Срывая маски

С каждой минутой небо светлеет все больше, и первый луч солнца пробивается сквозь темно сгустившиеся тучи как вестник утра. Их становится все больше, солнечный шар поднимается все выше, и наконец, они падают на карниз одного из окон особняка, пробираясь внутрь сквозь щель через неплотно закрытую штору. Яркий солнечный свет добирается до спящей девушки, освещая ей лицо. Через несколько секунд девушка медленно открывает глаза, не понимая причину своего ослепления; отворачивается от света, но чувствует, что спать больше не может. Но она не хочет вставать, ей хочется полежать еще чуть-чуть, насладиться этим мигом. Почувствовав озноб, девушка закутывается в шаль плотнее, и к своему недовольству обнаруживает, что спала прямиком в одежде. Рубашка вся измята, чулки не лучше. Вздохнув, садится на постели, протирая глаза ладонью руки и потягиваясь. Нужно привести себя в порядок и выпить чашку горячего кофе. Желательно, с мягкой булочкой и растопленным сливочным маслом. И, как повезет, может, еще осталась пастила, если Резник ее не съела, она такая сладкоежка... Внезапно раздавшийся стук в дверь прерывает мысли Эмили. Девушка мигом срывается с постели, натягивая повседневную одежду; по пути случайно роняет стопку книг, но не поднимает ее, у нее нет на это времени. - Одну секунду! Эмили подбегает к умывальнику, включая воду, подставляет руки под струю воды, плещет себе на лицо и ужасается своей бледноте и мешкам под глазами. О нет, она не хотела довести до этого. Но что теперь поделаешь. В зеркале она видит отражение высокого молодого человека, зашедшего, как видно, без приглашения и ожидавшего, пока хозяйка комнаты его заметит. Дайер сразу узнала его. Человек, вечно ходящий в сером костюме и почти всегда "серый" по настроению, малообщительный и стесняющийся людского общества, пренебрегающий им и его манерами. Его трудно было раскрутить на разговор, он всегда показывал своей невнимательностью и поведением, что общение ему неприятно; насчет себя не говорил вообще, уводя разговор в другую сторону. Однако, Эмили знала, что к каждому нужен свой подход. Невольно временами она относилась к нему, как к ребенку, чувствуя, что ему это нравится. Он насмешливо спрашивал ее о самых обычных вещах, притворяясь, что не знает их значения и тем самым выводя девушку из равновесия. Мало кто умел так, ведь Дайер нелегко заставить сердиться. Он знал, что имеет некоторую власть над ней и неограниченно тем пользовался. Кроме того, называл он ее только на "ты" и со временем девушке пришлось привыкнуть к этому. Эзоп Карл, собственной персоной. - Ты не должен был заходить без приглашения, Карл. Для Эзопа это замечание равнялось ведру ледяной воды. - Да? Но ведь ты уже встала. И это нечестно - заставлять меня ждать у двери, - попробовал оправдаться он. - Извините пожалуйста! А если бы я была не одета? - девушка бросила раздраженный взгляд на Эзопа. - Ты прекрасно знаешь, при моей работе это не в новинку. Карл хмыкнул. - Если не будет стыдно тебе, Карл, это не значит, что не будет стыдно мне. - А почему ты должна стесняться себя и своего тела, ведь... Парень сделал шаг в комнату. - Наверное потому, что это неприлично! Вспыхнув, Эмили возмутилась, не дав ему договорить. - Перебивать некрасиво тоже... Ладно, не кипятись, прости меня. Я больше так не буду. Эмили подошла к оброненным книгам, подняла одну из них и шутливо замахнулась на Карла, а тот в свою очередь приподнял бровь, и, выхватив книгу из рук девушки, прочитал название и усмехнулся. - Что такое, мистер? Вы не читаете романов? Эмили подняла еще две и сложила в стопку на комод. - Я пробовал. Мне не понравилось. Я больше предпочитаю книги о тех направлениях, в которых я работаю. Эзоп поднял несколько книг и сложил в стопку к Эмили. - А ты все-таки попробуй. Надо же развивать в тебе хоть что-то человеческое. - А я, по-твоему, не человек. - Физически да, а вот душевные качества у тебя на уровне фикуса. Человеком не рождаются — человеком становятся. Эмили хмыкнула, а Карл промолчал. Ему не хватало аргументов, чтобы ответить на это. - Невысокого ты обо мне мнения. - Так давай исправим эту ситуацию... Держи. Он весьма неплохой. С этими словами Дайер подняла один из томиков и протянула Карлу — тот рассеянно глянул на книгу, но все-таки взял. - "Дракула"?.. Серьёзно? Вампиров не существует. - Конечно не существует. Но ты же любишь читать про убийства. - Не поспоришь. Хорошо, почитаю на досуге. - Кстати, а зачем ты все-таки пришел? Эмили положила последнюю книгу и встала в полный рост, а затем принялась разглаживать смятую постель. - Ах, точно. У меня заканчивается декстран. Я думал попросить у тебя. Эмили посмотрела куда-то наискось вверх, словно припоминая что-то, а потом перевела взгляд на Эзопа. - Есть. Эмили подошла к шкафчику над раковиной, пододвинув к нему небольшой табурет. Встав на него, она попыталась удержать равновесие, так как он шатался. Наконец, ей это удалось и она потянулась к верхней полке, тихо перебирая названия медикаментов. Эзоп смерил табурет скептическим взглядом и подошел поближе. Погремев склянками какое-то время, Эмили встала на цыпочки и победно вытащила с верхней полки пузырек с декстраном, однако табурет предательски зашатался, угрожая скинуть с себя девушку. Карл встревоженно оглянулся. Дайер удалось удержать равновесие вновь, она передала Эзопу баночку с жидкостью и, слезая, внезапно поскользнулась. - Ах, черт!.. Эзоп подхватил ее, не дав упасть. Девушка спрыгнула за момент до того, как табурет опрокинулся навзничь. Повисло неловкое молчание. Карл знал, что сейчас нужно что-то сказать, но не мог подобрать слова. Он взглянул на Эмили и все таки решил начать первым. - Я... Мм... Вышло нелов-... Дайер засмеялась, не дав ему договорить, и подняла взгляд на собеседника. В ее глазах плясали озорные искорки. - Представь себе, если бы не ты, я бы правда упала! Я даже не думала, что так может выйти, обычно этот кусок дерева не подставлял меня... Вышло нелепо с моей стороны. Спасибо. Эзоп просто смотрел на нее и не знал, что ответить. - Держи, - Эмили положила сверху книги баночку с медикаментом и всучила Карлу. Парень поблагодарил Дайер и вышел, прикрыв дверь. Ему было неловко, сам не зная почему. Возможно потому, что он соврал. Никакой декстран ему не был нужен, да и он у него не кончался. Ему просто нужно было увидеть ее взгляд, услышать ее голос и пожать ей руку.

***

Бальзамировщик вернулся в свою комнату в приподнятом настроении, однако он никак не выказывал признаков счастья. Это было ему чуждо, он всегда оставался хладнокровен. Он презрительно смерил взглядом "Дракулу", который должен, по словам Эмили, помочь ему стать человеком, и про себя решил, что все-таки прочтет. Стать человеком... Он тоже человек. Только немного другой. Ему некомфортно в обществе. Это не просто какая-то боязнь сделать что-то не так, заслужить плохую славу, позволить смеяться над собой и перешептываться за спиной. Карлу абсолютно без разницы, что думает о нем население особняка. Его дело остается его делом, и людские сплетни и осуждение не могут повлиять на него. Он чувствует отвращение, находясь в обществе. Действия людей, их смех, разговоры или слезы отвлекают его от собственных мыслей, не дают сконцентрировать внимание на том, что он делает, и рано или поздно он все равно уходит к себе. В разговоре он не может понять, что именно чувствует его собеседник, если собеседник смеется - то смеется над ним, если грустит - он чувствует, что это сам Карл расстроил его. Тот факт, что эмоции собеседника могут повлиять на его собственные, невероятно раздражал Эзопа. Но эта девушка — она другая. Он не может предсказать, что она сейчас сделает или скажет, он раз за разом удивляется ее поведению. Она адаптируется к любой компании, всегда ведет себя естественно и не имеет маски. Дайер как некий эксперимент, бальзамировщику нравится наблюдать за ней. По крайней мере, так думал он. Иногда Эзоп задумывается, каково это — быть ею? Вернее, каково быть такой, как она? Тогда он пробует начинать разговор с кем-нибудь, но через минут пять его бросает в дрожь. Эзоп садится на стул, берет в руки небольшой нож и карандаш, срезает дерево и грифель, подтачивая его. Затем, положив чистый лист к свету окна, начинает бросать штрихи на бумагу. Карлу всегда нравилось рисовать, хоть у него и не получалось толком. Он попытался припомнить портрет Эмили и перенести его на бумагу. В голове у него возник лишь смутный образ, но вышло относительно похоже. Он попытался нарисовать ей улыбку, но как бы он не старался, уголки губ он не мог поднять. Бальзамировщик поймал себя на том, что улыбнулся сам. Взгляд Эмили получился отрешенным, словно она смотрела куда-то за спину Карлу. Однако он хотел, чтобы она смотрела на него. Эзоп не мог понять, почему у него не выходит. И вдруг догадка резко ударила ему в голову — он нарисовал мертвую Эмили, не живую... Он привык смотреть на мертвых людей, он легко запоминал их застывший образ. Он редко обращал внимание на черты людей живых, способных видеть, говорить и слышать, способных дышать. Ушедшие из жизни не улыбались и не смотрели ему в глаза. Он считал, что Эмили — единственная, кто истинно красива и при жизни. Но ведь он не видел ее при смерти... Эзоп грустно усмехнулся, протянул было руку, чтобы скомкать рисунок, но внезапно остановился. У него появилась идея.