Стокгольмский синдром

Она останавливает машину на парковке, еле найдя свободное место и с отчаянием начинает бить по рулю, царапать ногтями обшивку, тихо рыча от злости. Видит вновь прежнее место работы, гневно сужает глаза, предчувствуя плохое завершение вечера. Как назло именно сегодня, в собственный день рождения, мистер Никсон потребовал от неё присутствия и срочной консультации, связанной с новоиспеченным журналистом. Позвонил ей в шесть утра, разбудив и лишив финала сна и с порога заявил, что она нужна в больнице, да с таким тоном, словно это до сих пор была её обязанность. «– Я уволилась полгода назад, — сухо ответила Сара, не обратив внимание на голос репортера в телевизоре, — не стоит меня просить об этом, Дэн. — Я бы не стал звонить тебе, ты же знаешь. Обстоятельства упрямо требуют твоего мнения, — его голос на секунду приглушил крик соседа сверху, — ради меня приезжай и только посмотри, не нужно что-либо говорить, общаться и поддерживать с ним контакт. Ты будешь наблюдающей у стенки, пока эта девушка завалит его вопросами для интервью. Сара подняла обессиленный взгляд к потолку и прислушалась к себе. Нет, ей ни черта не хотелось снова надевать на себя халат, цеплять именное удостоверение за кармашек и видеть это животное в клетке. Её услуги давно потеряли силу, не нуждались в общественных признаниях и похвалах. Ведущий новостей, тем временем, безучастно рассказывал о случившемся ночью убийстве, никак не вызвав в Саре ни долю сожаления. Поймать преступника не могут уже несколько случаев подряд, совершенных общеопасным способом. Всё, что слышала О’Нил, крутилось вокруг личностей подозреваемых, слухах ФБР и ложных новостях. Её просили четыре раза составить психологический портрет по имеющимся уликам, но девушка упрямо отказывала, либо игнорировала их просьбы. — Не могу, — покачав головой ответила Сара, — даже не проси меня об этом. Повисло тяжелое молчание, из-за которого хотелось быстрее трубку повесить. Внутренний голос так и упрекал в том, что её бездействие убивает всё больше и больше людей. Но своя жизнь была куда дороже.» Находиться в машине уже не представляло смысла. Полуденное солнце освещало территорию психлечебницы, в окнах отражались перистые облака, плывущие так неспешно. Хотелось бы Саре сейчас замедлить время и хорошенько подумать перед тем, как ступить за порог своего кошмара и окунуться в прошлое. Но поджидавший на ступеньках Никсон деловито упёрся ладонями в бока и выжидающе смотрел. В своей неизменной форме выглядел всё так же, не изменившись ни в лице, ни в пропорциях тела. «Сентфорская психическая больница пожизненного заключения для особо опасных преступников им. Лауры Нельсон» Эти въевшиеся в память буквы Сара могла вслепую найти и указать на каждую интересующую. Камень чуть потрескался в некоторых местах, но массивный указатель своего вида не потерял. Опавшая листва лежала подле него, пожелтевшая трава заполняла весь участок, ветки оголенных деревьев угрожающе покачивались на ветру и задевали оконные рамы у первого этажа. Посильнее закутавшись в пальто, О’Нил вышла из салона, но тут же вернулась обратно, вытащив из бардачка ненавистные удостоверения. С отвращением посмотрела на них и пожалела, что не сожгла тогда. Сара О’Нил — психолог-криминалист, отдел по борьбе с преступностью, ФБР. По совместительству психотерапевт, до невозможности испытывающий отвращение ко всему связанному с полем деятельности. Какие же гадкие звания носила все эти годы, а в первое время даже гордилась тем, что окончила с отличием академию и нашла перспективную работу. Мимолётом она вспоминает свои горящие глаза, которые наблюдали за всеми выпускниками. Сколько радости было на их лицах, а у неё-то и не сосчитать, хватило бы весь земной шар осветить счастьем. Отец чуть ли не выл от гордости, но жаль не застал её первого выигрыша, когда только по одной написанной характеристике поймали насильника, орудующего напильником. Фурор за этим последовал невероятный, её моментально зачислили к элите и выдали такую долгожданную карточку. Ни денег на ней, ни паролей от Пентагона — одно имя, которое многие не воспринимали всерьёз и называли ещё липовым сотрудником с кислой рожей. Чего они ожидали от неё никому не известно, наверное должна была улыбаться на такие заявления. Плющи с цветочками на концах остроконечной крыши обвивали кровлю, придавая месту атмосферу доброго замка с принцессами. Ещё бы эти принцессы были, так Сара бы туда с размаху залетела, а пока ограничивалась равнодушным выражением лица. И только перед Никсоном остановилась, осознав свою глубочайшую ошибку в виде лакированных лодочек. Она по привычке напялила на себя туфли, потому что последнюю неделю по собеседованиям металась, собственно, требовался официальный наряд. И вот, по глупости сейчас стояла перед психушкой, в которой у большинства больных голодняк по высоким каблукам и оголённым женским ногам. О’Нил открыто чертыхнулась, вызвав недоумение капитана. — В чём дело? — поинтересовался он, преодолев расстояние в два метра. — Сейчас зайдём в мой кабинет, я переодену обувь, — раздраженно ответила Сара, злясь на свою тупость, — журналистка уже здесь? — Да, ожидает в холле, места себе найти не может. Я её попытался ободрить, но всё никак не вышло. Не каждый день берёшь интервью у психопата. — Ты рассказал ей о правилах посещения? Надеюсь, она поняла без проблем, — проговорила доктор как только они вдвоём оказались в приемной. В нос тут же ударил привычный запах хлорки. — Сколько я должна находиться там? Сара до сих пор не верила, что согласилась на его уговоры и забила гвоздь на громогласное правило: не смей возвращаться туда, где тебя не ждут. Но высоченные потолки, латунные перила, дубовые лестницы и белые панели с картинами в стиле минимализма встречали её, как старую хозяйку. Из широких окон открывался вид на озеро, находившегося в объятиях хвойного леса и гор на горизонте. Летом тут куда приятнее находиться и гулять по берегу водной глади приносило одно удовольствие. С наступлением осени корка льда покрывала озеро, и место обретало опасную загадочность, какую хотелось раскрыть, но с осторожностью. — Час, — без веселья сказал Никсон, — продержаться сможешь? Целых шестьдесят минут в одном помещении с ним и ещё парочкой людей, не играющих существенной роли. Сара сглотнула, повернулась к капитану и взгляд её был красноречивее всех слов. — Я не буду сидеть там целый час, Дэн, — она отошла на шаг к двери и скрестила руки на груди, — ни за какие деньги ты не заставишь меня пробыть здесь больше двадцати минут. — Ну уж нет, — воспротивился мужчина и подошёл к ней, — раз приехала, то заканчивай дело, а не беги с поражением. Я тебя не каждый день об этом прошу. — Ещё бы ты меня ежедневно упрашивал. Мимо прошёл знакомый медбрат с кипой папок на руках. Это зрелище повеяло о тех временах, когда Сара спешила на работу, присвистывая на ходу веселую песенку. — Пожалуйста, Сара, — настойчивее начал упрашивать Никсон, от нетерпения перебирая пальцами шляпу, — я оставлю тебя в покое сразу же, но без твоей помощи ничего не выйдет. — Почему не других специалистов? Почему не Стефани, не Дерека, не Адель? Последняя меня по всем фронтам превосходит и уже кандидатской степенью похвастаться может. — Потому что он отказывается с ними сотрудничать, — перебил её Никсон, спрятав шляпу за спину, — и уж тем более на тесты глупые отвечать. Этого она боялась услышать больше всего на свете и именно поэтому все прошедшие месяца не пользовалась почтой и мобильником. Память изо дня в день напоминала о свежих картинах, в которых крупным планом изображена Сара и её чумовой любовник-псих. — Бред, — нервно фыркнула доктор, — никуда я не пойду, Дэн, я боюсь. — Между вами расстояние в два с половиной метра, стена из железных прутьев и по бокам камеры вооруженная охрана, — обреченно простонал мужчина, — ты издеваешься? — Думаешь я тут истерику устраиваю лишь из-за того, что буду его живого видеть? — взорвалась Сара, чувствуя кипящую злость внутри, — да ни черта, Дэн! Майкл — манипулятор, — выплюнула она, повысив голос, — и человек, играющий с чувствами людей. Ты прекрасно осведомлён о том, как он перебирает все струнки души без ведома тебя. Так легко мне заявляешь, что оказывается можно просто не обращать внимание на него и следовать своей работе, но не забывай, что не ты занимался им все эти месяцы. Я, наверное, по вашему мнению, сударь, от балды и рапорт об увольнении написала! Просто так решила уйти с высокооплачиваемой должности, потерять свой статус и потраченные года, да, капитан?! Уже с детства всех приучают к тому, что если где-то кричат, то лучше по-тихому свалить и не отсвечивать. Любезный администратор нырнула за стойку, погрузившись в журнал посещений, остальные разбежались, оставив целое минное поле двум спорящим. Сара сжала губы в тонкую полоску, прикрыла веки и прокляла весь мир за несправедливость. Банальные вдох-выдох не помогали и не могли очистить её от накатившей волнами агрессии. Дэниел упрямо не желал понимать, что есть причины резоннее и похуже обычных «я не хочу, а значит не буду», чем и раздражал девушку. Он знал наполовину всё, но сейчас словно стал другим и забыл о пережитом ею кошмаре, видел только свои цели и преследовал их. Эгоистичный придурок! О’Нил потрясла руками, то вздыхая, то выдыхая, чтоб полегче стало, но ожидаемого эффекта не получилось поймать. Зря только сюда приехала, вот чего дома не сиделось? — Так ладно, — она взъерошила волосы, не переставая делать глубокие вдохи, — журналистка уже заждалась. Тридцать минут я готова уделить, но не больше. — Обсудишь это с ней, — пробубнил Дэн. — У тебя ключи с собой? — К сожалению, да. Кожу обдало спёртым душным воздухом. Кабинет не проветривали с самого ухода О’Нил, оставшиеся цветы завяли, сухие листья опали на линолеум, пыль осела на всех поверхностях. Сара прокашлялась, тут же открыла все окна, впуская ветерок в комнату и наслаждаясь свежестью, исходившей от леса. Магнитом тянуло туда, взгляд приковывали заснеженные верхушки гор где-то вдалеке, приносящие в этот пейзаж своей изюминки. На уборку времени не было, но руки чесались взяться за веник и швабру, чтоб порядок навести. Удивительно, что кабинет не переделали под другое помещение, даже именную табличку у двери не убрали, видимо надеялись на возвращение, а прошло уже достаточно с увольнения. — Теперь намного удобнее, — Сара выдохнула от легкости в ногах, — и практичнее. Плевать, что классическая юбка не сочеталась с белыми закрытыми тапочками. Не на показе мод, но поразмыслив, Сара ещё носки надела поверх капронок, вспомнив, что температура там не такая тёплая. — Не забудь пропуск, — вежливо напомнил Никсон, стоя в проходе, — тебя хоть помнят тут все, но по уставу без него не пропустят. — А я только рада, знаешь, — поправив медицинский халат ухмыльнулась доктор. — Миссис Нельсон оповещена о твоём прибытии и надеется, что успеет застать тебя. — Размечтались. Сердце забилось быстрее, когда Сара закрыла кабинет и поняла неизбежность всего происходящего. Тихо взмолилась всем богам за себя, не прекращая мечтать о пробуждении. Может это просто дурной сон, а не реальность? — Волнуешься? — Нарушив тишину в лифте спросил Дэниел. — Да нет ты что, — рассмеялась Сара, — я по приколу с тобой поругалась наверху. Он ничего не сказал, уловив напряжение в её смехе. Она всегда смеялась, когда хотела скрыть настоящие эмоции, либо закрывалась, становясь настолько отстраненной, что было тяжело распознать настроение. Чем ниже они спускались, тем сильнее Сара сжимала кулаки в карманах и отсчитывала мысленно до десяти, чтобы хоть как-то справиться с паникой. Хотелось нажать на первый этаж и убежать, но подземные уровни уже были перед ними. Лифт открылся бесшумно, в огромном разветвленном коридоре дежурили работники, тихо переговариваясь между собой. Вот тут-то вся выдержка испарилась, уступив место животному страху. Сара попятилась от массивной бронебойной двери перед ними, прекрасно помня что находится по ту сторону. Дэн тут же схватил её за предплечье и кивком указал на сидящую девушку, читающую какой-то журнал и делающую пометки в блокноте. — От этой статьи зависит будущее этой девчонки, — невзначай упрекнул мужчина и отпустил О’Нил. — Вам нужна Адель, а не я. — Да как ты не понимаешь, что Майкл не разговаривает с другими психологами и не слушает их? — гневно процедил Никсон, лопаясь от упрямства доктора. — я бы не стал тебя беспокоить просто так. — Простите, — тоненький голосок нарушил их перепалку, и журналистка лет двадцати встала возле них, — вы Сара О’Нил? — Да, — обреченно вздохнув ответила она, повернувшись к ней, — вы готовы? Помните, что нельзя заступать за чёрную метку, передавать канцелярские предметы и провоцировать на нежелательные темы. Если он не захочет отвечать, то переходите к другому вопросу. И ещё, — О’Нил остановила её у двери, — отвечает тут он, а не вы, хорошо? Студентка дрожала не хуже осинового листа на ветру. Один Никсон спокойно и твёрдо стоял, безмолвно рассматривая свои начищенные ботинки. Сара кивнула ему и двое вооружённых мужчин открыли бронебойную дверь, одновременно с этим возродив из пепла все воспоминания в ней. Ноги стали ватными, дыхание участилось и кровь стучала в ушах, сливаясь в букет разнообразных эмоций, среди которых белым пятном выделялось волнение. Она боялась за себя не хуже, чем эта девушка, и страшнее было от того, что Сара знала Майкла только наполовину. На личных встречах он всегда оставался загадочным, нераскрытым и хитрым, не выдавая себя полностью. — Идите первыми, — сказала Сара, — я за вами. Никсон повёл Риту вглубь длинного коридора, по одну сторону которой находились камеры. Глубоко вдохнув и смирившись с участью неизбежного, О’Нил ступила к охранникам, пальцем указывая на свой пропуск. — С возвращением, доктор, — проговорил один из них и Сара фыркнула. Дверь закрылась, отделяя её от внешнего безопасного мира. Остался низкий потолок, угрожающе нависший над головой, каменная кладка стен и фигуры, идущие спереди. Один из преступников заприметил Сару и вскочил, но та жестом велела ему сидеть. «– Мой хороший знакомый посоветовал вас, — напротив неё сел мужчина в костюме-тройке с уложенными волосами, — сказал, что вы можете помочь мне с тараканами в голове. Он тихо посмеялся от сказанного, и смех его был до дрожи приятным и очаровательным. — Меня зовут Майкл, — протянул ей руку, улыбнувшись. Тёплая и сухая ладонь коснулась её руки в мягком рукопожатии. Дорогие часы выглядывали из рукавов тёмно-зеленого пиджака, его проницательные изумрудные глаза смотрели с озорством и интересом, привычным всем новеньким. Сара улыбнулась в ответ, найдя этого мужчину обаятельным и красивым по сравнению со своими прежними клиентами. — Надеюсь, что у нас получится с вами сработаться, — она закинула одну ногу на другую, неосознанно оголив часть правой ляжки. — По-другому и быть не может.» Воспоминание кипятком ошпарило сердце. Сара на мгновение перестала дышать, когда услышала знакомый голос из пятой камеры. Дорога к ней была покрыта невидимыми шипами и каждый шаг давался с неимоверным трудом. Она уже видела выражение лица Риты, смотрящую на Майкла, как на дикое животное в клетке. Так оно, отчасти, и было. — Здравствуй, Тёрнер, — поздоровался Никсон, — одна из журналисток хотела бы с тобой поговорить. — Снова вы? — с отдышкой спросил он. О’Нил нахмурилась, но ответ Дэниела дал ей ясность. — Долго ещё будешь отжиматься? Нам дали не так много времени. — Я же сказал уже однажды, что не буду говорить без своего личного психолога. Я не вижу её. Никсон повернул голову к Саре, одним взглядом вымаливая, чтобы она подошла. Приготовленный стул, столик и блокнот с ручкой уже находились у стены, поджидая девушку. Толику спокойствия прибавляли вооруженные мужчины, коих в этот раз было больше обычного. Она усмехнулась, поправила свой халат и с равнодушным лицом прошла к месту, не кинув на него ни одного взгляда. Соединила ноги, положила на колени руки и шмыгнула, всеми клетками тела ощущая этот прожигающий взор двух зелёных глаз. Убивало то, что ей требовалось смотреть на него и следить за поведением, чего Сара не хотела. Собраться всё никак не получалось, мелкая дрожь прошлась по телу, но вовремя вспомнившийся факт заставил её выпрямиться и пойти на зрительный контакт. Майкл был за решеткой, но почему-то чувствовала себя за ней Сара, а не он.