Ручеёк вернулся

      Ручеёк и не помнил, когда последний раз так суетился, ведь гости к нему, за всё то время, что он жил в лесу не приходили ни разу. Он протёр маленькую деревянную чашечку немного трясущимися руками, волнение скрывать не удавалось.       Алмаз замечал не присуще Ручейку беспокойство. То, как трепетно он пытается привести в порядок столовые приборы и то, как заботливо он выбирает самые красивые орешки из своей корзиночки, которую, видимо, плёл сам и собирал эти орешки в лесу. Конфеты зефирки и печеньки, что принесли Алмаз с Брюликом, он так-же смешал с орешками в чашках и подал на стол. Сам отошёл к полочкам, что висели над кроваткой, взял гребешок и начал причёсывать свои лохматые волосы, приглаживая их ещё и ладошкой своею.       — Умилительное зрелище, — пропел Брюлик, наблюдая за тем, как Ручеёк старался привести себя в порядок перед гостями, — он всегда был таким?       — Сколько себя помню, — ответил Алмаз, отправляя в рот один из орешков.       Бережно уложив цветные пряди волос, Ручеёк присоединился к трапезе.       — Ты помнишь Тополька, — осторожно спросил Алмаз, стараясь не задеть. Ручейку было наверняка больно вспоминать о всех тех, кого он предал и Алмаз это понимал, по этому старался быть с ним мягче.       — Конечно помню, — грустно ответил Ручеёк, выковыривая пальцем в печеньке изюминки.       — Так вот, он был бы рад видеть тебя!       — Правда?       Ручеёк вдруг весь будто засветился, узнав о том, что кто-то хотел бы видеть его там, но что-то снова насторожило его.       — Стой, погоди, а ты что, говорил кому-то, что нашёл меня?       Ручейку было не по себе от той мысли, что кто-то из деревни уже знает о его жизни в лесной чаще, вдруг уже стоит ждать ещё гостей и с добрыми ли намерениями…       — Я рассказал только, — Алмаз запнулся, выдерживаю неловкую паузу, за которую уже успел пожалеть о том, что сказал об этом Ручейку, — некоторым… Но многие были по настоящему рады слышать о тебе!       — Ну, а были те, кто был не рад, — хитро спросил Ручеёк, разворачивая шоколадную конфету из блестящей обёртки.       — Ты знаешь…       Алмаз не хотел, чтобы Ручеёк знал о том, как отреагировала Смидж на информацию о нём. Эта маленькая девочка с пугающим низким голосом отказалась даже слушать о том, как изменился Ручеёк. Она из тех немногих, кто отказывался снова принимать Ручейка в семью и отрицал то, что каждый имеет право на прощение. Но всё же сохранить тайну о Ручейке от Розочки Цветана и всех остальных, Смидж пообещала.       — Я рассказал только ему, — ответил Алмаз, натянув на лицо фальшивую улыбку.       Брюлик, сидя на плече у папочки, всё прекрасно видел и понимал. Видел, как папа врёт, хотя сам соображал, что так будет лучше для всех. Понимал, что расстраивать Ручейка, когда в его сердце уже начинала светиться какая-то надежда, не стоит. Хотя они оба понимали, по взглядам друг друга, что… Не лучше ли рассказать всё сразу, чем потом расстраивать уже после прибытия в деревню? Но всё же, оба решили пока ничего не говорить.       — Ну, а я в садике тоже рассказал двум моим лучшим друзьям о тебе, — вскрикнул Брюлик, спрыгивая с папиного плеча на стол, — они оба считают, что ты заслуживаешь прощения и пообещали держать эту информацию в секрете!       — Молодец, держи, Брюлик, — Ручеёк мягко улыбнулся малышу и протянул ему маленький орешек.       Алмаз настороженно следил за повадками Ручейка, за тем как бережливо, даже как-то боязливо, он обращался с его маленьким троллёнком. Наблюдал за каждым его осторожным взглядом, который тот часто прятал, видимо совесть всё ещё мучила. Надо бы внушить ему, что ничего ему бояться и стыдиться на данный момент не стоит. А лучший способ поднять настроение у троллей это… Конечно же песни!       — Ручеёк, — позвал его Алмаз, слегка тихим и таинственным голосом, пытаясь смягчить перебои, — А ты пел всё это время, или оставался счастливым только потому что медитировал?       — Да, конечно, — ответил Ручеёк.       — Не против спеть с нами?       Взгляд говорил сам за себя.       Ручеёк так скучал всё это время по вечеринкам, что проходили в деревне. Последняя, которую помнил Ручеёк, была круче всех, только вот она оставила не очень хорошие воспоминания… Точнее её конец. Но сейчас всё изменилось. Хоть и не было ярких светодиодов и громкой музыки, вперемешку с радостными криками. Никакой толпы и толкотни, только двое этих блестящих счастливых тролля, что подняли ему настроение.       Hair in the air Put your hair Put your hair in the air       Ручейку всегда безумно нравился голос Алмаза. Им просто было невозможно не восхищаться. Голос, лёгкий и нежный, что звучал словно гитарное соло. Голос, который, услышав один раз, влюбишься навсегда…       I've got a fever coming on And now it's beating on my bones I feel like diamonds or some gold       Алмаз продолжал петь, прикрывая глаза от удовольствия. Брюлик создавал ритм. А Ручеёк просто наблюдал.       So DJ play it That's my song Come on baby Let's go crazy We ain't never gonna stop Hair up       Алмаз взглянул на Ручейка в предвкушении.       — Это было потрясающе, ребят, вы молодцы!       — Рад, что тебе понравилось, — Брюлик потянулся за ещё одной конфеткой, машинально сместив очки, которых не было на лице, — блин, папаня, я забыл в деревне свои модные крутецкие очки! Ну да ладно.       — Я бы тоже хотел вам кое что спеть, — заявил Ручеёк, вставая из-за стола.       — Давай, давай, давай, — завопили в один голос Алмаз и Брюлик, давая понять, что непременно готовы слушать.       — Я сочинил эту песню, когда мне было до невозможности скучно, однажды…       Ручеёк глубоко вздохнул, настраиваясь на пение и начал:       От края до края небо в огне сгорает И в нём исчезают все надежды и мечты, Но ты засыпаешь, и ангел к тебе слетает, Смахнёт твои слезы, и во сне смеёшься ты.       Его бархатный голос лился словно лёгкий весенний ручей. Звучал мягко и нежно, будто колыбельная.       3асыпай на руках у меня, засыпай, Засыпай под пенье дождя, Далеко, там где неба кончается край, Ты найдёшь потерянный рай.       Веки потяжелели, а кончики пальцев немели, когда этот ласкающий голос доносился до ушей. Хоть песня и казалась тоскливой, но пение Ручейка успокаивало, не пропуская любые мрачные мысли в голову.       Во сне хитрый демон Может пройти сквозь стены, Дыханье у спящих он умеет похищать. Бояться не надо, душа моя будет рядом Твои сновиденья до рассвета охранять.       — Он так красиво поёт, — блаженно прошептал Брюлик папочке на ухо.       Тому удалось лишь взглянул на сына, кратко кивнув в знак подтверждения, и прикрыть глаза, укладывая голову на стол. Брюлик устроился в ладошке отца и тоже поддался желанию уснуть.       3асыпай на руках у меня, засыпай, Засыпай под пенье дождя, Далеко, там где неба кончается край, Ты найдёшь потерянный рай.       Его голос всё ещё звучал в закаулках сознания, но сон затягивал в то же время так, что противостоять ему было просто невозможно. Они хотели возвращаться обратно в деревню ранним утром, а они здесь всего час, спать нельзя было не в коем случае.       Ручеёк считал, что они сильно утомились, готовясь к этому вечеру, по этому и уснули, слушая его чарующий голос. Он даже не ожидал такого и уж точно не хотел, ведь они могут проспать до утра, а другие тролли в деревне могут потерять их. Но будить этих милашек не хотелось. Алмаз расслабленно улыбался во сне, а Брюлик что-то тихо бормотал. Ручеёк поднял на руки Алмаза и уложил его на свою кровать, пристроив Брюлика в волосах отца.       Он пообещал себе не спать, ведь через часа три их обязательно надо будет разбудить.       Он просто смотрел на них и чувствовал себя таким… Счастливым.