The Heavy — This Ain't No Place for a Hero
Всё начинается не так, как должно. Всё начинается с жгучей ненависти к Хоу и душащего возмущения и неприязни к Дункану. Как мог он позволить её семье умереть? Как мог позволить бросить её мать там? Она с горечью закрывает глаза: он не виноват, но боль внутри никак не утихает. Всю её семью перерезали подобно скоту на скотобойне, а её лишили последнего шанса на месть. Дункан хмуро качает головой и отвечает ей: — Ты должна отпустить, дитя. Отныне ты — Серый Страж, человек без прошлого, но с будущим, суть которого заключается в служении народу. Это должно быть превыше твоих личных мотивов, желаний, устремлений. У тебя теперь нет права на месть. Элисса сжимает губы в тонкую полоску. Молчит и не перечит, Алистер, второй Серый Страж, смотрит с сочувствием. Юная Кусланд мечтает стать героем, мечтает быть похожей на великую Роуэн, мечтает о походах и грандиозных сражениях. Всё начинается не так, как должно. Кайлан, встречая её, отвешивает ей поклон. Обещает, что Хоу получит по заслугам, Дункан устало вздыхает. Эти обещания Элиссе вселяют чуть больше веры, ведь Кайлан — блестящий. Кайлан — настоящий король. Солнце играет бликами на его доспехах, пляшет в золотистых волосах, заставляя их искриться, видеть нимб над головой юного короля. Кайлан улыбается абсолютно обворожительно и мечтает о победе как, в сказках. И Элисса верит в него, верит ему, ведь Кайлан — сказочный герой и заслуживает своей счастливой истории. Она бредет по лагерю, рассматривает палатки и старается не думать. А потом понимает, что где-то в этом лагере помимо прекрасного Кайлана, располагается и Логейн — великий герой реки Дейн. Мужчина, чью историю она постоянно просила рассказать старую Нэн. Её герой, её кумир, её пример. Дыхание на миг замирает от осознания. В детстве она мечтала, что он станет её мужем. Фергюс и отец посмеивались, а она всерьёз обижалась на них. Боль пронзает грудную клетку ещё одним острым уколом. Создатель, позаботься о Фергюсе! Сделай так, чтобы брат остался жив, чтобы она не осталась единственной из рода Кусланд. Встреча с Логейном такая желанная, такая быстрая и сюрреалистичная. — Я где-то вас видел. — Я дочь Брайса Кусланда, мы могли встречаться на Собрании Земель. Сердце замирает. Она вспоминает последнее Собрание Земель, на которое отец взял её с собой, посчитав достаточно взрослой. Элисса помнит как стояла на втором этаже, впиваясь в деревянные перила и всматриваясь в его грубые черты лица, которые заострила старость, сделала более хищными, усталыми. Уход из жизни Роуэн, а потом и исчезновение Мэрика сделали его суровой статуей воина, что никогда не улыбалась. — Я слышал о том, что стало с вашей семьёй. Сожалею. — Спасибо. Потом она сбегает в какое-то безлюдное место и долго всматривается в пейзажи диких лесов Коркари, осматривает будущее поле битвы. В груди нестерпимо болит. Мысли скачут, возвращаются в любимые истории, и слёзы вновь наполняют глаза. Она усиленно думает о Мэрике и Роуэн. Слёзы солёными дорожками остаются на щеках, всхлипы резкие, отчаянные и она не может остановиться. Кого она оплакивает: свою семью, себя или златовласого короля, что вместе с друзьями спас их земли от орлесианского ига, подарил им свободу и гордость, что своей рукой убил возлюбленную — шпионку из Орлея, женился на прекрасной леди Роуэн, лучшей подруге, что всю жизнь любила его нареченного брата — Логейна? Ответ очевиден. «Героям нет места в Тедасе», — вспоминает она строки одной из книг, которой обожала зачитываться в родном доме, в Хайевере. Всё начинается не так, как должно, когда войска Логейна поворачивают обратно. Когда порождения тьмы начинают обступать их с Алистером со всех сторон. Она чувствует острую боль, тьма поглощает, забирает с собой. Она слышит их рык, слышит могучий взмах крыльев и теряется. Если это смерть, то Элисса ждёт и жаждет её как никто другой. Героям нет места в Тедасе. Элисса не верит. Есть Мэрик, есть Роуэн, в конце концов есть она, та, на чьи плечи теперь легла борьба с Мором. Алистер скидывает борозды правления. У Алистера на лице боль и паника, в его глазах лишь одна мольба: «Веди». — Мы найдём его и он заплатит за Дункана, я тебе это обещаю, — шепчет Кусланд, сжимая руку второго оставшегося Серого Стража в Ферелдене. Вечером, когда дочь Флемет и Алистер расходятся по палаткам, Элисса остаётся одна. Элисса плачет и до крови закусывает губу — лишь бы не услышали. — Не мог, — едва слышно шепчет она, — не мог, не мог, не мог. Он не предатель. Но его войска не пришли на помощь к Кайлану, но именно он объявляет её орден вне закона, её герой обвиняет её в измене стране и жаждет видеть её голову на плахе. Когда они возвращаются на поле боя, то Элисса замирает. Вокруг одна кровь, чужие тела, как порождений тьмы, так и её соотечественников, её братьев по оружию. Они пробираются по этому полю медленно, ведьма недовольно фыркает, Стэн остаётся бесчувственно холодным как обычно, Алистер совсем неестественно бледнеет. Они находят доспехи её златовласого короля, сына великого Мэрика. И находят его личные письма, подтверждающие о желании Кайлана жениться на орлейской императрице, порушив тем самым годы войны своего отца против Орлея. Элиссе хочется кричать. Её король, её златовласый, очаровательный король не мог продать страну. Не мог попасться на уловки хитрой правительницы соседней страны, что плела интриги с такой ловкостью. А потом она не сдерживается — вскрик сам собой срывается с её уст, когда она видит обнажённого, распятого короля, чья плоть уже начала гнить. Её прекрасного юного короля, что одаривал её очаровательными улыбками, с которым они изредка игрались в детстве, который дарил ей цветы и рассказывал о своих будущих подвигах. Ужас заполняет всё её существо. Если бы они не вернулись, то могучий король Ферелдена так бы и продолжить гнить тут, непогребенный, лишённый почестей, которые полагаются даже преступнику. Её король. Кажется, что что-то внутри умирает. А потом появляется антиванский ворон — ещё один жест Логейна. Зевран сыплет комплиментами, тянет губы в нахальной улыбке и ведет себя неподобающе. Элисса с трудом привыкает к своей новой «семье». Его клинки до сих пор блестят на солнце и в свете их костра в лагере, словно напоминая о том, что в любой момент он может повторить свою попытку. Зевран самый дружелюбный в их компании, если за дружелюбие можно счесть непрекращающийся поток болтовни. Морриган кривит губы: — Оставь, фальшью данной тебе не получить от стража ничего. Хоть ход, я вынуждена признать, отличный — вить веревки из стража пока это возможно. Оставленной жизни не хватило? Элисса морщится словно от зубной боли. Они медленно сходятся с Морриган, становятся подобием подруг. Своеобразная забота от ведьмы не приносит радости. Младшая дочь Брайса Кусланда — идеалистка, младшая дочь Брайса Кусланда мечтает о том, чтобы быть героиней, отдаёт последние золотые беднякам и бежит спасать каждого угодившего в беду. Морриган кривит губы в подобии ухмылки, голос Морриган наливается ядом и презрением. Ведьма пытается ковать из неё сталь, пытается выбить добро из подкорки. Война — не место для добра и героев. Героям нет места в Тедасе. И Элисса Кусланд перестаёт рассматривать себя как героя, когда речи Зеврана всё же возымели эффект и он оказался в её палатке. Элисса думает, что завтра уже на плаху, а потому позволяет ему целовать себя, позволяет ему гораздо большее, чем позволяла кому-либо до этого. Что бы сказала её покойная матушка? Элисса мечтала о принце. Но её король мёртв, распятый на столбе. Рядом только его брат, что молит о том, чтобы снять с него ответственность, болтает про носки и считает её сестрой, рядом суровый кунари, гном-пьяница и эльф, что убивает людей за деньги, а в перерывах спит с ними же за те же монеты. — Амор, — мягко шепчет ей ворон, покрывая поцелуями плечи. Элисса зажмуривает глаза и считает до трёх, ничего не исчезает, она поворачивается к нему, молясь, чтобы он не заметил, и вовлекает в поцелуй. От слов Зеврана тянет фальшью, сладковатым, приторным запахом разложения. Кусланд не верит ни единой клятве, но продолжает позволять им срываться с его губ. Глупый антиванский акцент делает их даже более трогательными. В какой-то момент Элиссе хочется громко рассмеяться: это не может происходить с ней, это удивительно похоже на затянувшийся кошмар, дурную шутку. Зевран и Морриган проявляют невиданное сочувствие. «Ты будешь королевой». Последний подарок, от которого Элисса отказаться не в силах. Может, когда-то, в начале, смогла бы, но скверна внутри цвела, а они лепили из неё что-то иное. Они помогали окрасить её руки в алый, помогали избавиться от веры в хорошее, делали прагматичной тварью. Готовили к тому, чтобы перенять ледяной трон Аноры. Ложь теперь с такой лёгкостью слетает с губ. У той самой девчонки, что отнюдь не умела лгать, что краснела и стыдилась, что не могла пересилить себя. Теперь она плетёт её подобно умелой ткачихе, потому что Анора — та самая королева, которая до этого всегда выигрывала подобные игры — верит ей. Элисса с горечью думает о том, кем она стала. Не смотрит в глаза Алистеру, зная какой удар нанесет ему на собрании. Всем нам надо чем-то жертвовать. По ночам она прекращает плакать, слёз не остаётся. Элисса медленно замерзает, иссыхает. От былой идеалистки не осталось ни следа — в ней поселилось то, что так упорно помогали вырастить нареченные друзья, то, что вероятнее всего всегда сидело в ней, но не могло выйти наружу, то, что пробудила скверна внутри. Она убила своего героя. Она помнит как он защищался — неохотно, но профессионально. В его движениях скользила неимоверная легкость, потому что она — желторотая девчонка, она не может сравниться с великим полководцем, но одновременно эти были тяжёлые, уставшие движения человека, давно признавшего своё поражение. Впервые за последние месяцы в её сердце разгоралась боль с новой силой. — Сдаюсь, — он поддаётся ей и устало смотрит прямо в глаза, взгляд понимающий, уставший, принимающий. — Я помню тебя. Помню наш диалог при Остагаре, тогда мне казалось, что ты такая же, как и Кайлан, глупое дитя, что не понимает всей серьёзности ситуации, что пришло лишь поиграть в войну. Я ошибался. Ты — лучшее, что может предложить Ферелден. Её дыхание перехватывает, и она молит создателя, чтобы руки не начали дрожать, чтобы никто не заметил, что она готова умереть здесь вместо него. Что она готова броситься на свой меч, если он попросит, готова боготворить его и преклонить колено прямо сейчас. Взгляд Морриган жесткий, взгляд Морриган словно ведро холодной воды. — Предатель заслуживает смерти. И голос не дрожит. Логейн понимающе кивает. И совсем тихо, так, чтобы только она услышала: — Это честь погибнуть от твоей руки, Серый Страж. Её герой приравнивает её к Мэрику. Её герой получает успокоение, верит, что его долг окончен. Он заблудился, он всё испортил. Он отступает, позволяя ей вести, венчает её терновым венком, объявляет новой мученицей. Взмах меча, никаких колебаний. Душераздирающий крик Аноры и Алистер, который быстро оказывается рядом. Который берет Элиссу за руку, не понимая, что она готовит ему. Она объявляет его новым королём, а себя — его супругой, королевой-консортом. Боль топит, во рту горчит от привкуса нового титула. Он идёт как бесполезная безделушка. «Королева» наделяет властью, делает могучей фигурой, возносит к небесам, «консорт» как могила, как приговор, возвращает на землю, прибивает к ней. Алистер выглядит ошарашенным, обиженным и преданным. Он впивается в неё взглядом, полным боли: «Ты обещала», — читает она там, но лишь отворачивается. Баны преклоняют колено: — Слава королю! Слава королеве! Зевран и Морриган улыбаются, довольство и гордость скользит на их лицах, считают, что сделали что-то правильное как для Ферелдена, так и для подруги. Фергюс одобрительно кивает, и в этом кивке — всё, этот кивок говорит о том, что он гордится, о том, что Брайс бы гордился. Она предаёт Алистера окончательно, заставляя согласиться на ритуал. — Мы нужны Ферелдену, Алистер. Она сжимает его руку и смотрит так убедительно, что он сдаётся. Верит, что она делает это не только для Ферелдена, она делает это ради него, ради Алистера. Ложь разъедает, самой поверить не удаётся. Ночь перед финальным сражением беспокойная. Элисса плачет, вспоминая гордую фигуру её героя. Теперь на её руках кровь человека, который был для неё всем, отца нации, которому она обязана свободой, которому она обязана взрослением. Человека, о ком, задержав дыхание, слушала истории старой Нэн, благоговея. А потом её провозглашают Героиней Ферелдена, королевой-консортом. Алистер сбегает в деревни и таверны, она правит вместо него, они повторяют историю Аноры и Кайлана. Элисса клянётся, что всё исправит, Элисса клянётся, что будет достойной правительницей. Героев действительно не бывает. По крайней мере не в её истории, Роуэн давно мертва, Мэрик сбежал, а Логейн мёртв от её руки. Она же отнюдь не похожа на героя — её руки в крови героя реки Дейн, за которого она каждый вечер молится, ради которого продолжает. Теперь её обязанность — защитить Ферелден, спасти Ферелден. Морриган исчезает, как и договаривались. В душе поселяется невыносимая тоска. Морриган была подругой, она понимала, она видела и дарила хоть какой-то покой своими пронзительными взглядами и отварами. Стен возвращается к себе на родину. — Кадан, — кивает он ей перед отъездом. Она не понимает, но им и не нужны слова. Она крепко жмёт его руку, вкладывая туда всё. Он стал её братом, она помнит долгие ночи дежурства, проведённые рядом. Они молчали и впервые она чувствовала такое спокойствие. Потом она спрашивает у Винн о значении этого слова. «То, чему принадлежит сердце». Глаза едва не наполняются слезами, но королеве не пристало. Она больше никогда не плачет. Её кадан это новая семья — Стэн, Морриган и ежедневные молитвы о Логейне. Её кадан — Ферелден, который она должна защитить, за который готова отдать жизнь, ради них, ради семьи. И однажды, быть может, однажды их клинки со Стэном сойдутся в бою. И если будет так, то это лучший подарок от Создателя. Элисса мечтает умереть от его руки, а не от скверны, что медленно разъедает изнутри. Зевран остаётся рядом. Элисса думает, что приручила его. Он смеется и каждую ночь шепчет, что однажды кому-нибудь хватит глупости и денег, чтобы заказать голову королевы-консорта и героини Ферелдена. И он не упустит свой шанс. Он — единственное, что связывает её с миром, помимо долга. Она — единственное, что связывает его в путах прежней жизни и агонии. Однажды Зевран покидает её, как и обещал. На его губах кривая ухмылка и он шепчет: — Амор, я буду следить за тобой. Ты будешь в порядке. Ты будешь в безопасности. Она слабо улыбается. — Я люблю тебя. Его голос дрогнул, сел в конце предложения. Впервые в его словах не скользило приторного запаха гниения и лжи. Она сжала его руку. Он не ждёт её ответа, он и так всё знает. И остаётся лишь только долг. Всё заканчивается не так, как должно.элисса кусланд
2 апреля 2020 г. в 00:07