы, с дикостью отшвырнул свою жертву прямо к углу стен, от чего та, не удержав равновесия, болезненно ударилась затылком и позвоночником о самое ребро стены. Все кости свело в организме судорогой, а в голове послышался высокий звон. Полностью лишившись здравого смысла, не теряя ни малейшего мгновения, мужчина сделал шаг вперёд и круто замахнулся своей рукой, чтобы влепить мощный удар. Заметив этот жест, азиатская девушка вся вжалась в себя, зажмурив глаза, веки которых задрожали на воздухе вместе с выраженными ресницами, напрягшись каждой ниточкой своего тела. Почему-то она не может дать ему отпор. Раньше могла, а сейчас она морально не может думать об этом. Хотя вроде за себя заступаться нужно, не так ли? Но тут, в душе славянина что-то защемило, скрипнуло, подобно зажжёной искорке фейерверка, и трагичный пожар жажды мести в его очах вдруг внезапно потух. Ему будто стало жаль женщину. Что-то не хочется причинять ей вреда. Очень странно. Обычно, с другими своими пленными он поступает ещё более жёстко, эгоистично и жестоко, лишь только усиливая боль и наслаждаясь криками и мольбами о пощаде, но сейчас какое-то чуждое ощущение пытается попросту остановить его. В связи с этим он невольно ослабил свою хватку, толком-то не успев замахнуться на неё и ударить. Нет. Не может он с ней так поступить. А объяснить не может. Точную причину не знает. Ну вот не может, и всё! Какое ещё вам оправдание нужно? Всматриваясь в свою беззащитную жертву с закрытой позой, выставленными перед лицом руками, Российская империя с безысходностью опустил свой кулак вниз, мысленно оскорбляя и корая себя за такую слабость духа и ничтожность, и одновременно чувствуя, как тает его сердце. Хотя нет, что за бред? Не получив никакого ожидаемого удара, будучи всё ещё в напряжении, Казахское ханство удивилась, постепенно начиная открываться в позе и убирать руки, расслабляясь, ощущая неимоверный толчок адреналина во все свои конечности. Постепенно, оба успокоились и зафиксировали долгий, продолжительный зрительный контакт. Казахская страна во время морального перерыва задумалась, почему русский не ударил её, а передумал? Что бы это значило? И последний в то время думал о том же самом вопросе. Как это вообще понимать? Но вскоре, на смену озадаченности пришла другая эмоция - гнев и ярость на самого себя за отсутствие сил и опущение своих твёрдых позиций. - Нет, так не пойдёт, - с этими словами он, на этот раз, уже не так больно, но всё же ощутимо, схватил девушку за локоть и насильно повёл к первому этажу. Та, соответственно, пыталась "ненавязчиво" брыкаться и сопротивляться, выпустить себя из этой цепкой хватки, но всё тщётно. Хотя вообще, она в принципе могла бы побить мужчину своей второй, свободной рукой, но к сожалению, не могла этого сделать. РИ, с остервенением ведя свою пленницу вниз, на первый этаж, просто подумал о том, что если он будет поступать подобным образом каждый раз, опуская ей все грехи и ошибки, она совсем распустится и начнёт чувствовать свою безнаказанность абсолютно во всём. Надо хоть какое-нибудь наказание всё-таки воплотить на ней, чтобы знала и побаивалась. - Куда ты меня тащишь?! Отпусти! Прошу, давай просто спокойно поговорим и всё обсудим! - выкрикнула она по дороге, спотыкаясь со ступенек и запинаясь о свои ноги, имея все шансы при себе упасть и полететь вниз, но монарх её "аккуратно" придерживал, чтобы не расшиблась, а то ещё больше работы на плечи взвалится, вообще прелестно будет. Стойко настаивая на своей цели, он вёл её в специальную комнату, в которой она ещё ни разу не была. Ну ничего, сейчас побудет. Какое-то помещение где-то внизу, под первым этажом. Самый затаённый и загадочный угол. Шаткая, но довольно прочная и массивная деревянная дверь, со звонким скрипом открылась, и две страны мигом вошли туда. Это оказался подвал. Хотя, очень даже чистая и аккуратно убранная комнатка, которую сложно назвать подвалом. - Входи! - грубо прыснул Россия, со зверством втолкнув девушку вовнутрь помещения, а сам принялся очень быстро и оперативно закрывать дверь. Вторая, круто пошатнувшись на месте и едва не потеряв равновесие, из-за оказуемого на неё давления и толчка со стороны мужчины, спиной и головой очень сильно стукнулась обо что-то твёрдое в комнате. Это "что-то" находилось чуть поодаль от самого центра помещения. Споткнувшись о свои собственные ноги и почувствовав острую боль и ломку в теле, зажмурив глаза и рефлекторно потирая лоб от ушиба, она развернулась назад и взглянула на предмет. Это оказался столб. Обычный деревянный столб, соединяющий потолок с полом, прочно закреплённый у оснований. Приходя в себя от жаркого головокружения, она и не заметила, как к противоположной стороне столба резко и незаметно подошёл сам империалист, схватив оттуда её кисти рук и вытянув вперёд, сделав так, будто бы она "обняла" столб, и принялся фиксировать их прочными верёвками с надёжным узлом. Казахское ханство даже вырваться не смогла, так как всё произошло настолько быстро, что сейчас она осознала только тот фактор, что оказалась буквально прикованной к столбу, обхватив его руками. Впав в негодование, она попыталась вырваться, но кисти рук крепко привязаны. Невозможно. Тогда-то, она знатно удивилась, нервно взглотнув и принявшись учащённо дышать от нарастающего приступа паники. РИ, увидев её недоумения, кратко хмыкнул, отойдя от привязанной пленной куда-то к концу комнаты. - Что это такое? Как это понять? - сорванным голосом спросила казашка, перепугавшись не на шутку, взглянув на русского, всё ещё стараясь вырваться, но тщётно. Последний, стоя у стены, отдёрнул тёмные занавески и загородив висящие на стене предметы, принялся выбирать нужную себе вещь на свой вкус. Кочевница нахмурилась в негодовании, желая рассмотреть эти самые орудия пыток, но та часть помещения оказалась в тёмном и густом мраке, с чем Россия буквально слился, став одним целым с непроглядной тьмой. А, ну понятно. Наказание какое-то будет, наверное. Ну ладно, чего уж там. Понимая, что напрягаться каждой клеточкой тела и бояться грядущего - тупо бессмысленно, скованная страна постаралась расслабиться. Напряжённый дух вылетел с физической оболочки, а вместо страха вступила эмоция равнодушия и смирения с течением обстоятельств. - Ты стал таким жестоким, - неожиданно процитировала она, прикрыв глаза от тягучей тоски. РИ, наконец-таки определившись с необходимым реквизитом, уже хотел было реализовать идею наказания наяву, но оторопел от крутого поворота событий. Задёрнув штору, он подошёл к женщине, держа в руке металлический и прочный кнут, которым можно запросто убить. - Раньше я тебя не таким знала, - продолжила та, не в силах открыть глаза. - А теперь, будешь меня наказывать за всё, да?.. - Да что ты говоришь! - внезапно воскликнул славянин, грубо схватив девушку за подбородок и насильно развернув к себе лицом. Он так быстро оказался рядом с ней. И в данный момент находится слишком тесно к ней. Его глаза выражают какую-то... Обиду? И сожаления? Будто бы он делает что-то через силу. Словно его заставляют. Или он растаптывает в кровь свои личные чувства и желания ради чужих принципов. - То есть, я слишком жесток, да? А то, что ты - лгунья и предательница, в этом ничего страшного, да? - завёлся он. Сердца у обоих содрогались в тревоге и распирающе-пламенном давлении. - То есть по-твоему, я сам виноват в том, что ты уехала в ту ночь, бросив меня, не выяснив абсолютно ничего, да? - видно и слышно в дрожащих нотках голоса, что его что-то гложет изнутри. Что он слаб и немощен. Что он сам боится. - Я не об этом... - тихо прошептала кочевница, опустив взгляд вниз. Явно что-то скрывает. Явно хочет ещё сказать что-то до безумия важное, но не может. - А я об этом! Всё, хватит с меня, заткнись! - решая не ворошить прошлое и не мутить воду песком со дна, он вновь пригрозился во властном и суровом взоре и желая не терять ни минуты времени, медленными шагами обошёл столб и встал сзади, сжимая рукоятку стального прута до побледнения и хруста в костяшках. - Зачем ты так грубо со мной?.. - очень тихим шёпотом проговорила она. И к сожалению, её слова не были услышаны. Они ушли в пустоту. Она спросила об этом саму себя. Но понимая, что сейчас наихудшего и наикошмарного наказания в самой жуткой форме ей не избежать, и сейчас она мощно пострадает физически, то постаралась расслабиться как можно сильнее. Не получается. Сердце вновь болезненно раскачивает кровь, бьясь метеоритным фонтаном во все ткани. Зачем он с ней так поступает? - А ты знаешь как раньше... При жизни мой отец расправлялся с такими, как ты? И знаешь, сколько ударов розгами и плетью он делал? Не пять. Не десять. Даже не пятьдесят. От ста до пяти тысяч, - вспомнил РИ. От последней цифры Казахское ханство сильно вздрогнула на месте от молниеносного ошеломления. Шок залил глаза, приколотив онемение к остальным конечностям. Тело ощущалось таким лёгким и воздушным, будто душа вылетела из его телесной оболочки. Пять тысяч ударов... Это ж умереть можно или же получить болевой шок, разве нет? Ну что ж. Его выбор. Он так хочет. - Да хоть десять тысяч, мне плевать, - небрежно выразилась она, прижавшись к столбу максимально тесно, поджав плечи, всеми силами стараясь показывать абсолютное безразличие к происходящему. Но... Несмотря на всю беззаботность во фразах империалиста, наказывать Казахское ханство ему уже никак не хотелось. К горлу подкатил склизкий ком. Он неожиданно вспомнил своё детство и юность. Он ведь открыто созерцал на сам процесс наказания бедных людей. Как конец железного прута хлестал по беззащитным спинам и рассекал кожу не то, чтобы до крови, а глубже. До оголённого мяса. До белых костей. До нервов и кончиков нервной системы жёлто-зелёного цвета. Как куски ободранного мяса буквально вываливались из открытых ран, и внутренности вылезали наружу. Красные такие, тягучие, с кусочками рванных сухожилий и непонятными белыми тельцами. Как струилась и копилась эта кровавая жижа, вытекая на поверхность, а жертвы моментально погибали от неописуемого шока. Истошные вопли и сумасшедшие крики этих людей прочно и настойчиво въелись в слабое сознание и хрупкую психику маленького мальчишки. Думаю, не стоит описывать эти психологические травмы маленького России и его бессонные ночи, да? И неужели, он сейчас хочет причинить женщине настолько адскую боль? Он правда готов это сделать? Он правда хочет видеть её рассечённую и открытую по швам спину и возможно даже, убить её, доведя до болевого шока? Нет. Но ведь наказать надо, чтобы она знала своё место... Но не так же?.. Или так?.. Таким образом, проходило добрых пять минут. РИ попросту не мог поднять вверх руку со столь дьявольским изобретением человечества. Нет. Он не может сделать это. Опять... Но почему? Да потому что слабак, вот вам и ответ. Пытаясь проморгаться от хлынувшего ручья слёз, что замылил зрение, девушка тяжко вздохнула. Ведь всё же, несмотря на своё уничтоженное моральное здоровье, физическую боль ещё никто не отменял. Она даже помнит эту боль в тот момент, когда её решил "наказать" и "усмирить" союзник России. Она отлично запомнила эти чертовски-невыносимые ощущения, и не хотелось бы повторить их снова, если честно. Но к слову, вперемешку со страхом и испугом в груди в воздух вместе с дымом и пылью, что вздымались ввысь, поднималась ещё и волнующая обида. Также и у русского. А понять друг друга не могут. - Ну и, чего же ты ждёшь? - намеренно начала она провоцировать своего Господина на эту глупость. - Так ослаб? И наверное, зря она это сделала. РИ не может контролировать свои эмоции. Временами он теряет контроль над собой и не может дать объяснение своим чувствам. Именно поэтому эта провоцирующая тема и весьма двусмысленная фраза настолько завели его, что запустили старый механизм, который начал раскручивать все бурные чувства с такой бешеной силой, что этот самый механизм сломался и слетел с катушек. Все железные детальки и пружинки разлетелись в сторону. Глазницы залились яро-багровой тенью и не помня себя от пронизывающей насквозь обиды, он всё-таки взмыл в воздух этот прут... что рассёк воздух металлическим взвизгом, стальным ударом и повлёк за собой болезненный вопль с нотками истерики, что неконтролируемо вырвались из лёгких девушки. Минута безмолвной тишины. Напряжённое молчание. Оба прибывали в парящем изумлении. Одна - от шока из-за разрыва на спине и открытой раны, второй - от своих же собственных способностей. Он всё-таки сделал это? По всей площади горящей спины походили колючие покалывания, что жгли и расщипляли кожу вплоть до самой жижи в крови и раскрытой плоти свежего мяса. Что-то липкое фонтаном потекло по спине вниз, марая всю одежду, рекой струясь на пол и окропляя кожу. Тонкая полоска, что раскрыла кожу и сухожилия, полностью обмякла. Хорошо, что за одеждой этого не видно. У России от парализованного обомления руки задрожали. Пальцы самовольно разжались, и смертельное орудие выпало на пол с глухим стуком. Вся форма и мундир обмокли от ледянющего пота. - Т-ты притворяешься, да? - всеми потусторонними силами он пытался внешне сохранять хладнокровное спокойствие, на ватных ногах подойдя к женщине и встав напротив неё. Но увидев её мертвецкое выражение бледного лица, то сам замер от шока. Нет. Так не пойдёт. Один удар - уже кошмар. Надо звать лекарек и докторов. Срочно. Он не может вынести это. - Да... Я ж знаю, что ты притворяешься, и... - тембр голоса варьировался по стрункам, а ком, сдавливающий глотку, не дал нормально вздохнуть. - Я сейчас, подожди, только не смей никуда уходить, ясно? Ощущая себя парящим на небесах выше облаков, он не помнит, как выбежал из подвала со скоростью света, не помнит, как начал звать врачей и лекарек, не помнит, как судорожно объяснял всю ситуацию, стараясь сохранять спокойствие, хотя это и было в принципе невозможно в силу полученной моральной травмы. Не помнит, как схватился за голову холодными руками, не помнит, как метался по всему коридору туда-сюда, не помнит, как начал кашлять и давиться от внутреннего удушения, не помнит, как не осмеливался заглянуть в комнату для осмотра происходящего, не помнит, как ушёл куда-то и..?***
Поздний серебристый вечер. Долгожданный и сочный покой. Темно за окнами. Тускло светит лампочка в гостиной, освещая лишь половину комнаты. - Вот-с... Вот т-такие вот дела, - еле как соображая в силу своего пьяного состояния мямлил под себя Россия тихими звуками, сидя за столом с каким-то случайным слугой... Или политическим деятелем, который решил составить ему компанию. В общем, в одиночестве он не был. Есть собеседник, с которым можно прекрасно поболтать по душам и излить все свои страдания. Господин Земель Русских просто невзначай предложил это мужчине, ну и у второго не было выбора, он не мог отказать да и, ему это во вред не пошло. - Ого... - искренне удивился мужчина, не менее пьяный и мало что соображающий. - Вот это да... Та это, это... Это конечно ужас, д-да!.. На столе стояло несколько пустых бутылок. Вернее, лежало. Ткань уделана в липких и красочных пятнах, которые будет сложно отмывать с белоснежного материала. Две рюмки. Пустые. - Вот ты понимаешь ведь, да... Ну вот, там раньше надо было даже пять ударов... - Пять?! - Тысяч, - переправился РИ, пригрозив указательным пальцем. Вероятно, рассказывал о сегодняшнем дне и недавнем событии. Интересно, как он ещё может хоть что-то помнить и даже озвучивать это вслух, всё тщательно пересказывая? Ну видимо, эмоции, которые некому излить. Рассказывает абсолютно всё, что в данный момент беспокоит и тревожит его в мыслях, любую всплывающую мелочь. - И вот, а я только один... Один раз её! И всё... Всё... - Что, "всё"? - истинное удивление показывал пьяный мужчина, сам не понимая, чему так удивляется. - А вот всё... Хлоп, и всё! - Россия ладонями создал громкий хлопок, от чего сам испугался и вздрогнул, чуть ли не подпрыгнув на стуле. - Я дальше не смог, Алексей, не смог... - Но... Я Павел... - вежливо исправился мужчина, оставаясь хоть в каком-то здравом уме. Но этим исправлением он вызвал бурю негодования у хозяина особняка. - И-и-и, ты давай это... Не перечь мне тут! Ишь ты... Вздумал тут спорить со мной... Что ты думаешь, я не знаю, кто ты такой?! - Всё, молчу, молчу, - сдался Павел, подняв ладони вверх в поверженном жесте, опустив голову вниз. РИ тяжко вздохнул, закрыв глаза от груза эмоций в подсознании. В голове только лишь витал её образ. Образ Казахского ханства. И в данный момент этот образ вызывал ничто иное, чем лёгкое раздражение и яростную ревность. - Я не смог этого сделать... Я просто не смог, понимаешь... Ну вот, ну не смог, а теперь ж... Жалею... Эхх... - искренне признался монарх. Слава Богу, что в силу своего немощного состояния на душе присутствовали лишь облегчённые чувства, а не такие ярые и пламенные, разрывающие изнутри, как в трезвом виде. - А почему Вы не смогли? - Потому что... Потому что... Вот Павел, прямо как психолог. Задал такой каверзный вопрос, что невозможно найти на него прямолинейный ответ. - Вот и я сам-то не знаю, но... Но вот так получилось. Я не могу. Причинить ей т-такой вред, понимаешь... А почему, - он развёл руками в сторону, расширив глаза от изумления. - Понятия не имею. - А... - Но!.. - в миг перебил его Россия, замотав головой в качестве отрицания. Видимо, не договорил. Хотя своим рассказом уже все уши прожужжал и в мозгах плешь проел. В горле пересохло. Чтобы спасти себя от мучительной жажды, русский взял в руки недопитую бутылку и стал разливать её содержимое себе в миниатюрную рюмку. Рука тряслась, вот алкоголь и разливалась, большая часть пролилась на скатерть, нежели в сам сосуд, потекла по рукавам мундира, заляпала все штаны. - Но, вот у меня к ней такой вопросик встречный назревает-там-с... Вот, смотри... Она была со мной в каком-то... Тридцать первом году, - каким-то магическим способом он сумел вспомнить аж целую дату, причём правильно. - Ну вот... Она вродь была со мной, да? Да?! - более настойчиво переспросил империалист, подвинувшись поближе к своему собутыльнику, пугая его своей мимолётной злобой и требованиями. - Та я ж почём знать-то должен... Меня ж не было тогда... Это что получается... Сорок с чем-то лет?! - ошеломился Павел, раскрыв рот от глубочайшего шока. - Та это, мы... Мы долго живём. - А... А т-тут... Получается, она старше?.. Пораскинув мозгами в своей голове ещё больше, русский принялся вспоминать свой и её возраст. - Получается, так, - ответил он, кивнув головой. - А... Насколько?.. - Если ты имеешь ввиду политический в-возраст, то... Всего лишь пару сотен. - Пара-пара-пара чего?! - громко воскликнул мужчина, пошатнувшись на стуле и чуть не упав на пол от немого обомления. - Та это норма... Нормально. Она ж раньше меня образо... А я так, - из-за головокружительного тумана и щиплющего запаха перед носом он стал обрывать слова на половине, ибо некогда проговаривать их полностью. - А она для Вас случайно не... Ну... Не слишком ли... Это... - Ни-ни-ни, ты не путай... Это просто политическый, так сказать... Возраст, - с трудом выговорил русский со скоростью ползающей улитки. - А так возмож-ж-жно я даже старше неё... Эхх... Вот зараза такая. Но. Но дело совершенно не в этом. Ты понимаешь... Вот. Она была со мной несколько месяцев. Нууу ладно, нуу почти год, да. Но потом... Вот она была со мной, а что потом случилось-то?! Предательница... - А что произошло-то между вами потом? - задал самый главный вопрос Павел. - Ну, вот, она меня бросила... - Бросила?! - Бросила, бросила... - Вот это конечно да-а-а.... Это конечно не дело. Это плохо - бросать любимых, да!? Эх-эх-эх... - после выражения своего сочувствия мужчина опрокинул рюмку содержимого напитка. Россия уснул. Голову вниз опустил, прикрыл глаза и провалился в царство Морфея, даже засопев во сне. Мужчина, который в отличие от своего предводителя был более-менее здравомыслящий, увидев "отключённое" состояние своего господина, уже начал вставать со стола, чтобы уйти к себе, как вдруг, РИ резким рывком как взмахнул рукой ввысь, открыв глаза и мигом же проснувшись, чтобы продолжить свой монолог. Не договорил потому что. И прекрасно выспался за пять секунд. Всем бы его способности. - Но! Павлу ничего не пришлось сделать, кроме как вернуться обратно к дилемме. - Я не пытался... То есть, я пытался. Пытался её вернуть. Я хотел... Я... А она мне... "Уходи!"... В своей палатке... - Уходи!? - Да, да. Уходи, говорит. - И Вы ушли? - Ну, я ушёл... И мне было так... Плохо... Я пил. - Так... Так-т-то да. Женщины... Они такие. Такие. И вдруг, Россия резко стукнул по столу кулаком. Другой мужчина буквально подскочил на стуле от такого звука, что оказался взрывом кипящих эмоций в артериях Империи. - Она не такая, - железным тембром прорычал он, защищая свою... бывшую? Ну да, можно и так выразиться. Вторую бывшую. - Но ведь она Вас бросила, разве не так? - Так, так... - И Вам было плохо? - Было, было... "Что у пьяного на языке, то у трезвого на уме", - как говорится. Зато, хотя бы гора с плеч спадывает, и душа хоть немного, но очищается от накопленной отравы, заселяющей организм и светлые чувства. - А почему же Вы... Не найдёте себе другую?.. - Я... Я не могу, понимаешь, Глеб, не могу... - Почему же? - из-за упёртости империалиста обычный человек уже сам начинает забывать своё собственное имя. - Она была... То есть... Я никого не могу полюбить. Никого. Уже. Всё. Я не знаю, почему... - Но ведь на Вашей земле есть столько много женщин... Красивых, умных, талантливых, пышных, соблазнительных, сек... Кхм... Почему бы Вам не поискать получше себе невесту? - Та зачем мне жена нужна? Я ни на кого смотреть не могу уже. Мне не до личной жизни, не до семьи д-да и... К тому же, сын... Наследник у меня уже есть... - Пусть ещё будет ребёнок?.. - Не будет!.. Ночь ласково ложится атласными перьями на неохватный небосвод. Огромные и великолепные звёзды издали кажутся огненными бусинками или жемчугами, что небрежно рассыпались на тёмное полотно. Тишина нагревается и к счастью, не обжигает и не разрывает душу изнутри, а согревает и услаждает слух. - Д-да, кстати, говоря о ребёнке... - продолжил РИ. Павел поднял голову, посмотрев на русскую страну мутными глазами, уже практически ничего не соображая, но продолжая давать советы и внимательно слушать. - У неё ведь... Тоже уже есть ребёнок... - вспомнив об её отпрыске, который непонятно когда и непонятно от кого появился, кровь в руках и кулаках мужчины стала кипеть ещё жёстче, доводя его до пика эмоций. Ярость скребётся в груди когтями кровожадного монстра, и зубы заскрипели от невыносимого гнева. Будь он трезвым, это пламя бы извергалось из него паром огнедышащего дракона, но к счастью, только не сейчас. - Она беременна?! - изумился Павел, закрыв рот руками от удивления. - Та не-е-ет, ты что такое говоришь, Антип?! - возмутился славянин не на шутку. - У неё уже есть ребёнок... Уже существует... Этот... Ему пять лет. - О, тогда эт-то... Меняет всю суть. А так... А кто... А отец ребёнка где? Не знаете? - Во-о-от! - с долькой радости воскликнул Россия, похлопав мужчину по спине за такую догадливость и нахождения самой сути его терзаний, не рассчитав свою силу и чуть не выбив ему позвоночник своим кулаком. Но вскоре, быстрые позывы счастья сменились апатией и нарастающей депрессивной фазой. - Именно это меня и беспокоит... Я... Я не знаю, кто отец. И где он... И вообще кто?.. Но... Факт в том, что... Вот... Видно было, что нелёгкий разговор по душам даётся ему всё тяжелее и тяжелее. Язык заплетается, мысли сбиваются. - Вот я, например... Вот меня она всё время отталкивала от себя. Хотя... Мы вроде неплохо с ней так... Поладили в Том Самом Году... Но... Меня... Именно меня. Конкретно, именно меня она... Она всё время отталкивала. Как-то не доверяла мне, а вот с кем-то там... А вот кому-то там дала согласие на "это"... И... Ребёнка сделала, и родила... И в общем... В общем... С кем-то там чужим она согласилась, да?.. Ну, это... Ну скажем так, на эту... Физическую близость согласилась... Кому-то там... И даже, вот, с ребёнком, плод их любви, последствия их близости той... А меня она бросила, мне не... Меня всё время водила за собой, как козлёнка на поводке... - Считаете, она замужем? - Я не знаю... Не знаю я! - последнее предложение буквально вырвалось из его лёгких ключом, бьющимся в груди с нотками психа и раздражённости. - Но вот сама суть в том, что... Если она согласилась, значит у них была любовь? Посильнее нашей, т-так, да? Да. Кому-то там она дала согласие, отдала свою... Ну, эту самую, ну... Отдала ему... В общем... Ну ты понял меня, да? - фигурально выразился он. - Да, - неуверенно ответил Павел. - Ну и, вот... Ему она отдала свою, эту... А я?.. А я ей типа никто, да? Типа вот я - это просто стеночка, которую можно, хоп, и подвинуть, да? Я ей никто до этого был? Почему мне она не поверила в ту ночь и уехала?.. Даже не разобравшись в ситуации полностью... Я не понимаю, почему и зачем... И как часто она этим занималась? Что получала? Удовольствие? Ей нравилось? Она искренне хотела всего этого?! А я ей кем был до этого?! Почему она меня отвергла и пошла там непонятно с кем... Боль, что озвучилась устами и вылилась наружу, стала расщиплять сердце кислотным ядом. Становится уже невыносимо существовать. Он попросту утопает в своей ревности, терзающей его день ото дня и увядает в болоте собственных мыслей. - Аа... Поэтому Вы и держите её здесь, да?.. - задал мужчина риторический вопрос, на который второй тактично промолчал. - Потому что Вы... Боитесь?.. Или ревнуете её?.. И не можете отпустить, да?.. Хмм... Ну, а... А если она не хотела всего этого? - начал логически думать Павел. - О чём ты?.. - Что-о, если... Она не давала согласие? Ну, то есть... Вы же говорили, что она говорила, что не заинтересована в создании семьи... Так? Так а что, если... Над ней совершили насилие? - Да Господи, я тебя умоляю, кто?! - воскликнул русский от неверия, почему-то начиная задумываться над этим. Нет, ну а вдруг?.. Мало ли что? Хотя, следующее умозаключение развеело все его сомнения. - Если бы случилось насилие, то... Она бы не полюбила своего сына так сильно. Но она любит его, а значит... Ну, значит, делаем выводы... И, вот... А когда я видел её уже, ну... С животом... Уже беременную, то я... Она мне сказала, что это не моё дело... Я просто... Ай, да ну её к чёрту! И вообще, я устал уже от всего. Покорнейше хочу поблагодарить тебя за эту... За поддержку, но я истощён... Ощущая гравитационную тягу ко сну, Российская империя с трудом встал из-за стола, запутавшись ногами о стул. Перед зрением всё плыло и растекалось тонкой лужицей, а спать хотелось дай Бог. Вот поэтому он и шёл сейчас неизвестно куда. Куда ноги несут. Что пьяное тело велит, куда приказывает, туда и идёт, шатаясь и падая. В мыслях витал лишь только один образ, и очевидно, чей именно.