***
Едва дверь кареты закрылась, оставив гвардейцев снаружи, советник Дарэ мгновенно растерял весь свой задор, смелость и красноречие. Почти всю дорогу он молчал, скрывал глаза, будто боялся смотреть дальше собственных коленей и пытаясь незаметно и безуспешно оттереть пальцем с одежды впитавшуюся кровь. Не доезжая до гостевой конюшни карета остановилась, и советник поспешил исчезнуть из виду, сославшись на срочность, занятость и старые ноющие от непогоды кости. Роль проводника взял на себя служка, раскрывший над головой Ирьена большой зонт. До этого дня Ирьен ошибочно полагал, что имеет неплохое представление об императорском дворце, но только сейчас заметил, что стены из растений и галереи делили пространство, окруженное дворцовой стеной на небольшие участки, скрывающие его истинные размеры. Сейчас он шел по блестящей от воды мозаичной дорожке. С обеих сторон обзор ограничивали плотные, ровно стриженные кусты с россыпью мелких голубых и белых цветов. Этот зеленый коридор вел на горбатый каменный мостик, такой широкий и основательный, что по нему запросто могли разъехаться две кареты. С самой высокой точки моста открылся незнакомый и впечатляющий вид на пустую безлюдную площадь, ровными квадратными ярусами поднимающуюся ко дворцу. Это был не легкий воздушный павильон, которые уже видел Ирьен. Многоярусная грузная крыша накрывала массивное здание, как старинный шлем. Даже статуи на краях крыши выглядели не украшением, а устрашением возможным врагам. Этот дворец как будто вышел из книг про те времена, когда империи еще не помышляли об объединении, а главное, что требовалось от этого дворца была - не красота, а защита. Туча загородила и без того тусклое солнце, а Ирьену показалось, что это именно дворец впитал в себя весь дневной свет, выпустив наружу преждевременные сумерки. Слуга сложил зонт и с усилием приоткрыл высоченные двери ровно настолько, чтобы впустить Ирьена, и сразу же закрыл, оставшись с той стороны. Если снаружи дворец подавлял одним своим видом, то внутри это ощущение окружило Ирьена со всех сторон и пробудило странное тревожное чувство в районе груди. Будто кто-то знал, как плохо Ирьен видит в сумерках, или же пожалел ламп - полумрак прятал противоположные стены и скрывал потолок, в который уходили два ряда широких колонн, казавшихся из-за темноты бесконечно-высокими. Заблудиться было нельзя - взгляд притягивало к себе пятно теплого света вдалеке, указывая правильный путь и конечную цель. Мягкие туфли Ирьена ступали бесшумно, зато одежда шуршала слишком громко. И цепочка на застежке плаща могла бы звякать потише. Ирьен, невольно задерживая дыхание, медленно шел к золотистому пятну. И чем ближе подходил, тем сильнее давили на него сужающиеся ряды колонн в этом лишенном окон зале. Вокруг ни кусочка дерева или красивой ткани — только камень, темный, скудно украшенный тусклым орнаментом. В конце пути ждали ступени, ведущие к трону. Похожие на уменьшенную копию ярусов на площади перед дворцом, они точно были бы неудобны для того, чтобы часто по ним подниматься. Разве что изредка взойти на нужную ступень и постоять там, ублажая дворцовый этикет. Но приблизиться к трону — такому же громоздкому, как и все вокруг — мешал один из знакомых барьеров. Как в поместье, невидимый, но непроницаемый. Сам трон оставался в тени, весь свет был направлен на пространство перед ступенями — туда, где остановился Ирьен. Не так он представлял себе эту встречу. Еще не было произнесено ни слова, а в воздухе уже повисло напряжение и тревога, причину которой Ирьен никак не мог понять. С каких пор его так волновали темнота или две колонны по обе стороны трона, которые выделялись темно-красным цветом и тяжелыми цепями, неподвижно повисшими на металлических кольцах, вбитых на высоте двух человеческих ростов? Странные украшения. — Эти цепи — напоминание, — вдруг прозвучал тяжелый и холодный, как эти цепи, голос. — И предостережение. Тело напряглось, предчувствуя исходившую отовсюду угрозу. Ирьен вслушивался, готовый в любой миг дать отпор. Но время шло, опасность не появлялась. Он исподлобья вонзил взгляд в то место, откуда раздавался голос. Вместо ожидаемого золотого халата он смутно видел черные объемные одеяния. Редкие всплески теплого света на ткани намекали на золотую вышивку, но даже с ними, казалось, фигура на троне стремилась слиться с тенью, а не выделиться. — Предостережение мне? — Ирьен постарался, чтобы его голос не звучал угрожающе или слишком недовольно. — Предостережение предателям и заговорщикам. Командующий Сула, вы желаете стать императором? Ирьену сразу же вспомнились свои идеи посадить императора в клетку и отдавать ему приказы. Какая самонадеянность. — Разумеется, — почему-то не смог соврать он. — Кто не захочет стать императором? Можно жить во дворце, всем приказывать, и все слушаются. — Это достаточная причина? — Еще в вашем саду много прекрасных цветов. И не только цветов, и не только в саду. Ради них было бы хорошо... И тут же оборвал себя, остро осознав, насколько легкомысленным и неуместным был этот ответ. Темная фигура на троне молчала, вокруг незримо, но ощутимо сгущалась угрожающая тревога. — Подобные речи не рождают доверия. Простые слова прозвучали приговором. В другое время и в другом месте Ирьен нашел бы, что на это ответить. Но здесь, в этом тихом темном зале все возражения в зародыше умерли на корне языка. — Не заслуживающий доверия командующий не должен быть гарантом безопасности объединенной империи. — Разве не поспешно судить о моей надежности, Ваше Величество? Разве я вас когда-то подводил? — Вы должны были явиться сюда не один. И это вновь прозвучало окончательным решением, о котором Ирьену просто сообщили, не собираясь давать возможность оправдаться. «О, вот в чем дело». От внутреннего озноба Ирьен скрестил руки на груди. Какое неуютное и холодное место. И ровный голос, каждое слово им как будто тяжелыми плитами прижимало сверху, отнимали даже позывы проявлять упрямство. Ирьен мог, например, спросить, а какие гарантии он предлагал раньше, и неужели есть кто-то надежнее, и почему император не надел сегодня золотой халат. Но тот человек на троне просто излучал недружелюбие. Наверное, еще держит зло за потерю своего лекаря. Впрочем, нельзя же стоять и молча ловить удары, нужно чем-то ответить. — Ваше Величество, — сделав над собой заметное усилие, сказал он, — У вас в тюрьме мой генерал, которого арестовали за то, что он защищал мою жизнь от ваших гвардейцев. Это не дает мне возможности доверить вам кого-то еще, кроме себя. Как будто стало легче. Напряжение отпустило, хотя где-то в груди по-прежнему сжималось от непонятного, но не неприятного страха. Скорее, будоражащего, как будто шипящую конфету, которую он пробовал, когда гулял с Хловером, засунули под ребра. И она теперь бурлит внутри, щекочет и распирает. — Вы сказали достаточно, — донеслось с трона. Император говорил медленно, как будто высекал каждое слово в камне. — Решение избавить вас от ответственности за армию Юга считаю верным. Оставляю вам возможность договориться о выгодных условиях передачи своих полномочий. Фигура поднялась с трона, и Ирьен на глаз прикинул, что стой император рядом, пришлось бы задирать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. — Я готов договариваться сейчас. С вами. — Император не договаривается. Император приказывает. — Но тогда с кем же мне... Ирьен даже не сразу понял, что говорит с пустотой. Император незаметно растворился в темноте за троном, оставив после себя только странную ноющую тревогу — беспричинную и оттого еще более тревожащую. Он постоял еще немного, ожидая сам не зная чего, и совершенно неудовлетворенный этой встречей, развернулся спиной к трону. К выходу он шел, сдерживая шаг, чтобы не думали, будто он сбегает. Хотя пару раз казалось, будто за спиной кто-то подкрадыавется и чуть ли не дышит в шею. В первый раз он обернулся и, никого не увидев, больше на фальшивые ощущения не поддавался. После темного дворца даже серое небо казалось ярче, а видневшийся за мостом сад выглядел особенно наполненным жизнью. — Ничего себе, — не зная как еще выразить миру свое ошеломление, Ирьен глубоко вздохнул и оглянулся на высокую черную дверь и снова посмотрел на небо. И почему ему совсем недавно казалось, будто оно серое и мрачное? Над головой раскрылся зонт. Служка стоял рядом и терпеливо ждал, когда Ирьен надышится всем этим цветным великолепием и придет в себя. Несложно было признать, что прошедшая встреча оказалась волнительной. Первым порывом было направиться в библиотеку. Однако, снова оглянувшись на двери, посмотрев на широченные ступени перед дворцом и величественную пустую площадь, вспомнив сад и открытые павильоны, золотой халат, в конце-концов, он не на шутку приуныл. — Домой, — приказал он. — Я возвращаюсь домой.***
— Вас пригласили в старый дворец, — сказал Шемаар, не открываясь от работы, когда Ирьен обнял его со спины, укутав обоих своим плащом. — Это что-то значит на языке придворных намеков? — хоть Ирьен и прочел уже достаточно книг, но какие-то вещи всегда оставались за пределами страниц и прямых объяснений. — Я не успел ничего сообразить, он снова слишком быстро ушел. Ему не нравится со мной разговаривать, хотя, это все равно было... впечатляюще, — признался Ирьен. — Он такой мрачный! Сидит в темном каменном дворце, наверное, специально, чтобы от его голоса шло такое... эхо. «Император не договаривается. Император приказывает,» — попытался Ирьен скопировать внушающий трепет тон. Шемаар покосился на него. Не похоже, что он был впечатлен. — Кажется, вам понравилось. — Я впечатлен! Когда он говорил, у меня мурашки бегали, как от холода. — он остановился ненадолго задумавшись. — Наверное, это какой-то приворот? — Возможно. Вам удалось поторговаться, как вы собирались? — Даже не успел начать! Он же ушел! Сбежал опять! Надо торговаться с кем-то другим. Я не понимаю, с кем нужно договариваться, если он договариваться не хочет. И разве отправлять меня договариваться с кем-то ниже меня по положению не будет открытым оскорблением? Или унижением? Это же так и происходит? И я еще вдруг подумал... — с вернувшейся грустью он положил подбородок на теплое плечо. — У Хонатери там большой красивый сад, библиотека, дворцы, приемы. Если я его заберу сюда, ему станет грустно. — Я знаю умелых потомственных садовников, — сказал неожиданное Шемаар. — Цветы растут быстро, при должном уходе в следующем сезоне здесь будет очень красивый сад. Библиотека тут когда-то была, если не забыли, я показывал пристройку с полками. Купить редкие книги будет недешево, но я знаю, кто в этом разбирается, и кто сможет привезти все быстро... - и как будто этого было мало, он добавил, - А если немного перестроить дом, то он будет не хуже дворцов... Неприятно удивленный этим энтузиазмом Ирьен отстранился. — Ты хочешь перестроить дом? Шемаар совершенно точно выглядел заинтересованным этими новыми идеями. — Если нужно будет устраивать приемы, то дом должен соответствовать... — Устраивать приемы? Почему ты хочешь устраивать приемы? — Если вашему милому Хонатери будет их не хватать... — Ты собираешься перестроить дом и утраивать приемы ради него? Беспокоиться было из-за чего. Шемаар не сумел скрыть своего воодушевления, но главная проблема была в том, что что он никогда не был так же воодушевлен Ирьеном. — Почему бы и нет? Нельзя, чтобы милый Хонатери грустил по императорскому дворцу. — Нет! — аж подскочил Ирьен. — Почему ты называешь его милым? — Вы ведь тоже его так называете. — Да, называю, но ты — не должен! — не на шутку встревожился Ирьен. — Нет, все не так! Так не должно быть! От вопросительного взгляда у Ирьена забурлило внутри горячее возмущение, но он подавил его усилием воли и резко сменил тему. — Что ты вырезаешь? Шемаар перевернул табличку с выпуклыми знаками, чтобы Ирьену было лучше видно. — Нынешний год. — Похоже на большую печать. — Вроде того. Когда закрывают ниши в усыпальнице, на мокром гипсе отпечатывают год. Чтобы можно было следить сколько прошло времени. Я собираюсь укрепить защиту поместья, она сильно ослабла. А вам стоит приложить больше усилий, чтобы научиться хоть как-то им управлять. Хоть Ирьен и кивнул, но мысли его были заняты другой, более серьезной проблемой. — А если он будет лысым, — вслух размышлял он. — Ты бы все равно будешь считать его милым? А без ушей? Хотя нет, его уши мне нравятся. Но они же не главное. Без носа, пальцев или глаз? Или без всего лица он будет казаться тебе милым? Вместо ответа Шемаар взглянул как-то... неприязненно. — Просто предположил, — от неожиданности Ирьен даже отступил на шаг. — Пошутил. Шемаар отвернулся, так ничего и не сказав, и занялся шлифовкой большой печати. Ирьен некоторое время настороженно ждал чего-то, потом перевел дыхание. — Наверное, ему лучше остаться там, где он сейчас, — быстро сдался он. Показалось или в очередном ответном взгляде Шемаара мелькнуло сожаление? Конечно, показалось. Некоторое время он боролся с желанием уйти подальше в сад и переждать, пока непонятное повисшее в воздухе напряжение спадет, но победило другое желание. Он сел рядом и полез руками под рубашку Шемаару. Шемаар как будто напрягся, и показалось, хотел отодвинуться. Ирьен не захотел об этом думать. Он решил просто еще раз сменить тему. — Ты когда-нибудь видел императора? — Своими глазами — никогда. — Как он выглядит, интересно. На приеме у него была эта шляпа, ничего не видно. А сегодня было слишком темно. Я заметил, что он высокий, и волосы у него такие же, как у меня. И он почему-то меня избегает. Когда он убежал по время приема, я подумал, что он так показал всем свое нерасположение. Но он не захотел разговаривать даже когда мы оказались наедине. Может быть, у него болел язык? Или он не мог долго сидеть? Я читал, бывают такие болезни... Он со всеми так или только со мной? — Бывает по-разному, — скупо отозвался Шемаар. — А вдруг он не только волосами похож на меня? А что если... он мой ... отец? Или тайный брат? Шемаар аж оторвался от своей деревяшки. — Читал такую историю, — пояснил Ирьен. — Там старший рода, очень богатый и влиятельный демонический колдун притворялся обычным человеком и жил так долго, что ему приходилось иногда притворно умирать, чтобы никто ничего не заподозрил. В конце-концов люди заметили, что в городе живет слишком много похожих друг на друга людей разного возраста. Он ведь постоянно женился, и у него появлялись дети, которые тоже иногда жили долго... И когда этих детей стало слишком много, все начали что-то подозревать... — И чем все закончилось? Снова все умерли? — Умерли, да. Но в конце оказалось, что умерли не все и не до конца. Может быть, такое случилось и с моим отцом? Шемаар покачал головой. — Нет. Он не жив. Это совершенно точно. Генерал Дагил как-то проговорился, сказав, что с Его Величеством тяжело иметь дело, потому что он давно утратил человеческую сущность. Что стояло за его словами я, как вы понимаете, не мог уточнить, но полагаю, речь шла о том, что договориться с ним сложно. — Или о том, что он слишком страшный, чтобы показывать свое лицо. Или у него выросли копыта и зубы, как у коня. Понятно тогда, почему он сидит в таком широком халате и шляпе, и прячется в темноте. Но я читал и слышал, что это все сказки для дураков. — Что — сказки для дураков? — не понял Шемаар. — Про демонов, что же еще. Про то, что венит Де-Эмей не был человеком, и его предки не были людьми. Многие считают, что я его убил только из-за денег и мести за отца, а сказками про демонов мы кормим обычных людей, которые слишком глупы и готовы верить в любую чушь. И семьдесят лет назад было точно так же. Когда высокородных богачей убили ради власти и денег. — И где же вы такое слышали? — Читал книги, слушал людей. — М-м, — отозвался Шемаар без видимого желания хоть как-то поддерживать разговор. — Думаю, дело было немного сложнее. Ирьен поборол позыв выдернуть у него из рук проклятую деревяшку. — Я что-то не так сказал? Ты обиделся? Почему ты молчишь и почему ты так на меня посмотрел тогда? Я тоже не умею читать мысли, а ты не говоришь, что не так. И ты сейчас совсем недружелюбный. Почему ты вечно возишься с деревом? — Дерево — послушный и живой материал. Его приятно держать в руках. Приятнее, чем камень. Он протянул печать, чтобы Ирьен сам убедился, но тот даже не шевельнулся. — Ты же знаешь, я не почувствую разницы, — проворчал он. — Зато я чувствую и вижу, что ты недоволен и молчалив. И мне нужно знать причину. Если я не буду понимать, что не так сделал, то сделаю это снова. Я хочу, чтобы ты был доволен. Кажется, Шемаар удивился. — Хотите, чтобы я был доволен? — Конечно. Просто говори, что ты хочешь, и я буду это делать. — Какое безответственное предложение. Не думаете, что я могу попросить что-нибудь неприемлемое? — К сожалению, ты не захочешь просить ничего неприемлемого, — упрекнул его Ирьен. — И я не буду ничего ему отрезать. Ни волосы, ни уши. Тебе такое точно не понравится. И еще, насчет Де-Эмеев. Ты знал его? Он же жил здесь. Я его казнил из мести за отца? Или из-за денег? Ворох коротких вопросов будто немного пробудил Шемаара от его задумчивости. — Теперь я даже не знаю. Казнь его семьи была бессмысленно жестока и слишком отвратительна. Такое не делают из-за денег. Раньше я думал, что это из-за отца. Но теперь я даже не знаю, что вам сказать. — Ну, он хотя бы был плохим? Или демоническим колдуном? — Не больше вашего. Насчет магии сказать точно не могу, но он был немолод, и за столько лет скорее всего чему-то научился. Ничего такого, за что его стоило изгонять. Нынешние маги гильдии умеют намного больше. И вот их уже стоит, действительно, опасаться. Пока они прислушиваются только к императору. Но рано или поздно они решат, что достаточно сильны, чтобы перестать подчиняться... И мне даже интересно, кто, в таком случае, сумеет их сдержать. Шемаар снова ушел в свои мысли и отстранился. — Меня не интересуют маги. Я хочу выйти в город. — Пока не стоит. Вас сегодня уже пытались убить. Снаружи это будет сделать легче. Нужно сначала понять, что происходит. — А что происходит? И кто на меня напал? Шемаар пожал плечом — Как ни посмотри, это был самоубийственный и безответственный поступок. — Ну почему же. Он был довольно быстр, — Ирьен потер горло, которого недавно чуть не коснулся клинок. — Если бы не ты, у него бы все получилось. — Убей он вас, и все присутствующие оказались бы навсегда заперты в поместье. Он наверняка так думал. Ведь самым разумным было предположить, что именно вы управляете защитой и только вы сможете снять барьер. Кстати, эта одна из причин, почему старинными поместьями управляет несколько человек. Поэтому и вам не стоит лениться, и побыстрее начать хотя бы зажигать лампы и открывать ворота. «Зачем? Куда торопиться? Ты же не собираешься умирать», — хотел уже начать спорить Ирьен. Но не решился произносить эти слова вслух. Говорят, что называешь, то и призываешь. И думать об этом тоже нужно поменьше. Вместо этого он повис на Шемааре, не давая ему продолжить работу. — Ладно. А что делать с императором? Со мной никто не хочет торговаться, а император от меня сбегает. — Хм, давайте просто подождем, кто следующий постучится в вашу дверь.***
Не сказать, чтобы Ирьен скучал в ожидании гостей. Занятие он себе нашел быстро — перепутал сухую смесь для будущих стен усыпальницы с кормом для рыб, после чего с интересом наблюдал, как парень-слуга чистит пруд, вылавливает и нюхает всплывшую рыбу, а после великодушного разрешения тут же ест ее сырой. Все было в порядке — один был занят, второй был счастлив. А Шемаар резал дерево и полностью был сосредоточен на том, что происходило за стенами поместья. Покушение, которое могло оставить южную границу без командующего, а Кернолахана без наследника, подняло на уши всю столичную гвардию. Еще во дворце, когда Ирьен закрылся для встречи с императором, Шемаар сунул нос и в подземную тюрьму, и к магам, и постарался найти уши там, куда привезли тело преступника для опознания и дознания. Узнать планы мертвеца и его коллег, конечно, не могли бы даже дознаватели, но они быстро выяснили, к чьей семье тот принадлежал. Бастард Де-Эмея, официально признанный — вспомнил, не без подсказок, Шемаар. Видел его давно, но уже забыл и имя, и с трудом вспомнил даже лицо. Похоже, приехал мстить. Хуже всего оказалось не само покушение, а то, что после него охрану вокруг поместья усилили втрое, а сколько магов сейчас обшаривают невидимыми взглядами окрестности — одному Небу известно. А Шемаару поскорее нужно было вернуть старших слуг, которые вышли под его прикрытием во время отсутствия Ирьена, а сейчас ждали в трущобах, в одном из неприметных домов, принадлежащих Шемаару. В буквальном смысле, сидели на мешках с материалами для усыпальницы. Чтобы незаметно провести слуг мимо патруля и охраны придется идти в трущебы лично. Но не сейчас. Любопытство Ирьена будет ни к месту, нужно подождать пока тот уснет или вновь поедет во дворец.***
Чего Шемаар не ожидал, так это того, что Ирьена посчитают настолько недоговороспособным, что уже к вечеру следующего дня назначат срочное собрание во дворце, куда Ирьена пригласят императорским приказным уведомлением. Без каких-либо предварительных обменов письмами, подарков и официальных визитов одних высокопоставленных лиц к другим. Как будто император открыто демонстрирует, что с мнением Ирьена считаться не собирается. Ирьен, к тому времени уже опустошивший с помощью молодого слуги пруд, с воодушевлением принял приказ и подтвердил готовность приехать во дворец. По желанию вырядиться в самое лучшее, было похоже, что он перепутал серьезное собрание с праздничным приемом, либо же не видел между ними особой разницы. — Возьмите с собой, — печать даже без своей шкатулки смотрелась все равно внушительно. — Что это? — Ваша печать командующего. Можно использовать для заверения документов, а можно — как подтверждение личности и статуса. Возьмите, подразните тех, кто слишком желает ее получить. Только никого ей не бейте. Пришлось выслушать ворчание о том, что Ирьен давно понимает, как себя вести правильно и давно никого не бил. Шемаар покинул поместье и поспешил к трущобам, как только карета с Ирьеном отъехала от ворот. Охраны в этот раз нагнали даже с избытком, гвардейцы на всем пути до самого дворца разгоняли прохожих и торговцев, полностью освобождая улицы перед каретой от людей. И этот переполох сыграл Шемаару на руку, позволив незаметно вернуть слуг домой.***
В этот раз все было немного по-другому. Ехали медленно, вокруг кареты слышалась непонятная людская суета, а самому Ирьену настоятельно посоветовали не открывать двери и не отодвигать задвижку на окне. Исключительно ради безопасности. Служка, встретивший карету во дворце, взглянул на Ирьена глазами Шемаара. — Помните о манерах, — напомнил он, и Ирьен перестал щурить глаза в улыбке. — Я помню этикет для всех этих церемоний, — важно ответил он и задрал повыше подбородок, чтобы выглядеть важнее и внушительнее. На первый взгляд казалось, что на знакомой площади перед мрачным дворцом собралось много людей, но по одежде он быстро понял, что большинство — гвардейцы, неподвижно стоящие по периметру. Рассматривать нужно было незнакомцев в богатых, но скучных и неудобных одеждах. Судя по взглядам, устремившимся к Ирьену, ждали именно его. — Я здесь почти никого не знаю, — негромко сказал он. — Те двое - это Кернолаханы? — Совершенно верно. Глава семьи и его наследник, которого вы уже видели. Представителя генерала Дагила вы тоже встречали. Рядом с ним, седой мужчина — Эннил Хловер — глава семьи и дед известного вам генерала Хловера. Следом идут доверенные представители Командующих запада, востока и севера. Северян легко узнать по излишне легкой одежде. В военной формы запада — зеленые цвета, у востока — серые. Двое стариков с тростями — представители магической гильдии... — Другие командующие не приехали лично. — отметил очевидное Ирьен. — Это какое-то оскорбление? — Идите дальше, не останавливайтесь, — предупредил Шемаар, когда Ирьен собирался замереть рядом со всеми. — Первый по статусу первым входит во дворец, а ваш статус пока выше, чем у присутствующих. — И еще тише ответил на вопрос. — Это не оскорбление, это мера предосторожности. В очень редких случаях в столице одновременно присутствует больше одного командующего, и никогда — все четверо. Поднимайтесь ко входу, двери уже открывают. И впрямь, высокие двери медленно раздвигались, приглашая в темные внутренности дворца. — Мне нужно знать, кто еще сейчас идет за мной? — Лишним не будет, — едва слышно даже для уха Ирьена ответил Шемаар. — Военный в красном — начальник имперской гвардии... слева... советник... Ирьен оглянулся, заметив, что Шемаар отстал. Светло-голубые глаза служки смотрели в никуда и казались прозрачными камешками, но уже через миг они растерянно моргнули. — Не отставайте, — с досадой поторопил его Ирьен. Настроение сразу испортилось. Вышколенный слуга быстро собрался — заминка вышла совсем короткой — и все свои сомнения оставил при себе. Уже знакомым путем мимо рядов темных колонн Ирьен бодро и уверенно шел к светлому пятну трона. Слуга собрался что-то сказать. — Вторая ступень, я помню, — отмахнулся от него Ирьен, и, подойдя к трону ближе, увидел, что тот пуст. — Его Величество прибудет позже, — пояснил служка. Ближе всех к трону поднялся советник — совершенно не похожий на советника Дарэ, у этого на лице было написано, что он не будет сидеть перед воротами поместья и нервно выглаживать свою голову до блестящей лысины. На ступень ниже встал начальник гвардейцев. — Я думал, людей будет больше, — проговорил Ирьен. — Нет ни музыки, ни танцев, ни угощений. Советник, не знаю вашего имени, расскажите мне, зачем мы сегодня собрались. Кто-то из присутствующих за спиной хмыкнул: — Вам даже не соизволили озвучить цель собрания? Но советник серьезно и без насмешек пояснил: — В срочном порядке принята к рассмотрению возможность на время недееспособности нынешнего командующего из рода Сула и ради поддержания порядка и мира на южной границе объединенной империи передать полномочия командующего достойному кандидату и при необходимости назначить опекунов из благонадежного рода. — И кто же этот достойный кандидат? — несколько опешил от такой прямолинейности Ирьен. — Первый кандидат — генерал-император Дагил. Представитель генерала сейчас находится в зале. — Генерал не считает возможным принять на себя эту ответственность, и оставляет дальнейшее на усмотрение Его Величества, — даже не посмотрев в сторону советника, знакомый смуглый мужчина бросил непонятный взгляд на Ирьена. — Эта старая змея никогда не вылезет из своей пыльной норы, — услышал Ирьен тихий голос — это говорил младший Кернолахан своему отцу. — Нам все же придется самим ехать к нему. — Я смотрю, вы уже уверены, что ехать придется именно вам? — не стал сдерживаться Ирьен. — Командующий, совершенно возмутительно выносить личный разговор на публику! — Совершенно возмутительно в моем присутствии называть старой змеей того, чей доверенный человек недавно спас мне жизнь, и называть это личным разговором. Краем глаза Ирьен видел, как советник обернулся куда-то в темноту, словно сам хотел услышать совет. И сразу же снова встал в прежнюю позу. — Командующему стоит соблюдать приличия перед троном Его Величества, — подал голос дедушка Хловера. — Не нужно уподобляться худшим представителям высоких родов нашей империи. Эта назидательная фраза так напомнила нудные наставления Шемаара, что Ирьен на всякий случай всмотрелся — не мелькнет ли на пожилом лице знакомый взгляд. — Несправедливо, если приличия не будет соблюдать только он. Это как если бы среди безоружных только он один размахивал бы мечом. — Когда тот, кто должен защищать империю с мечом в руках становится неспособным удерживать меч, то нужно отдать меч в надежные руки, — молодой Кернолахан сказал это внушительно и даже высокомерно. — Сомневаетесь в моей способности держать меч? — Сомневаюсь в вашей способности направить его в верную сторону. — Позвольте усомниться в том, что вы способны оценить мои способности. Ваши выводы поспешны и безосновательны. — Командующий, позвольте задать вам вопрос, — тихий и слабый голос каким-то чудом приковал к себе внимание и заставил замолчать и Ирьена, и Кернолахана. Заговорил до этого неприметный, стоящий в стороне представитель магической гильдии. — Я чувствую на вас какой-то защитный амулет. Покажете его поближе? — Зависит от того, что вы покажете взамен. — Из ваших уст это даже звучит пошло, — усмехнулся молодой Кернолахан, но маг словно его не услышал. — Мы готовы показать нашу лояльность, — прошелестел он так тихо, словно ему не хватало дыхания. — Мы не поддержим кандидатуру Кернолахана при смене командующего Юга. — Это уже слишком! — возмутился старший Кернолахан. — Даже не потрудились придумать правдоподобный предлог! — В силу своего невежества, вы не поймете. Командующий — единственный на нашей памяти, кто избежал последствий проклятья и сумел повернуть его вспять. Гильдии чрезвычайно важно важно узнать как это было сделано. Возможно, все дело в амулете, который скрывается у вас под одеждой? Вы позволите мне взглянуть? Ирьен вспомнил Шемаара, засыпающего на ходу, и отвернулся. — Не позволю. Это подарок. Вы можете его сломать. И у меня нет намерения раздеваться. Здесь для этого слишком холодно. — Почтенный маг в силу преклонного возраста мог перепутать, и заклятье было не таким уж серьезным — Не лезьте своими неразумными предположениями туда, в чем не разбираетесь, юный невежда, — голос мага потерял всю мягкость и лоск. В нем засквозило раздражение и изрядная доля высокомерия. — Следы этого проклятья ясно видны для тех, кто умеет видеть. — Прощу простить за невоспитанность своего сына, — неожиданно примирительно сказал старший Кернолахан. — Это моя вина. Я был недостаточно строг при его воспитании. — Ваш сын достаточно взрослый, чтобы самостоятельно принести извинения. И уж вам ли не знать, что не из каждого потомка можно воспитать достойного преемника. У почтенного главы семейства, насколько я знаю, нет недостатка в детях. Почему же вы столь безответственно подошли к выбору наследника? Как ни странно, но старший Кернолахан ссориться не захотел. — Почтенный маг, я с большим уважением отношусь к вашей гильдии, и ваша помощь неоценима как для нашего рода, так и для всей империи, но мой сын еще юн, а юности свойственны заблуждения и категоричность суждений. — И вы предлагаете доверить вашему юному отпрыску печать от южной границы? — Юность, почтенный маг, проходит со временем, — подал голос «юный отпрыск». — У Юга есть возможность связать свою судьбу с нашей семьей, а не оставаться до последнего с неразумным бездетным последним из рода Сула, у которого от некогда огромного состояния осталось только поместье в столице, да несколько побрякушек в волосах. — Вы даже не пытаетесь быть дружелюбным, — упрекнул его Ирьен, с немалым интересом прислушиваясь к этому спору. — Оскорбить меня вам важнее, чем получить вот это, — он картинным жестом достал из-под плаща печать, повертел ее между пальцев на виду у всех и протянул Кернолахану. — Вы ведь за этим сюда пришли? Тот, не думая, потянулся, но в последний момент Ирьен отвел руку в сторону, и получил в награду тяжелый взгляд, не сулящий в будущем ни дружбы, ни даже хороших отношений. — Вы смотрите на нее с таким вожделением, что боюсь подумать, что вы будете с ней делать, когда останетесь наедине. И не оскорбит ли потом оттиск этой печати взгляд Его Величества? — Вы снова пошлите, Сула, — беззлобно упрекнул глава семьи Хловер. Он стоял, как одна из колонн — неподвижно и основательно, и, кажется, не собирался вмешиваться в словесные баталии. — Человеку вашего положения важно демонстрировать подобающее поведение и не опускаться до площадных оскорблений. Когда-то я вас учил именно этому. Зато молодой Кернолахан вдруг вспыхнул и сразу же побледнел. Его взгляд с такой интенсивностью вонзился в лицо Ирьена, словно хотел своей яростью хотел проткнуть его насквозь. — А он и демонстрирует подобающее поведение. И слепому заметно, что нынешнее воспитание командующий получил у какого-то работника борделя, — И, почти на ухо прошептал: — Того большого чудного борделя с поджаренной безгрудой хозяйкой. — Полагаю, в борделях вы разбираетесь лучше меня, — не снижая голоса объявил Ирьен прямо в лица Кернолахану, заставив его отступить на шаг. — Может быть, вам сосредоточить свои интересы на них, а не тянуть руки к тому, что вам не принадлежит? — Только ваше нынешнее положение и мое великодушное желание не драться с немощными мешает мне вызвать вас на поединок, — тихо процедил Кернолахан сквозь зубы. — Дурные чувства затмевают его разум, — Ирьен отступил, чтобы Кернолахан не заслонял ему обзор. — Если он не способен справиться со своей головой, то как будет справляться с целой армией, если получит печать? — Замечание в той же степени касается и вас. Что может сделать тот, кто наплевал на честь своих предках и забыл за какой конец держат меч? Кстати, сумасшествие в вашей семье передается от отца к сыну или ваш разум и разум вашего отца съела южная пыль? — Сейчас он же совершенно точно меня оскорбил? — спросил Ирьен у слуги, который так и не отходил от него ни на шаг, но изображал из себя немую куклу и смотрел, потупив взгляд, куда-то в пол. — Молодой господин Кернолахан... проявил излишнее любопытство, — уклончиво ответил слуга. — Если вы не способны защитить честь отца от моих слов, то на что вы вообще способны? — Я способен держать себя в руках и не пробить вам этим голову, — Ирьен потряс у него перед носом тяжелой печатью. — А вот вы не способны ничего предложить взамен, кроме оскорблений. А следовательно, мне здесь делать больше нечего. — Вы не можете уйти! — донеслось ему вслед от советника. Но Ирьен даже не замедлился. Как и в прошлый раз, покинув этот дворец, Ирьен ощутил окружающий мир еще более красочным, а воздух — свежим. Он остановился у дверей, залюбовавшись багровеющими разводами облаков в вечернем небе. И почему император выбрал для своего трона такое холодное безрадостное место? Негромкие шаги вернули его обратно к мыслям о Кернолаханах. Рядом с Ирьеном встал глава семьи и жестом приказал служке отойти. — Вы тоже пришли полюбоваться закатом или хотите мне что-то сказать? — В моей жизни были тысячи закатов, — спокойно ответил тот. — И сейчас я наблюдаю еще один — закат семьи Сула. Зрелище печальное, никогда не думал, что все закончится так бесславно. Хочу сделать вам предложение. — В зале вы молчали. — Не все слова предназначены для посторонних ушей. — Вы можете говорить много слов, но суть будет сводиться к одному. Вам нужна печать и мой титул. — А вам? Зачем они нужны вам? — Кернолахан стоял почти плечом к плечу и смотрел на тот же закат, что и Ирьен. — Во всем этом мало радости и много ответственности. Югу нужен надежный и сильный тыл, и семья Кернолахана готова его предоставить. У вас же нечего предложить, кроме вашего имени. Боюсь, если будете упорствовать, от вас в конце-концов отвернутся все — и генерала Дагил, и Его Величество. Они не готовы рисковать южной границей, особенно сейчас, когда там установился шаткий мир, который можно разрушить одним необдуманным приказом. Нам всем сейчас нужен мир, — он сделал паузу и продолжил. — Уверен, вы дорожите своей нынешней жизнью и совсем ничего не помните о Юге. Вы ничего не потеряете, отказавшись от титула, зато многое приобретете. — Например? Может быть я и готов поторговаться, но мне взамен не предложили ничего интересного, кроме слов. Даже пустая бумага весит больше, чем ваши красивые слова. — Нужные слова, записанные на бумагу, ценнее золота. Сделайте первый шаг, вернитесь и поприветствуйте Его Величество. Я же в ответ обеспечу свободу генералу Мортеллу, и мы забудем про преждевременную гибель генерала Ибо. Его Величество согласен закрыть глаза на убийство своих гвардейцев, но лишь в том случае, если мы с вами мирно договоримся. Можете мне поверить, Его Величество не любит видеть вражду среди приближенной знати и дорожит мирными отношениями как никто. Если мы договоримся, и все закончится в обоюдной выгоде, то до конца жизни вы не только не будете ни в чем нуждаться, но и станете богаче, чем когда-либо были до этого. Громкий голос, слышимый даже с улицы, объявил о появлении императора. — Поторопитесь выбрать, командующий, — вкрадчиво проговорил Кернолахан. — Мирная жизнь в достатке и благодарность Его Величества, либо путь в никуда, казнь генерала Мортелла и преследование всех, кто вам дорог. Ваш титул защитит вашу жизнь, но за жизнь ваших близких я бы не дал и монеты. Надеюсь, вы примите разумное решение. Кернолахан оставил его одного, давая прочувствовать, как недружелюбен и небезопасен может быть окружающий мир, с которым Ирьен по-настоящему до сих пор не сталкивался. Нет, последние угрозы не были чем-то неожиданным. Он предвидел, что до этого может дойти. До конца жизни ни в чем не нуждаться? Ха! Если титул больше не будет защитой, то не постарается ли Кернолахан приблизить конец жизни Ирьена? И кто-то еще собирался тут торговаться. Вздохнув, он повернулся спиной к цветному небу. Когда Ирьен шел мимо колонн к трону, то почти кожей чувствовал взгляды присутствующих. А ведь здесь так мало людей. — Его Величество сегодня снова не в золотом халате, какая досада, — пробормотал он тихо, чтобы слышал только его слуга. — Вечной жизни и бесконечного мудрого правления Вашему Величеству! — произнес он, поднявшись на вторую ступень. И вопреки этикету, не рекомендующему пристально рассматривать императора, надолго задержал взгляд, пытаясь уловить то ли лошадиную морду под сдержанным полотном, спадающим с головного убора, то ли копыта под длинным свободным одеянием. В груди защекотало знакомой тревогой и предвкушением, как тогда, на последней встрече. — Вам было дано время придти к общему и мирному решению, - снова тот же ровный голос тяжело роняет слова, и по залу разносится тихое эхо. - Ирьен Сула, вы признаете свою несостоятельность как командующего? Этот голос точно был создан для этого мрачного дворца. Ирьен сдержался, чтобы не запахнуться в плащ поплотнее. — Признаю, — проворчал он. — Полагаю, обязанности командующего и печать больше подойдут... кому-нибудь из рода Кернолаханов, — он приглашающе протянул многострадальную печать. Все взгляды переместились на младшего Кернолахана, подошедшего и вставшего на третью ступень. Прижав руку к груди, он поклонился императору и всем в зале. — Если на то будет воля Вашего Величества, я покорно взвалю на свои плечи тяжесть ответственности по охране южной границы. Но мне больно осознавать, что командующий Сула говорит лишь под влиянием безысходности или недопонимания всей полноты ситуации. И я не посмею становиться причиной вражды и обиды между нашими семьями, рискуя ослабить опору трона Вашего Величества. — и тихо добавил шепотом Ирьену. — Просите меня, как следует, командующий, от всего сердца и искреннее, и, может быть, я соглашусь. И без насилия, иначе нам точно придется вносить на обсуждение вопрос об опекунстве. — Я прошу вас как следует, — терпеливо повторил Ирьен и снова протянул печать. — Принять на себя все положенные права и обязанности командующего. И я не знаю, что еще нужно сказать, чтобы не выйти за рамки этикета. — Ваше Величество, если это будет ваш приказ, я в тот же миг отправлюсь на южную границу. Но можно ли верить искренности командующего Сула, не помнящего своего отца и из-за глупой прихоти погубившего уважаемого лекаря? Не приведет ли это к большой беде? Ведь всем известна его былая злопамятность? Ирьен, не понимая, что здесь происходит и чего добивается Кернолахан, покосился в сторону трона. Фигура в темном как сидела, так и сидит неподвижно, избегая прямого разговора. Не протестует — значит, поддерживает? Или хочет, чтобы все необходимые оскорбления были произнесены кем-то другим? А ведь единственный, чьи слова тут имеют наибольший вес — это именно император. А молодой Кернолахан — всего лишь собачка, провоцирующая Ирьена на прилюдный пинок. Надо спросить совета у Шемаара. — Ну что же, думаю, юный Кернолахан прав. Я еще недостаточно хорошо осознал ситуацию. Прошу у Вашего Величества прощения и позволения вас покинуть, чтобы как следует обдумать возможные последствия своих будущих решений, — Ирьен спрятал печать под плащ и направился к выходу, не дожидаясь ответа. Приостановился только рядом со старшим Кернолаханом и встретился с его пристальным взглядом. — Я свой шаг сделал. Теперь ваша очередь делать первый шаг и просить от всего сердца и искренне. От этого будет зависеть мои дальнейшие решения. Больше не останавливаясь, он сразу направился к конюшне. — Домой, — сказал он служке. Шемаара нигде не было видно. — Сначала в конюшню, потом домой. Его никто не остановил. До поместья он ехал спокойно, только сжимал и разжимал кулаки в перчатках, и уже в поместье, не дойдя до дома, он со злостью пнул первое попавшееся дерево. Ствол треснул и со второго пинка переломился на уровне колена. — Этим деревьям много лет, — с укором сказал появившийся Шемаар. — Пинайте лучше камни. Что вас разозлило? — Этот старый самодовольный ублюдок посмел мне угрожать, а его болтливый сын требовал, чтобы я просил! — возмутился Ирьен. — Просил отдать свою печать! Я так хотел затолкать эту печать ему в глотку! — Вы никого не убили? — Нет, хотя должен был! Я только сейчас понял, что это было настоящее оскорбление и я мог вызвать его на поединок и втоптать его голову в черные ступеньки у трона! Почему тебя не было рядом? Ты мог бы подсказать, что делать! Я ничего не понял, почему он то хотел забрать печать, то не хотел! Он сумасшедший? — Не думаю. Так вы отдали печать? Ирьен достал ее из-под плаща и подкинул на ладони. — Теперь их очередь просить. И лучше не словами. Очень злюсь. Можно сломать это дерево? Шемаар посмотрел на дерево, на Ирьена, и с видимым сожалением разрешил. Ирьену сразу же перехотелось вымещать злость именно на дереве и он помчался в сад — искать камень побольше.