***
- Не дергайся. - Лив шепчет сама себе, встряхивает вспотевшими ладошками. Несмотря на жуткий январский холод ей жарко. Впервые в ее жизни. В отделе что-то случилось и Антонио сообщил ей, что не сможет проводить с ней больше времени, чем хотелось бы. Лив решила поговорить с Кей, ведь она ее лучшая подруга и если она и хочет кому-то что-то рассказать, то выбор всегда падает на Кей. Нажимает на дверной звонок, кусает внутреннюю сторону щеки и немного теряется, когда Кей открывает дверь слишком быстро. - Лив. - Кей отступает на шаг, пропуская подругу в дом и Лив не ждет дополнительного приглашения. - В отделе что-то случилось, так что я без Антонио. - Лив скидывает в прихожей тяжелые зимние ботинки и проходит в гостиную. На диване сидит хмурый Кит, он читает книгу и кажется совсем не желает обращать внимания на взрослых. - Привет, Кит. - Привет. - Бубнит Кит, захлопывает книгу, оставляя ее возле камина и убегает на второй этаж. - Что это с ним? - Лив нервно ухмыляется. - Он расстроен. - Кей тяжело выдыхает. - Кофе будешь? - Да. - Лив идет в сторону кухни за Кей и садится на стул, наблюдая за подругой. Кей чем-то сильно расстроена и все ее силы уходят на то, чтобы сосредоточиться на кофе, но выходит слишком плохо и в какой-то момент она морщится, стараясь скрыть эмоции. - Что произошло? - Теперь Лив кажется, что она не должна делиться своими тревогами, это слишком эгоистично. У Кей явно произошло что-то очень плохое и она просто обязана поддержать подругу. - Лив. - Кей больше не может сдержать эмоции внутри себя и по ее щеке стекает слеза. - Джей...его забрали. - Что? - Кажется, что Лив совсем забыла о том, что хотела рассказать подруге о своем положении. - Как забрали? Кто? Куда? Да на каком основании? Что он сделал? Какое право они имели? Что у них... - Лив! - Кей начинает плакать сильнее, потому что больше не может слышать это. - Это из-за меня, из-за того, что я сделала. Лив молча наблюдает за рыдающей подругой. Она ничего не может сделать кроме как просто быть рядом в такой момент. Молча подходит и обнимает Кей, а та опускает голову на плечо подруги чувствуя ее поддержку, которая в данный момент так важна. - Ребята вытащат его. - Тихо говорит Лив. - Иначе никак. - Кей слегка успокаивается, но не отстраняется от подруги, ей нужно еще одно мгновение. Дайте ей минуту. - Вот увидишь, снег растаять не успеет, а он будет дома. Они были так заняты вниманием друг к другу, что не заметили как Кит тихо спустился на несколько ступенек и сел на лестницу. Велес немного поскуливая потащился за Китом, затем лег перед первой ступенькой, громко дыша, высунув язык. - Тише Велес. - Шепчет Кит и Велес прячет язык, начиная дышать носом. - Маме должно стать лучше после встречи с Лив. Если бы Велес мог ответить, явно нашел бы о чем сказать, но все что он может, это намекать и подталкивать людей к каким-либо действиям. Сейчас он просто опустил морду на передние лапы, особо не интересуясь разговором девушек и любопытством Кита. Он просто рядом с теми, кто спас его, кто помог и кто переживает за него.***
- Стой! Куда ты! - Саймон не мог говорить нормально из-за смеха. Они приехали на мост недалеко от парка, где любили проводить время вместе. Ева в какой-то момент просто вышла из машины и побежала в сторону парка не сказав ему ни слова. Саймон побежал за ней, но вскоре в него прилетел небольшой снежок, но от неожиданности он поскользнулся и упал. Зима все же. - Ева! Очередной снежок прилетает ему в грудь, но в этот раз Саймон устоял на ногах. Он немного наклонился, взял в руки немного снега и быстро слепил снежок. Ева не видела этого, она как раз убегала. Саймон прицелился, подбежал ближе и бросил снежок Еве в спину. - Я тебя убью! - Как-то по-детски выкрикнула Ева и побежала прямо на Саймона. - Нет, нет нет! .- Закричал Саймон, но не успел ничего предпринять, Ева толкнула его и опрокинула в снег между деревьями, но он успел ухватить ее за руку и она упала на него. Вместе смеялись как дети, забыв про мороз и про то, что могут здорово промокнуть. В какой-то момент Ева замерла, глядя в голубые глаза Саймона. Они блестели, по-настоящему и так искренне. Она не удержалась, немного наклонилась и поцеловала парня, он не был против и ответил на поцелуй. Саймон заключил ее в кольцо своих рук, немного углубляя поцелуй. - Ну и молодежь пошла, совсем стыда нет. - Проворчал проходящий мимо старик, ведя собаку на поводке. Ева села на снег и Саймон поднялся. Она прикрыла лицо руками, стараясь сдержать смех и когда старик отошел на достаточно большое расстояние, она все же тихо засмеялась. Саймон тоже начал смеяться, глядя на нее, но после решил проверить время. У Евы комендантский час, он не забыл. - Нам пора. - Прячет телефон в карман куртки и смотрит на Еву. - Но ты же мне позвонишь перед сном? - Ева смотрит на Саймона, отказ она не примет. - Конечно. - Говорит Саймон с улыбкой и Ева первая поднимается на ноги. - Тогда поехали. - Саймон поднимается на ноги, берет Еву за руку и так вместе они возвращаются к машине. Еве совсем не хочется домой, но она уверена в том, что увидит Саймона завтра и проведет с ним много времени. Она уверена в нем.***
- Хэйли, передай папку с делом двухлетней давности. - Хэйли передает папку, не спрашивая что именно надо Элу, и так понятно, что ему необходимо то, что связано с Джеем. - Маус, нужен запрос в архив.- Рузек передает стикер с данными, которые ему необходимы. - Ясно, держи меня в курсе и позвони, если что-то узнаешь. - Кэвин не перестает обзванивать информаторов. Все сегодня работают в два раза активнее, даже Доусон перестал волноваться за Лив. Она заверила его, что с ней все будет в порядке, а Антонио необходимо ехать на работу. Так что он сейчас откинул все мысли и сомнения, стараясь помочь Холстеду всем, чем только сможет. Им никогда не передадут дело копа, что работал с ними в одном отделе, поэтому им приходиться стараться сделать все, чтобы доказать невиновность Джея. Только это невозможно, ведь он виновен. - Я созванивался с Анной Валдес, они тоже бессильны. - Добавляет свое ничего Доусон к общему нулю. - Остановитесь. - Хэнк выходит из кабинета, засунув руки в карманы брюк. Его никто не слышит, продолжая выполнять бессмысленную работу. - Я сказал остановиться! В отделе сразу же становится тихо. Все смотрят на Хэнка, он зол и ему тоже не нравится происходящее, но они ничего не могут сделать, им необходимо принять это и терпеливо ждать, когда подвернется момент и они смогут что-то изменить. - Но... - Ким часто моргает, стараясь не заплакать. - Это же Джей... - Мы не можем его бросить. - - Добавляет Кэвин. - Но если мы будем продолжать в том же духе, то потеряем еще кого-нибудь! - Хэнк повышает голос от того, что злится, но не на них, на Джея, ведь он такой бестолковый. Принял решение, сделал, не спрашивая о том, как все они смогут смириться и жить дальше. - Холстед не желает нашей помощи. Смиритесь. - Хэнк и сам не может смириться, никогда не сможет, поэтому продолжит бороться за Джея, но только не бегая по кругу, как белка в колесе. - Он и в прошлый раз не желал. - Неожиданно для всех говорит Доусон. - И я отвернулся от него, хотя не должен был.- Антонио подходит ближе к Хэнку. - Вы тогда не отвернулись и не смирились, продолжая бороться, так почему сейчас мы все должны отвернуться от него? - Потому что нам всем есть что терять. - Спокойно отвечает Войт, глядя в глаза Доусону. Видит, что задел его за живое, поэтому оставаясь довольным разворачивается и уходит в свой кабинет, закрывая дверь. Он запретит своим ребятам работать над этим делом, но сам не сдастся. Просто нужно немного подождать.***
Лив не находит себе места. Антонио только что вернулся из отдела, но по его глазам ей сразу стало ясно, что ничего они не могут. Сколько бы не пытались, им Джею не помочь. Она постаралась взять себя в руки, приготовила ужин и теперь сидела на диване, пытаясь вникнуть в какой-то сериал, который явно не одобрит Кей. Ну и не нужно, она просто расскажет ей сюжет и захватывающие повороты происходящего, утаив страну, которая работала над данной франшизой или как там их теперь называют. Кусает губы, да уж, с Кей теперь ей не удастся пообщаться на тему фильмов, музыки, рисования или даже просто о погоде в ближайшем будущем. Все мысли в их головах будет занимать Джей. Антонио выходит в гостиную, слишком поздно, а Лив вот так и сидит, не двигаясь, глядя в телевизор. Он подходит к дивану и садится возле нее. Берет ее руку в свою и смотрит, ожидая ответного взгляда. Лив не смотрит на него, потому что боится поддаться эмоциям. Что было бы, если бы кто-то узнал о рецидивах? Что было бы, если бы все, что произошло с Антонио раскрылось? Он бы отправился в Стейтсвилл намного раньше Холстеда. Неужели это то, что их всех ждет в конце? Если это так, то ей чертовски страшно за ребенка. Именно поэтому она никогда не хотела быть матерью. Она не сможет дать малышу достойной семьи и столько любви и заботы, сколько ему необходимо. Она может попытаться, но в итоге все равно останется плохой матерью. - Лив. - Антонио решает позвать ее, ведь она так и не повернула голову в его сторону. - Пошли спать? - Он... - Опускает взгляд. - Он же мне как брат. - Все же поворачивает голову в сторону Антонио. - Он столько сделал для меня и Кей, он... - Я знаю. - Перебивает ее Антонио. - Но это не помогает. Я переживаю за него, а ведь мы были врагами последние пару лет. Но еще больше я переживаю за тебя, потому что ты переживаешь за него. Вот это путаница вышла. - Ухмыляется, но получается совсем не убедительно. - Ты больше обо мне переживаешь или о ребенке? - Лив внимательно смотрит в его карие глаза. - Как же я могу выбирать за кого переживать больше? - Антонио хмурит брови. - Я за всех своих родных и близких переживаю. За каждого. Лив опускает голову на плечо Антонио и закрывает глаза. Глупый вопрос с ее стороны, но иногда ей хочется быть глупой и слабой рядом с сильным и умным.***
Войт сидит в своём кабинете, гипнотизируя телефон. Он дал слово. Не может нарушить, но, чёрт, так хочется. Давно за полночь, его ребята разошлись по домам. Весь день ни к чёрту. Никто толком не мог собраться. Особенно после того, как он рассказал им о Кей и её причастности к убийствам, предварительно убедившись в том, что Кит не услышит ни слова. Хэнк понимает истинные причины, по который Джей сделал то, что сделал. И невольно восхищается решительностью парня. Для того, чтобы признать, понять и принять ответственность за содеянное, нужна нехилая сила духа. Холстед всегда обладал этим. Парень с первых дней работы в отделе не боялся противоречить ему, если считал, что он не прав. Никогда не избегал грязной работы и риска. Он стал ему сыном и Хэнк считал, что подвёл его. Не увёл не с той дороги, не вытащил. И теперь вынужден наблюдать, как он собственноручно забивает последний гвоздь в свой гроб. - Ты не виноват, Хэнк. - Тихо говорит Эл, заходя в кабинет. - Никто не удержал бы его от всего, что он сделал. - Садится напротив друга. - И теперь он осознанно ушел, чтобы ответить за это. Парень принял взрослое решение. - Почему ты не дома, Эл? - Вместо ответа задаёт вопрос Войт. - Потому же, почему и всегда, когда тебе нужна помощь. - Спокойно отвечает Олински. Хэнк смотрит ему в глаза. - Почему из всех, кого мы потеряли за столько лет, эта потеря хуже всего? - Тихо задаёт вопрос Хэнк, задумавшись. - Потому что Джей ещё жив? - Предполагает Эл и Хэнк смотрит ему в глаза. - Я не могу сдержать данное ему слово. Я не могу сидеть и ничего не делать. - Хорошо. - Эл кивает головой. - Значит что-нибудь придумаем. У меня есть знакомый в ФБР. Попробую узнать, что именно Джей рассказал им. - Хэнк приподнимает брови. Эл пожимает плечами. - Что? Этот мужик мне обязан. Войт усмехается. Кивает головой. Ну конечно мужик ему обязан. Ему много кто обязан. Так же, как и Хэнку. Именно на этом строятся отношения в их кругах. Не на правилах и законах, а на услугах, одолжениях и долгах.***
- Холстед! - Рявкает мужчина. Джей дёргается, приоткрывает один глаз, смотрит на того, кто стоит в проёме двери и ничерта не видит. Его до вечера таскали по допросам. Он почти ничего не сказал, потому что Миллер его выбесил. Рассказал ровно столько, сколько было нужно для того, чтобы его сделка с этим куском дерьма не была аннулирована. На ночь его заперли в одной из комнат для допроса. Рано утром должны были увезти в Стейтсвилл. Видимо, утро наступило. - Поднимайся! Пора. - Говорит мужчина и отходит в глубь коридора. Джей поднимается, нахмурив брови. Он отрубился почти сразу, ничего не успев сообразить или осознать, но такое ощущение, будто и не спал. Кажется, он в ступоре. Внутри пустота и вакуум, ни одной мысли. Все действия на автомате. И хорошо. Его встречает разгневанный Миллер. - Я считал, у нас сделка, мистер Холстед. - Щурится. - Вам лучше начать говорить по прибытии в Стейтсвилл. И лучше сделать это до того, как назначат дату суда. Иначе все наши договорённости аннулируются. - Шипит мстительно. Миллер собирался поиметь с этого дела солидный кусок славы. Поймать и упечь за решётку Чикагского Потрошителя. Приличный вклад в карьеру. - Не будь таким букой, Джорджи. - Отвечает Джей, скорчив гримасу. - А то случится несварение желудка. - Протягивает руки к мужчине, стоящему рядом с Миллером. Тот застёгивает наручники. Его отвели вниз, погрузили в машину и поехали. Всё, что мог видеть Джей, это маленький кусок зданий, деревьев и людей, которых мог разглядеть в узком просвете крохотного окна. Совсем скоро он перестал смотреть, перевёл взгляд на носки своих ботинок и отключил разум, чтобы не думать. Он не знает, сколько прошло времени. Его привезли в тюрьму, сдали на попечение местным сотрудникам, заполнили все необходимые бумаги и уехали. А дальше началась монотонная, рутинная работа тюремной системы США. Мед.осмотр, заполнение карты, сдача личных вещей под расписку, досмотр, выдача тюремной одежды, комплекта постельного белья, обуви, туалетной бумаги, зубной пасты, зубной щётки, куска мыла. К последнему в придачу прилетела пара поганых шуточек. Джей не слушал, не думал, не смотрел. Он знал, куда идёт. Знал, что его ждёт. Должен был быть начеку, но...Зачем? С ним покончено, даже если он доживёт до суда, ничего хорошего его не ждёт. Так...зачем бороться? Чтобы продлить нахождение здесь ещё на день? Продлить мучения тех, кому он не безразличен? Нет, это ни к чему. Его привели в его камеру. Одиночка. Удивительно. Его удивление быстро прошло, когда он вспомнил, что не дал Миллеру всего, что тот хотел. Естественно, парень постарается продлить жизнь Джея до тех пор, пока тот не даст неопровержимых улик своей вины. Он прошёл в камеру, небрежно кинул вещи на матрас, подошёл к окошку. - Эй, коп! - Грубый мужской бас разорвал тишину. Послышались презрительные свистки и смешки со всех сторон этого блока. - Ты! Кусок дерьма! Готовься к долгой и мучительной смерти, снежок! - Дружный хохот и улюлюканье. Чьи-то яростные крики. Джей язвительно усмехнулся. Почти сразу усмешка ушла и он уставился невидящим взглядом в стену прямо перед собой. Добро пожаловать в ад, Джей.***
- Мам? - Сонно зовёт Кит, повиснув на спинке дивана. Кей отрывается от жёлтых страниц книги. Давит на глаза пальцами. После того, как её отпустили, а Хэйли привезла её в участок, Кей забрала сына, позвонила Конраду и сделала то, что собиралась с утра. Она поехала в библиотеку медицинского и проторчала там до самого закрытия. Она стащила ещё две книги из тех, что ей были нужны, потому что не успела их просмотреть. Хокинса она убедила в том, что обязательно вернёт их на место. Чтобы вытащить Джея, ей для начала нужно привести в порядок свои мозги. Зачем? Затем, что ей нужно быть в твёрдой памяти и своём уме до того, как она сделает то, что задумала. Кит поздно уснул, был подавлен, почти не говорил. Как и она, к слову говоря. Ничего никому не сказала. Кроме Конрада. И то, лишь по делу. Кей не спала всю ночь. Прекрасно понимает, что отсутствие нормального сна не улучшит её состояния. А ещё понимает, что всё равно не уснула бы. - Что? - Ты не спала, да? - Нет, милый. - Медленно качает головой, снова опуская взгляд в книги. - Я так или иначе лишусь кого-то из вас, да? - Кей медленно поднимает голову, внимательно смотрит на сына. - Нет, Кит. - Едва заметно улыбается. - В этот раз всё будет по-другому. - Отворачивает голову к окну, ненадолго выпадает из реальности, засмотревшись на падающий снег.***
- Сэр! Сержант! - Маус перепрыгивает через ступеньки. Шагает широкими шагами к кабинету Войта. - Что у тебя? - Спрашивает Хэнк, выходя к нему навстречу. Маус тормозит. - Телефоны. Я взломал. Все пустые. Но! - Маус говорит быстро, забывая дышать в перерывах. Он не спал всю ночь, пытаясь обойти защиту. - В их удалённых файлах проскальзывает одно и то же слово. «Генерал». Мы знаем, что Кит опознал одного из присутствующих на базе как генерала ЦРУ. - Маус идет к своему столу, не садясь, начинает печатать. - И я подумал, что неплохо было бы узнать сколько их. Живых и всё ещё задействованных в работе ЦРУ - пять. - Ещё раз щёлкает по мыши и шагает к принтеру. - Джейкоб Раферти, - начинает перечислять, прикрепляя распечатанные фотографии, - Джон Уиллоусби, Пол Келлерман, Джеффри Маклафлин и Мэттью Пинкерби. - Заканчивает, поворачивается. - На вашем месте я бы сразу убрал Келлермана и Пинкерби. - Почему? - Спрашивает Адам. - Инициалы не подходят. Этот генерал имеет букву «Д» в инициалах. В телефоне Хьюстона, в единственном сообщении, которое он почему-то не удалил до конца, так и написано «Этот раздражающий и вездесущий мистер Д. требует нас к себе к пяти вечера». - Хм...- Хэнк смотрит на своих ребят. Знает, что приказал не рыть в этом направлении, но это невозможно. Они все так или иначе будут что-то делать. А ещё есть план, который он разработал вместе с Холстедом. Нужно найти тех, кто управляет Кей. - Ладно. Все мы знаем, чем чреваты попытки копать под людей вроде этих. Я скажу то, что говорил уже ни один раз - Я не могу вас заставить. - А мы ответим то же, что и всегда, сержант. - Возмущенно встревает Рузек, пожимая плечами. - Мы с вами. - Смотрит на остальных. - Да же? - Получает подтверждение. Переводит взгляд на Войта. - До конца. - Мы знаем их имена. - Кивнув, говорит Хэнк. - Давайте узнаем, кто из них дёргает за эти поганые ниточки. - Да. - Рузек поднимает руку вверх. - Раздавим говнюка.***
Холстед шагает по коридору, глядя прямо перед собой. Завтрак он пропустил. Зато застал обед. «Ура». У него была мысль никуда не идти, но больное любопытство погнало его в столовую. Заходит в помещение и идёт прямо к раздаче. Другие заключённые косо смотрят на него, но никто ничего не говорит и не делает. Интересно, они уже знают, за что его сюда запихнули? Берёт поднос и толкает его вперёд. Заключённый, стоящий на раздаче, смотрит на него исподлобья, но работу свою выполняет. Картофельное пюре, котлета, две ложки непонятного салата, яблоко, небольшой пакет сока. Неплохо. Джей ухмыляется, подмигивает парню, разворачивается и, всё так же глядя перед собой, тащится в самый дальний угол. Нет никакого желания разглядывать эти мерзкие рожи. Садится на холодный металлический стул и вяло ковыряет пластмассовой ложкой пюре. Он успевает съесть половину обеда, признать, что еда не так уж и плоха, и немного прийти в себя, когда перед ним с громким звуком падает точно такой поднос, как и у него. Джей поднимает глаза. Напротив него садится здоровенный амбал, латиноамериканец, лысый, зато с длиннющей бородой. Упирает ладони в колени, молчит. Смотрит. - О, хвала небесным яйцам! - Широко улыбнувшись, громко говорит Холстед. - Я думал, никто не решится. Даже грустно стало. - Улыбка резко пропадает и он возвращается к обеду. - Ты. - Отрывисто говорит амбал. Джей поднимает на него глаза, пережёвывая яблоко. - Я? - Убил моего кузена, четыре с половиной года назад.- Так же безэмоционально заявляет мужчина. Джей делает вид, что задумался, щурится, пожимает плечами. - Я много кого убил. Не помню. - Говорит как бы между прочим, опускает глаза и понимает, что всё. Пора. Потому что слышит, как шумно начал дышать детина. - Хотя знаешь, я вроде помню одного. - Говорит, не глядя на него. - Такой же мерзкий, как и ты. - Поднимает голову, смотрит прямо в глаза. - Рыдал и звал мамочку перед смертью. Мужик начинает кричать и Джей больше не ждёт. Хватает свой поднос и, как следует размахнувшись, бьет мужика по морде. Тут же вскакивает со стула. Амбал от силы удара рухнул на пол, но тут же встал, упираясь ладонями в колени, тряся головой из стороны в сторону. Холстед не ждёт, подлетает к нему, сцепляет свои руки в замок на его затылке и с со всей силы бьет лицом об колено. Мужик падает на пол. Его место занимает другой. Не такой жирный и посноровистее. Джей пропускает удар в лицо, чувствует привкус крови во рту. Не остаётся в долгу, разбивая противнику бровь. Заключённые забыли про обед, встали в круг и возбужденно выкрикивали кто что хотел. Холстед и мужик сцепились, осыпая друг друга ударами, в какой-то момент в помещение залетела охрана, растолкала зрителей и, скрутив обоих, вывели из помещения в полусогнутом состоянии. Джей плевался кровью, пока шёл. Он заметил, что его противника повели совсем в другую сторону и ему это совсем не понравилось. - Эй, младший персонал, мы, кажется, не в ту сторону. - Едва тихо стонет, получив удар дубинкой по почкам. - Поумничай ещё, козлина. Джей не видит кто говорит, но он запомнил голос. Его заводят в тусклое помещение с кучей хлама, буквально впихивают, и тут же закрывают за ним дверь. Он выпрямляется в полный рост, осматривается. Дневной свет, проникающий сквозь годами не мытые окна, почти ничего не освещает. Но Холстеду достаточно света, чтобы увидеть восемь силуэтов, приближающихся к нему. Сначала он чувствует ярость, затем тошноту, после - фатальное смирение. Он знал, куда идёт. Хмыкает, широко улыбаясь. - Ребят, а у вас тут все такие ссыкливые? По одному не ходите?***
Уже который час подряд в отделе тишина. Никто ничего толком не делает, только перебирают старые бумаги, определяя что на макулатуру, а что в архив. Маус занят какими-то обновлениями в системе, Рузек и Этуотер обновляют базу данных, Элвин не высовывается из-за стеллажей, а Хэйли и Ким разбирают коробки с папками. Хэнк сидит в своем кабинете за закрытой дверью, делая вид, что чем-то занят, а Антонио даже не делает вида. Сначала он делал зарисовки на бумаге для принтера в стиле комиксов, затем щелкал ручкой и немного крутился в кресле. Никто толком не разговаривает, да и желания ни у кого нет. Ко второй половине дня Адам и Кэвин тоже перестали что-либо делать, а Маус и вовсе уснул, закинув голову на спинку кресла. Хэйли объясняла это тем, что Маус не спал толком с тех пор, как забрали Джея, поэтому все решили оставить его в таком положении. Антонио поглощал уже которую кружку кофе, а Ким и Хэйли от разговоров по работе перешли к разговором про Джея. - Я даже представить не могла, что такое может произойти с ним. - Хэйли смотрит на деревянную поверхность стола. - Я тоже, даже в те моменты, когда мы окончательно его потеряли. По крайней мере так казалось, а теперь кажется, что тогда не все так уж и плохо было. - Ким тяжело выдыхает. - А я полтора года мечтал засадить его за решетку, а теперь мечтаю вытащить оттуда. - Антонио запускает самолетик с изрисованными крыльями и он долетает до стола Хэйли. - А мне всегда нравился Холстед, плохой или хороший, не важно, он все еще Холстед. - Адам пожимает плечами. - Не зря говорят, что пока не потеряешь, не поймешь, что имеешь.- Кэвин смотрит в сторону Доусона и тот ухмыляется. - Точно. - А ты что думаешь, Маус? - Ким говорит немного громче, так как Маус все еще спит, запрокинув голову назад. - А! - Маус резко подскакивает. - Программу почти написал, сейчас код перешлю, только систему обновить надо, а то зашифрованные файлы не откроешь. - Бубнит Маус, а его глаза бегают по клавиатуре. - Чего? - Смотрит на команду. - Сделаю тебе кофе. - Говорит Хэйли и поднимается из-за своего стола. Бедный Маус, совсем переутомился. - Что я только что сказал? По отделу проходит волна смешков. Может у них сейчас и не лучшие времена, но есть моменты такие, как этот, когда они все объединились и у них больше нет поводов ругаться или же не понимать друг друга. Такие моменты остаются в памяти надолго, и пускай с ними сейчас нет Джея, они уверены, что скоро он обязательно вернется. Иначе просто не может быть.***
Все стало слишком запутанно. Не то, чтобы раньше у них все было проще, но сейчас, когда чувствуется развязка всего, вопросов слишком много. Кто сможет дать ответы на все эти вопросы и кто сможет гарантировать, что после ответа не появится еще несколько вопросов. Все это дело, что началось с убийства неизвестной девушки, привело к таким последствиям. Тогда, в ту ночь, когда Хэнку Войту позвонили и попросили приехать на место преступления, мог ли он подумать, что согласие взять это дело, перевернет с ног на голову весь его отдел? Конечно он и не мог подумать, что в итоге все так обернется. Слишком много было дел, которые становились "личными", слишком много они покрывали друг друга и слишком часто на многое смотрели сквозь пальцы. Только именно это дело задержалось на полках в их отделе слишком долго. Хэнк делает глубокий вдох, затем выдох. Он приехал сюда по просьбе Вероники, она хочет встретиться с ним в парке, прогуляться и поговорить. Хэнк выкидывает все ненужные мысли из головы и выходит из машины, затем закрывает и ставит ее на сигнализацию. Проходит по ровным дорожкам, направляясь к центру парка, там она обещала его ждать. - Хэнк! - Слышит знакомый голос за спиной и оборачивается. - Я как раз только пришла. - Губы улыбаются, а в глазах то, что никто уже не сможет исправить. Это Хэнк называет "пустым взглядом" - Вероника. - Хэнк протягивает руку и Вероника пожимает ее в знак приветствия. - Рад видеть, что ты почти оправилась. - Не совсем так. - Вероника пожимает плечами. - Меня врачи не хотят выпускать из больницы, еле уговорила доктора отпустить на встречу с вами. Мне скоро нужно вернуться, а то не хочу подводить своего врача. - Врачи в Мед самые лучшие и всегда идут на уступки. - Хэнк слабо улыбается. - Это верно. - Вероника опускает взгляд, поправляет шапку и снова смотрит на Хэнка. - Я хотела с вами встретиться, чтобы поблагодарить и попрощаться. - Вы уезжаете? - Хэнку не верится, что все так закончиться для нее. - Да, я же приехала сюда не насовсем, думаю, я уже сделала, что могла и больше мне нечего вам дать. - Вероника смотрит в глаза Хэнку, она хочет быть максимально искренней. - Спасибо за помощь. - Благодарит Хэнк и разворачивается, чтобы уйти, у него еще много дел сегодня. - Хэнк! - Оборачивается. - Если вы можете, не удаляйте мой номер, я буду звонить на праздники. - Я и не собирался. - С улыбкой отвечает Хэнк и уходит. Вероника смотрит вслед сержанту полиции, пока он совсем не пропадает из вида. Только после этого она разворачивается и идет в сторону больницы. Она с радостью сбежала бы уже сейчас, но обещала доктору подождать еще несколько дней. Не хочется его подводить, как и сказал Хэнк, в Чикаго Мед лучшие врачи.***
- Ещё раз, Холстед. Что произошло? Начальник тюрьмы, узнав, что только что прибывшего полицейского избили, не сильно удивился. Но пришёл в ужас, хотя не показал этого, когда увидел пострадавшего. Холстед полусидит на кровати в лазарете, в одних штанах, и пытается улыбнуться. На нём нет живого места. В смысле вообще. Один сплошной синяк. Чертовски больно, но не опасно для жизни. Джей убирает примочку от правого глаза и с насмешкой смотрит на начальника. - Сколько можно повторять? Я упал. - Упал? - Да, с лестницы. - С лестницы? - Начальник тюрьмы, Нил Бруно, остановился посреди помещения, уперев руки в бока. - Именно. - Холстед корчит возмущённое лицо. - Вы вообще ходили по ней? Я уверен, что не единственный пострадал из-за неё. Сделайте уже что-нибудь. Начальник тюрьмы вы в конце концов или кто? - Брюзжит. Бруно щурится. Смотрит на врача. - Его жизни ничего не угрожает? - В данный момент нет. - Отлично. Обработайте раны и отправляйте в камеру. - Переводит взгляд на Холстеда. - Без ужина. - Разворачивается, выходит из помещения. - О, нет! Вы не можете так поступить! Я так хотел попробовать фирменное местное чтоэтозадерьмоматьвашу. Бруно закатывает глаза и шагает дальше, оставив без внимания последнюю реплику заключённого. С лестницы он упал, как же. У Нила будут большие неприятности, если эту занозу в заднице прикончат в первую неделю здесь. - Вы бы так не ёрничали. - Говорит Джею молодая женщина врач. - Мистер Бруно неплохой человек. - Говорит, обрабатывая ушибы на руке. - И мог бы вам помочь. - Хмурится, замечая множество шрамов. - Да? - Холодно интересуется Джей. - А дальше что? Мне не нужна помощь. Женщина медленно поднимает голову, встречается с ним взглядом и ей становится не по себе. Она быстро заканчивает с его ранами и вместе с конвоем отправляет назад в камеру. Джей хромает, подволакивая ногу, но идет прямо, глядя перед собой. Когда они доходят до блока, в котором находится его камера, в помещении начинают гудеть, кричать и всячески показывать как рады такому виду копа. Раздаются обещания обязательно повторить и угрозы сыпятся со всех сторон. Холстед не слушает. Поворачивается лицом к охраннику, протягивает руку, его освобождают от наручников и он заходит в камеру. Слышит грохот, характерный для закрывающейся двери и впервые вздрагивает, когда громко щелкает замок. Сжимает челюсти, медленно хромая к кровати, садится на неё. На то, чтобы лечь, у него уходит пара минут, потому что даже дышать больно. Кладёт обе руки на живот, пялится в потолок, вслушиваясь в крики, адресованные ему.***
Ногтем ковыряет твердый картон на медицинской папке. Тут вся ее история болезни от первого появления в Мед и до сегодняшнего дня. Первое УЗИ готово, но Лив так и не решилась глянуть хоть одним глазком. Толку от этого, если она не видит себя в будущем. Раньше все было проще, дни сменяли ночи и ничего не происходило, ей нужно было думать только о себе и Антонио, но теперь она обязана думать и о ребенке, что внутри нее. Оставляет картонную папку и прикладывает ладонь к животу. Это все так странно. Все меняется так быстро. Раньше ей не хотелось когда-нибудь становиться родителем, сегодня же она готовится им стать. Поднимает взгляд в коридор, ищет в нём знакомые силуэты, но не находит. Ладно, ждать больше нельзя. Поднимается с одного из стульев, что расставлены возле врачебных кабинетов и подходит к двери. Она же знала, что Антонио будет занят и не придет, но все же ей хотелось, чтобы он был рядом с ней. Понимает, что ведет себя как эгоистка, ведь Джей в такой опасности и нуждается в помощи, но все же продолжает злиться. Иногда ей хочется знать причины своего поведения, но не может разобраться. Сейчас она злится, но на кого - не знает. Если бы на Антонио, то не готовила бы ужин каждый вечер. Если бы на себя, то не давала бы себе даже надежды на светлое будущее. Если бы на Джея, что все время ищет себе неприятности, то не волновалась бы сейчас за него так, что даже не сообщила подруге о своем положении. Смело дергает дверную ручку и заходит в кабинет. Доктор улыбается, протягивает руку и принимает картонную папку. У Лив только одно желание - несмотря на все то, что она пережила и на все ее проблемы со здоровьем, пускай с ребенком все в порядке будет. Большего она и не желает для себя.***
- Эй...- Хэйли подходит к столу Мауса, ставит одну из двух кружек кофе, что держит в руках, слабо улыбается. - Есть что-нибудь? Поздний вечер, в отделе никого не осталось. Только Маус, снова и снова просматривающий записи. И Хэйли. Ей в общем-то нечего здесь делать, но лучше быть здесь с техником, чем одной дома сходить с ума. - Спасибо. - Он благодарно смотрит на неё, принимаясь за кофе. - Какая-то чертовщина. Я и Коди довольно быстро нашли нужные видеозаписи, но... Вот, посмотри. Включает первую запись, точнее вторую, первую они так и не восстановили. На ней высокий, широкоплечий мужчина передвигается по коридорам Мед в медицинском халате и маске, намеренно избегая камер. Его видно только со спины, либо виден нечёткий профиль. Он подходит к палате в которой находилась Кей, но не заходит. Стоит на пороге около минуты, резко разворачивается и уходит той же дорогой. Техник и детектив не смотрят, что происходит с Кей, они и так это знают. Маус проходится по камерам, отслеживая передвижения мужчины до выхода на улицу. Переключается на камеры наружного наблюдения. - Он просто ушёл пешком. Не уехал на машине. - Маус откидывается на спинку стула. - Пешком. - Давит на глаза пальцами. - Я пытался выследить его по камерам, но он как сквозь землю провалился. - Смотрит в одну точку. - А что автобусом? - Тихо спрашивает Аптон. Маус дергается, наклоняется к столу. - О, тут тоже ничего интересного. - Клацает по клавиатуре, находя нужные файлы. Включает. Любое транспортное средство оснащено камерами видеонаблюдения. Для безопасности и возможности разобраться в том или ином инциденте. Записи хранятся на серверах. Так что, если знать точную дату, время и номер автобуса, то найти нужную запись не составит труда. Они видят Кей, видят как к ней подсаживается только что зашедший мужчина и всё, что происходит дальше тоже видят. Мужчина выходит на следующей остановке. По камерам Маус отследил его до угла Пятой и Максвелл. Потом мужчина сел в машину. - Номера замазаны, лиц не видно, нихера нет, Хэйли. - Мрачно говорит он. Хэйли щурится. - Тот же рост, та же походка и телосложение. - Говорит она. - Это один и тот же человек. - Утверждает. - Или два разных, но похожих. - С лёгкой иронией замечает техник. - Нет. - Она качает головой. - Татуировка на задней части его шеи из тех, которые бьют люди, вкладывая в них особый смысл. - С насмешкой говорит она, присаживаясь на стол и складывая руки на груди. - Та-туировка? - Тупо переспрашивает Маус. - Ага. - Она усмехается. - Перемотай на момент, когда он покидает больницу на первой записи и момент, перед тем, как он садится в машину на второй. Маус кидается к клавиатуре и делает то, что сказала Аптон. Останавливает видео и вглядывается в кадры. И если на первом видео мужчина был без капюшона и его шея была видна, то на втором такой момент представился лишь перед тем, как он сел в машину. Тогда он снял капюшон с головы. Им нет нужды выяснять, что происходило с Кей. Они штудируют записи не для того. Они делают это с крохотной надеждой на то, что, возможно, удастся понять кто за этим стоит. - Чёрт, Хэйли, как ты это разглядела? - Спрашивает её, поднимая голову. Она пожимает плечами. - Можешь почистить рисунок? - Вместо ответа спрашивает она. - Хочу рассмотреть получше. Маус кивает головой и принимается за работу. Берет оба кадра и, помимо того, что увеличивает их, ещё и чистит изображения от лишних шумов. Приходится повозиться. И пока он это делает, Хэйли отходит к окну, греет холодные пальцы о кружку с кофе и смотрит на падающий снег. Думает о том, что в этом году его слишком много. Не думает о том, что сейчас происходит с её напарником. Не может. Отвлекается на шум печатающего принтера, отходит от окна и берёт только что напечатанные листы. Рассматривает. Кивает головой. Так и думала. Потом хмурится, разглядев на татуировке то, чего там быть не должно. Вешает листы на доску, тычет в них пальцем. - Знаешь что это? - Указывает на татуировку. Маус хмурится и качает головой. - Эта штука называется Шлем ужаса, но...- подходит к своему компьютеру и копается в интернете, - выглядит немного не так. - Маус встает и подходит к ней. Аптон находит то, что искала. - Смотри, классический Шлем ужаса выглядит вот так. - Указывает на монитор. - Видишь разницу? - Маус сравнивает и видит незначительные изменения. Пожимает плечами. - Может это другая вариация. Или фантазия автора. - Шлем ужаса, Маус, имеет один конечный вариант. - Хэйли встаёт прямо. - Все его лучи, символы, расположенные на нём и даже то в какую сторону они повёрнуты. Всё это имеет только один вариант. Этот символ считался очень мощным у северных народов. По поверьям его могли носить только те, кто был связан с потусторонними мирами. - Типа шаманы и провидцы? - Типа того, да. - Но ведь это было давно. - Маус пожимает плечами. - Сейчас вся эта символика не вызывает такого трепета у тех, кто её использует. К чему ты клонишь? - Он никак не может понять, наблюдая за тем, как Хэйли снова копается в своём компьютере. - Ты говоришь о распространённой символике. Той, которую пихают в фильмы, на обложки альбомов какие-нибудь хэви-металл группы. Шлем не из их числа. - Отстранён отвечает она, глядя на монитор. - Откуда ты всё это знаешь? - Маус вдруг понял, что не видел, чтобы она на досуге штудировала подобную литературу. - Кей. Она увлекалась этим. И пару раз у нас были весьма интересные разговоры на эту тему. - Хэйли нажимает на кнопку мыши и идёт к принтеру, обходя техника. - Она верит в это...или верила. - Хватает распечатанные листы. - Если кто-то изменяет структуру Шлема, значит точно знает для чего. Я знаю только один тату-салон в Чикаго, который занимается нанесением специфических татуировок. - Смотрит на Мауса. И до него не сразу, но доходит. - Макнамар? Ты говоришь о Макнамаре, да? - Тихо спрашивает он. - Тот салон, мастера которого били его татуировки. - Хэйли кивает головой. Напряжённо смотрит на него. - Я заеду к Кей. - Говорит она, хватая распечатки и куртку. - Нужно убедиться, что эта теория не просто плод моего воспалённого мозга. - Натягивает куртку. - Ты просматривал те записи, что были до автобуса? - До...- Маус хмурится. - Да. Мы сосредоточились на том, куда ушёл тот мужик, не думая о том, откуда он пришёл. Может быть в записях до автобуса будет больше информации.- Пожимает плечами. - Чёрт, Хэйли...- Он идиот. Как он сам до этого не додумался? Хэйли невесело улыбается. - Кей сказала бы, что люди всегда смотрят только вперёд, бегут, стараясь перегнать само время, тогда как ответы находятся в прошлом. Всегда. - Это...мы же говорим о видеозаписях. - Маус усмехается. - А теперь представь как она воспринимает мир, если сказала бы такое о таких простых вещах. - Чертовски сложным и дохрениалион многослойным. - Отвечает он глухо. Хэйли шагает к нему. Целует в щёку. - Я заеду за тобой сразу, как только поговорю с Кей, ладно? - Ладно. - Маус улыбается. Провожает её взглядом и подвисает ненадолго. Пытается представить мировоззрение Кей, но почти сразу сдаётся. Это невозможно. Так жить невозможно. Нет правильных ответов. Нет виноватых, кроме самого себя. Зато есть абсолютное чувство справедливости. В его мире проще. Есть плохие ребята, есть хорошие. И тот факт, что для каждой из сторон хорошие именно они, нисколько не смущает техника. У каждого своя правда. Проблема в том, что истина при этом остаётся неизменной ни для кого.***
Кит поднимает голову, реагируя на стук в дверь. Переводит взгляд на мать, видит, что она никак не реагирует, глубоко уйдя в свои мысли. Сидит за столом в правой части дома. На нём разбросаны книги, заметки, блокноты и листы бумаги с множеством пометок. - Мам? - Зовёт он её и Кей реагирует на его голос. Поднимает голову. - Ммм... - Кто-то пришёл. Кей переводит взгляд на дверь и теперь слышит стук. Выдыхает, смотрит на часы. Встаёт из-за стола и идёт открывать, совершенно забыв о том, что нужно быть осторожнее, ведь за дверью может быть кто угодно. Отпирает замок, хватается за ручку и распахивает дверь. Замирает. - Привет. - Хэйли слабо улыбается. И без того хреновое настроение упало ещё ниже, когда она увидела в каком состоянии находится Кей. - Привет. - Тихо отвечает Кей, сдерживается, чтобы не задать кучу вопросов. Знает, что ещё слишком рано для каких-то результатов. Отходит в сторону, впуская Хэйли. - Кофе? - Да, было бы неплохо. - Соглашается Аптон. - Привет, Кит. - Улыбается, заметив ребёнка, наблюдающего за ней из-за спинки дивана. Он шепчет «Привет» и возвращается к прерванному занятию, зная, что взрослым нужно поговорить. Хэйли топает на кухню за Кей, садится за стол. Вытаскивает распечатки.- Кей, мне нужна твоя помощь. - Кладёт на стол распечатку с классическим изображением Шлема ужаса. - Да, конечно. Чем могу помочь? - Спрашивает Кей, поворачиваясь к ней лицом после того, как запускает машину. Видит распечатку. Замирает. - Ты ведь знаешь, что это? - Спрашивает Аптон, Кей кивает головой и тогда детектив показывает распечатку татуировки. - А это? Кей подходит ближе, присматривается. Хмурится. - Это...тоже Шлем, но немного видоизменённый. - Смотрит на Аптон. Та выдыхает, запускает пальцы в волосы, убирая их с лица. - Хорошо. У меня есть теория. - Кладёт локти на стол. - Когда-то ты говорила, что этот символ имеет конечный вид. Его нельзя изменять, потому что тогда это будет уже не он. Так? - Кей молча кивает головой. - Тогда зачем кому-то это делать? Зачем вносить изменения. Я пытаюсь понять. И мне кажется, что человек сделавший это, сделал это не просто так. Но, возможно, я просто ошибаюсь, выдавая желаемое за действительное, и это просто результат работы какого-то идиота. - Она замолкает. Кей всматривается в символы. - Видишь вот это? - Указывает на один из символов, расположенный на одном из лучей шлема. - Это руна «Одал». Символизирует чистоту рода. И её здесь быть не должно. А это, - показывает на следующий, - руна «Зиг». Атрибут бога Тора. Знак власти, энергии, борьбы и смерти. А это...- замолкает, хмурится, - Черное солнце. - Хэйли смотрит на символ и испытывает смешанные чувства. - Погоди, но это же... - То, что изображено на моём медальоне, да. - Поднимает глаза на Аптон. - Всего этого здесь быть не должно. Шлем ужаса - многолучевой крест с восемью или двенадцатью лучами, с внешним или внутренним кругом. Всех этих символов в нём нет и быть не может. - Пораженно замолкает, вспоминая - Зато они все присутствовали в атрибутике небезызвестной организации двадцатого века... - О чём ты говоришь? - Слышала про "Аненербе"? - Вопросом на вопрос отвечает Кей. Хэйли кивает головой, широко открыв глаза. Этого дерьма только не хватало. Кей щурится. - Чья это татуировка? - Хэйли молчит. - Чья она, Хэйли? - Спрашивает требовательнее. - Человека, который приходил к тебе в больнице и в автобусе. - Тихо отвечает она. Кей неуклюже садится на стул. - Что...- Закрывает лицо руками, давит на глаза.- Какого хрена происходит??? - Психует, опуская руки и глядя на Аптон. - Маус изучил записи с видеокамер. С тех, что были доступны. - Хэйли начинает понимать, что Джей не рассказал ей всего о том, что решил Войт. - Час назад я тоже их просмотрела и мы заметили вот эту татуировку. Мне она показалась странной. Я решила уточнить у тебя. Ещё телефоны...- косится на Кита, проверяя как далеко она находится, - убитых Тайлер. Джей нашёл два пропавших в каком-то мотеле и третий забрал сам с места преступления. Маус взломал их. - Видит выражение лица Кей. - Ничего толком не нашли, но есть пара теорий по генералам. - Кей косится на сына. - Зачем? - Спрашивает она. - Зачем вы копаете в эту сторону? - Так решили Войт и Холстед тогда, когда он всё рассказал. Поскольку теперь мы все...в курсе, то работаем вместе. - Это не поможет Джею. - Зато поможет тебе. - Мне не нужна помощь. - Заканчивает Кей. Хэйли накрывает лицо ладонями, понимая, что всё, её чаша терпения переполнена. Она смотрит на Кей абсолютно не скрывая своих эмоций. - Если бы ты только знала как вы меня достали этим вашим «я все решу в одиночку». - Она встаёт, упирается ладонями в стол и наклоняется ближе к Кей. - Что ты, что он. Вот уж действительно два сапога - пара. Мне хочется встряхнуть вас обоих, да так, чтобы мозги на место встали! Мать вашу! - Она не повышает голос, говорит сквозь сжатые зубы. - Джей не хочет, чтобы мы помогали. Это не значит, что мы перестанем пытаться, но и связывает нам руки. Тебя вообще никто не спрашивает, нужна тебе помощь или нет. Я не знаю, что ты там задумала, но можешь не отвлекаться на что-то другое, потому что мы не отступим. Джей и Хэнк набросали план. Нужно добраться до тех, кто все это делает и твои желания лично меня сейчас интересуют далеко не в первую очередь. Поняла?! Вы два чёртовых идиота, подставляясь, совершенно забываете, что страдаете не только вы, но и те, кому вы не безразличны! И если тебе что-то не нравится в наших действиях - это только твоя проблема. Усекла?! Она замолкает, садится, тяжело дышит, часто моргает и до Кей только сейчас доходит насколько тяжело Аптон. Она рвано выдыхает, подаётся вперёд и накрывает своей рукой ладонь Хэйли, слегка сжимая её. Аптон с удивлением смотрит на их руки, поднимает глаза и смотрит на Кей. Та слегка ободряюще улыбается и Хэйли морщится, стараясь не разреветься. - Налью кофе. - Говорит Кей, вставая из-за стола. Хэйли кивает головой, всхлипывает и поспешно вытирает слёзы пока Кей стоит к ней спиной, наливая горячий напиток. У них мало времени и полно работы.***
- Выходи. Холстед поворачивает голову в сторону решётки. Молчит. Не шевелится. Охранник смотрит на него, как на что-то мерзкое. Бьёт дубинкой по решётке. - Выходи, блять. - Цедит сквозь зубы. Джей тяжко выдыхает. Морщится от боли, когда поднимается с кровати. Секунду переводит дыхание, отталкивается и встаёт на ноги. Шаркающей походкой добирается до выхода. Ему не застёгивают наручники на запястьях и как-то отстранёно он думает о том, что это странно. Шагает за охранником по тусклым коридорам, абсолютно не интересуясь тем, что происходит вокруг. Ему плевать. В голове ни одной мысли. Внутри пустота и холодное оцепенение. Охранник открывает какую-то дверь, отступает в сторону, пропуская. Холстед безразлично смотрит на него, опускает голову и шагает внутрь, абсолютно не переживая о том, что ждёт его внутри. Слышит, как за его спиной захлопывается дверь. Резкий, глухой звук. Ещё один гвоздь в крышку гроба? Скорее чувствует, чем видит движение в дальнем углу плохо освещённого помещения, слабо поднимает голову, чтобы разглядеть, кто ждёт его на этот раз. - Господи Иисусе... Слышит такой знакомый голос, чувствует, как жжёт глаза. В полоску тусклого света шагает мужчина и Джей здорово напрягается, чтобы устоять на ногах от желания забиться в угол и исчезнуть. - Кто это сделал?! - Требовательно спрашивает Войт. Джей пожимает плечами. - Какая разница? - Отвечает хриплым голосом. - Зачем вы пришли? - Войт шагает ближе, пристально вглядываясь в его лицо. - Я добьюсь того, что тебя перевели в блок, в котором тебя не будут пытаться убить на каждом шагу. Джей медленно доходит до стены, медленно опускается на скамью, поднимает голову, смотрит на Хэнка, прищурив повреждённый глаз. - Зачем? Вы просто отсрочите неизбежное. - Спрашивает уставшим голосом. Войт набирает в лёгкие воздуха, но Джей опережает его. - Не надо, Хэнк. Я так хочу. - Прислоняется горячим затылком к холодной стене. Закрывает глаза. - В этот раз просто...отпустите. - Открывает глаза и смотрит прямо на него. - Присмотрите за Кей и пацаном. Ладно? - Об этом мог и не просить. - Тихо говорит Хэнк. Джей кивает головой. Медленно встаёт, шагает к двери, громко стучит и та тут же открывается. Холстед не прощается, не оборачивается, ничего не говорит. Просто уходит. Войт ещё долгое время простоит неподвижно, невидящим взглядом уставившись в темнеющий дверной проём. Он даже забыл, зачем пришёл на самом деле. Поднял руку и провёл ей по голове, задержавшись на затылке, внезапно ощутив, что уже давно не молодой. Джей медленно добрёл до своей камеры, без требований зашёл в неё, остановился посреди крохотного помещения, глядя в темный квадрат окна. Никак не отреагировал на звук закрывающегося замка, оставаясь опустошённым. Он сел на кровать, уставился в пол, только сейчас по-настоящему начиная осознавать где он, что делает и что его ждёт. Мерзкий страх заструился внутри, быстро задушенный отвращением и презрением к самому себе. Джей впервые прямо посмотрел фактам в лицо. Да, он знал, что делал. Знал почему. Но никогда до конца не принимал весь этот груз ответственности. Он вспомнил каждого убитого из тех четырнадцати. Вспомнил каждую деталь. Вспомнил все те вечера и ночи, когда бесконтрольно потреблял всё подряд. Те из них, что хоть как-то запомнились. Вспомнил каждый случай, когда он случайно или намеренно причинял боль близким. Тем, кто пытался ему помочь. Вспомнил причины, по которым вел себя так и наконец признался сам себе, что это было одним сплошным бесконтрольным бегством от одного единственного чувства - ненависти. К самому себе. За то, кем стал. За то, что делал. Он и не жил всё это время, подсознательно ожидая на каждом чёртовом вызове или захвате смерти, но та динамила его. Ему стало тяжело дышать. Он согнулся пополам, вцепившись в футболку на уровне груди. Его пальцы задеревенели, застыв в странном положении. Он почувствовал, как что-то огромное и мерзкое поднимается из глубины его сущности, разрастаясь и угрожая разорвать его изнутри. Он ощутил непреодолимое желание закричать, но не издал ни звука. Просто потому что не смог. Изнутри распирало что-то мерзкое, тяжёлое и горячее и Джей больше всего на свете жаждал избавиться от этого, вытравить из себя, но оно, словно издеваясь над ним, застыло где-то на уровне глотки. Он опускается на пол, ложится, подтягивая колени к груди. Рвано, часто и хрипло дышит, глядя в никуда. Впадает в состояние ступора, желая просто исчезнуть и проводит в таком положении всю ночь.***
Крутит в руке дорогие часы, особо не переживая, если упустит их и они побьются. Плевать, он купит новые. Ухмыляется собственным мыслям, его радует, что он может позволить себе любую игрушку, цена его никогда не интересует. Вскоре часы надоедают Алексу и он, полный безразличия, бросает их на стол. Облокачивается на спинку кожаного кресла и вертит головой разминая шею. Алексу нравится как все складывается и к чему, по его расчетам, он должен придти в конце своего пути. Поднимается с кресла, складывает руки за спиной, улыбается, ведь причин для хорошего настроения много. Чокнутый Бишоп продвигается со своими игрушками маленькими шажками вперед, те кто ему нужны, переходят на его сторону, а враги бояться Алекса больше, чем боялись его отца. Ричард может и был тем, кто построил всю эту империю, но ему не хватало холода в сердце и голове. Хорошо, что Алекс полностью отдален от каких-либо чувств и привязанностей. Алекс подходит к огромному окну во всю стену и смотрит на горизонт. Чикаго медленно погружается в сумерки и фонари на улицах начинают работать, освещая город так ярко, что даже звезды меркнут. - Сэр. - Молодая секретарша заходит в кабинет и как только Алекс поворачивается к ней, она опускает взгляд. - Что такое, Роза? - Максимально спокойно спрашивает Алекс. - Там мистер Манчус, просит впустить его. - Отвечает Роза не поднимая взгляда. - Тогда впусти. - Алекс слегка улыбается и приподнимает одну бровь. Роза сразу же уходит, впуская посетителя. Оливер Манчус. Высокий, стройный мужчина средних лет. На нем черный костюм и черные туфли. Его руки опущены по швам, кучерявые темные волосы длиннее, чем обычно носят мужчины и все зачесано назад. Островатый подбородок, ровный нос и карие глаза. Тонкие губы растянуты в слабой улыбке. - Чертов старик, просил же оставить меня в покое. - Ворчит Алекс, закатывая глаза и идет к барной полке. - Разве я старый? - С улыбкой спрашивает Оливер. -А разве молодой? - Алекс ухмыляется, наливает себе виски и выпивает не предлагая Оливеру. Мужчина делает глубокий вдох, этот юнец его однажды в могилу сведет. - Чего тебе? - Мне нужно твое лицо, ты же знаешь. - Оливер всегда держится гордо и строго, истинный англичанин, по мнению Алекса. - Не тогда, когда за мной копы по всему Чикаго гоняются. - Алекс возвращается за стол. - Ты же уже нашел способ контролировать некоторых из них. Так было сказано в твоем письме, или я не прав? - Оливер немного щурится. - А-а-а-ай. - Тянет Алекс, кривя лицо при этом. - Во-первых, вам, ребята, пора бы уже мобильники купить. Дьявол дьяволом, а вот телефон - вещь нужная. - Берет со стола свой телефон и немного машет им, демонстрируя Оливеру, затем кладет обратно на стол. - Во-вторых, если я начну появляться во всяких медиа и стану медийной личностью, это поможет мне укрыться от копов, но в тоже время, я потеряю кое-что важное. - Что же это? - Оливер по прежнему сохраняет лицо безэмоциональным. - Позицию, дубина, вы вообще играли когда нибудь в "Го"? Тут тоже самое. - Разводит руками, затем опускает их на стол, поднимается и медленно подходит к Оливеру. Щурится, поднимает правую руку на уровне глаз мужчины и щелкает несколько раз пальцами. Абсолютно никакой реакции. - Может, ты уже слишком стар для этого дерьма? Завязывал бы баловаться всякой хренью. Жутко выглядишь. - Алекс морщится. - Надеюсь, мы друг друга поняли. - Оливер разворачивается и уходит, а Алекс выдыхает с облегчением. Сраная шайка экзорцистов работала с его отцом и теперь решила, что после него, место должен занять Алекс. Нет уж, Алекс этим пугающим личностям не даст втянуть себя еще и в это дерьмо. Ему и так дорога в Ад, поэтому он решил не продавать дьяволу душу, а пустить ее в свободный полет перед падением в Адово Пекло. Делает глубокий вдох, думает. Неужели жизнь - это вот это все? Неужели нет чего-то большего? Если это так, то ему жаль потраченного впустую времени.***
Душевые наполнены паром от горячей воды и ором горластых и тупых мужиков. Ощущение гнетущей пустоты и могильного холода внутри никуда не ушли, поэтому Холстед наплевал на возможные неприятности и просто пришёл принять душ. Ему плевать. На всё. По ощущениям он мёртв, но никак не возьмёт в толк почему, в таком случает, всё ещё ходит. Выворачивает вентиль с горячей водой на полную, добавляет холодную и встаёт под струи кипятка, подставляя им лицо, которое тут же начинает гореть огнём из-за того, что горячая вода попала в раны. Джей опускает голову, упираясь рукой в стену и закрывает глаза. Всё тело болит, покрыто синяками. Гостеприимные же тут обитатели. Он старается не думать, не анализировать и не просчитывать варианты развития событий. Как он и сказал пару дней назад - он там, где ему самое место. Независимо от того, какими были причины того, что он сделал. Уж если выбирать между ним и Кей, то он определённо взял первое место. Она даже не знала, что делает. У него такого оправдания нет. Так что всё справедливо. Независимо от того, какое решение примет суд. Если он доживёт до него. Джей выглядит расслабленным, но, несмотря на закрытые глаза, он остаётся начеку, потому что тюрьма, блять, и в Африке тюрьма. Заключённые кричат, переговариваясь, похабно шутят, кого-то гнобят, с кем-то спорят, но всё это проходит белым фоновым шумом. Потому что как бы он ни был уверен в правоте своих действий, к тому, что случилось с ним прошлой ночью, не подготовишься. Он открывает глаза, понимая, что стало слишком тихо. Выключает воду, хватает полотенце, вытирается, оборачивает его вокруг бёдер и шагает в раздевалку. Ему приходится остановиться, потому что на его пути внезапно появляется здоровенный детина. Джей смотрит на него секунду, разворачивается, чтобы обойти, но и здесь возникает преграда. Дерьмо. Он делает шаг назад и видит ещё двух заключённых. Выдыхает. - Так, ладно. - Говорит раздражённо. - Я всё понимаю. Правда. Но вы, ребят, не в моём вкусе. - Подразумевалось, что это шутка, но его лицо и голос остаются холодными. - Смешно. - Говорит кто-то, кого Джей не видит из-за пара от горячей воды. Сначала появляется силуэт, который хлопает в ладоши. И по мере приближения, Джею становится всё больше не по себе. - Привет, детектив. - Говорит мужчина, наклонив голову в бок. - Бамбэник. - Не меняя тона, отзывается Джей. Оскар и Джейкоб Бамбэник. Устроили ограбление фургона, который перевозил деньги. Всего сорок штук и руками совсем других людей. Довольно быстро стало известно, что таким образом прокуратура перевозила весомое вещественное доказательство, стопроцентно гарантирующее Оскару пожизненное. Рубашка, пропитанная кровью его девушки, которую он собственноручно и убил. Нет рубашки - нет дела. Копы взяли исполнителей, заключили сделку, а при задержании братьев Холстед пристрелил Джейкоба. Оскар назначил за его голову сто штук и ему приходилось отсиживаться в участке, пока ребята искали исполнителей. Джей подставился, исполнителя взяли. И было это дохреллион лет назад. Холстед думал, что Оскар давно сдох в Стейтсвилл. Но тараканы и ядерную войну переживу. Просто прекрасно, Джей. Ты в окружении кучи отморозков. Один. В одном блядском полотенце. Браво. - Если бы ты только знал, ублюдок, как долго я ждал этого момента. - Мстительно говорит Бамбэник. Холстед не ждёт, когда нападут. Он делает это первым, заранее зная, что проиграет. Их больше. Они больше. И накануне вечером его здорово потрепало. Он был выведен из строя. Или просто не хотел бороться. Зачем? Он получил несколько ударов по торсу, голове и почкам, оказался прижатым лицом к холодному полу раньше, чем вообще сообразил, что происходит. Он собирался умирать, но его ждало кое-что похуже. Оскар подтащил к нему стул, уселся и наклонил голову в бок, наслаждаясь видом прижатого и обездвиженного врага. - Я столько лет мечтал об этой минуте. - Говорит он тихо. - Представил сотни вариантов того, как буду тебе мстить. Знаешь, я даже обрадовался, когда тебя не пристрелили киллеры. Слишком лёгкая смерть. А потом вы запихнули меня в общую камеру. - Он замолкает, пытаясь не показать насколько зол. - К брату этой шлюхи. - Ох, Оскар, разве ж можно так отзываться о бывших? - Усмехнувшись, спрашивает Джей, за что тут же получает удар в и без того избитый бок. Стонет, сжав зубы. - Смейся, шутник, тебе всё равно недолго осталось. - С удовлетворением в голосе Отвечает Бамбэник. Джей приподнимает голову, настолько, насколько это возможно, чтобы посмотреть в глаза ублюдку. А потом замечает ещё одного человека. И его начинает тошнить. - О, так ты знаком с моим другом? - Хохотнув, спрашивает Бамбэник. Лестер Бейкер. Два метра ростом, без волос, бровей и ресниц, с абсолютно белой кожей, Чёртова гора стальных мышц и чудовищно жуткий взгляд. Как у мертвеца. У его глаз нет цвета, едва видны лишь зрачки. Какая-то природная аномалия. Узкая линия губ, длинный, крючковатый нос, острый подбородок. Но известен он был совсем не своей внешностью. Бейкеру было всё равно, кого убивать, всё равно, кого насиловать. Он делал и то, и другое. А все равно ему было, потому что в конечном итоге он всё равно съедал всех своих жертв. Судя по количеству костей, найденных в его тайнике - число жертв перевалило за две сотни. Там были все. Мужчины, женщины, подростки, младенцы. Этот человек и человеком то не был. Мясник, рядом с которым и Хэтфилд и вся шайка Бишопа выглядела просто пасхальными кроликами. Он любил растягивать удовольствие. После того, как получит от жертвы всё, что ему было нужно, он не убивал её сразу. Он делал это медленно. Отрезая кусок за куском и превращая это в свой обед прямо на глазах у жертвы. Джей никогда не видел его в живую, но о нём говорили во время учёбы в академии. Он видел лишь раз его фотографию и этого было вполне достаточно. Как-то отстранёно Холстед удивлённо подумал о том, что этой твари здесь быть не должно. Его закрывали в самой отдалённой тюрьме. Без прав. Вообще. Ему не разрешались даже прогулки. - Лестер Бейкер. - Улыбнувшись, говорит он. - Я польщен. - Переводит взгляд на Бамбэника и видит как улыбка того медленно сползает с лица. - О, прости, я должен был испугаться? - С издёвкой спрашивает его. Нагло улыбается. - Чувак, ты вообще слышал о том, за что меня посадили? - Ухмыляйся сколько хочешь, козёл. - Зло шипит Оскар, вставая на колени и приближая к Холстеду своё лицо. - Я с удовольствием послушаю как ты будешь смеяться через пять минут. - Резко встаёт и отходит на несколько шагов. Джей напрягается, пытаясь высвободиться. Несмотря на всю браваду, ему совсем не до шуток. Его поставили на колени, продолжая удерживать. Лестер наклоняет голову в одну сторону, в другую. Изучает взглядом его лицо, опускает глаза ниже и Джей понимает, что его сейчас вывернет, потому что этот больной ублюдок облизнул губы, остановившись взглядом на шрамах, покрывающих тело Холстеда. Бейкер медленно приближается к нему, двигаясь плавно, что удивительно, учитывая его габариты. Джей не сводит взгляда с его глаз, тщательно контролируя выражение лица. - Говорят, ты невероятное чудовище. - На удивление мягким, тихим и шелестящим голосом говорит Лестер.- Псих. Монстр. - Джей поднимает правую бровь. - Уверен, что не перепутал слухи обо мне со слухами о себе? - С насмешкой задаёт вопрос. И без того тонкие губы Бейкера растягиваются ещё больше. - Чудесная улыбка, Лестер. - Хмыкает Джей, внутренне содрогаясь от отвращения. Бейкер наклоняет голову в другую сторону. - Думаю, мы бы нашли общий язык. - Резко выбрасывает руку вперёд, хватает Холстеда за подбородок и удерживает на месте. Джей сжимает челюсти. - Жаль, что мне сначала нужно отдать должок. - Улыбается. То есть...действительно улыбается, открывая ряд мелких, острых, белоснежных зубов. - Но ты не волнуйся. Будет больно, но не смертельно. Резко отпускает подбородок детектива, встаёт, кивает амбалам, удерживающим Джея на месте и те снова опрокидывают его лицом в пол. Он вырывается. Пытается во всяком случае, но почти безуспешно. Бейкер обходит его и Джей больше не видит его. Значит, не видит, что он делает. Зато прекрасно видит Бамбэника, который подошёл ближе, чтобы лучше видеть. Холстед рвано дышит, поднимая брызги из воды, которой покрыт весь пол в душевой. Понимает, что ему не вырваться. И абсолютно не понимает, чего ему ждать от больного ублюдка. Он не знает к чему готовиться. И впервые за чертовски долгое время начинает паниковать. Он чувствует, что центр тяжести переместился и на его спину больше не давят колени тех, кто держит его прижатым к полу. Он дёргается, но результат тот же. Понимает, что Лестер встал на одно колено справа от него, левой ступнёй упёрся в пол слева и чувствует его пятерню, распластанную по своей спине. Замирает. Даже дышать перестаёт. Какого хрена собирается делать эта тварь? Джей скорее чувствует, чем слышит ухмылку Лестер. Потом на пару секунд наступает звенящая тишина. А затем её разрывает крик невыносимой боли. Холстеду кажется, что его лёгкие просто нанизали на вертел, хотя их даже не повредили. Он чувствует каждый миллиметр, который проходит скальпель, вспарывая его кожу и мышцы сразу под нижним правым ребром. Ему не хватает воздуха и от боли он перестаёт что-либо видеть. Зато прекрасно слышит. - Лестер превосходно знает каждый сантиметр человеческого тела, Джей. - Злобно и мстительно шепчет Оскар. - Он знает как доставить адскую боль, но при этом не задеть жизненно важных органов. - Джей почти не слышит его из-за хрипов, которые вырываются из его горла. - Как заставить человека кричать в предсмертной агонии, но оставить его по эту сторону. - Детектив поднимает затуманенные от боли глаза на говорившего, но может сосредоточиться лишь на куске тонкой острой стали, которая всё ещё рвёт его бок. - И ты заперт с ним, Холстед. Здесь. Надолго. И поверь, скальпель - это не самое страшное из того, что тебя ждёт. Оскар встаёт на ноги, кивком головы даёт знак своим людям. Они встают, Джей больше не чувствует их руки, но он всё ещё чувствует ладонь Лестера на своей спине. Слышит его усмешку, теряется на пару минут, а потом понимает, что он остался один. Он пытается пошевелиться, получается дёрнуть только пальцами и слегка пошевелить кистью левой руки. И тогда он сдаётся. Просто лежит на холодном кафеле, наблюдая за тем, как его собственная кровь течёт в сток душа. Он успел вспомнить друзей. Волка. Кей и пацана. А потом, за секунду до того, как он отключился, его сознание пробила единственная мысль. Чёткая и прямая. Он ошибался. Он не хочет умирать.