***
Шемаар единственный остался стоять. Слегка оглушенный, но полный жизненных сил и нахлынувшего воодушевления, он не сразу обратил внимания на молодого слугу, который только что имел наглость вмешаться, а теперь настороженный сидит у ног, вцепился клещом в белый плащ, не смея прикоснуться к самому Ирьену, и смотрит исподлобья. Странные дела, ведь именно Шемаар дал работу и свободу его семье, а к Ирьену слуга редко приближался - хотя часто наблюдал за ним из-за угла или прячась за деревьями. Однако, вот, рвется защищать. И в кого он такой смелый? Одного движения в сторону Ирьена хватило, чтобы слуга подобрался для атаки. От нахлынувшего напряжения и чувств у него даже глаза посветлели, как будто на черный уголек сыпанули мелкой муки. Сейчас бросится. Яростный и безрассудный рывок Шемаар прервал на середине прямо в воздухе, одной рукой отвесил горячей голове ощутимый подзатыльник, а другой одновременно схватил слугу за воротник и оторвал от пола. Только что бывший агрессивным паренек замер, как котенок, которого подняли за шкирку, даже голову в плечи втянул. Мальчишка с самого начала относился к Шемаару недружелюбно, но до сих пор это проявлялось разве что в косых взглядах и неохотном выполнении своих обязанностей. Может, и стоило отправить его обратно за городскую стену, но его родственники — мать и кто-то из старшего поколения, кажется, дед, работали на совесть и были текущим положением вещей очень довольны. Тем более, семья прибыла на днях и еще не успела влиться в общину и создать крепкие связи с земляками, поэтому с легкостью ушли за Шемааром в поместье. — Смелый, но глупый, — он сказал совсем не то, что планировал сначала, но угрожать этому слабому ребенку язык не поворачивался. Он просто поднял выроненные садовые ножницы, вручил их пареньку и выставил того за порог комнаты — прямо в руки подоспевшей матери. И только за уже закрытыми дверями комнаты без суеты присел перед лежащим на полу Ирьеном. Огонек жизненных сил едва-едва теплился, было похоже на то, что Ирьен вот-вот отдаст свой последний выдох Небу. Весьма обманчивое впечатление, от которого, бывало, лекари по-первости впадали в панику, а тот же лекарь Мунго, кажется, до сих пор находился под впечатлением. Хотя, кто знает, что в голове у этого Мунго, Шемаар не хотел бы лишний раз с ним пересекаться. Что ни говори, а все получилось неожиданно удачно, и теперь самое время заняться усыпальницей. Однако, перед тем, как начать ее восстанавливать, нужно разобраться с пылью. Предположительно, Ирьен в этот раз проспит дольше обычного, поэтому мешаться под ногами и задавать ненужные вопросы не будет. Не то, чтобы он сильно помешал, но вот разболтать об этих противозаконных работах мог, например, своему ненаглядному Хонатери. Или Хловеру при следующей прогулке. А то, что выбалтывается высокородными в людных незащищенных местах, может быть подслушано, и наверняка будет подслушано. За последние семь десятков лет на южной границе научились обращаться с пылью не только магическими, но и самыми простыми подручными средствами — просмоленный бочонок с водой, переделанные кузнечные меха для нагнетания воздуха и гибкий тонкий рукав с деревянным наконечником, в котором пробиты маленьких дырочек Самые сильные руки — качают меха, самый слабый — держит рукав, из которого множеством тончайших струек брызгает в разные стороны вода. В этот раз, спускаясь в пыльную темноту, Шемаар обвязал голову куском плотной ткани — остатки волос хотелось бы сохранить. Новая работа была воспринята слугами как игра, и поэтому, наверное, и для Шемаара спуск под землю в этот раз был лишен тяжелой мрачности, а уж поддаваться покрытым пылью воспоминаниям и вовсе не было возможности — слуги отвлекали и развлекались, как дети — и не скажешь, что вон самый старший из них приходится то ли дедом, то ли прадедом самому младшему. Но эти ребята по своей природе несколько легкомысленны, знал Шемаар. Только мать — Шемаар даже не узнавал, каким именем она пользуется, — нашла под лестницей старые кости и вложила их Шемаару в ладони. Ее большие черные глаза взглянули на него так проникновенно, что захотелось ее погладить по голове и успокоить. Все найденное он положил в одну из ближайших вскрытых ниш и побрызгал сверху водой — от пыли. То, что заранее представлялось ему неприятной необходимостью, благодаря теплому свету принесенных ламп и воодушевленным слугам превратилось в лишенную мрачности рабочую суету и игры резвящихся котят. Работа спорилась так, что все коридоры и ответвления оказались залили за день, без устали вычерпывая воду из купальни, от усердия сломали четыре насоса и порвали полдюжины тряпичных рукавов — Шемаар предвидел подобное и заранее делал с запасом. Осталось только подождать, чтобы пыль высохла, затвердела в камень, тогда можно будет с осторожностью начать основные работы. Закончив дела под землей и тщательно вымывшись — все же, ходить лысым ему было не по душе, Шемаар обнаружил молодого слугу в доме — тот сидел у кровати Ирьена на коленях и держал его ладонь в своих ладонях. Шемаар снова поднял слугу за шкирку, вынес из комнаты и закрыл за ним дверь. На этого ребенка он сердиться не мог, но и позволять ему лишнее не стоило. Он встал над кроватью и задумался, был соблазн провести остаток времени у Мариоль, но все же он нехотя прилег рядом, надеясь что это поможет Ирьену проснуться пораньше — около поместья уже кружили, как стервятники — несколько гвардейцев, советник Дарэ, один из Кернолаханов, все они наталкивались на недружелюбие людей генерала Хловера, оставленных у ворот для охраны, и обходили друг друга, не смешиваясь, как вода и масло. Напряжение можно было резать ножом, того и гляди — передерутся. У Шемаара даже разыгралось любопытство пополам с беспокойством. Например, какая нелегкая принесла к воротам советника Дарэ, который то ли сам проявляет смелость и инициативу, то ли его уже второй раз посылают туда, где ему не рад безумный, вспыльчивый и неприкосновенный командующий. Возможно потому что советника в этот раз сопровождали гвардейцы, он не выглядел робким или испуганным, а на глазах у всех с удобством пристроился перед воротами, предусмотрительно подложив под зад круглую подушечку, и являл собой пример стойкости и целеустремленности, не давая никому приблизиться или присесть на ступени и дразня уже подуставших от многочасового ожидания и проголодавшихся людей Кернолахана то свежей булочкой, то копченой куриной ножкой, которые доставал из деревянного короба и поедал под чужими взглядами с особым удовольствием. По основательности, с которой советник подошел к ожиданию, складывалось впечатление, что он решил пустить тут корни. Прошло еще полдня, прежде чем Ирьен, наконец, начал проявлять слабые признаки жизни. Однако, он был непривычно вял и совсем не хотел шевелиться, только печально вздыхал, смотрел вникуда и прикрывал иногда глаза. — Вам стоит посетить купальню, — оценил его состояние Шемаар. — М-м-м, — неопределенно отозвался тот и опять вздохнул. Не став затягивать с уговорами, Шемаар подхватил его на руки, как в первый день, и понес греться. Ирьен выглядел подавленным, на вопросы отвечал вздохами, и своими ногами идти просто не хотел, даже когда Шемаар уже стоял у самой кромки воды, над самым глубоким местом. Ну что же. Когда Шемаар просто опустил руки, Ирьен плашмя бревном шлепнулся в воду и сразу же пошел ко дну — только одежда для сна, набрав воздух, ненадолго вздулась пузырями над водой. Он опустился на темное дно, как статуя из каменного дерева, и не сделал ни одного движения, чтобы всплыть. Кажется, он сильно не в духе. Шемаар ждал — мало что может так взбодрить и прогнать утреннее уныние, как горячая купальня и нехватка воздуха. И оказался прав. — Почему ты меня бросил? — досидев на дне до последнего, Ирьен вынырнул рывком и сделал глубокий шумный вдох. — Почему не вытащил из воды? — Вы же умеете плавать, поэтому наверняка лежали под водой с какой-то целью. — Конечно, с целью! Я ждал, чтобы ты меня вытащил, погладил и принес вино! — он срывал с себя мокрую одежду и швырял ее Шемаару под ноги, разбрызгивая веера капель по всей купальне. — Разве не видно, что я расстроен? — И что же вас расстроило? В воду лезть не хотелось, Шемаар себе еще не полностью доверял, он ограничился только тем, что присел и протянул руку. Ирьен с готовностью за нее ухватился и позволил вытащить себя из воды. — Я много раз напоминал, что не умею читать мысли, поэтому лучше о своих желаниях говорить заранее. — Но обычно ты и так делаешь как надо, мне не нужно тебе ничего говорить! — и ворчливо добавил. — Мне нужно переодеться. — Я не взял сухую одежду. — Да ты шутишь?! — возмутился уже успевший избавиться от всей одежды Ирьен. — И почему ты улыбаешься? — Дождь пошел, — ответил Шемаар невпопад и поднял голову — туда, где по витражной крыше прерывистой дробью колотили крупные капли. Тучи набухали уже давно, ливня, как на юге, ждать не приходилось, но может быть дождь прогонит слоняющихся у ворот посторонних. Советник Дарэ подготовился и на этот случай — над ним развернулся зонт, из-под которого он с самодовольным видом бросал взгляды на мокнущих посланников.***
Когда оказалось, что сухой одежды нет, Ирьену стало очень обидно — и из-за того, что Шемаар не позаботился о нем как обычно, и что с утра отнесся невнимательно к его молчаливым страданиям. Просыпаться сегодня было хуже обычного. Он собирался продолжать возмущаться, но передумал, стоило Шемаару накинуть ему на плечи свою рубашку. Так в одной рубашке он прошел в дом, оставляя за собой дорожку из капель, льющихся с волос. — Подождали бы в купальне, там теплее, — пытался вразумить его Шемаар, но то дурное настроение, с которым проснулся Ирьен, диктовало делать все наперекор. Злило еще, что Шемаар явно то ли радовался, то ли был чем-то доволен. Но злила не сама радость, а то, что ее причиной был явно не Ирьен. И он радуется, когда Ирьену плохо. Очень обидно. Более всего сбивало с толку то, что он не помнил когда и как уснул и почему проснулся хоть и рядом с Шемааром, но совсем обессиленным, словно все тело — от кожи до костей превратились в размокший кусок мыла. Он лежал, смотрел в потолок, желая вновь провалиться в сон, но его подняли и бросили, как куль с мусором, в воду и без сочувствия наблюдали, как он долго страдал на дне в полном одиночестве. Да, его конце концов одели, дали в руки грелку и усадили, чтобы высушить и переплести мокрые волосы. Но сейчас не хватало привычной заботы. И раньше его гораздо чаще гладили по голове. — Перед воротами вас ожидают гости, — сообщил Шемаар, когда было заплетено две косы, а остальные волосы оставлены распущенными — чтобы лучше просохнуть. — Кто? Чего они хотят? Зачем пришли? — Может быть, принесли подарки? Они уже давно мокнут под дождем. — Ну и пусть. Не впускай их. Они не должны тебя видеть, — и, предвидя вопрос, пояснил. — Не хочу, чтобы они знали, как ты выглядишь. Чтобы потом никто не водил меня показывать, как ты спишь в какой-нибудь тюрьме. — Они не запомнят мое лицо. Подумают, что я один из слуг. — Не хочу, чтобы они подумали, что ты слуга. Вообще не хочу, чтобы они о тебе думали. — В таком случае впустите их сами. Они уже достаточно ждали, чтобы убедить вас в серьезности своих намерений. Еще немного, и свое ожидание они начнут воспринимать как оскорбление. Можете выбрать, кого вы примите первым, а кого последним. Помните же где находится зал для приемов? Тот, с большим креслом и скамьями? Вам, как главе дома, полагается принимать гостей, сидя в кресле. Угощения предлагать не обязательно, но можете это сделать, чтобы показать свое расположение. Еды у нас достаточно. Слово «прием» вернуло воспоминаниями в тот наряженный ночной открытый дворцовый павильон. — А золотой халат? Я могу надеть золотой халат? — Даже если бы у вас был золотой халат, то надев его, вы были бы поняты неправильно. — Но это же не моя вина, если меня поймут неправильно. — Если вы хотите, чтобы вас начали подозревать в планах занять трон, со всеми вытекающими последствиями... — Ох, не знаю, что там откуда вытекает, но льет сегодня почти как на юге, — прервал поучения Ирьен. — Кто там меня ждет? — Во-первых, знакомый вам советник Дарэ. Ирьен сразу встрепенулся. — Его нельзя трогать, — сразу строго предупредил Шемаар. — Он, конечно, умеет лить в уши воду многословия так, что можно потерять нить мысли. Если эта нить у него там есть. Я хочу обратить ваше внимание, что не смотря на его... своеобразное поведение в вашу прошлую встречу, советник Дарэ все же советник при императорском дворе. Было бы недальновидно его недооценивать. И — да, присмотритесь к нему повнимательнее, может быть, заметите в нем что-то знакомое и это заставит вас относиться к нему лучше. — Он же там в этот раз не один? Кто-то еще? Может, приехал мо милый Хонатери? — К сожалению, нет. Но я узнал человека генерала Дагила. Думаю, генерал беспокоится о вашем здоровье и положении. Возможно, он пригласит вас посетить южную границу и его поместье. К сожалению, поместье генерала слишком хорошо охраняется, я туда попасть не смогу, поэтому благоразумнее вам пока не принимать это приглашение. Шемаар задумался, как будто присматривался к чему-то невидимому Ирьену. — Интересно, а что его-то заставило стоять под воротами? — пробормотал он. — Ну, этот, наверняка уже считает себя оскорбленным, а раз до сих пор не ушел, значит прибыл по поручению отца. Кроме них вокруг поместья ходят несколько охранников генерала Хловера, которых можете не впускать внутрь. И еще трое, которые мне не знакомы, хотя одного из них я, кажется, где-то встречал, но не могу припомнить когда и где. — Если не можешь вспомнить, значит, ничего важного не забыл, — резонно заметил Ирьен. Спасать из-под дождя мокнущих под воротами гостей он не спешил. Предпочел сначала не торопясь пообедать и посидеть с вином, наблюдая за дождем. Он все еще был вял и шевелился неохотно, но остатки уныния растворились в вине и были заедены закусками. Когда дождь притих, Ирьен все же пошел к воротам и, не став усложнять, впустил всех, забыв придумать заранее, что он будет со всеми ними делать. Впрочем, не думал он и волноваться по этому поводу — важно вышагивал впереди, ведя за собой группу мокрых людей и, пользуясь тем, что никто не видит его лица, щурился от удовольствия и гордо задирал подбородок. — Итак, — пока все рассаживались, Ирьен убрал улыбку с лица и скопировал надменную позу одного из гостей. — Вы так стремились меня навестить, что, откинув всякое самоуважение, сидели на ступенях под дождем. Советник Дарэ, вы сидели на ступенях вместе со всеми, но почему вы единственный тут сухой? — Осмелюсь предположить, — ответил советник с поклоном, умудрившись одновременно продемонстрировать показную скромность и самодовольство. — Что даже мои ничтожные способности предвидеть очевидные изменения погоды оказались заметно выше, чем у присутствующих здесь мокрых господ. И я бы напомнил им, что деревянные полы в уважаемых старых домах бывают излишне чувствительны к чрезмерной влажности, а с вас, господа, уже натекло столько воды, что в этих лужах скоро заведутся головастики. — Советник несомненно разбирается в головастиках лучше прочих, — подал голос один из присутствующих — тот самый, которому Ирьен пытался не проиграть в соревновании высокомерия. — Очевидно, вы уделяли изучению головастиков и погоды слишком много времени в ущерб самовоспитанию собственной уместности. Мне не нужно напоминать ни вам, ни присутствующим здесь за что ваша немногочисленная семья впала в немилость Его Величества? — Не в немилость, — ничуть не смутился советник. — Если говорить о немилости, то будет уместным упомянуть не так давно процветавшую и многочисленную семью печально известного венита де-Эмея, чей глава самонадеянно был убежден, что ему нет нужды замечать облака на небосклоне, и из-за этой самонадеянности пропустил погубивший его шторм. А недовольство Его Величества в мою сторону больше похоже на легкую рябь на глади пруда, — советник плавно повел рукой перед собой. — Как я могу даже посметь быть недовольным этим крохотным недовольством? А вот вам я бы советовал быть аккуратнее в своих желаниях. С вашими неумениями предвидеть элементарную непогоду не за горами тот день, когда и вы не заметите назревший над вашей головой шторм. Или песчаную бурю. Договаривал он уже из-за спин гвардейцев. Его собеседник — на взгляд Ирьена мало чем примечательный, кроме обтягивающих голубых штанов, брюнет, и впрямь выглядел так, будто вот-вот встанет и вызовет советника на поединок. — Советник Дарэ сегодня очень смелый, — прокомментировал Ирьен, с любопытством смотревший на происходящее. — Значит, в прошлый раз вы боялись меня только потому что с вами не было гвардейцев? Поведение советника мгновенно изменилось. — Лишь своим бесконечным уважение к вашим многочисленным заслугам и тревогой о вашем здоровье могу лишь на тысячную долю оправдать свое прежнее недостойное поведение. И учитывая вашу нынешнюю непростую ситуацию... — Если бы учитывали мою непростую ситуацию, то не пытались бы лить мне в уши свою многословную воду. У нас нынче и без вас сыро. Из-за вашей бесконечной болтовни я уже потерял нить мысли. Если эта эта нить у вас вообще была. Но куда более интересно то, что кроме вас и капитана я здесь ни с кем не знаком. — Он обвел взглядом зал. — Между прочим, так как никто из них не навещал меня ранее, то, вероятно, дружеских отношений мы с ними не водили, а значит, я вполне мог бы и оставить всех вас и дальше сидеть за воротами. На самом деле только на первый взгляд казалось, что гостей много. Когда Ирьен разобрался, кто из них простая охрана, то в остатке остались только: советник Дарэ, высокомерный брюнет в голубых штанах, который спорил с советником, смуглый мужчина пришедший с чем-то, похожем на обернутую тканью огромную книгу, и неподвижный серьезный молодой мужчина в плаще. Остальных присутствовавших, включая капитана Роя, Ирьен мысленно отнес к слугам или охране — они были скучнее одеты и выглядели безучастными мокрыми статуями. — Думаю, выскажу общее мнение, что все собравшиеся хотели бы обсудить с вами важные вопросы без посторонних ушей. — Я не в настроении отрезать посторонние уши, — ответил советнику Ирьен. — Но вы можете подождать на ступенях перед воротами, пока у вас не появится возможность поговорить со мной наедине, — вторя этим словам, дождь усилился и загрохотал по крыше, оживив воспоминания о музыканте из веселого квартала, который играл на большом барабане, швыряя на него горсти сухой чечевицы. Присутствующие косились друг на друга, выжидая, кто первый даст слабину. — Ну что же? В сравнении с дождем ваши важные вопросы уже кажутся не такими важными? — Проблемы присутствующих не важнее их мокрого исподнего, — молодой мужчина в плаще, коротко поклонившись, направился к Ирьену неторопливым, но решительным шагом. Двое сопровождающих следовали за ним немного позади, — Первым делом я хотел бы заметить, что очень опрометчиво впускать сюда всех этих ненадежных людей и показывать, что в поместье нет даже минимальной охраны. Дальше все начало происходить очень быстро. Полы мокрого плаща резко взметнулись назад, когда гость прыжком оказался перед Ирьеном. — Задержите его! — одновременно с этим выкрикнул советник, гвардейцы бросились наперерез, но двое в плащах перегородили им путь. Окрик прозвучал лишком поздно — из рукавов уже выпорхнули два коротких узких меча и нацелились на горло Ирьена, собираясь отрезать ему голову, как бутон садовыми ножницами. И он был быстр. Привыкший иметь дело со слабыми и медленными, Ирьен растерялся всего на миг, но этого хватило, чтобы упустить шанс на спасение. Он откинулся назад, забыв, где сидит, и врезался затылком в спинку кресла. В голове от удара загудело. Чужой силуэт заслонил обзор. Времени не хватало даже на то, чтобы осознать, что происходит и как следует испугаться. Но за миг до того, как лезвия коснулись кожи, нападавшего рывком откинуло назад, да так, будто кто-то очень сильный дернул его за волосы. Мечи разминулись с горлом Ирьена и разлетелись в разные стороны, отпущенные ослабшими ладонями. Их звон прозвучал неприятно-пронзительно даже на фоне короткой вспыхнувшей паники в зале. Гвардейцы быстро и слаженно расправились с двумя другими нападавшими. Главный же зачинщик лежал на спине, еще подергиваясь. В его переносице, как короткий тупой рог, торчала рукоять знакомого ножа для резки дерева. Нож с такой силой вошел в череп, что от утолщения на рукояти на лице образовалась вмятина, а чудом уцелевший глаз, наливаясь кровью, слепо таращился на присутствующих. Не сразу Ирьен заметил, что еще один, незнакомый, нож воткнулся в шею, прямо в позвоночник. — Он так и не назвал своего имени, — спохватился Ирьен, естественно и как само собой разумеющееся воспринявший то, что в любой опасной ситуации Шемаар обязательно поможет и решит все проблемы. Не было нужды волноваться. Он спокойно встал и осмотрел присутствующих, стараясь угадать, кому принадлежит второй нож. Крови вытекло меньше, чем осталось вина в его кубке, поэтому за плащ и туфли можно не переживать. Нож Шемаара Ирьен вынимал медленно — так не полетят брызги — и когда разбитый череп выпустил лезвие окончательно, принялся тщательно обтирать лезвие кончиком мокрого плаща мертвеца. — Капитан, — обратился он к знакомому гвардейцу. — Второй раз на моей памяти меня пытаются убить, и почему-то снова вы оказываетесь рядом. Капитан Рой от такого обвинения, кажется, потерял дар речи. — Это совпадение, уверяю вас, просто совпадение, — встрял советник Дарэ, без остановки гладивший и без того выглаженные чуть не до залысин волосы. — Случайность. — Советник, а вы почему так нервничаете? — пристально разглядывая блестевшие от пота виски, водянистые глаза, тяжеловатые веки, Ирьен вдруг понял, что имел в виду Шемаар, призывая присмотреть к советнику поближе. — Но ведь... — советник бросал взгляды то на Ирьена, то на капитана, то на мертвое тело на полу, и со страхом смотрел на нож, как будто боялся, что он сейчас окажется в его голове. — Я не привык к подобному зрелищу, господин командующий, я... когда во дворце кто-нибудь умирает, это всегда безобидный яд или бескровное аккуратное удушение, знаете ли, никому и в голову не придет ... ох, это ужасно и беспрецедентно нагло! — советник еще раз взглянул на мертвеца, и резко прижал руку ко рту и отвернулся. — Нижайше прошу прощения за то, что стою к вам спиной, командующий, но если я еще раз посмотрю туда, боюсь, моего самообладания не хватит, чтобы не испортить ваш белый плащ своим обедом. — Советник Дарэ, — задумчиво произнес Ирьен. — Вам определенно нужно учиться держать себя в руках. Вы останетесь совсем без волос, если продолжите так часто гладить себя по голове. Попросите кого-нибудь, чтобы делал это за вас. Капитан, помогите советнику успокоиться. — Я обязательно прислушаюсь к вашему совету, — советник собирался по привычке начать кланяться, но вовремя сообразил, что стоит к Ирьену не той стороной, замер на полуповороте и в полупоклоне. Ирьену надоело любоваться на эту скучную серую спину, он зашел сбоку и прихватил лицо советника пальцами за подбородок, покрутил голову из стороны в сторону, рассматривая то левую, то правую щеку. — В прошлый раз я не обратил внимания на цвет глаз, — пробормотал Ирьен. — Они почти такие же голубые. Зато все остальное... ваши волосы ужасны, и почему на лице такие морщины? Вы старый, как и генерал Остер? Так как из-за схваченной в плен челюсти советник не мог говорить, ему на помощь пришел высокомерный брюнет — сегодняшний образец для подражания Ирьена. — Командующий, вы ставите почтенного человека в неловкое положение. Его пожилому сердцу вредно столько волноваться, того и гляди советника хватит удар. — Не хватит. Я не буду его бить, — выпуская, тем не менее, подбородок из хватки, ответил Ирьен. — Кто вы? Назовите заранее ваше имя, иначе получится как с этим... — он кивнул на мертвое тело на полу. — Не знай я всей ситуации, принял бы ваши слова за угрозу расправы в присутствии всех этих уважаемых свидетелей. Командующему стоит научиться вести себя подобающе своему положению. Вежливость и деликатность... — Дурак! — не сдержал раздражения Ирьен. — Это мой дом! И это ты пришел ко мне домой, поэтому это тебе нужно поучиться вести себя деликатно и вежливо в чужом доме. И если кто-то будет вести себя невежливо... — Ирьен медленно обвел взглядом всех присутствующих, покачивая в руке нож. Наглец отступил на полшага, чтобы хотя бы на полплеча скрыться за охранником. — Если кто-то будет вести себя невежливо, — повторил он. — Мне никто не помешает выставить его за ворота прямо под дождь. Гость вспыхнул и стиснул челюсти так, что скрежетнули зубы. — Вы забываетесь, — процедил он. — И совершенно возмутительно не сдержаны в словах в поступках! — Мне позволительно. А вот вам у меня дома не разрешается указывать, как мне следует себя вести, — довольный собой Ирьен даже улыбнулся, но тут же подумал, что улыбка может восприняться как дружеская, и сразу же добавил: — Хотите, чтобы вас выпроводили за дверь? — Не утруждайтесь, — «голубые штаны» хмыкнул и резким движением подбородка дал знак своей охране. — Вижу, что продуктивного разговора сегодня у нас не получится. Мы еще увидимся, командующий Сула, и тогда вы с сожалением припомните и сегодняшний день и все оскорбления в мою сторону. Ирьен посмотрел в спину покидающего зал гостя, не понимая, что именно оскорбительного было в словах, и быстро выкинул уходящих в дождь из головы. В зале стало заметно свободнее. Вернувшись в кресло, Ирьен сощурился, чрезвычайно довольный собственным великодушием и проявленной сдержанностью. И не только сдержанностью — было необыкновенно приятно и даже весело наблюдать, как все эти незнакомые важные люди при виде ножа в его руке дружно переставали смотреть ему в глаза, изо всех сил делая вид, что на самом деле заинтересованы резьбой на противоположной стене или собственными мокрыми одеждами. Ирьен себя дураком не считал. Он не считал себя дураком даже когда не мог прочесть ни одной книги, а сейчас и подавно. Если все эти люди одновременно пришли к нему домой, значит, им что-то от него очень нужно. Неужели они все хотят его титул? Разве на него не претендует только одна семья? — Здесь есть кто-нибудь из семьи Кернолахан? — снова встав, решил уточнить он. — Командующий, вы только что выставили за ворота наследника этой семьи. Вот незадача. Ирьен мысленно пометил себе отныне заранее спрашивать имена тех, кого собрался выгонять за дверь. Ну что же, без этого наследника в голубых штанах больше не было необходимости соревноваться в высокомерии. Ирьен, заложив руки за спину, деловито осмотрелся. Гостей осталось мало, трое их них были мертвы, и один из этих троих неудачно лежал слишком близко от кресла. Подцепив его за кончик рукава, Ирьен оттащил тело в сторону — под ноги советнику. — Советник Дарэ, вы должны посоветовать что полагается делать дальше. В книге по этикету подобных случаев не описано. Заберите его себе. — Я? Как? Зачем? О же мертвый! — Поэтому он не будет возражать. Выручил капитан Рой, вызвавшись доставить всех трех мертвецов куда надо для дальнейшего расследования. Ирьен подождал пока гвардейцы оттащат тела в сторону и вернулся в свое кресло. — Вас осталось мало, значит, мы закончим быстрее. В ответ на пристальный взгляд Ирьена мужчина средних лет вышел вперед и поклонился. Ирьен очень понадеялся, что в руках тот держит обещанные Шемааром подарки, а не какую-нибудь огромную книгу по этикету. От остальных этот гость отличался заметно более темной кожей, и одеждой, которая хоть и походила на ту, что носит тот же Хловер или наследник в голубых штанах, но была сшита из заметно более плотных и теплых тканей. Высокий воротник украшал черный мех, висящий мокрыми сосульками. Наверное, тоже мерзнет, — подумал Ирьен и только из-за этой общности неудобств проникся к незнакомцу симпатией. — Зирас-Тан из семьи Версенто, — представился тот без напоминаний. — Посланник его превосходительства генерала Дагила. Советник вдруг очень заинтересовался, и как будто невзначай начал косить глазом в сторону Зирас-Тана, словно желая получше его запомнить. — Я знаю про генерала и про вашу семью, — солидно кивнул Ирьен. — Как я слышал, мы были с ним знакомы. Как он поживает? — Генерал передает вам пожелания здоровья, просит принять небольшой подарок и также приглашает навестить его лично на южной границе, дабы обновить старые связи. От эффектного рывка ткань с «книги» соскользнула, и перед заинтересованными взглядами появилась большая, украшенная росписью яркая лакированная шкатулка. Посланник генерала осторожно открыл крышку, повернув так, чтобы Ирьен увидел содержимое. Ирьен даже дыхание задержал — на бархатной, вышитой золотом подложке вплотную уложенные, лежало настоящее богатство. Все, что так нравилось Ирьену — заколки, подвески, кольца, серьги, булавки для плащей. И поверх — футляр, скрепленный печатью. Наверное, письмо. Ирьен не стал скрывать своего удовольствия. Зачем? Если сделать вид, что не понравилось, в следующий раз могут ничего и не подарить. — Это совершенно чудесно, — разулыбался он. — Передайте генералу мой... восторг и благодарность! В этот мокрый холодный день его подарок по-настоящему согрел мое сердце. Я определенно приму приглашение генерала в самое наиближайше удобное время. Признаться, я не уверен, что смогу сделать ответный подарок настолько же превосходным... — Ваш визит будет лучшим подарком, — убежденно произнес посланник. — Так как генерал не имеет возможности приехать лично, но переживает о благополучии и здоровье сына своего воспитанника, то приглашает навестить его в любой удобный для вас день. На глаза попался торчащий из жидких волос край уха советника Дарэ, и Ирьен промолчал, оставив личные вопросы про «сына воспитанника» на потом. Шемаар потом расскажет. — Генерал Дагил может не сомневаться, я с радостью навещу его и обновлю любые старые связи. — В таком случае я откланяюсь и поспешу передать генералу вашу благодарность, — посланник поклонился и прижал кулак к груди. — Вы не заберете свой нож? — Ирьен махнул рукой в сторону мертвеца, у которого из шеи все еще торчала черная рукоять. — Ему там самое место, — даже не повернул голову в ту сторону. — Как я вижу, вы сегодня единственный, кто пришел без охраны. — Видимо, потому что я здесь единственный, кто может себя защитить, — спокойно, даже скучно отозвался тот. — Разумеется, — улыбнулся Ирьен одними глазами, решив, что этот посланник только что намекнул на то, что и Ирьен себя защитить не в состоянии. — Ну что же, передайте генералу мои самые наилучшие пожелания и благодарности и уверьте, что я сгораю от желания... снова познакомиться с ним лично. Проводить посланника до ворот взялся Шемаар, появившийся с зонтом со стороны двери — и когда успел обойти зал с другой стороны? Ирьен откинулся на спинку кресла и взмахнул рукой. — Остались только вы, советник. Посторонних ушей больше нет, как вы и хотели. Но сначала ответьте на один важный вопрос. Сколько вам лет? — Мне почти семьдесят. Шестьдесят восемь, если быть точным, — после глубокого вдоха ответил советник Дарэ. — Осмелюсь заметить, что... Дальнейшее Ирьен благополучно пропустил мимо ушей. Он уже понял, на что обращать внимание, и теперь все больше и больше впадал в беспокойство. Когда Хонатери будет семьдесят лет, он тоже облысеет, покроется морщинами, а его красивые белые длинные волосы превратятся в рябые редкие пряди? И вдруг он начнет так же постоянно гладить себя по голове? Эта мысль грозила затянуть в уныние. Ирьен приоткрыл лежавшую на коленях шкатулку, полюбовался на подарки и повеселев, прервал бесконечный словесный поток. — Советник, вы слишком многословны. Вас слушать даже скучнее, чем читать книги по этикету. Скажите кратко, зачем вы пришли? Сбившийся с мысли советник оборвал себя на полуслове и не сразу и с явным усилием проговорил: — С вашего позволения... приехал передать волю Его Величества и немедленно сопроводить вас и вашего доверенного человека во дворец для аудиенции... — Немедленно? — ...именно так, немедленно. С вашего позволения... — Я ходил во дворец много раз, я провел там множество скучных часов, у Его Величества было полно возможностей со мной встретиться. Зачем было ждать когда пойдет дождь? — Советник не вправе обсуждать приказы Его Величества, но уверяю вас, погода тут не при чем. — Ладно, я все равно собирался приехать, когда закончится дождь. — Со всем уважением, но мне велено сопроводить вас сейчас, командующий, — советник стоял, прижимая локти к бокам и потирал друг о друга ладони. Не понятно было, нервничает он или у него прихватило живот. — И как ты это сделаешь? Будешь уговаривать или попробуешь заставить силой? Четверых гвардейцев будет маловато. — Как можно! — Вот генерал Дагил передал прекрасный подарок, поэтому я с радостью поеду к нему даже не смотря на дождь. — Что вы, что вы, Его Величество тоже прислал вам подарки, они, возможно, не сравняться с подарком генерала в количестве вещиц, но каждая вещица — это произведение искусства, тончайшая работа мастеров, передававших свое мастерство из поколения в поколения. По знаку советника один из гвардейцев достал спрятанную под плащом шкатулку — поменьше, чем шкатулка генерала, и передал советнику, а тот в свою очередь, открыв крышку, с поклоном вручил Ирьену, беспокойным взглядом наблюдая за его реакцией. То, что на первый взгляд выглядело вышитой подушкой оказалось переливающимся небесной глазурью южным халатом. Поверх него лежал — пояс, украшенный драгоценностями и золотом. Ирьен растаял. — Жди здесь, — приказал он и, подхватив все подарки, поторопился из зала для приемов, чтобы найти ближайшее зеркало. — Ты слышал? — Шемаар возник рядом когда Ирьен уже сбросил плащ и пытался развязать пояс. — Я еду смотреть на Императора! Он прислал мне красивый халат и этот пояс! Надо надеть, я хочу зайти в библиотеку, мой милый Хонатери не устоит и захочет узнать, откуда у меня этот халат. Я скажу, что это подарок императора, и тогда Хонатери начнет ревновать и перестанет меня избегать. А еще, разве подарок императора не сделает Хонатери добрее ко мне? Ему же важно, чтобы мы... ну, поладили, так? — Определенно, — кивнул Шемаар, помогая Ирьену сменить одежду, пока тот пытался смахнуть капли дождя с его волос. — И ты только посмотри, что подарил мне генерал Дагил! — Ирьен с гордостью провел руками над подаренным богатством и взял одну из заколок. — Она похожа на длинный маленький меч, здесь нет ни цветов, ни золотых листьев, но сколько красивых узоров! Представляешь, если бы этот меч был настоящим. — Вы бы тогда стали уделять время тренировкам? — Нет, но мне было бы приятно держать его в руках. Ты ведь не поедешь со мной? — вдруг резко обернулся Ирьен. — Ни в коем случае, — заверил Шемаар. — Я спокоен за ваше здоровье, пока вы находитесь в пределах императорского дворца. Но за свою безопасность там я бы не поручился. Ах да, напомню, не пытайтесь причинить вред императору. Покажите вашему милому Хонатери, как сильно он в вас ошибался. — Проще простого, — ладонями пробежавшись по подолу из плотной утепленной ткани, он вызвал на ней переливы цвета от ламп. — Если он не захочет причинить мне вред, то я его не трону и пальцем. Шемаар не показывал ни капли волнения, и Ирьен тоже не видел причин переживать. Гвардейцы уже унесли тела за пределы поместья и ждали снаружи, пока Ирьен в сопровождении советника медленно шел к выходу. Медленно, потому что советник вызвался нести большой зонт над головой Ирьена, и из почтительности боялся излишне приближаться, отчего мок, а его и без того гладкие волосы выглядели бледными длинными червячками, ползущими вниз по щекам к шее. Сам император не интересовал Ирьена ни в малейшей степени, однако, у него было много власти и возможность предложить что-нибудь очень хорошее взамен ненужного титула.