this ain't no place for a hero

В глазах Натаниэля Хоу точно такое же отчаяние, что было в её собственных несколько месяцев назад. Она отворачивается от него, кривит губы в горькой ухмылке: — Отдайте ему фамильные доспехи и всё, что ему потребуется из бывших вещей Рэндона. Он может быть свободен. — Ваше высочество… Командор, вы в своём уме?! — сенешаль резко дергается вперед, но затихает под её тяжёлым взглядом. — Прошу простить меня, но вы точно обдумали своё решение? Он хотел убить вас и может попытаться сделать это ещё раз. — Не оспаривайте мои команды в моей крепости, сенешаль, — отрезает она и, не ожидая возражений, удаляется. Натаниэль сопровождает её удивлённым взглядом. Стражник подталкивает его, заставляя двигаться быстрее. Натаниэль рождает в душе воспоминания о доме. Звонкий смех Элеоноры, званые обеды, Хоу, постоянно гостящие у них. Она вспоминает как отец играл с ними, кружа дочурку и ласково называя «волчонком». Помнит, как Рэндон иногда читал им на ночь сказки. В какой-то момент все верили, что Натаниэлю и Элиссе суждено породнить дома Хоу и Кусландов. Но потом им исполнилось по 10, встречи сошли на нет, Натаниэля отправили в Вольную Марку, а Элисса стала мечтать о принце. Она отбрасывает мысли в сторону, надеясь, что это была последняя ниточка к прошлому. Королева не навещает Хайевер, королева прячется в государственных делах, а, когда они заканчиваются, спешит на помощь Серым Стражам, теперь помимо управления страной, на ней и её орден. Элисса не хочет смотреть в глаза Фергюсу, не хочет открывать душу, не хочет разочаровывать. Кусланд притворяется всё той же, счастливой и верной идеалам, занятой правительницей великой страны. Хоу появляется на дороге неожиданно. Элисса испускает тяжёлый вздох, прошлое продолжает цепляться, пытаться сделать больнее, заставить чувствовать себя ещё более виноватой. Хотя куда там? Теперь Элисса даже молится по вечерам. За Логейна, за Ферелден. Он просит взять его с собой, сделать Серым Стражем. Ему нечего терять и нечего приобретать — Элисса знает это чувство, только Натаниэлю в сотню раз хуже. Она кивает, вновь идёт ему на уступки. Ей тоже нечего терять. Прошлое не отпустит. — Теперь мы берём каждого бродягу с нами? — недовольно фыркает Андерс. — Осторожнее, Командор. А то выйдет как с Зевраном, — усмехается Огрен. И это подобно пощечине, Кусланд сама поражается тому, что не отшатнулась, не вздрогнула, молча осталась стоять на месте. Натаниэль молчаливый. Иногда он рассказывает им о крепости, городе, детстве. Она молча кивает. А потом они оказываются в церкви Андрасте. Она замирает у одной из статуй, он тоже отстаёт от остальных. Даже камнем Андрасте кажется мягкой, всепрощающей. Элисса хочет сказать что-то об этом, но не успевает, чужие руки обхватывают талию и затягивают в один из альковов, плотно прикрытых шторой. Предсказание Огрена сбывается. Дыхание Натаниэля обжигающее, он стягивает с неё легкий костюм для путешествий и Элисса ликует, что сегодня она не решилась надеть броню. Слишком уж отвыкла от военного образа жизни. Она мягко стонет, зарываясь тонкими пальчиками в его волосы, пока он покрывает её шею поцелуями. Его поцелуи ненасытные, резкие, голодные. Он сжимает её бедра до россыпи фиолетовых синяков. Элисса довольно мурлычет. Она прикрывает глаза и отдаётся чувству. Натаниэль пробуждает в ней боль, точно такую же яростную, ноющую, что сейчас гложет и его. Натаниэль бередит старые раны, вскрывает швы, обращает свою и чужую боль в похоть, пытаясь убежать. Кусланд оставляет алеющие полосы от своих пальцев на его спине, до боли прикусывает плечо, Кусланд метит, причиняет боль. На миг вместо Натаниэля ей мерещится его отец, гниющая плоть с приторным запахом разложения. Она помнит как с остервенением продолжала опускать свой меч ему в грудь, помнит как впервые отдалась злу внутри себя, скверне. Ей бы отшатнуться, закричать от страха. Но места нет, между ними нет свободного пространства и ей некуда деваться. А королевы не кричат, королевы заканчивают начатое. Она морщится и впивается в его губы ещё более голодным поцелуем, пытаясь отогнать картинки затуманенного разума. —  Свидимся, — кивает она, натягивая одежду и сбегая от него. Казалось, что падать ниже некуда. Ошибалась... секс с сыном человека, что вырезал её семью, в храме Создателя должен быть настоящим дном пропасти морального падения юной королевы. Она ожидает, когда под покровом ночи он приходит в её покои. Его взгляд такой же голодный, а поцелуи горчат. Она вновь прикрывает глаза, но теперь перед её взглядом вместо него предстаёт герой реки Дейн. Те же заострённые черты лица, длинные рассыпчатые тёмные волосы, усталость во взгляде и обреченность. На миг Элисса теряется. Она вдруг становится нежной, податливой. Она прижимает своё наваждение ближе, покрывает лицо ласковыми поцелуями, оглаживает плечи, нежно зарывается пальцами в копну волос. Элиссе кажется, что сейчас она заплачет, но потом её иллюзия рассыпается. Она видит непонимающие глаза Натаниэля, который чуть отстраняется и, напустив самоуверенную ухмылку, шепчет: — Решила поменять правила игры, Командор? — Игра никогда не стоит на месте. Она натягивает ухмылку и возвращает всё к началу, к грубым укусам и удушающей похоти. Ей уже ничего этого не хочется. Лишь оттолкнуть Натаниэля, спрятаться, извиниться. Но королевы никогда не бросают игру посреди партии. Элисса всё ещё рассчитывает на победу.