***
- Эй, расслабься, все будет нормально. - Габби протягивает брату бутылку пива и подбадривающе улыбается. Диего пристально смотрит на тётю и та достает вторую бутылку. - Я что-то пропустил? - С удивлением спрашивает Антонио. - То, как твой сын вырос. - Бодро отвечает Габби. - Пап, я всего одну. - Диего умоляюще смотрит на отца. - Хочешь, чтобы твоя мать еще больше меня возненавидела? - Внимательно смотрит на сына, который делает большой глоток пива. Антонио тянет руку и забирает алкоголь у Диего. - Подожди хотя бы двадцати одного года. - Несправедливо. - Бубнит себе под нос Диего. - Твой отец хочет, чтобы ты был лучшей копией его, вот и все. - Габби пожимает плечами, а Антонио закатывает глаза. Он не станет признаваться, но Габби чертовски права. Еще немного ожидания и Ева с матерью переступили порог бара. Обе в платьях и в туфлях на каблуках. Лаура уверенным шагом сразу же направилась в сторону Габби, Антонио и Диего, а Еве понадобилось немного времени, чтобы расслабиться, слишком давно она не была слишком близка к отцу, а значит и к этому месту. Делает глубокий вдох и идет за матерью, стараясь сохранять уверенность. - Лаура, Ева, рада вас видеть. - С улыбкой говорит Габби и с удивлением замечает, что женщина с такой же неподдельной радостью смотрит на нее и улыбается. - Привет Габби, прекрасно выглядишь. - После того, как она обняла сына, протянула руку Габби и та пожала ее. - Антонио. - Лаура повернулась к бывшему мужу и к всеобщему удивлению приобняла его, оставляя легкий поцелуй на щеке. - Прекрасно выглядишь. Лаура пододвигает два стула, садится на один, а второй оставляет для дочери, которая тоже здоровается со всеми. - Что будешь? - Вежливо спросила Габби у Лауры. - Коктейль, выбери сама что-нибудь, я полностью доверяю твоему вкусу. - Габби не понять перемены настроения этой женщины и сейчас, когда она так искренне улыбается, ей страшно подумать в чем причина такого резкого изменения отношения. - Дети. - Лора смотрит то на дочь, то на сына. - Можете пока посидеть за столиком? Я хочу с вашим отцом поговорить. Диего сразу же вскакивает со стула и протягивает руку Еве. Она принимает поддержку брата и они идут в сторону свободного столика, оставляя родителей наедине. - Когда-то они ненавидели друг друга, а теперь горой один за другого. - Габби летает в своих мыслях, глядя на племянников и ставит готовый коктейль перед Лорой. После она улавливает взгляды обоих и понимает что ей сейчас лучше тоже отойти в сторонку. - Оу... У меня там... - Она растерялась от неожиданности и не знала, что сказать, чтобы как-то объяснить свой уход в другую сторону барной стойки. - Ну в общем я пошла... Когда Антонио наконец остается наедине с бывшей женой, у него появляется ощущение что всех этих лет и вовсе не было, как будто они не расставались. - Антонио. - Лаура придвигается к нему ближе, стараясь донести смысл каждого своего слова. - Мне очень жаль, что между нами все так получилось. "Ты ушла, забрав детей." - Думает Антонио, но ничего не говорит, он больше не может ругаться, ни с кем. Нет больше сил на бесполезные ссоры. - Я лишь надеюсь на то, что я навечно останусь для тебя особенной, ведь для меня ты навечно особенный мужчина. - Антонио поднимает глаза и встречается с ее. - Ты - мать моих детей и как бы сильно мы ни ругались или ненавидели друг друга, ты всегда особенная для меня. - Говорит это искренне, с неподдельной печалью в глазах и видит мнимую надежду в глазах Лауры. - Только есть еще и другая женщина, которая сейчас забрала ту часть сердца, которая принадлежала тебе. - Она забрала только часть твоего сердца? - Непонимающе переспросила Лаура. - Остальное занимают дети. - Немного отводит взгляд, надоело ему разочаровывать людей. - Я могу стать для тебя хорошим другом, но прошу, не надо воротить прошлое. - Снова встречается с ней взглядом и ей от чего-то становится больно в груди. - Прости. - Практически шепчет и поднимается со стула. Подходит к детям и целует в щеку обещая позвонить завтра. После что-то говорит Еве и та не скрывает своей радости. Поворачивает голову в сторону отца и видит, как он отвечает на ее улыбку своей. После того, как мама выйдет из бара, Ева подойдет к отцу и молча обнимет его, благодарная за то, что он не отказался сделать шаг на встречу к примирению. Лаура разрешила дочери остаться на ночь у отца, чтобы больше провести время с братом, что вдвойне радовало юную девушку.***
Холодный коридор с тусклым освещением не придает никакой уверенности, что все будет хорошо. Такое ощущение что он сделан под землей, сыро и нет ни единого окна. Молодая девушка медленно переставляет босые ноги, она уже давно не чувствует холода. Тяжело дышит ртом, спутанные волосы закрывают лицо и она не видит куда идет. Ей и не обязательно видеть дорогу, ведь двое мужчин позади строго следят за ней и как только она отклоняется в сторону, они подталкивают ее палками, проводящими разряд тока на конце. Разряд тока уже давно перестал беспокоить ее, на это нет сил, есть силы только на то, чтобы сохранять разум, ничего не забывать и надеяться, что все дорогие ей люди в безопасности. Они передвигаются слишком медленно, потому что у девушки нет сил даже на такое, казалось бы, простое действие. Проходят мимо железных дверей с номерами и не останавливаются пока не находят немного иную дверь. Она тоже железная, но без номеров и без каких-нибудь опознавательных знаков. Один из мужчин открывает дверь, а второй толкает девушку и она еле удерживается на ногах, переступая порог. Дверь закрывается с сильным грохотом и Лив открывает глаза... Снова мрак. В этот раз в теплой, богато обставленной спальне. Лив слишком хорошо помнит эту комнату и эту кровать. Помнит, что справа окно с прекрасным видом на сад, усеянный ее любимыми розами. Там можно найти и крупные алые бутоны, так же и маленькие розовые с желтой сердцевиной. Она всегда любила розы за то, что они прекрасны и если их пытаться обидеть, они могут уколоть до крови. Также они очень приятно пахнут, но не слишком резко и не приторно - сладко. Они отдают ровно столько аромата, чтобы заинтересовать человека, чтобы он хотел снова почувствовать этот аромат. Ричард всегда говорил ей, что она похожа на свой любимый цветок. Этот сад был ее подарком от него. Садится в кровати и смотрит в сторону того самого окна и улавливает во мраке силуэт, который ни с кем никогда не перепутает, как бы не хотела. На руках наручники с порванной цепочкой, а в руках алая роза, ствол которой усыпан шипами. Он делает шаг в сторону Лив, давая ей возможность осмотреть его немного лучше. Он в брюках, но без рубашки, на лице синяки, правый глаз отек и кажется, в нем лопнул кровеносный сосуд. Нос в запёкшейся крови, как и нижняя губа, на подбородке ссадина. Но все это мелочи по сравнению с рассечением вдоль всего лица. Он немного поворачивает голову и Лив уверена что увидела разодранную щеку, на которой осталось только пара связок. Немного опускает взгляд и к своему ужасу понимает, что и все тело изодрано и это выглядит еще более жутко от осознания того, что все порезы чистые и не замазаны кровью, так что, если включить свет, можно спокойно рассмотреть все то, что находится под слоем кожи и мышц. Но все же была одна рана, из которой тонкой струёй сочилась кровь, это порез от ножа между рёбрами и в голове Лив жуткие воспоминания из прошлого: <i> "...Ты любишь меня." "Ты прав, нож между рёбер, вот истинная любовь." Мужчина делает еще шаг и Лив только сейчас замечает, что он жутко хромает и одно его плечо немного ниже другого. Лив внимательно изучает, желая найти проблему неровности мужчины и находит. Правый бок слишком помят и даже несмотря на мрак, видно что кожа там черная, прогнившая. - Почему ты меня бросила? - Уставший и измученный голос. Лив помнит его, сколько бы времени не прошло, она всегда будет помнить. - Я не понимаю о чем ты. - Шепчет едва слышно. - ... Если бы ты меня не бросила... - Ричард делает еще шаг, но резко останавливается и хватается за грудь. Лив улавливает легкое свечение под пальцами Ричарда и не верит в происходящее. Мужчина достает из себя острие, загнанное под кожу, но оно не одно. Это колючая проволока и как только он достал один прут, сразу же проволока нагрелась около другого. Ричард выдернул второй, следя за нагревом проволоки и вытаскивал ее из себя до тех пор, пока не вытащил последний прутик в районе спины. Все это время ему удавалось сохранять розу в руке и когда с проволокой было покончено, он потратил последние силы, чтобы дойти до кровати сесть на нее и положить возле нее розу. Он повернулся лицом к Лив и как никогда тепло улыбнулся. Его глаза были наполнены болью и злостью одновременно, но все же она раньше никогда в нем этого не видела. - Что с тобой стало? - Шепотом спросила шокированная Лив. - Ад меняет души. - С улыбкой отвечает Ричард. - Я хотел у тебя кое что спросить, но не успел, поэтому пришел как только удалось хоть на мгновение сбежать от бесконечных мук. - Что ты хочешь знать? - Все так же шепотом спрашивает Лив. - Зачем ты это сделала? - Ее сердце опустилось куда-то вниз. Она знает о чем он, но не может поверить что это то, на что он так и не получил ответ. - Теперь он все время плачет. - Хэтфилд поднимается на ноги и хромая уходит во мрак. По ощущениям Лив было понятно, что он все еще злится, ровно как и раньше, не капли сожаления, только злость. Лив подрывается, бежит за Хэтфилдом, но буквально спотыкается об деревянную детскую колыбель. Все тело бьет крупная дрожь, а из колыбели доносится плач младенца. Лив тяжело хватает воздух ртом, знает что не стоит, но все равно подходит к колыбели и заглядывает в нее. Маленькое уродливое тельце, покрытое кровью и, кажется, вовсе без кожи. Он совсем маленький, недоношенный, с закрытыми глазами, но слишком тощий. Его хрупкие кости обтянуты кожей и он беспрерывно плачет от страха, одиночества и от того, что рядом нет мамы. Лив закрывает рот ладонью, чтобы не закричать и делает несколько шагов назад. Плач становится громким и невыносимым, Лив начинает рыдать и пытаться закрыть уши руками, но этот крик в голове, от него не избавится. Чтобы хоть как-то заглушить разрывающий душу плач младенца, Лив сама начинает кричать. Антонио просыпается от жуткого крика и не совсем сразу понимает, что задремал в кресле, наблюдая за спящей Лив. Он несколько раз моргает, смотрит на девушку, которая уже села в кровати, но продолжает кричать и пытаться тянуть себя за волосы, чтобы приглушить внутренний страх физической болью. Антонио поднимается и успевает сделать всего шаг, как Лив резко дергается и вырывает капельницу из вены, не переживая о том, что порвала кожу и теперь кровь стекает по ее руке. Она встает с кровати и бежит к выходу из палаты. Антонио успевает вовремя схватить ее и прижать к себе. - Нет! - Лив активно вырывается, время от времени переходя с крика на плач. - Нет, я не хотела! - Кричит дрожащим голосом. - Ты меня вынудил! - Лив! - Антонио пытается дозваться, в какой-то момент Лив резко поворачивается к нему лицом и Антонио видит ее взгляд, полный безумия. - Все хорошо, это был сон. - Это ты во всем виноват! - Пытается со всей силы толкнуть, но она все еще слаба. Опускает свою голову на его плечо и плачет. Антонио прижимает ее к себе крепче, стараясь не смотреть на доктора Чёрча и Конрада, стоящих в дверях. Знает он что ее снова накачают успокоительными, какими-то лекарствами и оставят в больнице еще как минимум на неделю. Ей здесь не становится лучше, ей нужна домашняя обстановка и Антонио не может никого попросить о том, чтобы ее выписали отсюда. Пока врачи и несколько медсестер идут в палату, забирают из его рук Лив и снова кладут на кровать, пристегивая ремнями и вкалывая капельницу в другую руку. У нее уже столько синяков от уколов... Антонио больно смотреть на это, но сделать ничего не может. - Еще раз отстегнешь ремни и я больше не пущу тебя к ней в палату. - Сурово говорит Конрад и идет в сторону выхода. - Я понимаю что вы хотите как можно лучше для нее, детектив, но она опасна сама для себя, она чуть не убила сама себя. - Напоминает Чёрч и буквально режет Антонио по живому. - В больнице она никогда не пойдет на поправку доктор. Вы - как никто другой знаете это. - Антонио смотрит на психотерапевта, а тот ничего не отвечает, молча уходит вслед за медсестрами. Антонио подходит к кровати Лив и снова видит этот усталый взгляд. По ее щекам текут слезы и она не сводит глаз с потолка. - Лив. - Зовет максимально осторожно. Она реагирует, поворачивает голову в его сторону. Она как будто все еще в том кошмаре и никак не может проснуться. - Помоги мне. - Шепчет еле слышно и Антонио не выдерживает. Чувствует как солёные слезы щиплют глаза, а после оставляют влажную дорожку на щеках. Не может он так, плюет на все, злится сам на себя и берется снова расстёгивать ремни, которыми ее приковали к кровати. Он справляется слишком быстро и после, выдыхая, садится возле ее кровати. Достает телефон из кармана и набирает номер, на который не звонил уже очень давно. После долгого ожидания на другой стороне все же отвечает Холстед. - Джей, извини, что так поздно, но мне нужна твоя помощь. - Антонио кусает себя за язык. Больно, но необходимо. - Тебе? - Холстед говорит сонным голосом, еще и немного язвит. - Самому детективу Доусону, мистеру "не замарать бы ручки" нужна помощь такого как я? - Щелчок зажигалки и Доусон тяжело выдыхает. Ну же, Антонио, ради Лив. - Если быть точнее, то не мне нужна помощь. - Смотрит на Лив, которая практически не моргает, продолжая смотреть на него. - Помощь нужна Лив. - Уже еду. - Отключается. Черт, проще чем казалось. - Спасибо. - Слышит немного охрипший голос девушки и, пряча телефон в карман, берет ее руку в свои, снова пытаясь согреть ее вечно холодные пальцы.***
Хэнк Войт откидывается на сидение своей машины и мрачным взглядом смотрит на большой двухэтажный дом, стоящий перед ним. Думает. Заявляться к кардиналу Дюпре среди ночи крайне поганая идея, но он не оставил Хэнку выбора. Сержант должен во что бы то ни стало решить эту проблему. Иначе это сделает Холстед. И на этот раз, Хэнк уверен на сто процентов, это не сойдёт детективу с рук. И дело не только в нём. Войт должен доказать своему отделу и себе, что всё ещё может решать проблемы без нарушения закона и убийств. То, что эти решения будут плавать на грани законности и бандитских разборок, не так важно, если это будет работать. Войт выдыхает и выходит из машины. Натягивает воротник, спасаясь от ледяного ветра. Чёртова осень. Засовывает руки в карманы куртки и, оглядевшись, решительно шагает к двери. Давит на звонок и убирает руку только тогда, когда на первом этаже включается свет. - Какого чёрта...- Слышит приглушённый голос за дверью. «Того, который пришёл по твою душу, выродок» - Думает Хэнк. - Не хорошо, кардинал. - Говорит в слух, мужчине, который к этому моменту открыл дверь. - Божий человек, а говорите такие вещи. - Он улыбается, но в этой улыбке нет ничего хорошего. - Вы кто такой и что вам нужно? - Хмурясь, возмущается Дюпре. - Вы вообще на время смотрели?! - Я сержант Хэнк Войт. - отвечает Хэнк, показывая значок. - И вы избавились бы от необходимости стоять сейчас на холодном ветру, если бы приняли меня днём. - А...это вы тот коп... - Ага. - Прошу прощения, но я не принимаю в собственном доме. - Нацепив маску надменности, отчеканил кардинал, что выглядело комично, учитывая то, что он стоял в халате, надетом поверх пижамы. Только колпака с бубенчиком не хватает, подумалось Хэнку. - И вообще, я не намерен говорить с...сержантом. «Ты кусок дерьма и не стоишь того, чтобы с тобой говорил я. Не того уровня ты ,червяк. Я намерен разговаривать лишь с представителями высших должностей». Вот что имел в виду кардинал. Закрыть дверь перед носом Войта ему помешала нога сержанта. - Хорошо, тогда так. У меня в руках список из двухсот сорока пяти священников, которые совершенно точно виновны в растлении малолетних детей. - Он поднимает брови. - Этого достаточно, чтобы вы уделили мне пять минут своего блядского драгоценного времени? Кардинал сжал челюсти и прищурил глаза. Войт видел, что тот вне себя от злости и усмехнулся. Дюпре отошёл в сторону, пропуская Войта в дом и после того, как закрыл дверь, указал рукой в ту сторону, куда следует двигаться. Войт не смотрел по сторонам, прекрасно зная, что именно увидит. Богатство и роскошь в домах таких людей выводили его из себя всегда. Они прошли длинный коридор, покрытый персидским ковром, и оказались в просторном кабинете. Дюпре прошёл к небольшому столику, на котором, вот же неожиданность, стояло небольшое состояние, несколько графинов с, Хэнк и не сомневался, алкоголем, одна бутылка которого стоит его годовой зарплаты. Если не больше. Кардинал налил себе в бокал. Хэнку не предложил. Выпил залпом и лишь спустя несколько секунд посмотрел на копа. - Что, даже не присядете? - С насмешкой спросил он. - Я не собираюсь задерживаться. - И чего же вы хотите? - Спросил Дюпре, налив себе ещё и развалившись в кресле. - Всё просто. - Пожав плечами,ответил Хэнк. Достал список имён и положил на столик, стоявший перед ним. - Я хочу, чтобы этих людей и тех, кто в этот список не попал, но имеет такие же наклонности, отлучили от церкви и больше никогда не позволяли служить в приходах. Кардинал расхохотался, запрокинув голову. - А то что? - Наконец спросил он, всё ещё смеясь. - Даже не знаю. - Войт прикинулся, что думает. - Помните кардинала Ло?- При звуке этого имени Дюпре перестал смеяться.- Мы можем повторить историю Бостона. - Заулыбавшись, продолжил Войт. - Поверьте, мне хватит и информации, которой я обладаю и ресурсов. Или вы можете сделать то, что я от вас хочу. - Вы же понимаете, что это потреб... - Мне плевать сколько денег, времени и облизанных задниц это займёт! - Грубо перебивает Войт. - Потому что есть ещё и третий вариант, которого я совсем не хочу. - Кардинал смотрит на сержанта с видом, который как бы предлагает продолжить. - Это вариант, при котором двое ваших убитых священников покажутся вам лёгким недоразумением. - Он кивает головой на список. - Каждый из этого списка будет убит жестоко и медленно, А завершением этого станет ваш собственный труп выпотрошенный и выставленный на всеобщее обозрение. - Вы угрожаете мне? - Прищурившись, спросил Дюпре. - Не я. Но и сделать, чтобы помешать этому случиться, я ничего не смогу. - Или не захотите? - Это не имеет значения. Дюпре задумался, встал, отставив бокал, и медленно подошёл к столику. Взял в руку листы бумаги и прошёлся по ним беглым взглядом. Войт видел, что кардинал почти уступил. - Какие у меня есть гарантии того, что вы не выполните своих угроз даже после того, как я сделаю это? - Спрашивает Дюпре, глядя на Войта. - Я проверю, выполнили ли вы свою часть сделки. И буду проверять каждое имя с периодичностью, скажем, в три месяца. Если эти имена не всплывут нигде...в мире, как имена священников, получивших новый приход, то всё в порядке. Я буду мониторить и новые имена. Так что вам лучше проследить за тем каким именно священникам вы даёте приходы в Чикаго. И своему преемнику, если такой появится, объясните по какому принципу мы работаем. Если выполните всё это, то мы договорились. - И никакой огласки? - Никакой. - Немного помедлив, ответил Войт. - И никаких мстителей? - Уберите этих ублюдков из моего города и следите за тем, чтобы прибывшие на их место держали свои члены и извращения при себе. Тогда и не будет никаких мстителей. - Кардинал хмыкнул. Прошёлся по кабинету. Войт следил за ним взглядом, но уже знал, что получит желаемое. Для таких, как Дюпре, деньги и власть - всё. И он пойдет на любые меры, чтобы не потерять это. - Хорошо. - Наконец отвечает кардинал, но лицо сержанта остаётся бесстрастным. - Но если вы нарушите свою часть сделки... - Не нарушу. - Тогда договорились. - Приторно улыбнулся Дюпре. - У вас неделя. Потом этих людей не должно быть и близко к Чикаго. Хэнк не ждёт ответа, разворачивается и покидает кабинет, а после и дом. Садиться в машину и отъезжает от дома кардинала. Он сделал всё, что мог. И был уверен в том, что кардинал всё сделает как надо. Но, хоть он и сказал Холстеду, что не в состоянии повлиять на всю эту систему и не может вытравить всех педофилов из всех церквей страны, не думать об этом он не мог. И пока сержант ехал домой, в его голове сформировалась пара идей на этот счёт.***
Джей несётся по городу, не обращая внимания на дорожные знаки. Он не ожидал звонка посреди ночи от Доусона и его это, мягко говоря, шокировало. С другой стороны Джей рад, что Доусон сделал это ради Лив. Зверь тихо поскуливал на заднем сиденье из-за высокой скорости, но Джей старался не обращать внимания на это. В какой-то момент он сдался и посмотрел на зверя через стекло заднего вида. - Прости Велес, но надо поспешить. - Зверь что-то недовольно проворчал. Холстед даже не волновался о парковке, главное чтобы быстро и поближе к главному входу. Даже в ночное время тут слишком много людей и машины постоянно то отъезжают, то приезжают новые. Холстед быстро выбирается из салона и выпускает зверя, он сразу же бежит немного вперед и Холстед поражается умению пса обижаться на такие мелочи, как превышение скорости. Детектив зашел в холл, пропуская Велеса и не успел осмотреться в поисках Доусона, как услышал его встревоженный голос. - Джей! - Холстед обернулся на голос. - Лив нужно забрать отсюда и чем быстрее, тем лучше. - Сказал Доусон, подойдя слишком близко. Они давно не друзья и между ними не меньше двух метров всегда, а сейчас полметра максимум. - Думал за ней тут присматривают. - Холстед не верит в то, что Доусон вызвал его ночью ради своих предрассудков. - Ты не понимаешь. - Делает шаг назад. - Идем, я покажу. Холстед идет в сторону лифта за Доусоном, они поднимаются и идут в направлении палаты Лив. Антонио заходит в палату, у него явно уже абонемент на год, Джей следует за ним. Они подходят к кровати и Холстед хмурится из-за сдавливающей тяжести в груди. Лив все еще такая же бледная, как и была сразу после операции, мешки под глазами, спутанные волосы и слишком спокойный сон. Она лежит и как будто вовсе не дышит, кажется что он был у нее не так давно, но она стала выглядеть гораздо хуже. Джей опускает взгляд на руки, левая все еще забинтована в области запястья, чуть выше, на сгибе у локтя вколота игла для капельницы. Даже полумрак не скрывает жутких синяков от игл и местами порванной кожи от ее сопротивлений. Поднимает взгляд на штекер и приходит в тихий ужас от огромного количества содержимого в пакете. - Как только это закончится, они повесят новый покет. - Джей смотрит на Доусона. - Ее все время пристегивают ремнями.- Джей только сейчас замечает ремни, что прикреплены к кровати, но не застегнуты на руках Лив.- А ночные кошмары у нее с каждым разом все хуже. Не могу все время быть рядом, пока она здесь. - Антонио смотрит в глаза Джею и он видит насколько Доусон искренен. - Что я могу сделать? - Тихо спрашивает Джей. - Уговори Уилла выписать ее... - Уилл не ее лечащий врач. - Чуть громче говорит Джей. - Не знаю, я просто должен что-то сделать, а что не знаю, поэтому позвонил тебе. - Антонио отвлекается на звук с боку и поворачивает голову. Велес сел возле кровати Лив и положил морду так, что его нос оказался под ее ладонью. Зверь начал немного поскуливать. - Она спит только благодаря успокоительным и снотворным. Это ее разрушает. Холстед понимает о чем говорит Доусон, он сам видит как Лив становится хуже от того, что она в больнице. Эти лекарства не помогают, а только делают хуже и это не потому, что ее лечат неправильно, скорее все из-за того, что ей пришлось пережить из-за огромного количества научных эксперементов. - Идем, попробуем поговорить с Уиллом, чтобы он попросил Конрада ее выписать, у него как раз ночная смена. Холстед быстрым шагом пошел к выходу из палаты и Антонио не ждал приглашения. Джей не собирался бегать по всей больнице в поисках брата, он просто позвонил и Уилл сказал где его искать. Им пришлось пересечь почти всю больницу, но это детективов совсем не волновало. Антонио был спокоен за Лив, ведь с ней остался Велес, кто кто, а этот зверь в обиду её точно не даст. - Уилл! - Позвал брата Джей, как только тот попал в его поле зрение. - Идёмте обратно, у меня пациент в крыле Лив. - Уилл продолжил идти быстрым шагом, но детективы не отставали. - Нам нужна твоя помощь. - Начал издалека Антонио. - Нет. - Сухо ответил Уилл. - Вы всегда просите о том, о чем не должны, так что нет. - Может хотя бы выслушаешь? - Просит Джей. Уилл резко сворачивает и детективы следуют за ним. - Ладно, у тебя пять секунд, чтобы... - Нам нужно выписать Лив. - Сказал Джей и Уилл резко остановился. - Вы же понимаете, что это ужасная идея? - Уилл смотрит то на одного, то на другого. - Ей тут становится только хуже. - Говорит Антонио. - Она уже устала от больниц за всю свою жизнь, ей нужен домашний уют. - Еще скажи теплый бульон. - Попытался пошутить Уилл. - Она их не любит, предпочитает питьевые йогурты. - Джей повернулся в сторону Доусона. - Смешно. - Сказал Уилл и снова пошел по коридору, сворачивая раз десять, спускаясь и поднимаясь по лестнице. - Уилл. - Джей останавливается перед братом когда они уже вышли в нужное крыло и до палаты Лив остался всего один поворот, который находится в нескольких метрах от них. - Пожалуйста, помоги. - Джей видит, что уговоры не действуют и ему приходится перейти к немного иным методам. - Помнишь как я однажды прикрыл тебя перед родителями? - А-а-а-й! - Уилл опустил голову, по его мнению это незаконный прием. - Теперь всю жизнь напоминать будешь? - Помнишь, что ты мне сказал тогда? - Антонио старается не слушать, но у него это совсем не получается. - Ты сказал, чтобы не случилось, ты поможешь мне. Так вот, я прошу тебя помочь. - Знаешь что...! - Уилл повышает голос, но его прерывает мужской крик из палаты Лив за поворотом и рычание Велеса. После слышно как что-то падает на пол и детективы с доктором больше не ждут, бегут на звук. Антонио забегает в палату первым, Джей за ним и Уилл последний. Молодой санитар стоит прижавшись к стене, на полу пакеты с лекарствами, а охраняет его, не давая сдвинуться с места, Велес. - Кто впустил сюда пса?! - Кричит мужчина, а Велес еще более угрожающе рычит. - Я просто хотел поменять ей капельницу и ремни пристегнуть! Холстед начинает немного смеяться, Антонио ухмыляется, думая, что за охрану Лив Велес заслужил хороший кусок мяса, а Уилл просто накрывает лицо рукой, ибо ему нечего сказать. Антонио подходит к Велесу, которой все еще злобно рычит на прижатого к стене санитара и немного поглаживает пальцами его по голове, как бы говоря "спасибо". Холстед проходит следующим, а Уилл следует за ними и вытаскивает капельницу из руки, спящей мертвым сном из-за снотворного, Лив. - Какого черта!? - Закричал разъярённый мужчина. - Почему он вас пропустил!? - Он нас боится. - Все еще улыбаясь сказал Холстед. Антонио не сдержал смешка, а Уилл пожал плечами, мол сам ничего не понимает. - Велес, дай ему уйти. - Зверь моментально отступил на несколько шагов назад. Мужчина забрал упавшие пакеты с лекарствами и буквально выбежал из палаты. - Умница. С чувством выполненного долга зверь сел мордой к Лив и Уилл, глядя на него, тяжело выдохнул. - Кажется я в меньшинстве. - Холстед и Доусон подняли взгляды на Уилла, даже Велес навострил уши. - Смена Конрада начинается в семь утра, я поговорю с ним. Завтра и отправим на выписку. Антонио выдохнул с облегчением.***
Спустя одиннадцать месяцев после мнимой «смерти» объекта. Пустая комната без окон и с одной дверью. Стены оббиты мягким поролоном. Кей сидит, забившись с угол и обхватив колени руками. Периодически вздрагивает и дёргает головой, как от нервного тика. Что-то бормочет себе под нос. Поднимает голову. В тусклом свете можно разглядеть её серую кожу, впалые щёки и синяки на лице. Запястья покрылись коркой, стёртые ремнями, которые развязали лишь пару дней назад. Девушка осматривается. Останавливает взгляд на стене, к которой прикреплено множество портретов, нарисованных углём. Его забрали, как и листы бумаги. В качестве наказания. Кей медленно поднимается, опираясь руками на стену позади себя и немного пошатываясь. Снова дёргает головой. Еле передвигая ноги, идёт к противоположной стене с рисунками. На то, чтобы пересечь пространство комнаты у неё уходит, кажется, целая вечность, но она добирается до неё. Цепляется пальцами за листы бумаги и нервно начинает их комкать, рвать, топтать, крича что-то нечленораздельное. Не останавливается до тех пор, пока последний клочок бумаги не оказывается на полу. Закрывает глаза, тяжело дышит от физической нагрузки. Смотрит на стену, продолжая бормотать что-то. Опускает голову, но не взгляд, запутанные волосы падают на лицо. Она смотрит на стену, но вместо неё видит чистый лист бумаги. Шевелит губами, скалится сумасшедшей улыбкой. Они забрали бумагу и уголь. Ладно. Найдёт другой материал для рисования. Поднимает к лицу левое запястье и, немного погодя, вгрызается в него, рвёт зубами кожу, чувствует вкус собственной крови, но не боль. Мычит, не переставая рвать кожу. Затем отрывается от собственной руки и, не обращая внимания на то, что пачкает всё вокруг своей кровью, подходит к стене, мажет пальцы правой руки в крови и начинает водить ими по мягкой поверхности стены.