***
Потревоженная гвардейцами пыль вяло приподнималась над землей — едва ли выше черных кожаных сапог — и сразу же лениво опадала, придавленная жарой и безветрием. Генерал Ибо был заметно воодушевлен. Не скрываемые враждебные намерения придавали ему энергии и бодрости больше обыкновенного, а вот гвардейцы, которых он привел с собой, хоть и держались достойно, но багровели лицами и потели внутри своих темно-красных мундиров. Однако, даже потеющие — они все равно были опасны и при оружии, чего нельзя было сказать о Мортелле. Генерал Остер сплюнул на песок. Мортелл хотел сделать то же самое, но решил поберечь слюну для Ибо. Издалека было заметно, что Ибо явился не для того, чтобы мирно договариваться — он надвигался решительно, быстро и не замедлил шаг даже когда генерал Мортелл вышел навстречу, чтобы преградить ему путь. По привычке потянувшись положить ладонь на рукоять меча, Мортелл вспомнил, что безоружен, и вместо этого заложил большой палец за ремень. Когда расстояние сократилось до нескольких шагов, генерал Ибо резко остановился, и одновременно с ним застыли на месте и гвардейцы. Мортелл неслышно перевел дыхание. — Генерал Ибо, — с фальшивой любезностью поприветствовал он. — Генерал Мортелл, — подхватил тон Ибо, перевел взгляд за спину Мортелла и куда менее вызывающе кивнул, — Генерал Остер. — И не сиделось же вам в столице. — Мортелл качнулся с пятки на носок, чтобы немного расслабить ноги, и посмотрел на Ибо долгим изучающим взглядом, — Что мне теперь с вами делать, генерал? — он добавил в голос снисходительности и чуточку высокомерия, — Должен ли я теперь арестовать вас за нарушение моего приказа, чтобы потом отдать под суд? Неужели вам настолько понравилось сидеть под арестом? — Можете подтереться своим приказом, Мортелл, — усмехнулся Ибо. Его указательный палец с намеком постучал по висевшему на поясе бордовому кожаному футляру. «И как ему удается смотреть свысока даже будучи ниже на полголовы?» — подумал Мортелл. «Наверное, учился у нашего командующего». — Я здесь в качестве заместителя командующего Кернолахана и с личным приказом Его Величества. И мы еще посмотрим, кто из нас окажется под арестом, ге-не-рал. — И когда это венит Кернолахан стал командующим Кернолаханом? — с нарочитой ленцой в голосе отозвался Мортелл. — Чем это он может командовать, если он даже не военный, позвольте поинтересоваться? Шлюхами в столичном борделе, слугами у себя на кухне или только вами? Его совсем не волнует, что его подчиненный склонен к предательству и нарушает приказы? — Мортелл сделал еще одну паузу и подкрутил левой рукой ус. — И вообще, это странно, что практически гражданского человека назначают на такую должность... Вам не кажется, что это просто чья-то дурацкая шутка? Не отвечайте, это был риторический вопрос, потому что если это не шутка, то в империи творится настоящий бардак. В любом случае, генерал, с юридической точки зрения получается какая-то полная неразбериха, вам не кажется? Мне доверили исполнять обязанности командующего, и, чтобы добросовестно выполнить свою работу, мне нужно вас немедленно арестовать. Но я не могу вас арестовать, потому что, по вашим словам, вы уже не находитесь под моим командованием, и вы посланник Его Величества. Но когда вы нарушали приказ, вы все еще были приписаны к нам, генерал. У меня дилемма. Либо я нанесу оскорбление Его Величеству, либо, получается, плохо выполню свои обязанности, спустив вам с рук такое непростительное самовольство. Генерал Остер подтвердит, что я изо всех сил стараюсь выполнить возложенную на меня работу качественно и ответственно. А вы специально привели сюда людей, чтобы мне в этом помешать? Мортелл говорил, растягивая слова и незаметно перенося вес с пяток на носок и обратно. Под подошвой едва слышно похрустывал раскаленный песок. — Вы, как всегда, не в меру болтливы, исполняющий обязанности командующего. Точнее, бывший исполняющий обязанности. Ваш статус уже аннулирован, поэтому можете не пытаться, что бы вы там ни пытались делать. По промелькнувшей самодовольной улыбке было легко догадаться, что происходящее доставляет Ибо удовольствие. Наверное, нравится разговаривать с позиции силы и гадать, как генерал Мортелл будет сейчас изворачиваться. — Вы что-то напутали, генерал. Меня назначил лично командующий Сула и только он имеет право снять меня с этой должности. — Как раз-таки, я ничего не путаю, бывший генерал Мортелл. — Ибо сорвал с пояса кожаный футляр. — Мне приказано донести до вас приказ Его Величества, и я его донес. — он посмотрел на Мортелла выжидающе. — Что, даже не преклоните колено? — Откуда мне знать, что у вас в этом пенале? Лично я в свое время в подобном носил расческу для усов. Вы бы преклонили колено перед расческой для усов, бывший генерал Ибо? Ибо швырнул пенал в Мортелла, но тот не шевельнул и пальцем, позволив пеналу отскочить от груди и упасть под ноги. — Вы всегда швыряете в пыль приказы Его Величества? — поинтересовался он. — Поднимите и прочтите, — процедил Ибо. Мортелл еще раз хмуро посмотрел на Ибо, отметил про себя, что гвардейцы словно вросли в землю и даже не дернулись на резкое движение, и только потом без спешки нагнулся, поднял кожаный футляр и все так же, не торопясь, отряхнул с него песок и пыль. В пенале оказался свернутый лист плотной бумаги, запечатанный и перевязанный красной лентой. Остер подошел ближе, Мортелл передал ему свиток — Генерал Остер, вы не могли бы зачитать, что там написано? — продолжая сверлить взглядом Ибо и краем глаза следить за гвардейцами, попросил он. — Разумеется, генерал, — зашуршала бумага, Остер что-то промычал себе под нос и громко прочистил горло. — Приказ от четырнадцатого числа этого месяца этого года…властью, данной мне Небом… так, это понятно… командующему Южной армии для подтверждения своего статуса надлежит явиться во дворец с докладом не позже, чем через десять дней после окончания военного сезона… — Остер остановился и посмотрел на белое безоблачное небо. — В случае неявки приказываю наложить санкции на Южный пограничный округ. Увеличить пошлину на ввозимые сельскохозяйственные товары на тридцать процентов, на скот и мясо в любом виде — на пятьдесят процентов, упразднить дополнительное финансирование Южной армии до следующего прямого императорского приказа… — Остер замолчал, видимо, дочитывая про себя, и что-то хмыкнул про себя. — Ничего нового. — И это все? Пока то, что Мортелл услышал, было стандартным и по большей части формальным приказом, который командующий Южной армии получал в конце каждого военного сезона, и текст которого не менялся уже много десятилетий. В случае непредвиденных обстоятельств он мог дополняться отдельно идущим приказом императора, но Ибо, кажется, принес только одну бумагу. — Еще тут написано, что в случае гибели командующего Сула, командующим будет назначен венит Кернолахан, — добавил Остер. — Это точно не шутка? — Это не шутка, генерал Остер. И у меня для вас есть приказ от нового командующего, — Ибо усмехнулся. — Для начала, касательно добычи, захваченной в поместья Де-Эмея. Требуется провести полную инвентаризацию и доставить половину в столицу. Остер нахмурившись, повернулся к Мортеллу. — Какой такой добычи? — Эмм, да, генерал Ибо, какой такой добычи? — Той самой, которую вы сундуками вытаскивали из склепов и подвалов, генерал Мортелл, — бросил раздраженно Ибо. — Не прикидывайтесь большим идиотом, чем вы есть на самом деле. — А, вы про это! — Мортелл потер шею и посмотрел вдаль — туда, где горизонт был скрыт тканным забором. Скольких человек привез с собой Ибо? Не может быть, чтобы только пятерых. Хотя, если что-то пойдет не так, для безоружного Мортелла и этих пятерых может оказаться достаточно. — Кажется, вам понравилось кланяться, генерал! Хотите поднять с земли еще и приказ от нового командующего? — Ибо усмехнулся и полез в нагрудный карман. Гвардейцы, по-прежнему, стояли недвижно, как статуи. Пыль, ими поднятая, давно осела и покрыла серым налетом их форменные черные сапоги. — Можете им подтереться, бывший генерал Ибо, — Мортелл забрал протянутый Остером свиток, мельком взглянул на него и вернул внутрь пенала. — Даже император не имеет права так быстро назначить нового командующего, если не подтверждена смерть прежнего. — О небо, Мортелл! Хватит ломать комедию, свидетели уже доложили, что командующий Сула был мертв еще до того, как мы покинули ущелье! Мортелл сдержал удивлением до того, как оно отобразилось на лице. Что это еще за свидетели, которым Ибо верит настолько безоговорочно? И почему сам Мортелл об этом ничего не знает? — Может быть, вам стоит задуматься о верности ваших людей, Ибо? Или вы подбираете себе в шпионы таких же ненадежных предателей, как и вы сами? — Мне это надоело, — с этими словами Ибо сделал шаг вперед и поднял меч. — Заговариваете мне зубы, ожидая, что придет помощь? Напрасно. Мортелл, скосив глаза на бликующее на солнце лезвие, медленно отступил ко входу в шатер. В самом лучшем случае весь спектакль закончится, как только Ибо убедится, что Сула жив. В худшем случае — в шатре найдется, чем отбиться. Мортелл краем глаза еще раз оценил гвардейцев. Они пришли сюда уже измученные непривычной жарой, и генерал достаточно подержал их на солнцепеке — неподвижных, застоявшихся до такой степени, чтобы жар от земли окончательно превратил их черные столичные сапоги в печь для отекших ног, а темные мундиры — во влажную парилку для тела. Мортелл прекрасно знал, что они чувствовали, потому что давно, больше десяти лет назад и сам побывал в их шкуре. Он в те годы не был гвардейцем и вообще военным, он был всего лишь одним из лучших мечников и дуэлянтов столицы, который по собственной молодости, глупости и самонадеянности после очередного убийства оказался в тюрьме, и которому эта тюрьма не понравилась настолько, что он обеими руками ухватился за первое же предложение, обещавшее ему свободу. Уже на следующий день он впервые в жизни оказался на Южной границе с фальшивым приказом в кармане, с отличным мечом в ножнах, в своих лучших сапогах и замечательном модном плаще поверх кожаной куртки с защитными накладками. Он очень хорошо подготовился к дуэли. Но очень плохо — к погоде. Пока он через весь город пешком добирался до командующего, который со своим войском, вот точно как сейчас, стоял под стенами, ожидая окончания сезона, и бездельничал, то по дороге малодушно избавился сначала от плаща и перчаток, потом расстегнул и снял куртку, и под конец пути больше всего на свете мечтал стащить с отекших ног сапоги и с головой окунуться в любую холодную лужу. Именно поэтому, впервые увидев командующего вживую, Мортелл первым делом обратил внимание не на его внешность или варварскую прическу, а на застегнутый под горло темно-синий мундир из плотной ткани и в цвет ему тонкие перчатки. А дальше началось то, что до сих пор рассказывают как анекдот о первом знакомстве командующего Сула с генералом Мортеллом. Разговор не задался с самого начала, фальшивый приказ никого не обманул, поэтому Мортелл пошел напролом — сначала, выпив воды из фляги, он по-столичному витиевато и иносказательно оскорбил самого командующего — в столице обычно это срабатывало сразу и наверняка. Но не в этот раз. Сула слушал с полностью непроницаемым лицом, а Мортелл чем дальше, тем больше чувствовал себя дураком, который пытается прилюдно унизить дерево или каменную стену. Потом, отдышавшись и снова глотнув воды, он попытался оскорбить его отца, затем — мать, а под конец, от безысходности, сделал вид, что оскорбился сам и вызвал командующего на дуэль. Потом он долго уговаривал командующего взять в руки меч, потому что иначе это будет не дуэль, а убийство, а у него в договоре было условие, что убийство должно выглядеть, как дуэль. Потом он понял, что сказал это вслух, и что шум в ушах не дает ему расслышать ответ командующего, и что солнце словно приблизилось к самой макушке, и в глазах заплясали красные пятна. А потом он потерял сознание. Ныне покойный генерал Ройселл тогда смеялся до слез, а командующий только сказал, что это было самое идиотское покушение на его жизнь, которое он когда-либо видел. Позже Мортелл узнал, что ему повезло остаться в живых только потому что Сула в те дни смертельно скучал и захотел увидеть продолжение. В общем, генерал Мортелл понимал надвигающихся гвардейцев, как никто другой. Первым в шатре оказался Остер и сразу же дважды кашлянул — громко и на что-то намекающе. Переступивший порог Мортелл ожидал увидеть что угодно, сцену любой степени неприличности, но все оказалось еще более странно — шатер оказался пуст. Командующий и мунго словно испарились. — Ну что, Мортелл, игры закончились? — усмехнулся Ибо и сразу же посерьезнел. — Взять их, — и отступил, пропуская вперед гвардейцев. Первого же, кто сунулся внутрь, Мортелл застал врасплох, на пороге встретив острие меча ножками треножника — подставкой под светильник. Рывком провернул треногу вдоль оси — и меч, жалобно скрежетнув о металл, вылетел из руки гвардейца и запрыгал по полу. Гвардеец схватился за нож на поясе, но влажные от пота пальцы, потерявшие от жары ловкость и силу, только скользнули по рукояти. Мортелл не стал ждать и резко впечатал треножник гвардейцу в лицо. Он метил в глаза, но острая ножка глубоко рассекла всего лишь лоб над бровью. Пинком в живот Мортелл выкинул противника из шатра и поднял с пола меч. Вот теперь он себя чувствовал куда увереннее. Второй влетевший в шатер гвардеец столкнулся с Остером. Тот обманчиво неспешно поймал запястье противника левой рукой, а правой — одним коротким и точным движением вбил в глаз гвардейцу острый конец своей любимой и еще дымящейся трубки. Трубка сломалась, но этого хватило, чтобы на лету поймать меч, выпавший из ослабшей ладони и полоснуть им по горлу. Схватив хрипящего и исторгающего из себя поток крови гвардейца за одежду и используя его, как пока еще живой щит, Остер без затей вытолкал третьего противника, который собирался вступить за порог. Все произошло настолько быстро, что Мортелл не успел бы сосчитать до пяти, вздумай он это сделать. Он вышел из шатра вслед за Остером. Генерал Ибо, стоявший на безопасном расстоянии, был взбешен, но удивленным не выглядел. — Напав на гвардейцев императора вы оба только что подписали себе смертный приговор. — Приговор себе подписал ты, Ибо, — Мортелл взмахнул мечом, приноравливаясь к чужому оружию. — Когда полез в шатер командующего. Это что, новый модный способ самоубийства? Повинуясь жесту, гвардейцы снова кинулись вперед. Наверняка, они были отличными бойцами всего несколько часов назад, когда стояли перед транспортным кольцом и собиралсь отправиться на южную границу. Сейчас же они были медлительны, вялы и плохо скоординированы. Мортелл легко отбил первые удары, его меч сверкнул, целясь в руку с оружием, и прочертил глубокую борозду по тыльной стороне ладони. Гвардеец даже не успел среагировать, когда Мортелл следующим движением воткнул ему меч в бок. Лезвие вошло на треть и рывком вышло, разбрызгивая густые бордовые капли по песку. На всякий случай полоснул по горлу, и пинком отбросил уже полумертвого противника в сторону Ибо. На еще одного он даже не стал тратить пинка — это был тот самый, с рассеченным треножником лбом. Вооруженный одним ножом, с залитыми кровью глазами он не смог продержаться и секунды. Остер давил своих противников силой — он выламывал из их рук оружие и мощным ударом загонял свой меч острием им в горло — снизу вверх. Попавшийся под горячую руку Ибо сумел вывернуться живым, но с обломком меча в плече — это Остер собирался разрубить его пополам, но лезвие не выдержало силы удара и сломалось, застряв в кости. Упавший на колено рядом с гвардейцем, который лежал в растекающейся луже крови и мертвыми глазами словно вглядывался в солнце, Ибо судорожно стискивал ладонью плечо, стараясь не касаться торчащего из него обломка меча. Воздух со свистом и в рваном ритме процеживался сквозь зубы. Ткань мундира на глазах темнела там, где ее пропитывала кровь. Очень быстро ткань перестала удерживать влагу, и тонкая бордовая струйка потянулась по безвольно висящей ладони и вязко полилась в песок, превращая его в грязно-бурую грязь. Свой меч Ибо воткнул рядом — наверное, надеялся нанести им еще хотя бы один удар. — И что нам с ним делать? — несколько нервно спросил Мортелл, втыкая меч острием в песок. — Он же, храхал его подери, сейчас под протекцией Его Величества! Ибо скрипнул зубами и тяжело и не с первого раза поднялся на ноги. Он посерел от боли и потери крови, но злости в нем, кажется, только прибавилось. — Убьете меня, — мелкими неглубокими вдохами он глотал воздух, и фразы у него получались такие же — короткие и обрывистые. — Это расценится. Как бунт. Сюда пошлют союзную армию. Вам всем. Придет конец. — А если мы тебя не убьем? — спросил Мортелл. — Попрощаемся и мирно разойдемся? Генерал Ибо пошатнулся, но устоял. И даже немного выпрямился. — Думаете, Его Величество посмотрит на убийство своих гвардейцев сквозь пальцы? — в генерале Ибо словно проснулось второе дыхание, или же злость добавила ему сил. — Что никто за это не будет отвечать? Не будьте идиотами. — Он сплюнул на песок и продолжил, отдышавшись. — Но если я выживу, Мортелл, то клянусь, что отвечать за это придется только тебе одному. Тебя казнят, разумеется. Но казнят только теб.., — меч резко вошел острием в горло снизу вверх, и слова превратились в громкое сипение, почти сразу перешедшее в хрип. Генерал Ибо медленно и тяжело опал на колени, словно его ноги вдруг стали бескостными. У него еще хватило сил дотянуться и слабеющей рукой сжать рану на горле. Его тело застыло, ссутулившись, голова повисла, но если он и хотел умереть в такой позе, то сделать это не успел — пинок в плечо повалил его на бок, и Ибо упал лицом во влажную кровавую грязь. Мортелл смотрел на кровь, толчками вытекающую из-под пальцев Ибо, и на то, с какой готовностью ее впитывает в себя пышущая жаром земля. — Остер, зачем? — А вы хотели его дослушать, генерал? — Остер сделал движение, словно собирался вытереть меч, но опомнился и швырнул оружие рядом с телом одного из гвардейцев. — Не обязательно было его убивать, — Мортелл пожалел, что не курит. Самое время было нервно закусить трубку и погрызть ее, как это любит делать Остер. Хотя, самому Остеру сейчас, наверняка, сложнее — огрызок его трубки торчит из глаза гвардейца, а запасную генерал с собой не носит. — Так все только осложнилось. Шорох ткани за спиной заставил Мортелла инстинктивно обернуться и вскинуть меч. И сразу же его опустить. — Опасно же так подкрадываться! — воскликнул он. Командующий прошел мимо, будто не заметил окрика. Его взгляд был прикован к генералу Ибо. Тот уже был мертв, но тело еще слегка подергивалось в посмертных судорогах. Присев совсем рядом на корточки, командующий наблюдал за последними едва заметными движениями мышц на лице генерала Ибо. Когда же Сула взял Ибо за подбородок и повернул лицо к себе, чтобы рассмотреть повнимательнее, Мортелл закатил глаза и перевел взгляд на мунго, а потом и на солдата, которые, как ни в чем не бывало, просто ждали, когда тот закончит. — Вы не ранены, генералы? — поинтересовался лекарь — А где вас носило, мунго? — огрызнулся Мортелл. — Вы угробили нашу возможность обойтись без кровопролития! — Я тут ни при чем, генерал, это мой пациент захотел выйти через черный ход, и я не мог его остановить. — В этом шатре нет никакого черного хода, мунго! — Уже есть. Мортелл посмотрел на своего командующего и снова поднял лицо к небу. — Прекратите это. Это же ненормально! — Да не переживайте вы так, генерал. Мой пациент проявляет похвальную любознательность, ему всего лишь интересно. Это нормально, и вы могли бы порадоваться его желанию исследовать и познавать новое. — У вас странное понятие о нормальности, мунго. — А у вас, генерал, слишком бурная реакция. Что вас так возбудило? Пойдемте, я заварю вам успокоительный чай. Мортелл не удержался и все же сплюнул себе под ноги. — Засуньте его себе в за… я хотел сказать, лучше заварите его себе самому, мунго. Генерал Остер, можно вас на пару слов? Подсыхающая кровь стягивала кожу, пальцы слипались, Мортелл с усилием потер ладони друг о друга. Нужно умыться и переодеться. Еще недавно он думал, что худшее, что может случиться сегодня — это еще один занудный отчет от Остера. Теперь же у него за спиной лежит куча дурно пахнущих проблем, и еще не известно, что сейчас творится в самом лагере. Впрочем, тишину Мортелл предпочел считать хорошим знаком. — Нужно здесь убраться и избавиться от тел, — сказал он. — Закопать их где-нибудь в пустоши. — Это расточительство, генерал, — Остер был, как всегда, спокоен и основателен. Кровь на руках ему не причиняла неудобств. — Если помните, я рассказывал про караван, попавший под обвал. Мы вытащили оттуда парочку рабов, а они оказались из этих. Я оставил их себе, но их нужно кормить. Опять же, напомню, что одно поле засыпало пылью, пропала часть корма для свиней… — Не продолжайте, — Мортелл поднял руку, словно желая отгородиться. — Это даже звучит мерзко. И зачем вам понадобились трупоеды? Как долго вы собрались их у себя держать? — Пока для них есть еда, я намерен их беречь. Они нынче очень большая редкость. Поверьте, в хозяйстве они могут быть чрезвычайно полезны. Ну, а если у нас возникнут трудности с финансированием, всегда можно продать их на аукционе и купить себе, к примеру, десятилетний запас лучшего табака. — Хорошо, что вам не отказывает чувство юмора, генерал. — Мортелл признался себе, что непрошибаемость Остера благотворно влияет и на его собственное душевное равновесие. — Вас совсем не волнует убийство посланника императора? Или вы знаете способ выкрутиться из этого без потерь? — Насчет запасов табака я не шутил, а что касается нашей проблемы, то у нас есть те, кто понимает в юриспруденции лучше меня и вас вместе взятых, у них мы и спросим. Я вижу, что вы немного пришли в себя, генерал. Тогда давайте не будем тратить время на разговоры. Оставим пока нашего командующего, как там говорил господин лекарь, проявлять похвальную любознательность, а сами займемся делами.Глава 6. Немирные переговоры при хорошей погоде
2 мая 2020 г. в 02:18
Предупреждение: в главе присутствует немного крови и капелька натурализма