***
Вяло зевая из-за утренней сонливости, прикрывая рот ладонью, Российская империя шёл по коридору с кружкой остывшего напитка в руке - растворимого какао. Вдобавок, ещё и пасмурная осенняя погода за окном усиляла эффект кручинной апатии и серой хандры. На душе пустота. Выжженная, сожженная, никчёмная пустота. Иначе это депрессивное, скверное и гадкое состояние охарактеризовать никак нельзя. В другой руке мужчина держал один листочек документа с какой-то скучной информацией, в которую поверхностно вчитывался по пути к лестнице. Телом, физической оболочкой он всё ещё оставался здесь в то время, пока душой улетел куда-то в неизведанные пространства. Его одолело такое странное пассивное состояние, при котором не хочется делать абсолютно ничего. Вообще. Даже вставать с постели и умываться. Вообще. Ничего. Плывя по течению, совсем забыв о том, что велика опасность споткнуться обо что-то, упасть или покатиться кубарем вниз с лестницы, думая о том, что он всего лишь путешествует в бесконечной необъятной материи, полностью растворяясь в этом макромире, русский неожиданно врезался в кого-то, отскочив назад. Из-за этого броска он весь встрепенулся и случайно пролил на свой до блеска выстиранный и вычищенный мундир липкое какао. Изумившись такому резкому столкновению, что мгновенно вырвало его из своих мыслей, Россия опустил документ и рассерженно посмотрел перед собой. - Союз?! - воскликнул он от потрясения и досады одновременно, чуть не поперхнувшись воздухом. Перед ним, как ни в чём не бывало, жизнерадостно улыбаясь, стоял его сын, собственной персоной. С тем же самым мешком на плече. - Что ты тут делаешь?! Ты что, ещё не уехал что ли? - Нет, а чё не так? Ты чё, выгоняешь меня что ли? - безэмоционально произнёс Совет, пожав плечами. - Матерь Божья, опять со своим мешком ты тут стоишь! - психанул монархист, брезгливо покосившись на этот задрыпанный, еле дышащий мешок, что уже с трудом держался на одной ниточке и мозолил глаза своим существованием. - Как тебе мой мешок насолил? РИ раздражённо цокнул, закатив глаза. - Вот же ж... Подарил мне Бог сына. - Бога нет, - преспокойным тоном голоса ответил коммунист, всеми силами прикрывая за своим равнодушным выражением лица жажду поиздеваться над верующим. Этими двумя словами он и вызвал в империалисте просто неописуемую бурю разгневанных чувств и противоречий. - Ты... Что?! Да как ты смеешь такое говорить про Всевышнего?! Ты что... Ты совсем уже, что ли?! Ты нормальный вообще, или как?! Да за такие слова... Да за такие слова ты в ад попадёшь! - Спасибо, я там уже был, - русский сбросил на пол свой мешок, чтобы немного передохнуть. Под понятием "ад" он имел ввиду свою юность. - А, так тебя выгнали оттуда, да? Ну... Бедный дьявол. Я бы тоже тебя не выдержал. Прости Господи за такие слова. После своей реплики Россия наконец-таки обратил внимание на свой заляпанный мундир, только что вспомнив о пятне, притронувшись к нему пальцами. М-да. Надо срочно отдать его на стирку. - Ты мне лучше объясни вот что: какого лешего ты ещё не уехал? - Ты мне чё, предлагаешь преодолевать дальние расстояния на повозке ночью, вот в такой вот ливень и ураган, да? Нет уж, спасибо, пап, но собой жертвовать я пока не собираюсь. - Но ты сегодня уедешь-то? - с надеждой и уповающим блеском в глазах спросил РИ, так и желая того, чтобы его горе-сын поскорее покинул его владения. - Пфф, не дрейф, конечно уеду, сам поскорее хочу! - беззаботным голосом успокоил он старшего, вновь поднимая свой мешок с пола, намеренно бесив этим огрызком своего родителя. Всё это время отец и сын просто стояли в коридоре у стены, ведя друг с другом совершенно бессмысленную беседу. Безосновательно, но их обоих вдруг настиг смерч тоскливых чувств, что объединил отрешённую семью. Вот именно прямо смерч. Всё-таки, но ведь когда-то они были лучшими друзьями "не разлей вода". Детство у Союза и вправду было самой счастливой порой его жизни, до его десятилетия. Да его детству может запросто любой ребёнок позавидовать! Они не чужие друг другу люди. И прекрасно осознают это в данную минуту. Как будто бы они скучают вдвоём по этим временам? Но простить друг друга не могут. Особенно коммунист. При всей своей душераздирающей ностальгии, как можно простить того, кто считает избиение детей - нормальным и вполне естественным процессом воспитания? Ладно, если бы он всё детство его избивал и ненавидел с самого рождения, тогда Совет бы просто покинул своего родителя и не зацикливался на трудном прошлом. Но ведь предательство гораздо больнее и ещё жёстче ранит сердце. Что изменилось в России после десятилетия Союза? Ладно, его жена ушла - это причина, но не оправдание его поведения пещерного монстра или тирана какого-нибудь! Им обоим было плохо и грустно, эту депрессию следовало разделить, держаться вместе, поддерживать друг друга, но РИ стал размахиваться кулаками, заточив своего сына в ежедневный ад. Самый близкий стал самым чужим... Союзу было настолько больно от этого внезапного предательства, что это невозможно описать человеческими словами. Он до сумасшествия скучал по старому облику своего родного отца. Но тот всё испортил. Вызвал к себе гнусную ненависть. Это его самая великая ошибка в жизни - обижать тех, кого он любит и кого не хочет потерять. Они разошлись в стороны, по своим делам, не проронив ни звука. Союз - туда, куда ему там надо. Россия - отдать на стирку вещь и переодеться. Старые обрывки забавных и милых воспоминаний после переворота глубоких недр памяти в самых залежах мрачного прошлого эхом вскружили голову. Одно такое, самое яркое, самое смешное и самое весёлое воспоминание, что по сей день вызывает сдавленный смех или тёплую улыбку ностальгии... Это был очень жаркий летний день. Все причины для того, чтобы расслабиться в такой замечательный день и поехать на отдых на природу. В принципе то, что и решил глава семьи - Российская империя, выехав из дома со своей любимой женой и обожаемым сыном на речку с улыбкой на лице и сладостным предвкушением от предстоящего дня. Союзу тогда было пять лет. Лишь одна только Марфа была раздражительной, злой, извечно чем-то недовольной. Она на середине дороги начала испытывать наимощнейшее чувство сожаления из-за того, что не осталась дома одна, в тишине и покое, чтобы отдохнуть от этих "двух идиотов", что всю дорогу громко пели "какие-то тупые" песенки, не умолкая ни на пару минут. РИ пытался поднять настроение и Марфе, но к сожалению, эта особа старалась отсесть от него как можно дальше, максимально отворачивалась от него, сверлила злобными взглядами и чуть ли не посылала куда подальше. Россия всё равно старался сохранять позитив и не принимать негативную энергию близко к сердцу. Вот, приехали. - Выходи, мой маленький! - с ликованием улыбнулся счастливый отец, подняв своего маленького сына на руки и прежде, чем опустить его на землю, подкинул вверх, в воздух, слыша радостный детский смех. - Ну наконец-то. Хоть отдохну от вас немного. Если не придётся ещё бегать за вами, - с облегчением, и в то же время обиженно проворчала Марфа, лениво выходя из повозки и махая рукой возле лица, сделав глубокий вдох из-за духоты и жаркой погоды. - Не бойся, дорогая, всё будет замечательно! За нами тебе бегать не придётся! - всё с такой же жизнерадостностью воскликнул Россия, встав прямо и приставив выпрямленную ладонь ко лбу, встав в военную позу "отдачи рапорта". Место, на которое они выехали, оказалось с невероятно красивым видом. И правда, будто бы солнышко раскидало по всем зелёным полям и лугам свои блёстки, щедро обнимая города золотистой мантией. Водная поверхность речки также переливалась серебристыми бликами и очень сильно нагрелась от тепла. Воздух чистый, свежий, мятный, веет пряными элементами каких-то лесных ягод и растений с леса. Хоть ботинки снимай и бегай - мягкая трава приятно ласкает ноги. - Какая красота, не правда ли? - весь светясь от переполняющего восхищения, высказался вслух РИ, поставив руки на пояс и осмотрев весь вид умилённым взглядом. - Ты полностью в ответе за своего сына, ясно тебе? - грозно прыснула Марфа, доставая из повозки одеяла и корзинки. Они сюда приехали ещё и на пикник, перекусить на природе. - Абсолютно точно! - никак не возразил русский. Наоборот, он даже безгранично рад тому, что проведёт всё своё свободное время с любимым весёлым чадом, как и всегда. И снова вместе нарвутся на приключения или зарядятся целой цистерной позитива. Они же друг другу лучшие друзья. Маленький русский был вне себя от обмирающего восторга и поэтому, начал бегать по всем полям и лугам, прыгать по траве, падать. Приземляться на землю было больновато, но ничего, ведь главное - весело, как он всё время слышит от своего отца. - Да угомони ты его уже! Пусть прекратит орать! - прикрикнула женщина, закрывая уши. - Да пусть развеется ребёнок, побегает, отдохнёт, что в этом такого? - всё с такой же задоринкой беззаботно ляпнул молодой империалист, плюхнувшись на растеленное на земле покрывало рядом с женой. Светлыми глазами он издалека смотрел на носящегося по всем полянам, своего сына, который что-то кричал и смеялся, увлёкшись своей детской игрой. - А у меня из-за его визгов целыми днями уши болят!.. И из-за твоих криков заодно с ним тоже, - славянка отодвинулась от России подальше. - Ну прости, пожалуйста... Зато мой ангелочек счастлив! - А я?! А как же я?! - А ты... Несчастлива? - поникнув глазами, русский наклонил голову в бок, насторожившись из-за этой глубокомысленной фразы. Марфа укоризненно взглянула на мужчину, сверкнув ярой искрой своей пламенной злобы. - Прости... Но просто... Я очень хочу сделать тебя счастливой. И стараюсь для этого... - со скорбящей остринкой прошептал он, разочаровавшись в себе и своих усилиях. Значит, плохо старается. Виноват. Надо лучше. Его вина. На его совести. Отвернувшись в другую сторону, РИ вдруг увидел василёк. До безумия красивый и нежный цветочек с яркими лепестками. Загоревшись от предвкушения, он протянул руку и сорвал этот хрупкий молодой стебелёк, после окликая возлюбленную и с улыбкой даря этот скромный подарочек ей. - Это тебе, моя любимая. Он цветом прямо как твои глаза. Марфа лишь только недовольно покосилась на этот сорванный грязный мусор с земли и окинув своего муженька недоумевающим взглядом, брезгливо фыркнула: - Фу, убери эту гадость от меня. - Но... Это же под цвет твоих глаз... - жалобно протянул РИ. Весь энтузиазм в миг испарился, словно его и не было вовсе, а недавно горящие от любви очи нещадно потухли от столь дерзкой грубости. Проходило некоторое время. Вот, вдоволь набегавшись по неохватным просторам зелёных лугов, излив из себя все силы, Союз уже стоял на небольшом мостике над рекой и с любопытством вглядывался в прозрачную водяную гладь, что отражала в себе голубое небо с ватными облачками. От речки так и веело этой прелестной свежестью, что так и хочется искупнуться в ней, охладиться в жаркую погоду. Плохо то, что плавать ребёнок не умеет... Но хорошо то, что есть крутой папа! - Папа! - вскрикнул младший русский, оглянувшись на место пикника, где оба его родителя накрывали на стол. - Да, мой малыш? - с доброй интонацией откликнулся Россия, мигом обернувшись. - Я хочу поплавать! - от этого предложения у старшего даже взор заискрился живым огоньком. - О, да? Это великолепная идея! Ты обратился именно туда, куда нужно! - с этими словами русский бросил сервировку стола и быстро подбежал к своему сыну. - Ну что, боец? - подбадривающим тоном голоса спросил РИ, с предвкушением подняв Союза на руки, стоя также на мостике. - Ты готов? - Да! - ярко выкрикнул мальчик. Всё внутри трепыхало от переполняющего восторга и отрадного счастья. - Ну тогда, плыви, моя маленькая рыбка! - и просто улыбаясь, не думая совсем ни о чём серьёзном, славянин сбросил своего сына прямо в воду, гордясь своей проделанной работой. Увидев это, Марфа буквально впала в немой шок. - Т-ты... Ты что натворил?! - громко выкрикнула она от увиденного ужаса. Руки покрылись ледяным потом и затряслись от скручивающего кошмара изнутри. Место, куда был сброшен ребёнок, пустовало: на поверхности только лишь булькали пузырьки. - Да не боись, он всплывёт, - всё с таким же безропотным настроем процитировал РИ, восставив руки на пояс и продолжая улыбаться, наслаждаясь свежим воздухом. - Ты... Ты... Ты утопил нашего ребёнка! Дурная ты бошка, ты что натворил?! Ты... Ты убил его?! - Да нет, я же сказал, что он всплывёт! Я ведь всплыл... - мужчина посмотрел вниз, в воду. Никто не всплывал. Союз ушёл под воду. Ещё не переварив информацию до конца, как положено, РИ всё ещё стоял и ожидал манны небесной, пока его жена вся дрожала от передоза страха. Но к счастью, сомнения вскружили уже и его. Долго до его деревянной головы доходило. Но то, что дошло - уже интеллектуальный прогресс. Весёлая улыбка медленно исчезала с лица. - Ой... Мой сын! - не раздумывая ни минуты более, позабыв обо всём на свете, Россия не стал заморачиваться с одеждой и прям так прыгнул в воду, спасать своё бедное чадо. - Дурак! Ты чуть не убил нашего ребёнка! - всполошившись, Марфа резким рывком схватила полотенце и подбежала к мосту, ожидая выхода своей семьи наружу. Съездили на отдых, называется. Спустя секунду, операция была проделана успешно: вовремя отыскав Союза, РИ выплыл наружу, держа первого на руках. - Мой мальчик! Я его чуть не убил! - продолжал кричать он от пережитого стресса. Вся одежда у него промокла сквозь и полностью, до самой последней ниточки. Запасных вещей нет. Но это ли сейчас главное? Если вкратце, то можно сказать так: с Союзом всё было более, чем прекрасно. Сначала он был без сознания, но как только его вытащили из воды и оказали первую медицинскую помощь, он мигом же очнулся. Придя в себя, он лишь только звонко рассмеялся и крикнул: "Хочу ещё!". Видимо, ему понравилось. Россия еле как держался от того, чтобы точно также не рассмеяться перед Марфой, а то это рискованно для жизни. У последней чуть крышу не снесло от их поведения и поэтому, с остервенением откинув полотенце в сторону, она ушла от них. Грустно улыбнувшись от этого, Союз достал из кармана очередную пачку сигар, тяжким вдохом затягивая дым в себя, безысходно смотря в серое небо.***
Туманная и серая погода осталась всего лишь снаружи, за окном. На душе в действительности расцвела нежным майским букетом радужная весна. Что может быть лучше, чем находиться рядом со своим любимым ребёнком и знать, что он в безопасности, и с ним всё в порядке? В данный момент Казахское ханство сидела с Казахстаном в кухне и с умилением и всё ещё скачущим рваным порывом в сердце смотрела на то, как он кушает. Стоит ли рассказывать о том, какой гордый всплеск, какое лютое торнадо, какой "смертоносный" шторм взорвался на весь двор после того, как разлученные сын и мать наконец-таки встретились друг с другом? Стоит ли рассказывать о том, как грохотала оживлённая атмосфера великого торжества, утопая в бурных эмоциях оцепенелого онемения; оглушалась обстановка взволнованными криками, перебивающимися миражными окрасками колеблющейся истерики? Стоит ли рассказывать о том, какими крепкими и одновременно робеющими были объятия и какими умильными и бархатными были материнские поцелуи? Стоит ли рассказывать о том, какие белоснежно-кипенные текли слёзы по лицу? Думаю, что не стоит. Вот и сейчас женщина созерцала на своё милое чадо трогательными душещипательными глазами. Анне, что недоумённо лицезрела на эту сцену, всё объяснили, что и к чему. Вопросов больше не оставалось. Или, их наоборот, стало больше? Так или иначе, но казашка совсем не обращала внимания на странные взгляды на кухне, что косились в её сторону и совсем не слушала перешёптывания за спиной. Всё её нутро судорожно зябло, панически колотилось и ходило ходуном от пережитого блеска сковавшего шока. Всё тело била лихорадочная дрожь. - Мұндай сыйлық үшін тағдырға қалай ризамын, (как же я благодарна судьбе за такой подарок) - облегчённо вздохнула она, сложив ладони вместе. На душу, подобно лечебному бальзаму, мягким одеялом легло спокойствие. - Ал мен қалай ризамын, апам! (а я-то как благодарен, мама!) - точно также воскликнул и азиат, широко улыбнувшись своей живой и солнечной улыбкой. - Енді менен қашпа, жарайды? (теперь не убегай от меня, ладно?) - чуть ли не взмолила кочевница, прикоснувшись к гладкой щеке ребёнка открытой ладонью и ласково огладила её. - Жарайды, анашым! Енді мен әрқашан сенімен боламын! (хорошо, мамочка! Я теперь всегда буду с тобой!) Ханша с упованием вздохнула. Как же прекрасно видеть своего сына счастливым и улыбающимся и знать, что с ним всё в порядке. ... - Содан кейін мен сенің дауысың естіп және тоқтадым, өйткені мен бұл сен екенін бірден түсіндім! (и потом я услышал твой голос и остановился, потому что сразу понял, что это ты!) - с горделивым воодушевлением Казахстан рассказывал своей маме по дороге всё, что с ним происходило во времена их разлуки. То, как и зачем он убежал из комнаты; как его поймали и выбросили в какой-то тёмный и страшный подвал, держа там взаперти несколько дней; как его часто перетаскивали с места на место и держали на полу, не давая ни еды, ни воды, ни нормального сна; то, как он почувствовал, что болен, когда лежал между полок в кладовой; то, как его обнаружила какая-то добрая тётя и начала за ним ухаживать; то, как однажды они вдвоём даже вышли в город погулять; то, как его кормили, заботились о нём, и всё в том же духе, не умолкая ни на минуту. К слову, но всполошение прошлых, не самых приятных воспоминаний совсем никак не задели и не напрягли казаха, потому что в данный момент они встретились, и дальше всё будет очень хорошо, так зачем же волноваться? И к тому же, он считал себя сильным и смелым, ведь преодолел все эти препятствия и не сломался. Ну, а в Казахском ханстве этот жуткий зловещий рассказ разжёг костёр агонии и кручинной ломоты в лёгких. Это же надо, что пережил её ребёнок, пока она сидела в бездействии и не знала об этом! Как же ужасно, что в трудные минуты жизни её цыплёночек был в полнейшем одиночестве без единой поддержки и помощи... Она плохая мать. Плохая и глупая. Безответственная и бессовестная. Ещё больше её изумило то, что Россия мог издеваться над её ребёнком подобным образом! - Қандай қорқыныш... Қошақаным менің... Маған солай өкінішті, сен мұны бастан өткердің, (какой кошмар... Ягнёночек мой... Мне так жаль, что тебе пришлось испытать это) - с отчаянием воскликнула азиатская женщина после того, как выслушала рассказ. Они уже поднялись на второй этаж, незаметно обогнув всю лестницу. В этом дворце второй этаж - штука опасная. Сами понимаете, какой зверь из хижины может вылезти. - Мен үшін қорықпа, анашым! Мен өте мықтымын! (не бойся за меня, мамочка! Я очень сильный!) - с ликованием ответил азиат, широко улыбнувшись от восторга и позитивных эмоций. И, как оно и очевидно, уже как накрепко устоявшееся правило, из той самой хижины в виде кабинета и вылезло засидевшееся там чудище - господин земель русских. Скрип двери и звук её закрытия, за которым последовали равномерные шаги мигом насторожили казахов, и те, отвлёкшись от времяпрепровождения друг с другом, с подпитывающим изнутри страхом вздёрнули свои взгляды, стоя у стены. Липкий клейкий холодочек караванным табором пробежался по спинам. - Ақырын, балам, (осторожно, сын) - мягко скомандовала кочевница мальчику, попросив спрятаться за ней и держаться как можно крепче. Второй прижался к ноге своей матери и обхватил руками, крепко зажав ткань её платья своими пальцами. - Бәрі жақсы болады. (всё будет хорошо) Наконец-таки шаги, становясь всё громче и громче, приблизились максимально, и в поле зрения показался сам Российская империя, что остановился посреди коридора. На удивление, но на его глаза были одеты очки! Хотя прежде он никогда в жизни их не носил. Увидев этот атрибут в наличии у русского, ханша даже пришла в негодование и позабыв о своей гложащей тревоги и приготовлении к худшим исходам событий, слегка наклонила голову в бок, рассматривая этот забавный вид. Странно, она не знала, что у РИ вообще есть очки. Ведь раньше он клятвами зарекался о том, что у него просто отличное, безупречное зрение, чуть ли не самое лучшее в мире, и он всё прекрасно видит, а сейчас? Империалист в данную минуту тоже смотрел на женщину спокойным взглядом. К счастью, но присутствие её сына он пока что не замечал. Но осознав, что его плохое зрение застали врасплох, он резким движением сорвал с себя очки, скороспешно убирая в карманы, как ни в чём не бывало. Странно, что чьё-то мнение его сейчас сильно волнует. Если бы сейчас их отношения были на подходящей стадии для более близкого контакта, то Казахское ханство бы улыбнулась, возможно даже рассмеялась с этого и сделала комплимент его облику, но к сожалению... Облом. Не судьба. Вдруг, взор славянина метнулся чуть ниже, и он увидел своего маленького врага. - Ч-что? - вслух выразился Россия, нахмурив брови. От этого пристального вглядывания Казахстан напрягся каждой клеточкой тела и весь сжался в себя, обнимая маму ещё сильнее. Глаза мужчины вновь метнулись к женщине. Потом снова к ребёнку. Потом к первой. Потом ко второму. Потом ещё раз к женщине. Потом опять к мальчику. И так по кругу. - Что это? Как это? Кто это? - совсем заговорился монархист, указав руками на казаха, не в силах поверить своим глазам. - Это мой сын. И я его нашла. Я смогла. У меня получилось, - бесстрастно проговорила казашка, положив свою руку сыну на плечо в качестве опоры. - Но как? И где? - РИ скрестил руки на груди, с презрением осматривая этих двоих. Нашлись. Обрели друг друга, всё-таки. Ну что ж, неплохо, неплохо. - Где-то здесь, в этом доме. Смогла и нашла. Тебе меня не победить. Тебе нас не разлучить никогда. - Очень хорошая фраза. Я даже дар речи потерял. И каковы наши дальнейшие действия? - Я хочу домой. Ты обязан нас отпустить. Больше мы здесь находиться не будем. Ты обязан отпустить нас на наши законные земли. - Мм, вот как, да? - промычал русский, как итог. - А если я скажу "нет"? - Я добьюсь "да". - Какие мы самоотверженные, - хозяин дома опустил свои коварные и злобные очи на маленькую страну, прожигая его своим ненавистным взором, искренне желая того, чтобы его не существовало на этом свете. Ведь он - последствия, результат, плод предательства Казахского ханства и её высокой любви с кем-то чужим, что пустило гнилые корни глубоко в землю внутреннего мира брошенного России. Это единственная преграда на пути. Если бы его не было, то всё было бы лучше и проще. - Зачем мы тебе нужны? Отпусти нас. Мы тебя не трогаем. И ты нас тоже не трогай. Мы лишь хотим домой. "Я, конечно, вас отпущу, но это не значит, что потом не лишу свободы снова", - пронеслась подобная мысль в голове у РИ. Ведь план по колонизации-то не дремлет. А даже наоборот - он впитал в себя ещё более свежий прилив сил, и ожидает удобного момента для начала своей блестящей операции и нападения. Казахская страна и так уже достаточно слаба для того, чтобы одержать победу, оказать достойное сопротивление вражеским силам и уж тем более, расцвести. Сдаёт свои позиции. Уж сколько времени-то уже у престола правит. Ещё чуть-чуть, и птичка будет в клетке. Империалист с трудом сдержал свою лицемерную ухмылку, расплываясь в сладком предвкушении охвата больших территорий и расширения своей власти и царского могущества. - Нет. Пока я не разрешу тебе покинуть мои владения, ты будешь здесь вместе со своим сыном. Хоть всю вечность, - за возможность побега пленных из дворца русский даже не волнуется: его стража у ворот обо всём осведомлена, а охрана усилена. В случае чего они примут радикальные меры. - А пока я вам ничего не разрешаю, - он с упоением прикрыл глаза и по-издевательски улыбнулся. - Поэтому, свободно располагайтесь в моих владениях. После этого, желая поскорее закончить эту пустую болтовню, империалист развернулся и как ни в чём не бывало, спокойно ушёл в неизвестном направлении, поднимаясь на этаж выше. А если честно, то РИ не может сформулировать ясную причину своего упрямства. Им просто овладела мания контроля и жажды мести за предательство? Он просто не в силах простить старые обиды и пытается самоутвердиться путём психологического насилия, упаковывая свою солёную слабость в красочную обёртку фальшивого всевластия? Он создал вокруг себя комфортную иллюзию того, что всё идёт чётко по плану? Но все эти безрассудные идеи пугают и отталкивают от их принятия. Правда ведь никому не нравится. - Анам? (мама?) - откликнул свою мать маленький Казахстан, что до этого внимательно вслушивался в русскую речь. Но кочевница, казалось, его даже не слышала. Она всё стояла и молчала, находясь в полнейшем недопонимании и чувствуя тупик данных обстоятельств. - Анам? (мама?) - опробовал он свою вторую попытку, смотря наверх трогательными глазками. Глаза казашки бегали по всему обзору, но не здесь, а где-то вне временного континиума и пространства. Телом она всё ещё была здесь, а душа уже который год томится в заключённом мире вечных раздумий. - Апам? (мам?) - уже более требовательно и твёрдо спросил ребёнок, взяв маму за кисть руки и потянув её вниз. Последняя мигом же очнулась из своего состояния транса. - Не болды, періштем? (что такое, мой ангелок?) - присутствие этого солнечного зайчика рядом согревает холодную душу и плавит захлёбывающееся в боли сердце, успокаивает ритм пульса. - Бұл қандай тіл болды? (это какой язык был?) - этот вопрос оказалось весьма неожиданно услышать от такого маленького ребёнка. С чего это вдруг его начал интересовать иностранный язык? Хотя вообще, казах уже несколько дней таится вопросом узнать больше. - Бұл... Орыс тілі болды. Ал не болды? (это... Был русский язык. А что такое?) - насторожилась азиатка. - Орыс?.. Мұнда барлығы орысша сөйлейді. Мә саған... Бұл сондай әдемі! Маған да үйренуге келеді! (русский?.. Здесь все говорят по-русски. Ничего себе... Он такой красивый! И я тоже хочу научиться!) - с вдохновением воскликнул он. Услышав это, ханша даже улыбнулась, слегка рассмеявшись этому повороту событий. - Не үшін, балапаным? (для чего, цыплёнок?) - с добротой в голосе спросила она, сев на колени, опустившись перед своим ребёнком. - Барлығы түсіну үшін! (чтобы всё понимать!) - радостно захлопал он в ладоши. - Оу... Мынау... Күтпеген жерден болды. (оу... Это... Было неожиданно) У себя в голове она начала размышлять, стоит ли этим заниматься, или нет? Учить русский язык. Язык Российской империи. Вот этот вражеский язык... Как-то непривычно и неприятно. Но хотя с другой стороны, это будет огромный плюсом. Мало ли, Казахстан в будущем будет сотрудничать с русскими странами? К тому же, разве знать как можно больше языков - вредно? Ещё вдобавок вражеский, чтобы понимать язык своих врагов и в случае чего предотвратить угрозу жизни. Да, однозначно, плюсов в этом гораздо больше. Да даже глупо рассуждать над этим и тянуть с ответом. Они - страны, они должны учить языки других стран и государств. Вот только сейчас возможности нет. - Бірақ шынымды айтсам... Байқап көруге болады. Тек қазір емес. (но если честно... Можно попробовать. Только не сейчас)***
Наступила ночь. На удивление, довольно мирная, тихая и бесстрастная ночь. Никакой бури, выбивающей стёкла дикими порывами урагана; никакого проливного ливня. Ничего из этого не было, за исключением страшной грозы. Громкими взрывами грохотал гром, раскатывающийся по всему небосводу звонкими нотами, что буквально разрывал небо на части. Сверкали ослепительные вспышки молнии. Именно за ними и следовали пронзительные раскаты трубного грома. В связи с этим ночь выдалась беспокойной. Казахстан не мог уснуть или хотя бы расслабиться. Оглушающая гроза, что вспыхивала пылкими всплесками резким звоном, рассекая небо стальным лезвием, очень сильно пугала маленького казаха. Из-за этого он вздрагивал, дрожал, плакал, начинал хныкать и судорожно будить лежащую рядом мать, прижимаясь к ней ещё теснее. Да, они вдвоём вернулись в свою старую комнату, а сейчас спят. Вернее, пытается уснуть только лишь женщина, но из-за своего капризного ребёнка это фактически невозможно. Только она провалилась в сон, снова ощущая странное приятное чувство, что её физическая оболочка сливается с внешним миром, как нетихий жалобный голос "анашым, анашым, өтінемін" резко вырывал из царство Морфея. Пободрствовав ещё несколько минут, усыпляя своего ребёнка, прекрасно видя то, что он уже уснул, сладко засопев на кроватке рядом, она решается поспать и сама, проваливаясь в небытие, но... Очередная вспышка молнии, громкий взрыв грома - детское хныканье и дёргания. И так всю половину ночи. Проклятая гроза... И эта странная фобия ночи у казаха. А спать Казахскому ханству хотелось дай Бог. Веки с неописуемой силой тяготения слипались, тянулись вниз, закрывая глаза, и по всему телу растекалась приятная волна помятой усталости и свежего отдыха. Снова небо разразилось внезапным ушераздирающим хлопком зычного раската грома, и по всей площади небосвода рассыпались блёстки зажёгшейся молнии, и каждая из этих искор взорвалась на мелкие частицы. - Анашым! Ұйықтамаң, өтінемін! Мен қорқамын! (мамочка! Не спи, пожалуйста! Мне страшно!) - воскликнул казах, вскочив с постели и сел в угол, весь сжавшись, скручившись в комочек и собрав под себя все ноги и руки, забившись в мелкой дрожи, как кленовый листочек во время ливня. - Қазақстан, балапаным, маған ұйықтау келеді... (Казахстан, цыплёнок мой, я спать хочу...) - тщательно сдерживая свою усталость в себе, добрая мать всё ещё пыталась оставаться мягкой и милосердной, хотя сама была готова свалиться в любое место, хоть в яму или канаву, чтобы наконец-таки уже уснуть. Но в голосе уже отдавались натянутые ноты нервозности. Двадцатый раз за ночь её будят. Организм бушует внутри, разрываясь тревожным звоном. Но что поделать? - Білемін, апам, бірақ мен қорқамын, (знаю, мама, но я боюсь) - губы Казахстана медленно растянулись в лёгкой улыбке от того, когда его мама удосужилась подняться с кровати, встать на ноги и взять своего сына на руки. - Терезенің сыртында қараңғы және қорқынышты... (за окном темно и страшно...) Видя перед собой всё, покрытое мутной плёнкой из-за сонного состояния, еле как стоя на ногах, она всё-таки расположила своего малыша так, чтобы он голову положил ей на правое плечо. А сама она держала не только его, но и себя, чтобы не свалиться на ровном месте от лютого изнеможения. Прошло добрых полчаса. Казахстан, должно быть, уже уснул. Еле-еле двигаясь, стараясь не шелохнуться, пытаясь даже дышать приглушённо, Казахское ханство осторожно уложила своё дитя на постель. Тот, сладко сопев во сне, рефлекторно отвернулся к стенке, подперев свою надутую щеку руками. Не зная, который час она уже мучается, кочевница легла в постель сама, прижимаясь к её другому концу как можно больше и аккуратно, чтобы не разбудить своего сына. Теперь можно и самой отдохнуть, закрыть тяжёлые глаза, раствориться в уютном комфорте... Снова прорезавший звук грома. Яркая вспышка молнии. И детский крик: "Апам!". Снова приходится подниматься на ноги и играть роль часового, стоя на ногах в течение долгого времени. Мало того, что за окном чёрная тьма, да ещё и громовой шум вредной погоды без предупреждения, от звука которого донельзя напуганный малыш сильно вздрагивает и не знает, куда ему спрятаться. От этого ведь никуда не скроешься. К слову, не мог уснуть не только один Казахстан, но и сам хозяин этого дома - Российская империя, по многим причинам. Про грозу говорить не стоит - он во время неё никогда уснуть не может. Это у него так с самого детства. Нет, он не боится грома или молнии ни в коем случае, просто на него нападает какое-то очень странное ощущение тревоги, что подобно густому клею, прилипает к сердцу и разъедает его своей щелочью. Из-за этой тревожности поднимается воронний вихрь плохих мыслей, которые настолько громкие, настолько жужжащие и настолько всемогущие, что даже начинают казаться отдельными голосами из вне, которые контролировать невозможно. Как будто бы в голове каждая мысль написана "кричащим шрифтом", огромными и окровавленными буквами, что оказывает невероятно-мощное давление на стенки черепной коробки. Это просто невыносимое чувство. Хочется закричать, выпустить из себя весь этот нагревшийся пар - но нельзя. А осенью здесь очень часто царит гроза. А если не гроза, то проливные дожди - всё это перебивается сменами в определённый сезон осени. Этой осенью, значит, будет всё вместе. Тогда, бессонные ночки всей этой троице обеспечены. Глаза не могут сомкнуться ни на минуту. Сразу хочется открыть их и неподвижно пялиться в одну точку в темноте, дожидаясь утра. Вообще, всё было бы обыкновенно, если бы не капризы этого противного отпрыска за стенкой. Их комнаты находятся по соседству, слышимость умеренная, но он слышит абсолютно всё. И это жутко раздражает и зажимает нервы. Это неприятное хныканье, жалобный голос... И так уже полночи. Если честно, России даже становится уже жалко бедную вымотанную ханшу. Нет, он конечно всё понимает, конструктивное воспитание, доброта, нежное сердце и всякая такая брехня, но то, что происходит сейчас, называется уже конкретным безобразием. Неужели, этот мальчишка совершенно никак не уважает свою мать? Хоть немного бы совести заиграло в мозгу, но нет. Будь он на месте Казахского ханства, он бы как гаркнул один раз, как дал подзатыльник - и всё. Хоть это и неправильно... Хотя, она ведь сама виновата, что разбаловала своего ребёнка подобным образом. Вот пусть сама и разбирается теперь с этим, её вина. Но дело в том, что этот протяжный плач и беспокойства мешают спать не только ей, но ещё и ему. Как жалко, что он не имеет сейчас никакой возможности усмирить этого хама.***
Прошло ещё немало времени. Ситуация никак не менялась. Всё так, как обычно. Россия не может уснуть. Сон всё никак не хочет забирать его в свой спокойный блаженный мир. Казахстан всё ещё мучается, заражая бессонницей и свою мать. И последняя всё никак не может его угомонить. Но всё ещё терпит и не срывается, прекрасно осознавая, что своей строгостью может только всё усугубить. - Анам, кешірш мені... (мама, прости меня...) - умилительным голосом извинился казах, ощущая небольшую вину за собой. - Ештеңе болған жоқ... (ничего страшного) - на автомате выпалила она, поднимаясь с кровати и лениво протирая глаза, мысленно уже умоляя Всевышнего хотя бы о часе крепкого сна. Но тут, у неё появилась отличная идея. Что, если спеть Казахстану его любимую колыбельную и покачать на руках? Может, он перестанет бояться и быстро успокоится, и она сможет отдохнуть. Может, и гроза уже сможет закончиться. На это предложение, казах снова вскрикнул от радости и в предвкушении захлопал в ладоши, весь загоревшись от переполняющего его, торжественного счастья. - Мен өте қалаймын! (я очень хочу!) - Тыныш! (тише!) - с милой улыбкой на лице мягко шикнула на него кочевница. Они ведь в доме не одни. От этого крика Россия в соседней комнате еле сдержался от того, чтобы не прорычать от досады и изнеможения, а лишь только сорвал под собой подушку и с остервенением накрылся ею с головой, накрепко зажмурив глаза. Встав на ноги, казашка нежно взяла на руки своего сына, попросив закрыть глазки и расслабиться. Мальчик сильно соскучился по этим шёлковым прикосновениям, крепким объятиям и прекрасным колыбельным. Он скучал все эти дни. От нехватки материнской любви и заботы страдания закруживали детскую наивную душу в центр бездушного урагана. А сейчас, ему снова выпала чудесная возможность насладиться этим ласковым пением любимого голоса, почувствовать себя в защите и безопасности. Как уже было сказано ранее, голос Казахского ханства - это что-то несравнимое с заливистым пением певчего соловья. Казах закрыл глаза, не переставая с упованием улыбаться во сне озорной улыбкой. И приготовившись к ответственному моменту, она начала петь... За окном всё ещё бушевала неугомонная гроза. Но даже грубые и грозные явления природы на миг утихомирили свой пыл. Молния, что захотела в последний раз сверкнуть и осветить всё небо над всей планетой, вдруг утихла и исчезла, напоследок блескнув тусклым оттенком, вежливо уступая свои владения этим материнским чарам. Этот сладкий голос ночной лилельной колыбельной стал изливаться из уст женщины, подобно свободному течению мягкого ручейка, что журчит прозрачной водицей, оглаживает твёрдые шершавые камни и затачивает их остроту своими бархатистыми прикосновениями. Казахстан, перестав улыбаться и тихо посмеиваться, настроился по-серьёзному и успокоился, полностью растворяясь в этом упоительном потоке самого настоящего волшебства. Россия, что уже хотел было встать с кровати и настырным шагом зайти к ним в комнату, чтобы грубо разобраться с этим шумом, тоже успокоился. Эта колыбельная... Этот чарующий голос... До чего же сладкий и нежный. До чего же хрупкий и... Словно притягивает к себе магнитом железных оков. Нет, ничего не притягивает; на этот зов хочется самому идти, прикрыв глаза и целиком погружаясь в этот трепетный мир райского наслаждения. Не зная, от чего, но от этой колыбельной у русского аж мурашки разбежались по всему телу, ощутимо щипая кожу и не давая промолвить ни слова. Он потерял дар речи, лёжа в своей кровати и укрываясь одеялом с головой. Мрачное небесное полотно покрылось сказочным сиянием. Ореол трепетно-пленительного пения изнутри светился мягкими цветами и долетая до комнаты мужчины, манил его за собой; кружевными завитками одурманивал его сознание покоряющими стрелами. От злости или раздражённости не осталось ни единого следа. Этот колдующий голос покрывал голову рассеянным, но плотным розовым туманом и опьянял всю психику. Этот голос... Чёрт, какой же он ангельский. РИ даже и представить себе не мог, что она умеет так петь... И что это действует похлеще самого крепкого алкоголя в мире. Эта фантастическая магия окрыляет падшую и заблудшую душу, высвобождает из-под железных оков и прокладывает чистый путь к небесам, достигая самого пика расслабления телесной оболочки уставшего и грязного тела. Пушистое крыло ангела соприкоснулось с мятежным сердцем и впитывало в себя всю токсичную горечь, ядовитую злобу и щелочные обиды. Всё это ложилось лечебной мазью на старые шрамы и открытые раны. Все плохие и бурлящие мысли, что кипели из-за своей негативной ауры в голове, внезапно выветрились. Голова полностью опустела. Никаких мыслей не было. Тот самый "кричащий шрифт" и окровавленные буквы, что питали энергетикой грубого монстра изнутри, уснули под цепями чарующей мистики. Гроза всё ещё рассыпается на землю мелкими точками, взрывается в различных местах неба вспышками молнии и зажжёным громом - но всё это сейчас не имеет значения. Колыбельная, этот божественный голос - вот то, что взяло верх над слабыми разумами низших существ. Узоры этого влиятельного колдовства, что серебряными лепестками пускали свои корни в выветренную землю, огненным пламенем отложилось в самом подсознании. Допев "первый куплет", Казахское ханство немного остановилась, сделав паузу, с трепетной и дрожащей любовью смотря на своё божье чадо, которое и подавно уснуло непробудным сном. Глаза начали смыкаться, оттягиваясь вниз невероятно мощной силой тяготения. Как будто в его артерии вживили какое-то зелье с волшебным эликсиром, и это вещество разбрасало свои блёстки по всему сознанию. Мифический дух Морфей с радостью раскинул свои руки в сторону и готов принять изнурённого усталостью империалиста в своё райское царство. Таким образом все уснули благодаря этой оживлённой мелодии, звучащей как арфа ангелов. И Казахстан, и РИ... Под звуки этой нескончаемой грозы и проливного ливня, которые больше никоим образом не посмели потревожить их покой. Сон наступил глубокий и беспробудный. Небрежно раскиданные звёзды мерцали пышной мишурой.