***
Жизнь постепенно вернулась в прежнее русло. Маринетт удалось разрешить большинство своих проблем и теперь все ее силы были брошены на дальнейшее раскручивание своего ателье. Габриэль было обрадовался, что вся нервотрепка наконец закончилась, вот только неожиданный звонок от Адриана мгновенно разрушил его мечты. Сын спешил поделиться радостной новостью: он наконец-то сделал Кагами предложение и теперь возвращался домой вместе с невестой-соулмейтом. Эта новость несколько ошарашила Габриэля, но он не сказал ни слова против. Кагами была замечательной девушкой и Адриан действительно был счастлив рядом с ней. Габриэль искренне порадовался за них, но предложил отложить разговор, поскольку такие вещи не стоит обсуждать по телефону. Адриан согласился и пообещал прилететь как можно скорее. Габриэль тщательно подготовился к их приезду, но как оказалось напрасно: сын вовсе не собирался оставаться в отчем доме. Он взахлеб рассказывал, какую милую квартиру они с Кагами успели приобрести. Правда далековато, на границе девятого и десятого округов, но все равно в одном городе и можно будет часто видеться по выходным. Габриэль слушал его восторженную речь и верил. Точнее, пытался верить. Ему ли не знать, как быстро забываются все обещания, стоит создать свою семью. В свое время это сыграло с Габриэлем злую шутку и порой он до сих пор корил себя за то, что не уделял достаточно внимания собственным родителям, почившим несколько лет назад. Но не торопился осуждать Адриана. Кагами все это время сидела тихо, изредка кивая головой в знак согласия. По ее лицу было видно, что далеко не все стремления жениха были ей по сердцу, но она отчего-то не спешила высказываться против. Возможно, это были тонкости восточного воспитания, однако Габриэль решил не лезть в жизнь пары. Только в случае крайней необходимости… После официального объявления о помолвке началась подготовка к свадьбе. Габриэль был безумно рад тому, что жених с невестой решили устроить все сами, не втягивая его в этот безумный водоворот. Они вполне успешно справлялись со всем сами, вот только единственным камнем преткновения стало свадебное платье. Кагами захотела, чтобы его сшила Маринетт, а Адриан совершенно искренне недоумевал, почему та не обратилась к будущему свекру. Габриэль же ни капельки не расстроился, поскольку не был силен в создании свадебных нарядов, даром что делал стабильно два платья в год для женской Недели Моды. «Маринетт справится с этой задачей лучше, чем я», - заверил он сына и в красках расписал кружевное платье цвета шампань, сшитое Дюпен-Чен для Альи Сезер на ее свадьбу с Нино Ляифом. Оно вышло действительно восхитительным, Габриэль даже взял несколько приемов на вооружение. Адриан чуть посомневался, но все же уступил. Раз Кагами хочет шить платье у Маринетт, пусть будет так. К слову, Габриэль так и не смог понять, что конкретно не устраивало сына, и не стал даже пытаться. Ему и без этого забот хватало. Единственным островком спокойствия во всей этой суматохе было общение с Маринетт в Инстаграме. Но ровно до того момента, когда она сама написала Габриэлю и выразила сомнение в том, что сможет сшить для Кагами достойное платье. Пока она набирала новое сообщение, он метался между выбором: позвонить Адриану и устроить ему выволочку или постараться приободрить девушку. Однако пришедшее сообщение поставило Габриэля в тупик. Маринетт сразу заверила, что Адриан здесь ни причем, хоть Кагами и немного поплакалась ей на его упертость. «Кагами замечательная, и платье, которое она хочет, не выглядит таким уж сложным. Но я почему-то сомневаюсь в себе». Прочитав это, Габриэль успокоился и, списав все на обычное волнение, подбодрил Маринетт, как смог. Вроде помогло и она пообещала продолжить работу…***
Когда до свадьбы оставалось чуть меньше трех месяцев, в разгар рабочей недели в кабинете Габриэля раздался звонок. Звонила Маринетт, срывающимся голосом прося, чтобы принять ее в частном порядке, но так, чтобы ни Адриан, ни Кагами об этом не знали. Подобная просьба насторожила Габриэля. Он попытался узнать причину, но Маринетт отказалась хоть как-то комментировать просьбу. «Пожалуйста, это очень важно», - умоляла она. Вначале Габриэль хотел отказаться, прикрываясь кучей дел, но вспомнив, что девушка никогда не звонит по пустякам, все же уступил. Внутренний голос подсказывал: случилось что-то серьезное, и Габриэль решил поверить ему на слово. Он согласился принять Маринетт на ее условиях в пятницу. Габриэль судорожно пытался понять причину, побудившую девушку на столь неординарную просьбу, но, как назло, в голове не было ни единой мысли. Едва стрелки часов остановились на нужной отметке, он тут же свернул все дела, затем отпустил Натали. Прислуга была отпущена еще раньше, поскольку Габриэль нутром чувствовал – у этого разговора не должно быть свидетелей. И как в воду глядел. Маринетт объявилась на пороге его дома ровно в шесть вечера. Габриэль вышел в холл, чтобы встретить ее, но стоило их взглядам пересечься, как он вновь напрягся. Маринетт выглядела… странно. Нет, к внешнему виду претензий не было, Габриэль даже собирался вслух восхититься ее нежно-сиреневым брючным костюмом, чтобы хоть немного разрядить обстановку. Однако счел благоразумным промолчать. Маринетт излучала собой нечто похожее на безумие: распущенные темные волосы мягко обрамляли осунувшееся личико, а в уголках небесно-голубых глаз застыли слезы. Трясущимися руками она держала огромную белую коробку, в которой обычно хранят пышные платья, и Габриэль откровенно поразился тому, как вообще можно что-то удерживать, находясь в таком состоянии. Маринетт открыла было рот, но резко осеклась, нервно прикусила губу, и вдруг со всей силы швырнула коробку на пол. - Заберите! – срывающимся голосом потребовала она. – Заберите, я больше так не могу! Габриэль судорожно сглотнул и опустил взгляд вниз. От удара крышка коробки открылась и сдвинулась вбок, позволяя рассмотреть содержимое. Габриэль увидел куски белого шелка, кружево, листы с пометками, игольницу, нитки и часть эскиза, но даже этих обрывков хватило, чтобы догадаться. Это платье. Свадебное платье Кагами. - Пожалуйста! Я знаю, это непрофессионально, но я… я не смогу! – вновь заговорила она, сжимая ладони в кулаки, будто бы придавая себе уверенности. – Я не хочу его шить! Габриэль мог поклясться, что никогда не видел на лице Маринетт столько боли, но язык будто прилип к небу, не давая сказать ни слова. Видя его нерешительность, девушка всхлипнула и вдруг кинулась к коробке. - Там все! – затараторила она, падая на колени и спешно снимая крышку. – Все, что может понадобиться! Я все собрала! Ни во что вникать не нужно, там все подробно расписано! - Но ведь Кагами попросила именно тебя, - наконец заговорил Габриэль и спустя секунду пожалел об этом: из глаз Маринетт хлынул поток слез. - Знаю! – закричала она так, что его сердце болезненно сжалось. – Я знаю, что она хотела! Маринетт прикусила губу, а затем вдруг разозлилась, перевела взгляд на коробку, и пару мгновений спустя запустила в нее руки. - Она хотела быть в нем самой красивой! – зло закричала она, лихорадочно доставая вещи и швыряя их на мраморный пол. - Она хотела быть самой счастливой! А я не хочу, чтобы она была самой счастливой! Я вообще не хочу иметь к этому хоть какое-то отношение!! Эти слова наконец внесли ясность, заставляя паззл наконец сложиться в целую картинку. Габриэль едва слышно чертыхнулся и поднял растерянный взгляд на Маринетт. Она схватилась за белый шелк и натянула его в руках, будто собираясь разорвать на куски. Оцепенение, в котором до этого пребывал Габриэль, наконец отступило и он тут же поспешил к Маринетт. Однако не успел ничего сделать: девушка отбросила в сторону ткань и, воспользовавшись тем, что собеседник подошел слишком близко, судорожно вцепилась в его штанину. - Умоляю! – надрывно зашептала она, глядя на него снизу вверх и даже не пытаясь остановить поток слез. – Заберите его! Я знаю, вы сможете! Вы все сделаете как надо! Я все отдам, даже задаток верну! Только пожалуйста, не заставляйте меня! Габриэль вновь не нашел, что ответить. Он чувствовал боль Маринетт так ярко, будто свою собственную, но не мог ничем ей помочь. Да, Маринетт была зациклена на том, чтобы встретить соулмейта, полюбить его, выйти замуж и жить долго и счастливо. Да, в жизни часто случались каламбуры, когда вдовы были организаторами свадеб, а бездетные работали акушерками и помогали чужим малышам появляться на свет. Но стоило ли разводить целую трагедию из-за одного свадебного платья? Габриэль не мог этого понять. То ли оттого, что успел с годами очерстветь, то ли потому, что Маринетт была чересчур эмоциональной девушкой, склонной к излишней панике. Его размышления прервал всхлип. Не дождавшись ответа, девушка прижалась лбом к его бедру и зарыдала. Решив, что слова сейчас вряд ли помогут, Габриэль осторожно отцепил плачущую от себя, а затем сел на пол рядом и мягко привлек ее к себе. Маринетт тут же прижалась к нему, крепко обняв за шею. Габриэль тихо вздохнул и обнял ее в ответ. Пусть выплачет свое горе, поговорить они всегда успеют… Когда она немного успокоилась и отпустила его, Габриэль аккуратно собрал все разбросанные вещи обратно в коробку, а затем повел Маринетт на кухню. От выпивки она отказалась, но сходу предложила сварить кофе. И только потом, за чашкой дымящегося напитка частично подтвердила догадки Габриэля. Оказалось, что Кагами доверила ей шить свадебное платье из-за суеверия: она опасалась, что если созданием платья займется Агрест-старший, то Адриану ничего не стоит без спроса залезть в его наработки. Габриэль удивленно захлопал глазами, но решил не высказывать мысли вслух. Затем Маринетт поведала о том, что ей также предложили стать главной подружкой невесты, поскольку у Кагами не было особо близких подруг и она мало кого знала в Париже. Войдя в положение невесты, Маринетт согласилась и тут начался ад. Во время подготовки к торжеству Адриан умудрялся то и дело выводить ее из себя, начиная от глупой улыбочки на лице, заканчивая разговорами о безграничном счастье и прочей чуши в духе сентиментальных женских романов. Кагами, которая все прекрасно видела и понимала, пыталась всячески сгладить неловкость и часто извинялась за поступки жениха. Но Маринетт уже успела накрутить себя до такой степени, что заработала нервный срыв. - Ты как ребенок, - тяжело вздохнул Габриэль, выслушав рассказ до конца. - Знаю, - стушевалась Маринетт. – Я уже как только не пыталась взять себя в руки, даже на йогу записалась по совету Хлои. - С каких пор ты слушаешь советы Хлои Буржуа? - С тех пор, как она наконец повзрослела и перестала вести себя, как идиотка. И ее, кстати, тоже раздражает Адриан. Мы немного посовещались и решили, что будем удерживать друг друга от того, чтобы не придушить его еще до свадьбы. - Весьма мудрое решение, поскольку я рассчитываю все-таки дождаться внуков… Они проговорили больше часа. Габриэлю удалось немного поднять моральный дух Маринетт, вот только проблему с платьем это не решило. Дюпен-Чен весьма вяло отозвалась на призыв дошить наряд, поэтому Габриэлю не оставалось ничего другого, кроме как предложить свою помощь. Он пообещал два раза в неделю приезжать в ателье «Маринетта» и помогать с пошивом. Маринетт вначале обрадовалась, но затем поникла и стала просить прощения, мол, из-за нее Габриэлю придется перекраивать собственные дела. - Уж лучше так, чем ты сорвешь свадьбу и заработаешь своему ателье дурную репутацию, - сказал он, и она вынуждена была согласиться…***
Они управились с платьем за две недели несмотря на то, что Маринетт неожиданно предложила несколько модернизировать первоначальную идею. Габриэль отнесся к этой идее настороженно, но, услышав, что Кагами была в курсе и всецело одобрила идею, согласился изменить конструкцию. Совместная работа была для Маринетт настолько в радость, что она умудрялась попутно прорабатывать другие эскизы, которые уже несколько месяцев были заброшены. «У меня такое чувство, будто я все смогу!», - восторженно говорила она, внося последние правки в дизайн платьев подружек невесты. «Тебе бы проконсультироваться с врачом по поводу таких скачков настроения», - посоветовал Габриэль, но потом решил, что его совет был весьма не к месту. Все же они с Маринетт – кандидаты в соулмейты, возможно поэтому совместные дела у них получаются лучше. Габриэль коротко вздохнул и в очередной раз намотал красную нить на мизинец. Надо будет что-то сделать с ней на торжестве, чтобы не мешалась.***
День бракосочетания Адриана и Кагами выдался прохладным, но солнечным. «Надеюсь, ты тоже это видишь, Эмили», - думал Габриэль, глядя на счастливую пару, стоящую перед алтарем. Это порождало в нем грустные воспоминания, однако он дал себе слово не ронять лицо. Габриэль в очередной раз нервно поправил перчатки, чтобы хоть как-то отвлечься и в очередной раз поблагодарил судьбу за спасение. Он не хотел, чтобы журналисты вновь раздули сенсацию из ничего, поскольку его с Маринетт ничего не связывало кроме дружбы. Поэтому лихорадочно соображал, как бы ему спрятать ото всех красную нить и не вызывать при этом лишних вопросов. Однако проблема разрешилась сама собой: за пару дней до свадьбы Габриэль вдруг захотел внести несколько правок в костюм Адриана, но забылся и нечаянно пропорол ножницами правую ладонь. Боль была сильной, не говоря уже о возможности что-либо делать поврежденной рукой, зато теперь он мог с чистой совестью достать из комода пару белых перчаток и смело добавить их к своему образу. На счастье Габриэля вопрошающие не сильно мучали его вопросом: что с рукой? Он отвечал честно, особо любопытным даже демонстрировал край повязки, после чего его закономерно оставляли в покое. Однако ближе к концу приема, Габриэлю наконец задали тот вопрос, которого он боялся больше всего: - А вы в курсе, что нарушили этикет как минимум четыре раза? Женский голос зазвучал столь внезапно, что Габриэль едва не уронил бокал с вином. - Ты же знаешь, что я не люблю, когда ко мне подходят со спины, - сердито сказал он, оборачиваясь к Маринетт. – Позволь спросить, что натолкнуло тебя на эту мысль? - Вы не снимаете перчатки, когда здороваетесь, - принялась загибать пальцы она. – Не сняли их в церкви, не сняли за столом и плюс ко всему вы надели шелковые перчатки, а их носят только женщины! - Безумно рад, что ты подкована в этикете, но у нас не прием уровня White Tea, поэтому мне позволены некоторые поблажки. Или ты хочешь, чтобы я демонстрировал всем не только забинтованную ладонь, но и алую нить? – саркастично ответил на выпад Габриэль. – И потом, я – модельер. Я сам решаю, что вводить в моду, а что нет! - Ну… отчасти да… - стушевалась Маринетт, видимо осознавая, что достойно возразить ему не получится. Он довольно хмыкнул и отставил бокал на небольшой столик. Слава богу, что они находились вдалеке от основной толпы, в холле, неподалеку от банкетного зала. Габриэль знал, что должен был отдать предпочтение лайковым перчаткам, вот только побоялся, что рана опреет и заболит еще сильнее, поэтому сознательно пренебрег этикетом в пользу собственного здоровья. Чтобы хоть как-то сгладить неловкость, он окинул Маринетт взглядом и мягко улыбнулся. – Ты потрясающе выглядишь. - Спасибо, - смущенно поблагодарила она. – Не думала, что мне пойдет это платье, но смотрится потрясающе. Маринетт гордо выпрямила спину и сделала пару оборотов вокруг своей оси. Ей очень шло длинное двойное платье из алого шелка и гипюра, с коротким рукавом и воротником-стойкой. Правда, высокая прическа и алая помада немного добавляли Маринетт возраста, но это ничуть не портило образ. - Рад, что Кагами удалось уговорить тебя оставить этот фасон. Он замечателен. - На самом деле платье так себе, - внезапно раздался надменный женский голос, заставляя Габриэля прыснуть от смеха, а Маринетт – закатить глаза. - Ты тоже чудесно выглядишь, Хлоя, - заверил он подошедшую к ним девушку. - Пф, я всегда прекрасна, хоть в мешке из-под картошки! А Маринетт просто повезло, что она миленькая, иначе выглядела бы так же ужасно, как те девицы-фехтовальщицы! - Как всегда самодостаточна, - усмехнулся Габриэль, чем удостоился внимательного взгляда от Буржуа. - А вы как всегда ехидничаете, - скорчила рожицу Хлоя, поудобнее перехватив бокал с вином. – Решили ввести тренд на шелковые перчатки? Интересный ход, возьму на вооружение. Но на мой вкус выглядит слишком пижонски. По этикету вам не положено выглядеть лучше Адриана, однако вы все равно перещеголяли его. - Его трудности, - вступилась за Габриэля Маринетт. – Адриану говорили, что в белом он будет выглядеть посредственно. Но он уперся рогом. Хочу и все тут! - Прекращайте, дамы, - чуть повысил он голос. – Вы все-таки обсуждаете моего сына. - Судя по тому, каким он вырос и как себя ведет, вам его в госпитале подменили, - сказала Хлоя, изящно пригубив вино из своего бокала. Габриэля подобное умозаключение оскорбило, и он собрался высказать нахалке все, что думал. Но именно в этот момент Маринетт взяла его за здоровую руку и потянула в банкетный зал. - Пойдемте потанцуем, пока вы ее не придушили, - улыбаясь, сказала она. - Ничего, я с ней потом поквитаюсь, - буркнул Габриэль, чувствуя, что ему срочно необходим еще один бокал вина. Но его мечтам о выпивке не суждено было сбыться. Маринетт уверенно увлекла Габриэля на танцпол и ему волей-неволей пришлось уступить. Они старались не выделяться из толпы, но все равно каким-то образом оказались в центре зала. - Похоже Хлоя все-таки права, мы выглядим куда эффектнее новобрачных, - посетовала Маринетт. - Судя по тому, как искренне улыбается нам Кагами, она вряд ли сердится, - заверил ее Габриэль. Ему самому было не по себе, да только поздно было что-то менять. Он уверенно кружил Маринетт в английском вальсе, специально делая шаг чуть короче, чтобы она могла успевать за ним. Дюпен-Чен хоть и предупредила, что последний раз танцевала еще в лицее, однако двигалась плавно и изящно, всецело доверившись Габриэлю. Это натолкнуло его на мысль, что вальс вообще мог бы стать идеальным танцем соулмейтов: в нем есть Ведущий, Ведомый, и больше никого… - Ну вот и Адриан сделал шаг к счастливой жизни, - вдруг прервала молчание Маринетт. - С чего ты так решила? – удивился Габриэль, чуть крепче прижимая ее к себе и слегка разжимая пальцы, чтобы уменьшить давление на больную ладонь. - Он же женился на своем соулмейте. Теперь у него впереди сказочный замок и вечное «долго и счастливо». На секунду воцарилось молчание. - Кто тебе сказал такую глупость? – поинтересовался Габриэль, с трудом сообразив, что мелодия закончилась и началась новая. - А разве нет? – удивилась Маринетт. – Всем известно: соулмейты – самые подходящие друг другу люди. - Да, но это не отменяет того факта, что у них разные характеры и разное мировоззрение. - Вы еще скажите, что они могут обижаться друг на друга, - усомнилась она. - А еще ссорятся по пустякам, орут друг на друга и чуть что угрожают разорвать связь, - кивнул Габриэль, чем вызвал у своей партнерши откровенный шок. - А вы… ну, с женой… тоже… ссорились? – осторожно поинтересовалась Маринетт, а Габриэль почти физически почувствовал, как она напряглась. - Разумеется, и не раз. То ей не нравилось, что я мало уделял внимание сыну, то меня раздражало ее бесконечное пропадание на съемочной площадке. Потом у Эмили начались серьезные проблемы со здоровьем, но она упорно не хотела ложиться в клинику… Словом, претензий друг к другу у нас было предостаточно. Говоря все это, Габриэль отчего-то не почувствовал того болезненного укола в сердце, который ощущал всякий раз, когда речь заходила о покойной жене. Возможно, выпитый алкоголь наконец дал о себе знать. А может это присутствие Маринетт притупляло его тоску… Когда музыка закончилась, Габриэль решил, что пора бы и честь знать. Он выпустил девушку из объятий, учтиво кивнул. - Пойду прогуляюсь. Здесь слишком душно. Габриэль едва успел сделать пару шагов, как услышал за спиной тихое: - Я тоже пройдусь. Подождите меня пару минут…***
Пока Маринетт приводила себя в порядок, Габриэль решил выйти на улицу. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, унося с собой остатки тепла. Габриэль полной грудью вдохнул свежий воздух и улыбнулся. Все же было прекрасной идеей – отпраздновать свадьбу в гостиничном комплексе в пригороде Парижа. - Я готова! Можем идти гулять! Габриэль обернулся и увидел Маринетт, кутающуюся в накидку из искусственного меха. - А ты предусмотрительная, - отметил он ее находчивость. - Спасибо Хлое. Она мне всю душу вынула причитанием, что непременно замерзнет вечером и ей очень срочно нужна накидка. А поскольку у меня остался лишний кусок меха, то я решила сшить и себе тоже. - Ну, хоть какая-то польза от этой манерной дамочки, - усмехнулся Габриэль, давая Маринетт возможность взять его под руку, а затем повел ее за собой. Они двинулись вперед по каменной дорожке вглубь небольшого парка, прилегающего к гостиничному комплексу. - Скажите, а это правда? То, что вы рассказали про соулмейтов? – спросила Маринетт, когда они отошли на приличное расстояние. - Правда, - подтвердил Габриэль. – А ты что думала: жизнь соулмейтов – прекрасный замок на небесах с радугой и единорогами? - Ну, - замялась она. – По крайней мере так в книгах пишут. - Все это чушь, - слегка скривился он. – Если бы так было всегда, в мире не существовало бы разводов. - Может, они просто сделали неправильный выбор? - А как узнать, какой выбор правильный, а какой нет? Этот вопрос настолько сильно озадачил Маринетт, что она вынуждена была остановиться. - Не знаю… А вы? Вы же как-то поняли, что ваша жена – ваша Ведомая? - На тот момент Эмили была моей единственной кандидаткой, других не было. Поэтому мне сложно ответить на этот вопрос, - честно ответил Габриэль. – Ну а ты? Как ты поняла, что оба кандидата тебе не подходят? - Как сказать… Мне хотелось, чтобы все было идеально, как в сказке... Нет, с Лукой у меня было все замечательно, но… Понимаете, не было… единодушия что ли. Вот примерно, как у нас с вами, когда работаем вместе. У нас с Лукой была одна мечта – завести семью, но очень мало точек соприкосновения. Разве что музыка, да пара хобби, а так… Несмотря на сумбурность, ответ Габриэля удовлетворил. Однако на языке тут же завертелся еще один, самый главный вопрос, который просто нельзя было не задать. - А я? В смысле, чем же я не подошел под твои критерии, что ты так резко отмела мою кандидатуру? - Ну, здесь проще. Вы как-то сами сказали, кажется Адриану, что ваш соулмейт - Эмили и другой вам не нужен. Я подумала, что буду выглядеть глупо, если попытаюсь стать им, ведь насильно мил не будешь. Вот я и решила не навязываться. С одной стороны, Маринетт не сказала ничего нового, все это Габриэль уже слышал несколько раз. Но с другой, он все еще не мог понять, как рассудительная на вид девушка могла прийти к таким выводам… - Можно подумать, ты дала нам шанс хотя бы попробовать стать соулмейтами, - ляпнул Габриэль, не в силах сдержать обиду, и тут же прикусил язык. Маринетт поразилась настолько, что прикрыла рот ладошкой. Но буквально через минуту на ее лице проступило осознание, такое, будто ей открылись все тайны вселенной. - А ведь правда, - тихо сказала она. – Я так сильно зациклилась, что даже не поинтересовалась, хотите ли вы… Получается, я все решила за нас обоих? Боже, как это глупо!